Как деньги формируют архитектуру: Оливер Уэйнрайт

Оливер Уэйнрайт, возможно, один из самых влиятельных в мире критиков архитектуры и дизайна. Он получил ряд наград за свои обширные доклады о жилищном кризисе и системе планирования. В этом интервью с редактором ArchitectureAU Линдой Ченг он рассказывает о связи между финансовыми рынками и формой наших городов. 

Линда Ченг: Ваш доклад называется “Форма следует за финансами”. Откуда взялась эта фраза и почему сегодня она актуальна для архитектурной практики?

Оливер Уэйнрайт: Это работа о том, что архитектура все чаще становится не продуктом функциональных потребностей, а частью финансовых сил, которые движут развитием. “Форма следует за финансами” – это название великой книги американского историка Кэрол Уиллис, в которой описывалось рождение небоскребов в Чикаго и Нью-Йорке на рубеже прошлого века, и с тех пор она стала довольно распространенной фразой для описания того, как деньги формируют города. 

ЛЧ: Как дома стали финансовыми активами?

ОУ: Дома начали пониматься как финансовые активы очень давно – с 18-го века, когда были приватизированы общественные земли, но само понимание “финансиализации” является феноменом именно 20-го века. В докладе Совета по правам человека ООН в 2017 году финансиализация была определена следующим образом: “структурные изменения на жилищном и финансовом рынках и глобальные инвестиции, при которых жилье рассматривается как товар, средство накопления богатства и зачастую как гарантия для финансовых инструментов, которые покупаются и продаются на мировых рынках”.

Далее в нем говорится, что финансиализация “отрывает жилье от его социальной функции обеспечения места для жизни в условиях безопасности и достоинства и, следовательно, подрывает понимание жилья как права человека. В нем говорится о том, что жилищный и финансовый рынки не обращают внимания на людей и общины, а также на то, какую роль жилье играет в их благосостоянии”.

По сути, речь идет о фундаментальном переходе жилья о того, чтобы быть средством для обеспечения достойной жизни, к инструменту накопления богатства. 

В 1990-е годы такие факторы как внезапный всплеск роста мирового населения; рост обеспеченных ипотекой ценных бумаг; “золотые визовые правила”, которые позволили иностранным инвесторам получить гражданство в обмен на инвестиции в недвижимость; а также вхождение Китая и России в мировую экономику, в результате чего мировая элита начала искать надежный “дом” для своих денег.

Поскольку банки прекратили кредитование после финансового кризиса в 2008 году, застройщики и местные власти были вынуждены искать финансирование в других местах. Они обратились суверенным фондам благосостояния, пенсионным фондам и китайским строительным компаниям. Все эти глобальные инвесторы ищут надежный возврат инвестиций, их заботит только максимизация прибыли, а не благополучие людей, которые получат новое жилье. 

ЛЧ: Какие примеры такого проявления являются архитектурной формой?

ОУ: Посмотрите на любой крупный город в мире, и вы увидите последствия финансиализации жилья. Наиболее ярким продуктом этого феномена является появление роскошных высотных башен, в первую очередь продаваемых зарубежным инвесторам и перемещение сообществ, ранее живших на территории этого небоскреба, на периферию города.

ЛЧ: Архитекторы потеряли свое влияние на определение форм города?

ОУ: Да, и я бы сказал, что у них никогда не было особого влияния. Идея, что архитектор формирует горизонт, давно стала мифом. Архитекторы всегда были во власти своих клиентов и правил системы планирования. Они всего лишь пешки в большой игре развития, которые способны оказывать влияние на материалы, но очень мало контролируют форму. С развитием этой системы, архитекторы лишились возможности оказывать влияние на такие важные вещи, как, например, планировка квартир, им оставили только создание внешней отделки. 

ЛЧ: Что должно произойти, чтобы устранить этот дисбаланс в системе?

ОУ: Много вещей!

Необходим фундаментальный политический сдвиг в сторону строительства доступного государственного жилья. Застройщики никогда не удовлетворяют потребности в доступном жилье, поскольку это не в их финансовых интересах. И мы не должны ожидать, что частные компании будут альтруистичны: их единственная обязанность – это забота о их акционерах. Только когда государство начнет строительство жилья, финансируемого за счет налогов, и установит арендную плату на уровне среднего местного дохода, а не на рынке недвижимости, проблема начнет решаться. 

Существует также несколько других механизмов, которые можно было бы внедрить для содействия решению проблемы финансирования жилья:

· “Налог на спекуляцию недвижимостью”, который будет вводить высокую налоговую ставку, если имущество продается быстро, чтобы обуздать спекуляцию на рынке. Подобная практика уже используется в таких странах, как Германия, Китай и Малайзия. Так, в Тайване владельцы недвижимости облагаются налогом в 15% за продажу собственности, владение которой не превышает года. И 10% если собственность во владении 2 года. 

· Налог на иностранных покупателей. Канадская провинция Британская Колумбия ввела 15-процентный налог на зарубежных покупателей после того, как в Ванкувере произошел всплеск по количеству покупок жилья для отпуска зарубежными инвесторами. В Австрии, Китае, Филиппинах, Тайланде и Вьетнаме также действует подобная система налогообложения. 

· Налог на стоимость земли может снизить цены на землю и тем самым обеспечит более доступное жилье. В настоящее время застройщики утверждают, что для них нецелесообразно с финансовой точки зрения выполнять свои обязательству по созданию доступного жилья, как правило, потому что они сильно переплатили ща землю. Налог на стоимость земли поможет сбалансировать рынок, оштрафовать земельный надел и захватить стоимость джентрификации для местного сообщества, а не вытеснять людей.