КОГДА ЭТО БЕЗУМИЕ ЗАКОНЧИТСЯ?

Иногда кажется, что накал безумия в рейхе достиг такого уровня, что дальше поднимать его уже просто невозможно. Тюремные сроки за слова «Нет войне», вербовка зеков в штрафбаты, ракетные обстрелы атомных электростанций… Казалось бы, куда дальше? Пора остановиться и дать заднюю просто из чувства самосохранения. Но нет, будет и тотальная мобилизация, в ходе которой на рекрутов станут устраивать облавы с овчарками, и линчевание толпами патриотов лиц, заподозренных в предательстве. Будет и применение ядерного оружия, и хлеб по карточкам. Хотя насчет последнего не уверен. Карточки на хлеб введу точно, а вот удастся ли их отоварить хлебом – вопрос.

В далеком уже 2019 г. я написал серию постов «Хроники путинской агонии», в которых описал механику тех процессов, которые разворачиваются в настоящий момент. Называется происходящее емким словом «коллапс». Главный маркером коллапса является дезинтеграция базовых институтов, на которых основано функционирование данного общества. На примере армии, базового института путинского рейха, мы именно это сейчас и наблюдаем.

Война – то явление жизни, в котором армия играет ключевую роль, подчиняя своим интересам интересы общества усилиями государства. Но агонизирующее государство на это не способно, и по мере продолжения войны армия становится только слабее и дезорганизованнее, и на арену выходят вооруженные группировки, строго говоря, имеющие статус НВФ – все эти кадыровские спецназы, подчиняющиеся непосредственно своему пахану; пригожинские банды, имеющие артиллерию и авиацию; Росгвардия, которую в принципе нельзя использовать за рубежом, но она там используется и ведет какую-то свою войну, иногда самую настоящую, вступая в перестрелки с армейцами и кадыровцами. На все это наслаиваются «союзные армии» лугандонцев, отношение к которым у оккупантов хуже, чем то, что у солдат Вермахта было к «хиви». Что касается статуса именных добровольческих батальонов, формируемых в регионах, то он пока не определен. По идее тот, кто их финансирует – тот и хозяин.

Армия тем временем теряет всякий человеческий облик, мотивацию, понятие о дисциплине и просто разбегается, что мы во всей красе наблюдали недавно на Харьковском фронте. Это лишь один из примеров дезинтеграция базовых институтов, но точно такое же разложение происходит везде – в системе здравоохранения и образования, спешно перенастраиваемой на производство патриотов, любящих власть.

Катастрофическая дезинтиграция происходит в промышленности, причем не только военной, покрывающей лишь порядка 15% месячного расхода снарядов, но и в самых, что ни на есть базовых для рентной экономики отраслях – добыче нефти, газа и угля. Я могу привести много цифр, но любые данные о падении добычи на 40-50% будут абстракцией до тех пор, пока вы не столкнетесь с дефицитом горючего на АЗС.

Как долго продлится весь этот писдетц? По времени – не знаю. Субъективные ощущения говорят, что года полтора-два Пыня или коллективное политбюро, пришедшее ему на смену, еще могут побарахтаться. Но, учитывая, с каким рвением они приближают свой финиш, он может наступить и раньше. Тут как с лодкой, которую течением реки несет к водопаду: если грести против течения, катастрофа произойдет позже, но кремлевские галерные гребцы, наоборот, энергично машут веслами, направляя свой «Титаник» к краю ревущей пропасти.

Одно могу сказать точно: Раша, прыгнув в бездну, будет лететь, пока не нащупает дно, взметнув вверх тучу пыли, дерьма и кровавых соплей. Возможности притормозить, тем более, остановиться, у нее уже нет. Весь путь безумия будет пройден до конца. Я уже десятки раз приводил эмпирический закон социодинамики, который звучит так: инерция развития больших социальных систем носит необратимый характер. Это значит, что если общество стало фашистским, то оно уже не может ни прозреть, ни одуматься, ни повернуть вспять до своего полного разгрома. Чем быстрее оно пройдет этот путь – тем быстрее ужас прекратится.

В этом смысле я могу только приветствовать сегодняшнее объявление мобилизации. Кстати, пусть вас не обманывает слово «частичная» применительно к ней. Частичная мобилизация касается всех военнообязанных, а это лица мужского пола вплоть до 65-летнего возраста для старших офицеров и 50 лет для нижних чинов, а так же женщины, имеющие ВУС (военно-учетную специальность). Так что обещание Шойгу заготовить всего лишь 300 тысяч порций пушечного мяса первой очереди – это, как говорится, лиха беда – начало. Закончится война истошными воплями «Умрем же под Москвой, как наши деды умирали!», от которых будет звенеть в ушах у замерших в строю малышей из Гитлерюгенда, то бишь Юнармии. Тотальная война, а мобилизация есть необратимый шаг к ней – это следующий этап безумия, и он может завершится только тотальным же поражением. Невозможно остановить мобилизацию, не прекратив войну, поэтому мобилизационные жернова будут пережевывать человеческий материал до самого поражения рейха.

Мобилизация – попытка коллапсирующей системы вернуть себе устойчивость путем перераспределения ресурсов. В данном случае речь об армии. Но, как я писал ранее, мобилизация только ослабит вооруженные силы, потому что если прогнившая система не способна одеть, накормить и вооружить 200-тысячную «профессиональную» боевую орду, то при попытке как-то оприходовать еще три сотни тысяч насильно мобилизованных воевак, она просто развалится. Точно так же, как развалилась система здравоохранения, которую «мобилизовали» для борьбы с ковидлой, что и привело к миллионной сверхнормативной смертности.

Если же правящий режим даст в руки холопам оружие, озлобит их в окопах, унизит поражениями, то он таким образом подготовит себе могильщиков по сценарию весны 1917 г. Ну, либо могильщики приедут на «Абрамсах», в рамках сюжета мая 45-го. В обоих случаях нынешнее государство прекратит свое существование. У тех, кто не желает быть засыпанным его обломками остается, наверное, последний шанс бежать за опускающийся железный занавес без риска быть застреленным пограничниками.