Как англосаксы продвигали фашизм в XX веке и реанимировали его в XXI. Пять вопросов по истории к нашим бывшим союзникам. (часть первая)

Историческим нонсенсом XXI в. стал возврат к самым бесчеловечным и одиозным идеологиям прошлого. Без малого восемь десятилетий назад был разгромлен фашизм. Тогда казалось – окончательно и бесповоротно. Свой приговор его главарям и пособникам вынес Нюрнбергский трибунал.

На долгие годы в большинстве государств мира была законодательно запрещена даже демонстрация нацистской символики, не говоря о прочих символах и идеях гитлеризма. Свое веское слово сказали тогда Организация Объединенных Наций и все международные институты, действовавшие в соответствии с ее Уставом.

Однако в новом тысячелетии мы вынуждены сражаться с реинкарнацией фашизма, его зомби-порождением, которое воплощает собой омерзительный и циничный правнук гитлеризма – нацистский режим Киева.

Жить в мире, который наши противники яростно стремятся перевернуть с ног на голову, расколоть и сжечь в пожаре третьей мировой.

При этом у любого нормального человека не может не вызывать гнева и возмущения то, что творит в наши дни коллективный Запад – США, Великобритания и прочие страны «англосаксонской части» планеты вместе с их вассалами и подельниками.

Наши бывшие союзники времен Второй мировой с энтузиазмом подкармливают, пичкают оружием и науськивают новых нацистов, цель которых – стереть с карты Россию, а весь мир заставить жить по бандитским понятиям, забыв о постулатах международного права.

Пока недобитки «лесных братьев» в недоразвитых европейских государствах захлебываются своей русофобией, крупнейшие западные державы ведут против нас гибридную войну, вводят блокады и санкционные режимы, выделяют миллиарды на закупку вооружений для неонацистов.

Руками негодяев устраивают провокации и беспрецедентные кровавые теракты, уничтожают целые города и сотни мирных людей. По сути, Вашингтон и Брюссель сегодня действуют с бóльшим цинизмом и размахом, чем Гитлер и его пособники в 1930–1940­х годах.

Все это грубо перемежается стенаниями о «помощи слабым» и призывами к «восстановлению демократии», а также угрозами начать полноценную войну с Россией. Такое и в страшном сне не приснилось бы тем, кто пожимал друг другу руки на Эльбе, десантировался в Нормандии, участвовал в движении Сопротивления на оккупированных Германией и ее союзниками территориях стран Европы. Солдатам, которые нашли горы пепла у печей освобожденного Освенцима или Маутхаузена. Жителям мирных европейских городов, которые год за годом приносили цветы к памятнику русскому Алеше на холме Бунарджик в болгарском Пловдиве, к обелискам на горе Геллерт в Будапеште и в берлинском Трептов­парке.

Никак не отделаться от ощущения, что вместе с престарелыми лидерами Соединенных Штатов государственные деятели современной Европы окончательно впали в необратимую деменцию. Но нет. Оглядываясь назад, можно заключить с абсолютной определенностью: память у наших бывших союзников как раз отличная, традиции они поддерживают на пять с плюсом.

Нацизм не пришел из ниоткуда. В свое время именно наши мнимые союзники активно помогали ему зародиться и утвердиться, чтобы в дальнейшем дать команду «Фас!». Англосаксы создали для гитлеризма питательную среду и опору еще на рубеже прошлого и позапрошлого веков. А затем кормили и пестовали как бастарда, руками которого собирались в недалеком будущем достичь своих целей и потом выбросить за ненадобностью. Точно так же, каки его нынешних преемников.

Все повторяется, разве что с поправкой на технический прогресс, геополитический контекст и прочие приметы нового времени. Очень важно понимать, с кем мы сейчас имеем дело, с чем сражаемся вплоть до победного конца и полного разгрома.

Вспомним и сопоставим исторические факты. И адресуем англосаксам пять простых вопросов.

ВОПРОС ПЕРВЫЙ: КОМУ БЫЛ ВЫГОДЕН ФАШИЗМ?

После поражения в Первой мировой войне по итогам Версальского договора 1919 г. на Германию было наложено множество серьезных ограничений. Они касались численности немецкой армии, военной промышленности, достаточно широкой номенклатуры вооружений.

Кроме того, агрессор (хоть и сам разоренный войной) должен был выплачивать победителям репарации, чтобы компенсировать нанесенный ущерб. В таких условиях Третий рейх никогда бы не смог перевооружить свою армию без опоры на тесное сотрудничество с внешними силами. Реваншистские и иные ультрарадикальные настроения, идеи формирования «нового мирового порядка» во главе с арийской расой сами по себе денег не приносят и без финансовой подпитки так и остаются словами.

Деньги же на реализацию своих планов «арийцы» получили именно от англосаксов. Зачем «благодетелям» понадобились эти траты? Мотивы долго искать не надо. Сто лет назад все усилия западных стран были направлены на то, чтобы нейтрализовать «красную угрозу», исходившую от Советской России. И они искренне верили, что Германия по праву может стать бастионом Запада против большевизма.

В ходе беседы с Гитлером в ноябре 1937 г. Лорд-председатель Тайного Совета Его Величества Э. Галифакс (ставший через несколько месяцев после этой встречи министром иностранных дел Великобритании), не скупясь на эмоции, говорил, что «фюрер достиг многого не только в самой Германии – в результате уничтожения коммунизма в своей стране он преградил ему путь в Западную Европу»1 .

В прежние времена в глобальном соперничестве основополагающую роль играл военно-политический фактор. После 1917 г. лозунги стали не менее опасным оружием. Идея всемирного единения рабочего класса, провозглашенное большевиками право наций на самоопределение – все это находило в других странах горячий отклик, обретало целые когорты последователей. В этом просматривался прямой риск как для внутриполитической ситуации в государствах Европы, так и для сложившейся практики эксплуатации заморских территорий.

Чтобы воспрепятствовать этим процессам, для начала нужно было завоевать германский плацдарм – экономический, политический, стратегический и идейный. Даже после поражения в войне эта страна сохранила свой промышленный потенциал и человеческий капитал. А в будущем могла существенно влиять на баланс сил в глобальном масштабе.

Англосаксонские элиты поставили перед собой задачу всеми правдами и неправдами не допустить укрепления отношений между Москвой и Берлином, натравить Германию на созданный в конце 1922 г. Союз ССР.

США и Великобритании с их планами мирового господства (а вовсе не мира и спокойствия в Евразии) было невыгодно, более того – смертельно опасно сближение и сотрудничество Веймарской республики и Советской России. В этом случае англосаксы утратили бы ключевые позиции в зонах своих интересов. Заключенный Россией и Германией в ходе Генуэзской конференции Рапалльский договор 1922 г. и их последующие шаги к партнерству в военно-технической и промышленной областях усиливали возможность образования пакта против англосаксов. Да и в правящих кругах Берлина в тот момент было достаточно много сторонников взвешенной линии по отношению к Советам. Так, командующий сухопутными войсками рейхсвера генерал-полковник Х. фон Сект еще в начале 1920­х годов утверждал, что «Антанта весьма заинтересована в использовании Германии против России.  Однако если Германия начнет войну против России, то она будет вести безнадежную войну»2 . Такие настроения тревожили и раздражали англосаксов.

Беспокоило их и наличие в Германии мощной компартии (КПГ) во главе с Э. Тельманом, дважды баллотировавшимся в президенты. Социал-демократическому лагерю явно не хватало собственных сил, чтобы задушить коммунистов в своих «ласковых объятиях». Нужно было инспирировать появление такого политического крыла, которое могло бы уничтожить КПГ без всякой оглядки на мораль, право и общественное мнение.

Задолго до карьерного взлета бесноватого фюрера в США и Великобритании для него уже была готова группа поддержки, вошли в силу идейные вдохновители.

Разношерстные группы агрессивных реваншистов опирались на появившиеся в первой половине ХХ в. и весьма популярные теории Х.Дж. Маккиндера, А.Т. Мэхэна, а чуть позже и Н. Спикмэна о противостоянии двух макрогеографических зон планеты: так называемого океанического полушария (запад планеты и Британские острова) и полушария континентального, центр которого определяли как «Хартленд» – зону, недоступную для «морского» проникновения и крайне важную для сохранения стратегического контроля над мировыми политическими процессами.

На Гитлера «морские цивилизации» возлагали особую, едва ли не последнюю надежду. Он должен был стать инструментом для разрушения формируемого союза двух государств и уничтожения внутренних идеологических врагов – немецких коммунистов.

На эту роль будущий фюрер подходил очень неплохо. Действовал он вопреки идеям основателей немецкой геополитической классики и военной стратегии, которые называли главным противником Германии страны «морской цивилизации» и на опыте Первой мировой убедились в правильности совета «железного канцлера» Отто фон Бисмарка «никогда не воевать с Россией».

Кроме того, политику ремилитаризации и поддержки фашизма Британия и Америка рассматривали не только как важный фактор для сдерживания Советской России, но и как отличный инструмент для обуздания геополитических устремлений Франции, которая по итогам Версальского мира стала единоличным военно-политическим лидером на континенте.\

ВОПРОС ВТОРОЙ: КТО КРЕДИТОВАЛ ГИТЛЕРА?

В процессе взращивания нацистских сил в Германии между Британией и США существовало своеобразное разделение труда. Лондон в значительной степени сосредоточился на политико-дипломатической подпитке Третьего рейха. Делал все, чтобы вывести в лидеры НСДАП, насчитывавшую в 1928 г. лишь 100 тыс. членов.

Для сравнения: так не любимая властями компартия Германии осенью 1923 г. имела в своих рядах порядка 400 тыс. человек. Важной целью для англосаксов было также обеспечить агрессивным политическим маргиналам право на легитимной основе наращивать свою военную мощь.

Переговоры «на базе признания равноправия Германии в вооружениях» (нацистская верхушка даже не ожидала такой подобострастной прыти) начались в 1934 г., и в СССР о них, кстати, прекрасно знали из донесений советского полпредства в Лондоне.

Одним из средств для этого стало заключение англо-германского морского соглашения 1935 г., которое уравняло кригсмарине по тоннажу с французским и итальянским флотом, т. е. впервые зафиксировало на бумаге равенство между державами-победительницами и проигравшей Германией.

Британские и американские банки финансировали развитие оборонной промышленности гитлеровской Германии, а дипломатия Лондона, заручившись поддержкой со стороны Франции, всячески поощряла движение Гитлера на восток.

Вашингтон при этом успешно задействовал свое главное орудие – деньги. Которые, как известно, «не пахнут».

Пользуясь тем, что после поражения в войне экономика Германии хоть и была в уязвимом состоянии, но обладала серьезными ресурсами, Америка рассматривала эту страну как сферу недорогих, но весьма перспективных инвестиций для своих крупных компаний.

Таким образом США удавалось расширить рынки сбыта, избежать кризиса перепроизводства, смягчить последствия Великой депрессии 1929–1932 гг. Ничего нового в этом не было – типично американская схема business as usual.

Неслучайно в ходе Нюрнбергского процесса бывший рейхсминистр экономики нацистской Германии и президент рейхсбанка Я. Шахт сказал: «Если вы хотите предъявить обвинение промышленникам, которые помогли перевооружить Германию, то вы должны предъявить обвинение самим себе. Вы обязаны будете предъявить обвинение американцам. Автозавод “Опель”, например, ничего не производил, кроме военной продукции. Владела же этим заводом ваша “Дженерал моторс”».

Слова подсудимого министра в США предпочли «не расслышать». Однако даже преступники иногда говорят правду. По результатам Первой мировой войны экономический центр развитых капиталистических стран бесповоротно переместился за океан.

К 1928 г. объем промышленного производства в США превысил совокупное производство всей Европы к западу от СССР. Кроме того, на волне размещения Антантой крупных оборонных заказов на американских предприятиях ВПК Америка из должника, которым была в начале XX в., стала основным европейским кредитором. Одни только военные долги Соединенным Штатам составляли 10 млрд долларов США в ценах 1918 г. (гигантская сумма!).

При этом Германия, на репарации от которой так надеялись державы-победительницы, ничем им помочь не могла – в 1923 г. так называемая великая инфляция в этой стране составила рекордные 578 512 %. Англо-американские финансовые круги отлично использовали тупиковую ситуацию, когда Германия не могла платить по счетам, а Франция не могла решить эту проблему невоенным путем.

В результате Европа созрела для принятия американских предложений. Лондонская конференция 1924 г. утвердила представленный США новый порядок репарационных выплат Германии – план Дауэса, в соответствии с которым германские выплаты снижались вдвое, до 1 млрд золотых марок.

Только к 1928 г. размер выплат Германии должен был вырасти до 2,5 млрд марок. Согласно выработанному в недрах компании «Дж. П. Морган» плану, Германии предоставлялся заем в 200 млн долларов США (и половина приходилась на банковский дом Моргана).

Сложилась весьма оригинальная и хитрая система, которую называли абсурдным веймарским кругом. Полученными средствами от выплаты репараций европейские государства в первую очередь расплачивались по кредитам с США. Таким образом, деньги возвращались (с процентами) обратно в Америку. Американцы опять направляли эти суммы в Германию, уже в виде кредитов под новые значительные проценты.

План Дауэса предполагал восстановление экономики Германии в той мере, которая была необходима для выполнения репарационных обязательств. Хитроумность плана Дауэса заключалась в том, что он не только снимал давление Германии на традиционные рынки, где обосновались союзные государства, но также был направлен и на выгодное союзникам решение «русского вопроса».

Поток немецких товаров на рынок советского государства, по замыслу авторов плана, стал бы надежной гарантией того, что СССР останется экономически слабой страной. Антисоветская суть плана Дауэса руководству СССР была понятна изначально. Так, в своем докладе на XIV съезде ВКП(б) 18 декабря 1925 г. И.В. Сталин отмечал: «…часть этого плана, говорящая о том, что Германия должна выкачивать копеечки для Европы за счет российских рынков, тоже есть решение без хозяина. Почему? Потому что мы вовсе не хотим превратиться в аграрную страну для какой бы то ни было другой страны, в том числе для Германии. Мы сами будем производить машины и прочие средства производства».

Как подсчитал современный американский историк Г. Дж. Препарата, использовавший выкладки английского экономиста Д. Альдкрофта 1970­х годов, только за 1924–1929 гг. Германия получила из США 150 займов (половина из них краткосрочные) на сумму почти 26 млрд долларов США.

Лишь 10,3 млрд долларов пошло на репарационные выплаты; остальные средства «растеклись» по немецкой экономике. Один из исполнителей плана Дауэса германский банкир Шахт в 1929 г. отмечал: «Германия за 5 лет получила столько иностранных займов, сколько их получила Америка за 40 лет, предшествовавших Первой мировой войне».

В результате Германию подсадили на крючок кредитов. Как справедливо писал в 1929 г. в своей аналитической записке заведующий бюро печати полпредства СССР в Берлине Д. Г. Штерн, «был намечен путь увязки репарационной проблемы с интересами международного капитала; путь, приведший Германию к необходимости широко открыть ворота для усиленного проникновения иностранного капитала в ее народное хозяйство».

Страна и ее промышленность жили в долг. Без подпитки из Вашингтона ее ждало бы полное банкротство. Не правда ли, знакомая и очень современная схема? Англосаксонские кредиты, которые шли главным образом на восстановление военно-промышленного потенциала Германии, свою роль сыграли.

Уже в 1929 г. промышленность Германии вышла на второе место в мире. За кредиты немцы расплачивались акциями промышленных предприятий. Поэтому англо-американский капитал стал активно проникать в Германию и занял значительный сектор в германской экономике.

В частности, известныйгерманский химический концерн «ИГ Фарбениндустри» был под контролем американской «Стандарт Ойл» (т. е. дома Рокфеллеров). В зависимости от «Дженерал Электрик» (т. е. дома Морганов) были «Сименс» и «АЕГ», американской корпорации «Ай-Ти-Ти Корпорейшн» принадлежало до 40 % германских телефонных сетей. Германская металлургия в значительной мере зависела от Рокфеллера, под контролем «Дженерал Моторс» (т. е. дома Дюпонов) находилась фирма «Опель». Не забывали англосаксы и банковскую сферу, и железные дороги, вообще все более-менее ценные германские активы. Всего «Стандарт Ойл» инвестировала в Третий рейх 120 млн долларов США, «Дженерал моторс» – 35 млн долларов США, «Ай-Ти-Ти» – 30 млн долларов США.

От американцев не отставали и их британские собратья. Банк Англии выполнял роль учреждения, под гарантии которого крупные экономические операторы Великобритании снабжали Германию в кредит медью, алюминием, никелем и другим сырьем, необходимым для военной промышленности. Английские концерны «Импириэл кемикл индастриз» и «Виккерс» вели поставки сырья и критически важных материалов для нужд германской военной промышленности.

В конце 1934 г. рейхсбанку был предоставлен заем в 750 тыс. фунтов стерлингов. В декабре 1934 г. после встречи главы английской нефтяной корпорации «Ройял датч шелл» открытого нациста Г. Детердинга с Гитлером была заключена сделка между германскими промышленниками и англо-американскими нефтяными магнатами: последние предоставили Германии нефтепродукты в размере ее годового потребления за 1934 г.

Поставки осуществлялись как открытыми, так и тайными путями, в частности, через Канаду. Автомобильная компания «Роллс-Ройс» передала гитлеровскому правительству, якобы для коммерческих целей, партию новых моторов типа «Кестрель», применявшихся на боевых самолетах.

В апреле 1934 г. компания «Армстронг-Сиддли» продала Германии авиамоторы, созданные в результате многолетних научно-практических изысканий английских инженеров. А в мае 1934 г. гитлеровцы разместили в Англии заказ на 80 мощных авиационных двигателей этой компании.

Из Англии в Германию в товарном количестве ввозились самолеты, танки, пулеметы. Несмотря на то что перевооружение рейха принимало угрожающие размеры и гитлеровцы готовились официально объявить о воссоздании военно-воздушных сил и введении всеобщей воинской повинности, английское правительство продолжало поддерживать формулу «равноправия» в вооружениях.

После закрепления нацистов у власти ничего не изменилось. Напротив, американцы продолжили предоставление своим дочерним компаниям в Германии, т. е. Гитлеру, новейших по тем временам технологий, без которых невозможно было бы развязать большую войну, столь необходимую США для обеспечения по ее итогам господства над миром.

Это касается прежде всего химической промышленности, тяжелого и транспортного машиностроения и других ключевых отраслей немецкой экономики.

К середине 1930­х годов американские корпорации активно действовали на территории Германии, обзаведясь в этой стране более чем 60 филиалами. Американский капитал контролировал около 300 германских компаний. Даже в системе концлагерей использовалась американская счетно-вычислительная техника IBM, о чем сегодня очень не любят вспоминать рафинированные айтишники из Силиконовой долины.

В целом за короткий срок Германия получила все, чтобы иметь возможность вести «войну моторов». Это позволило Гитлеру буквально за несколько лет увеличить численность немецкой армии в 42 раза, снабдив ее самым современным оружием.

ВОПРОС ТРЕТИЙ: КТО ИДЕОЛОГИЧЕСКИ ОКОРМЛЯЛ ФАШИСТОВ?

В 1920–1930­е годы власти Туманного Альбиона намеренно способствовали распространению ультрарадикальной идеологии, которая стала популярной в этой стране на фоне катастрофических последствий Первой мировой.

В Великобритании действовало множество профашистских организаций. Их предшественниками были различные экстремистские группировки крайне правого и националистического толка, которые государство не гнушалось использовать на грязной политической работе – от подавления революционного движения в рабочей среде до борьбы со сторонниками независимости Ирландии.

Однако самой позорной страницей истории Британии остается деятельность слепленного из разных мелких организаций в 1932 г. Британского союза фашистов, руководителем которого стал аристократ и миллионер баронет О. Мосли.

К 1934 г. в Англии было не менее 400 действующих отделений этой структуры, в среднем по 50 человек в каждой. В стране издавали газеты, среди которых ведущей была The Blackshirt («Черная рубашка»). Девизом этого листка было «Британия прежде всего» (своеобразный оммаж первой строчке «Песни немцев» – гимну Германии).

В своей программе политических реформ фашисты декларировали поэтапную ликвидацию парламентской системы, установление диктатуры, подчинение государству практически всех важнейших сфер жизни британского общества.

Союз фашистов активно поддержал на страницах своей прессы крупный медиамагнат лорд Дж. Ротермир. 15 января 1934 г. в Daily Mail он опубликовал статью «Ура чернорубашечникам!», в которой объявлял О. Мосли вождем будущего, а его приспешников ни много ни мало – спасителями страны. В другой статье, напечатанной уже в газете Daily Mirror, он в самых возвышенных словах превозносил эту фашистскую шайку, утверждая, что лишь она способна противостоять угрозе, исходящей слева.

Даже когда союз Мосли – Ротермир распался, газета Daily Mail с чисто британским педантизмом продолжала петь хвалы лидеру англофашистов и его последователям.

Восхищался Мосли и один из ярких представителей английской культуры Дж. Б. Шоу.

Профашистские организации так и не смогли выиграть в Великобритании всеобщие парламентские выборы. Но поддержку себе обеспечили. В одном из документов германского МИДа сказано, что особой доброжелательностью к национал-социализму отличались королевский двор, высшая аристократия, значительная часть духовенства, имперский Генштаб и другие влиятельные круги Англии.

Слова высокопоставленных особ не расходились с делом. Еще до прихода нацистов к власти в 1933 г. контакты английского истеблишмента с верхушкой НСДАП были весьма активными.

В 1932 г. с визитом к Гитлеру собирался У. Черчилль. В Англию был приглашен А. Розенберг, а затем И. фон Риббентроп, бывший послом в Лондоне в 1936–1938 гг. Его встречу с лидером консерваторов и неоднократно занимавшим пост премьер-министра С. Болдуином организовал в своем поместье в 1933 г. один из видных консерваторов лорд Дэвидсон, отметивший, что она «прошла успешно».

С Гитлером британцы тоже были знакомы давно. Первые контакты Гитлера с англосаксами относятся еще к 1922 г., когда он в Мюнхене встретился с помощником военного атташе США в Германии капитаном Трумэном Смитом.

Примечательно, что Смит сделал удачную карьеру в американском разведсообществе и вернулся в Берлин в качестве военного атташе в 1935–1939 гг. Судя по всему, Гитлер сумел произвести на Смита должное впечатление, поскольку в Вашингтон ушло донесение с хвалебными словами в адрес собеседника. Тогда же к Гитлеру потоком пошли деньги.

На этом фоне с НСДАП произошло настоящее электоральное чудо. На парламентских выборах 1928 г. партия получила всего 2,3 % голосов. Но уже в сентябре 1930 г. в результате крупных финансовых вливаний смогла обеспечить себе 18,3 % голосов, заняв второе место в рейхстаге.

В январе 1932 г. состоялась встреча будущих фюрера и рейхсканцлера – Адольфа Гитлера и Франца фон Папена – с управляющим Банком Англии Монтегю Норманом. На этой встрече было заключено тайное соглашение о финансировании Национал-социалистической немецкой рабочей партии через банки Швеции и Швейцарии. Не зря крупнейшее круизное судно Германии, потопленное в 1945 г. легендарным А.И. Маринеско, было названо в честь закоренелого нациста Вильгельма Густлоффа – проживавшего в Швейцарии фактического финансового связника гитлеровцев с крупнейшими странами мира.

Есть много других примеров. Летом 1938 г. будущий «убежденный противник нацизма» У. Черчилль ничтоже сумняшеся заявлял, что он «не является противником мощи Германии, и большинство англичан желает, чтобы Германия заняла свое место в качестве одной из двух или трех руководящих держав мира».

Вероятно, британских политиков можно было бы оправдать тем, что они, мол, не понимали истинной сути набирающего силу гитлеризма, не осознавали, что чудовищные планы террора по расовым признакам могут быть воплощены, не ведали и не хотели этого… Однако факт остается фактом: делали все, чтобы так и случилось.

«Вишенка» на этом протухшем «торте» – плохо скрываемые пронацистские взгляды британского короля Эдуарда VIII, который получил после своего отречения в 1937 г. титул герцога Виндзорского. Именно при нем летом 1936 г. нацисты оккупировали демилитаризованную Рейнскую область, а Британия (во многом с подачи монарха) этому только способствовала.

Король считал, что Рейнская область исторически принадлежит Германии. И знал, что в случае необходимости с Гитлером можно будет заключить специальный пакт, по которому тот обязывался нести ответственность за население Рейнской области.

В октябре 1937 г. он вместе со своей супругой У. Симпсон (также известной своими симпатиями к Третьему рейху) посетил нацистскую Германию и встретился там с Гитлером. Мало того, по данным, обнародованным самими британцами, в случае выигрыша Германии во Второй мировой войне нацисты планировали вернуть отрекшегося от престола Эдуарда VIII на трон, сделав его марионеточным правителем Британии.

В целом, такое поведение высшего сословия Великобритании имело свою подоплеку. Основные идеи нацизма по своему происхождению вовсе не германские и не арийские. Роль англосаксов в возникновении и победе национал-социализма в Германии огромна. В Англии отождествление себя с богоизбранным народом широко распространилось в сознании людей еще в Средние века и раннее Новое время.

Так, в XVII в. лидер английской революции О. Кромвель считал не весь христианский мир, а лишь англичан народом Бога, а Британию – Новым Израилем. Существенный вклад в укоренение в массовом общественном сознании англичан крайних форм общественно-политического национализма в XIX в. внес премьер-министр Б. Дизраэли, что характерно – этнический еврей. Он всячески отстаивал идеи о приоритете врожденных прав англичанина перед правами человека вообще, восхищался британским империализмом и колониализмом. А также первым из европейских политиков провозгласил, что «раса – это все; и единственное, что создает расу,– это кровь».

Еще одним отцом-основателем, осуществившим фактический синтез существовавших в течении пангерманизма антисемитских школ с главенствующими позициями расизма, стал писатель и философ Х.С. Чемберлен. Его псевдонаучная теория о превосходстве одних человеческих рас над другими, отраженная в скандальной книге «Основы XIX века», оказала большое влияние на главные труды нацистских лидеров, в том числе Гитлера и А. Розенберга.Й. Геббельс и вовсе называл этого деятеля «отцом нашего духа».

Расовая теория Третьего рейха не смогла бы состояться и без появившегося в Великобритании отвратительного и лживого, однако весьма популярного в XIX – начале XX в. учения об улучшении человека при помощи принудительной селекции – евгеники.

Его лидер – двоюродный брат Ч. Дарвина Ф. Гальтон – создал Британское евгеническое общество (которое, кстати, существует до сих пор и лишь в 1989 г. под давлением общественности сменило свое одиозное название на Институт Гальтона). Продвигаемые им тезисы предполагали применение биологических концепций естественного отбора и выживания особей, наиболее приспособленных к социологии, экономике и политике.

Это впоследствии дало основания нацистам воплощать на практике принципы расовой гигиены, проводить эксперименты над людьми и уничтожать целые этнические группы – славян, евреев, цыган и др. Мощное влияние на германский нацизм оказал британский профессор евгеники К. Пирсон, утверждавший, что двигателем человеческого прогресса является расовый конфликт.

Недалеко от них ушел и Нобелевский лауреат по литературе 1907 г. писатель Р. Киплинг, выполнявший различные деликатные задания английской разведки. По его мнению, Англия смогла захватить власть над заморскими территориями благодаря «особому благоволению Господа», а платой за его милость стала пролитая английская кровь.

Помимо этого, в одном из своих самых знаменитых стихотворений «Бремя белого человека» Киплинг писал о значимости миссии империалистов в колониях, изображая коренные неевропейские народы недоразвитыми и нуждающимися в попечительстве со стороны наций более цивилизованных и развитых, т. е. европейских.

Продолжение.

Журнальный вариант статьи