Как "Брат" победил идеолога национал-демократии

О Константине Крылове в последние дни было сказано немало, и почитателями его творчества, и, скажем так, острыми критиками. Первые писали о разностороннем таланте умершего и его вкладе в становление нового русского самосознания, вторые главным образом делали акцент на том, что сделанный им в 2014 году выбор, как сейчас модно говорить, обнулил этот вклад, ибо в значительной степени опроверг его же идеи.

Я однако не согласен с последним утверждением, но прежде, чем объяснить почему, хочу немного поговорить о кино, точнее, известном фильме "Брат 2". Это был не первый фильм Балабанова, но именно он в момент его выхода максимально срезонировал с настроениями миллионов постсоветских русских людей и стал одним из тригеров развития того, что условно можно определить как "русское национальное самосознание".

Причем тут Крылов? Дело в том, что Крылов выходит на общественно-политическую арену и обретает популярность в тот же самый момент, в начале нулевых, как яркий представитель т.н. младоконсерваторов, которых я в своем подкасте о поколениях постсоветской русской политики определил как "поколение нулевых" русского национализма. На эту тему в последнее время приходилось дискутировать с людьми, пытающимися доказывать, что именно в нулевые, в том числе благодаря Крылову как лидеру этого направления, оформилось такое явление русской мысли как национал-демократия или демократический национализм, полагающий, что не нация должна служить государству, но государство нации, которая для этого и должна стать собственно нацией, обрести свое гражданское измерение, неотчуждаемые права и свободы и т.д. Но дело в том, что это направление мысли оформилось еще в середине 90-х годов и автор этих строк как очевидец и участник этого процесса может подтвердить, что Константин Крылов, как и другие "звезды нулевых" не только не внесли в него решающего вклада, но и вообще не были частью круга его создателей.

Но хочу быть правильно понятым - этот разговор нужен не для определения первородства или тем более притязаний на авторские права, в таких ситуациях неуместных. Он нужен для понимания генезиса и эволюции соответствующих идей, в контексте разговора о которых только и можно адекватно оценить вклад Константина Крылова в их развитие.

Дело в том, что "поколение нулевых" не пришло в русский национализм с новой идеей, так как эта идея возникла и была оформлена еще до них. Но оно пришло с умонастроением нулевых, умонастроением периода становления путинизма, в котором и проявился его дух. "Брат 2" поймал и подстегнул именно эти настроения, чем и объясняется невероятный успех этого фильма в тот момент. И то же самое в интеллектуальной плоскости сделал Константин Крылов, трамплином которого в русскую андеграундную политику, следует это помнить, стала газета с говорящим за себя названием "Спецназ России".

Но вернемся к этому фильму. В чем заключается фундаментальная проблема "Брата" как носителя и символа того же типа "русского национального самосознания", которое пытался интеллектуализировать Крылов? У крайне нелюбимых последним чеченцев есть поговорка: "Мужчина не тот, кто может воевать, а тот, кто знает, кто его враг", которая на мой взгляд является блестящим описанием шмиттовского различения друга от врага как главного критерия, отличающего политическое мышление от идиотического.

Что мы увидим в фильме "Брат 2", если будем смотреть на него таким образом? Спустя много лет после того, как кураж балабановщины остался в прошлом и я пересматривал этот фильм с целью его холодного анализа, ключевым моментом для меня стала та сцена бойни в клубе, когда Багров расстреливает в коридоре случайных людей, официантов, оказавшихся у него на пути, а потом входит в служебное помещение, где за компьютером сидит выродок, и то ли просто смотрит, то ли даже монтирует, как насилуют детей, получая от этого удовольствие. Получив от этой мрази нужную информацию, Багров, только что убивавший случайных официантов, которым просто не посчастливилость оказаться у него на пути, оставляет ее в живых, ограничиваясь бессмысленным выстрелом в монитор. Кстати, то же он делает и в конце фильма, когда оставляет в живых "американца", стоящего за всей мерзостью, с которой ему пришлось столкнуться, истребив перед этим бесчисленное количество его стрелочников, в том числе и случайных людей вроде тех официантов.

Не менее показательна и концовка этого фильма - пролив бесчисленное количество крови, Багров отдает деньги тупой, неблагодарной скотине, которая и так прекрасно устроена в жизни, которая не демонстрирует никаких эмоций в связи с убийством из-за него его брата, и которая даже не благодарит своего благодетеля, рисковавшего за него жизнью.

И вот на таком идеале "национального героя" подсознательно воспитывались миллионых постсоветских русских людей, испытывавших потребность в новых и героях, и национальном самосознании.

Пушкин в свое время говорил о пугачевщине, что это "русский бунт, бессмысленный и беспощадный". Но Пушкин как представитель дворянской корпорации, против которой вел свою герилью Пугачев, явно лукавил - его бунт действительно был беспощадным, но он не был бессмысленным. Напротив, Пугачев хорошо понимал, кто его враг и вел с ним войну на истребление. А вот бунт "Брата", Данилы Багрова действительно бессмысленен, ибо этот человек может воевать, но не задается вопросом, кто его истинный враг, и заслуживают ли те, за кого он проливает свою и чужую кровь, этого.

Что общего у философии этого "Брата" и Крылова? Чисто эмоциональный, в случае с Крыловым рессантиментный взгляд на врагов как тех, кто "нас обижает", и друзей, за которых можно и нужно убивать просто, потому что они "свои", даже если это конченные мрази, которым ты абсолютно не нужен или которые хотят тебя использовать, а потом сдадут.

Не холодный взгляд национал-демократа, различающего друзей и врагов под углом ее системы ценностей, сформулированной до Крылова, а именно этот рессантимент, родственный балабановскому, и был отличительной чертой крыловского националистического мировоззрения.

Именно поэтому не приходится удивляться тому, что в 2014 году он определил для себя друзей и врагов так, как это должен был сделать балабановский "Брат", а не так, как это должен был сделать настоящий национал-демократ, в условиях государства вроде нынешнего российского по определению являющийся революционером.

Но то, что может быть простительно миллионам рядовых багровых, не простительно тому, кто претендует быть мыслителем и идеологом революционной по сути идеологии. И в случае с Крыловым непростительно вдвойне, потому что он-то в отличие от многих своих коллег по цеху понимал то, что лежало в основе взглядов радикального крыла нацдемов вроде Хомякова и Широпаева - историческую враждебность коренным правам и интересам свободных русских колониального по сути, имперского российского государства, начиная как минимум с Петра. Ведь если часть его коллег ее отрицала, а другая часть и вовсе была адептами доктрины "самоколонизации", то Крылов неоднократно писал об этом враждебном по отношению к русским колониализме.

Какие из этого должны были следовать выводы? Мы видели их на примере и Хомякова, и Широпаева - это понимание того, кто твой истинный враг, а кого он тебе навязывает в этом качестве. Но к этому-то пониманию Крылов и не пришел, больше того, по его конфликту с Сергеевым, мы видели, как он реагировал на это прозрение последнего, на то, что тот констатировал, что 2 +2 это 4, а не 5, как пытался убедить себя и других Крылов.

Причину этого как раз можно понять, исходя из всего указанного выше. В Крылове было слишком много культивируемого им рессантимента и пред-рассудков, сформированных внутренними колонизаторами, и не было того холодного рассудка, рождающего на выходе пламенную интеллектуальную волю, которые должны были быть у настоящего философа и идеолога настоящего национального радикализма.