Как Китай может спровоцировать следующую распродажу нефти

Жесткая политика Китая в отношении коронавируса по-прежнему представляет собой серьезный риск для рынков сырой нефти. С 2000 по 2014 годы Китай практически единолично отвечал за ценообразование на сырьевые товары. А любая крупная вспышка коронавируса в Китае может вызвать падение нефтяных цен, пишет Саймон Уоткинс на портале Oilprice.

Если и есть условия, в которых нефть может подняться в цене до $200 за баррель, о чем говорится везде: от кликбейт-статей до отчетов банков, — то они наступили сейчас. С началом спецоперации России на Украине геополитический риск возрос сильнее, чем когда-либо ранее, поставки нефти и газа сокращаются из-за введенных или планируемых санкций в отношении РФ, а перспектива компенсационных поставок из Саудовской Аравии или любого из ее соратников по ОПЕК нивелируется осознанием, что бесконечные разговоры об их обширных резервных мощностях оказались просто ложью.

И все же цены на нефть далеки от отметки в $200 за баррель и не были к ней близки, и ключевой фактор, обусловивший это, — борьба Китая с Covid-19. Опасения рынка вполне обоснованы, и Китай не собирается менять свое отношение к коронавирусным ограничениям в ближайшее время, что заставляет сомневаться в росте цен на нефть. Учитывая огромный диспаритет между потребностями КНР в энергоресурсах для поддержания своего экономического роста и нехваткой этих ресурсов, Китай фактически единолично спровоцировал суперцикл высоких цен на сырьевые товары с 2000 по 2014 годы. Китай оставался и остается крупнейшим импортером сырой нефти в мире, обогнав США по показателю нефтеимпорта в 2017 году.

И все же, поскольку страна перешла от политики стимулирования экономического роста, основанной главным образом на расширении производственных мощностей, к парадигме экономики товаров и услуг, связанной с расширением среднего класса в стране, рост ВВП КНР замедляется, причем снижение темпов наблюдалось еще до начала пандемии. На этом фоне жесткие меры, предпринимаемые китайскими властями в отношении Covid-19, усугубили многие существующие проблемы.

Хотя в I полугодии 2020 г., в первую волну коронавируса, Китай вышел сухим из воды по сравнению с другими мировыми державами, на тот момент его уверенность, что это произошло исключительно из-за жестких антиковидных ограничений, привела к продолжению политики «нулевого Covid» — именно в ней страна видела причину своего успеха. Когда в начале этого года в Китае произошли новые массовые вспышки Covid-19, спровоцировавшие тотальные локдауны в нескольких крупных городах, трейдеры ориентировались на комментарии ряда китайских агентств, которые давали надежду, что в ближайшее время политика коронавирусных ограничений будет смягчена, и это снизит риск падения цен на нефть на мировом рынке. В частности, оптимисты ссылались на публикацию Китайского центра по контролю и профилактике заболеваний (CCDC) в середине апреля, в которой допускался карантин на дому. Домашний карантин мог бы ослабить парализующий экономику эффект, возникающий из-за обязательной госпитализации любого жителя с положительным тестом на коронавирус, даже если болезнь проходит в легкой форме или бессимптомно. Надежды не оправдались: когда к CCDC обратились за подробностями прохождения карантина на дому, центр лишь сослался на ранее принятые распоряжения. Президент Китая Си Цзиньпин позднее пояснил: «Мы должны придерживаться научной точности и нулевой динамики Covid... Настойчивость — это победа».

Внезапное и резкое снижение цен на нефть за короткий промежуток на неделе с 11 по 15 июля является наглядным напоминанием нефтяным «быкам» о волатильности длинных позиций, пока «китайский фактор» довлеет над мировыми нефтяными рынками. Здесь уместно отметить, что даже малейшего намека на возвращение Covid-19 в Китае достаточно, чтобы оказать негативное влияние на нефтяные цены. Падение цен в указанный период было вызвано новостью, что число случаев заболевания ковидом в Шанхае за выходные достигло самого высокого уровня с конца мая и что несколько других китайских городов, включая Сиань и Ланьчжоу, ввели ограничения для своих жителей в ответ на рост числа случаев заболевания.

Причем в разгар вспышек по всей стране в начале года правительство практиковало такие антиковидные мероприятия, как и во время предыдущих скачков заболеваемости, что позволило ограничить рост числа новых заболевших на отметке около 200 человек в сутки по стране, и это еще до введения политики «нулевого Covid».

Хотя политика «нулевого Covid», кажется, больше влияет на нефтяные цены, чем на траекторию экономического роста в Китае, последний, по прогнозам аналитиков, будет весьма низким по китайским меркам. Так, Евгения Фабон Викторино, глава департамента Азиатской стратегии SEB в Сингапуре, ожидает рост ВВП КНР на 4,3% в 2022 году, в то время как глава отдела исследований Китая и Азии TS Lombard Рори Грин прогнозирует рост максимум на 2,5% по сравнению с прогнозом в 3,3% всего два месяца назад.

Как бы плохо это ни было для экономики Китая — и для цен на нефть, — дальше может быть еще хуже. «Слабые результаты в секторе недвижимости приведут к росту дефолтов по облигациям, и потребуется новый пакет стимулирующих мер, чтобы компенсировать ухудшение бюджетного баланса, — сказала Викторино. — Однако возможный пакет стимулирующих мер в объеме всего 2,7% ВВП подчеркивает амбивалентность правительства в отношении поддержки экономики», — подчеркнула она.

Грин отметил, что новый штамм Covid Omicron — субвариантный BA.5 — заставляет беспокоиться еще больше. «Китай переживает новую коронавирусную волну, которая может разрушить его экономику, при этом число районов с высоким и средним риском составляет 483 (по состоянию на 7 июля 2022), что значительно превышает пик апреля и мая — 240. Общая картина распространения вируса пока неизвестна, но нет никаких признаков замедления вспышки, и до тех пор, пока не будут введены новые локдауны, оценить экономические последствия сложно, и осторожность оправдана, — сказал он. — На прошлой неделе мы понизили прогноз роста в Китае [до 2,5%], несмотря на оптимизм рынка, исходя из ожиданий, что восстановление — то есть повышение мобильности населения, его расходов, спроса на кредиты и так далее — начнется только через 6-9 месяцев, то есть в конце первого квартала 2023 года», — заключил он.