Как Александр Пушкин едва не проиграл «Евгения Онегина»

Увлекаться картами Пушкин начал еще в Царскосельском лицее: на вечерних салонах он поигрывал в банк и наблюдал за светскими партиями. В 1819 году он писал в черновом наброске произведения «Наденька»:

«Несколько молодых людей, по большей части военных, проигрывали свое именье поляку Ясунскому, который держал маленький банк для препровождения времени и важно передергивал, подрезая карты. Тузы, тройки, разорванные короли, загнутые валеты сыпались веером, и облако стираемого мела мешалось с дымом турецкого табаку.»

В тот год поэт готовил к изданию по подписке свой первый сборник стихотворений. Весной 1820 года, когда подписные листы были готовы к печати, он проиграл сборник Никите Всеволожскому, основателю литературного общества «Зеленая лампа».

«Помнишь ли, что я тебе полупродал, полупроиграл рукопись моих стихотворений? Ибо знаешь: игра несчастливая родит задор. Я раскаялся, но поздно — ныне решился я исправить свои погрешности, начиная с моих стихов, большая часть оных ниже посредственности и годится только на совершенное уничтожение, некоторых хочется мне спасти. Всеволожский милый, царь не дает мне свободы! продай мне назад мою рукопись, — за ту же цену 1000 (я знаю, что ты со мной спорить не станешь; даром же взять не захочу). Деньги тебе доставлю с благодарностью, как скоро выручу — надеюсь, что мои стихи у Сленина не залежатся.»

Пушкин — Николаю Всеволожскому, октябрь 1824 года

Серьезно Пушкин пристрастился к игре во время первой, Южной ссылки (1820–1824). Игры в банк, штос и экарте приводили к дракам, дуэлям и крупным проигрышам.

В 1826 году после Михайловской ссылки в Москве он чуть не проиграл пятую главу «Евгения Онегина». В игре с Александром Загряжским, тестем брата Льва Пушкина, поэт поставил на кон новые строфы и дуэльные пистолеты. Отыграться удалось лишь в последний момент. Подобное случалось с ним не раз.

«Ангел мой Вяземский или пряник мой Вяземский, получил я письмо твоей жены и твою приписку, обоих вас благодарю и еду к вам и не доеду. Какой! меня доезжают!.. изъясню после. В деревне я писал презренную прозу, а вдохновение не лезет. Во Пскове вместо того, чтобы писать 7-ую главу «Онегина», я проигрываю в штос четвертую: не забавно.»

Пушкин — Петру Вяземскому, 1826 год

Уже в 1829 году Пушкин числился в полицейском списке московских картежников. Из 93 упоминавшихся человек у его 36-го номера даже была приписка «известный в Москве банкомет». Английский путешественник Томас Рейке вспоминал о фразе Пушкина на одном из приемов в Петербурге: «Я бы предпочел умереть, чем не играть».

Пушкин немного остепенился после женитьбы: он перестал проигрывать по-крупному. Тем не менее после его трагической гибели в 1837 году император Николай I выделил немалые суммы, чтобы уплатить долги поэта.

«Ты баба умная и добрая. Ты понимаешь необходимость; дай сделаться мне богатым — а там, пожалуй, и кутить можем в свою голову. <…> Я перед тобой кругом виноват, в отношении денежном. Были деньги… и проиграл их. Но что делать? я так был желчен, что надобно было развлечься чем-нибудь. Все тот виноват; но бог с ним; отпустил бы лишь меня восвояси.»

Пушкин — Наталье Гончаровой, 1834 год