Почему в эпоху новой искренности обречена путинская система
Интересно представить себе разговор Навального с Путиным после того, как первый, наконец, свергнет второго. Вот вообразите: сидят они в бывшем путинском кабинете — Навальный в президентском кресле, Путин — на приставном стульчике, и беседуют.
Понятно, что будет сказано много чего личного — о деле «Кировлеса» и выплеснутой в лицо зелёнке; о тюрьме; о брате; об избивавших тинейджеров гвардейцах; о том, как избиркомы голоса считают. Но если все лично мотивированные вещи убрать, то, представляется, что главный разговор будет примерно вот о чём.
Путин расскажет, что когда он только пришёл в Кремль, он тоже мечтал и с коррупцией покончить, и госаппарат в интересах людей заставить работать — да не получилось ничего, текучка засосала.
«Мы ведь, в сущности, очень немногое можем сделать. Это иллюзия, что от нас что-то зависит. На самом деле всё идёт как идёт, и ты ни вправо, ни влево ход процесса сдвинуть не можешь», — скажет он Навальному.
Вот здесь главный водораздел и проляжет. Навальный искренне верит, что изменить можно всё, стоит только захотеть. Эту его веру разделяют вообще все российские оппозиционеры. Ни у Путина, ни у членов его правительства, ни у губернаторов этого ощущения всесилия давно уже нет. Они уже поняли, что реальная жизнь от организуемого ими бумагооборота не зависит. Знают, что можно хоть десять нацпроектов запустить, а люди в деревнях по-прежнему в туалеты на улицу ходить будут — так же, как при царе Горохе. И дороги, сколько миллиардов ты на их ремонт не выделяй, — точно так же в колдобинах и останутся. И беспредел в армии, и разваливающееся здравоохранение, и ухудшающаяся демография — никуда не денутся.
Единственное, на что ты действительно можешь повлиять, — это собственное благосостояние.
«Вот поэтому, наверное, все им и занимаются, — скажет Путин,— просто потому что это та вещь, где ты реальный результат видишь».
Вера в то, что ты можешь что-то радикально изменить, характерна только для тех, у кого нет практического опыта. Ну а поскольку особенностью авторитаризма является отсечение от власти всех лишних, отсутствие такого опыта характерно для всего российского общества. На протяжении двух десятилетий в выработке политических решений люди если и участвовали, то номинально. Их мнением власти никогда всерьёз не интересовались.
Поэтому ни Навальный, ни само общество не поймут Путина и его жалобы на бессилие что-либо изменить. Путин сам виноват в этом. Это благодаря ему у общества нет никакого политического опыта. И именно поэтому оппозиции кажется, что ей всё по плечу. Так же как в 1991-м или в 1917-м.
Когда неопытные оппозиционеры возьмут власть в свои руки, они запустят реформы сразу во всех направлениях: в политике, экономике, здравоохранении, образовании; начнут перекраивать пенсионное обеспечение, госфинансы, госзакупки, госкорпорации, принципы жилищного строительства, отношений между центром и регионами, органами госвласти и местного самоуправления, да мало ли что ещё. Старые идеи и принципы будут выбрасываться на помойку, каждый день будут создаваться новые структуры и провозглашаться новые идеалы. В ситуации отсутствия практического опыта по-другому не бывает. Накопленная в обществе и долго подавлявшаяся жажда социального действия не позволит пришедшим к власти оппозиционерам потихоньку разбирать доставшиеся им завалы...
Справиться со всеми реформами одновременно будет трудно, практически невозможно. Хаос практически гарантирован.
Это не значит, однако, что надо пытаться остановить процесс и заморозить всё в нынешнем состоянии. Навальный ситуацию в стране, может, и не улучшит, но по крайней мере не даст ей деградировать окончательно. В случае с Путиным никаких сомнений в грядущей деградации вообще нет.
Кроме Навального, других конкурентов у Путина не осталось. Эту ситуацию создал сам Путин, запугав и разогнав российских оппозиционеров. Он сам сформировал вакуум, который заполнил самый отмороженный из них. Ни Зюганов с Жириновским, ни Явлинский с Титовым не в состоянии теперь убедительно исполнить роль противника Кремля.
В их действиях нет страсти, нет искренности. Они такие же разочаровавшиеся, безразличные и равнодушные, как и сам Кремль. В этой системе выживают лишь циничные. А не циничные, — такие как Навальный, — они не в системе, они антисистема.
Поэтому расследованиям Навального люди верят, а борьбе с коррупцией в исполнении Путина — нет. Достаточно посмотреть на данные соцопросов и увидеть то, что в качестве главной силы, которая движет борцами с коррупцией, люди называют не интересы страны, а межклановые разборки. И никакой Первый канал этого восприятия не изменит, потому что Первый канал сам есть апофеоз цинизма, и зритель это чувствует.
В эпоху новой искренности, когда главным требованием к властям становится подлинность, система обречена. Антисистема обязательно выиграет. Потому что людям кажется, что она честная.