К 200-летию доктрины Монро

Одно из основных правил рассмотрения исторических событий – не забывать, что процессы идут одновременно по нескольким решающим направлениям и чаще всего взаимно влияют. Доктрина Монро, упоминаемая по несколько раз на дню различными экспертами, была следствием резкого изменения контуров геополитики после крушения наполеоновской империи. В Латинской Америке под воздействием Американской (1776-1783) и Великой французской революции (1789) началась национально-освободительная война. Испанские колонии пожелали стать независимыми. Пока ведущие страны Европы были заняты борьбой с Наполеоном, Испания с трудом сдерживала восставших от Патагонии до Мексики. Но вот в 1815 году появляется Священный союз с основной целью не допустить распространения революции и помогать монархам в борьбе с нею. Так что восстановленный в Испании король подпадал под эти обязательства. Австрия, Россия и Пруссия были готовы послать за океан войска для подавления всяких Симонов Боливаров и Сен-Мартинов. Но Англия уже приглядела этот континент в качестве приза после изгнания испанцев, и никого туда пускать не собиралась, а без английского флота перебросить через Атлантику десятки тысяч солдат со снаряжением, артиллерией и прочим, было невозможно. Но было еще одно обстоятельство, которое великие державы не особенно брали в расчет – позиция юных, но однозначно зубастых Соединенных Штатов. Еще и полувека не исполнилось с момента появления на свет этого государства, а кое-что уже можно было сказать о его внешнеполитических намерениях. Американцы готовы были защищать свои интересы даже вдали от родины. Например, в ходе успешных Первой (1801-1805) и Второй Берберийских войн (1815) на Средиземном море. Противниками выступили североафриканские государства Магриба (независимый султанат Марокко и три формальных вассала Османской империи — Алжир, Тунис и Триполитания), которых в сумме называли Варварский берег. Американцы в итоге добились возможности беспрепятственно торговать в этом районе. 

Внутри США шли ожесточенные споры о стратегическом направлении дальнейшей экспансии. В итоге победили сторонники активных действий на североамериканском континенте. И уже в 1812-1815 годах Штаты воевали с Англией. Войну, кстати, объявили американцы. Цель – присоединить Канаду - не была достигнута, но заметьте, какой самонадеянный оскал. К этому времени территория США изрядно расширилась на Запад за счет Луизианы, проданной Наполеоном в 1803 году. Внимание! Площадь приобретённой земли в четыре раза превышала площадь Франции – 2,1 млн. кв. км., сейчас здесь полностью или частично располагаются 16 штатов, то есть треть страны.

На крючок бесплатно «попалась» Флорида. В 1819 году. США обязались оплатить претензии американских граждан к испанскому правительству, что в итоге составило 5, 5 млн. долларов. Описывать все остальные приобретения было бы сильным отвлечением от темы. Пожалуй, вспомним еще о российском присутствии на Северо-Западе континента. Указ Александра I от 1821 года закреплял за Россией земли, включая Алеутские острова, до 51й параллели. Чуть позднее русский царь сделает небольшую, как он считал, уступку американцам, недовольным русским продвижением, сдвинув границу русских владений с 51й параллели до 54й, что составляло примерно 300 верст тихоокеанского побережья. Российских ресурсов на освоение всех этих огромных территорий (1,5 млн. кв. км) действительно не хватало, но и разбрасываться такими объемами, видимо, не стоило.

А еще федеральное правительство США активно вело войны с индейскими племенами. В итоге покупок, завоеваний, захватов, уступок Штаты к 1823 году имели территорию более чем в половину от современной. Смотрите карту.

США к этому времени почувствовали возможность претендовать на гораздо более значительную роль в международных отношениях. И когда появились планы Священного Союза подавить революции в Латинской Америке и, следовательно, вернуть эти территории в колониальное состояние, Соединенные Штаты встрепенулись. Их планы исключали такой вариант. И вот 2 декабря 1823 года в послании президента Монро Конгрессу была озвучена доктрина, названная его именем, хотя фактически разработал этот комплекс идей Джон Куинси Адамс (сын Джона Адамса, второго президента США), занимавший на тот момент пост государственного секретаря, и вскоре ставшего президентом страны (1825-1829). Суть доктрины была формально не сложной: американцы не вмешиваются в дела Восточного полушария планеты, а в Западном всем заправляют Соединенные Штаты. 

Предполагалось поначалу разослать соответствующий документ всем причастным странам. Но в итоге ограничились включением доктрины в президентское послание. Реальность была таковой, что на американском континенте, и в Северной и Южной Америке, не было государства сильнее молоденьких Соединенных Штатов. Еще долгие десятилетия в освободившихся от испанского господства странах будут идти бесконечные войны, перевороты, революции, иные катаклизмы, а верховным арбитром будут янки. Их солдаты и корабли десятки раз появлялись там, где возникала угроза американским интересам. В США обучались дети местной элиты. Армии вооружались американским оружием, а инструкторами выступали американские военные. В банках США хранили деньги «свои сукины дети» - южноамериканские диктаторы. И было много других отработанных технологий по удержанию под контролем огромной территории, которую американцы стеснительно называли своим задним двором. 

А что же другие державы, прежде всего Великобритания? Некоторое время пытались конкурировать, но постепенно американцы их выдавили. В 1895 году американский госсекретарь Ричард Олни безапелляционно заявил английским дипломатам: «Соединенные Штаты Америки являются реальным сувереном на этом континенте, и они обладают декретом Монро, ограничивающим доступ европейских держав в Западное полушарие». Хамовато, но честно. Твори, что захочется.

Со временем доктрина Монро стала тесноватой. Штаты почувствовали необходимость, а главное возможность, и в других частях света действовать в том же духе. Аппетит пришел во время еды. Не исчезала уверенность американцев в «совершенстве наших ( то есть американских) учреждений» и в «непревзойденном счастье» американцев. И следовало одарить весь мир этим опытом.

Но это уже другая тема.

Выдержки из послания Конгрессу президента США Монро, 2 декабря 1823 года. Витиевато, мудрено, для нас сегодняшних непривычно, но понятно.

«Было сочтено уместным утвердить в качестве принципа, затрагивающего права и интересы Соединенных Штатов, что американские континенты в силу свободных и независимых условий, которые они приняли и поддерживают, отныне не должны рассматриваться как объекты будущей колонизации какими-либо европейскими державами».

«Мы всегда были встревоженными и заинтересованными наблюдателями событий в той части земного шара, с которой мы так много общаемся и от которой ведем свое происхождение». 

«Граждане Соединенных Штатов питают самые дружеские чувства в пользу свободы и счастья своих собратьев по эту сторону Атлантики. В войнах европейских держав в вопросах, касающихся самих себя, мы никогда не принимали никакого участия, и это не соответствует нашей политике». 

«Только когда в наши права вторгаются или им серьезно угрожают, мы возмущаемся нанесением травм или готовимся к нашей защите. С движениями в этом полушарии мы, по необходимости, связаны более непосредственно, и по причинам, которые должны быть очевидны всем просвещенным и беспристрастным наблюдателям». 

«Политическая система союзных держав существенно отличается в этом отношении от Американской. Это различие проистекает из того, что существует в их соответствующих правительствах; и защите нашего собственного, которая была достигнута потерей такого большого количества крови и сокровищ, и повзрослела благодаря мудрости их самых просвещенных граждан, и при которой мы наслаждались непревзойденным счастьем, посвящена вся эта нация». 

«Поэтому ради искренности и дружественных отношений, существующих между Соединенными Штатами и этими державами, мы обязаны заявить, что мы должны рассматривать любую попытку с их стороны распространить свою систему на любую часть этого полушария как опасную для нашего мира и безопасности. В существующие колонии или зависимости любой европейской державы мы не вмешивались и вмешиваться не будем, но в правительства, которые провозгласили свою независимость и сохранили ее, и независимость которых мы, с большим уважением и на основе справедливых принципов, признали, мы не могли рассматривать любое вмешательство с целью их угнетения или каким-либо другим образом контролировать их судьбу, со стороны любой европейской державы ни в каком ином свете, кроме как проявление недружественного отношения к Соединенным Штатам». 

«В войне между этими новыми правительствами и Испанией мы заявили о нашем нейтралитете в момент их признания, и этого мы придерживались и будем придерживаться впредь, при условии, что не произойдет никаких изменений, которые, по мнению компетентных органов этого правительства, приведут к соответствующим изменениям со стороны Соединенных Штатов, необходимым для их безопасности». 

«Последние события в Испании и Португалии (революции – автор) показывают, что в Европе все еще неспокойно. Нельзя привести более веского доказательства этого важного факта, чем то, что союзные державы сочли бы уместным, исходя из любого принципа, устраивающего их самих, вмешаться силой во внутренние дела Испании. В какой степени такое вмешательство может осуществляться на основе того же принципа - это вопрос, в котором заинтересованы все независимые державы, правительства которых отличаются от их собственных, даже самые отдаленные, и, конечно, никто в большей степени, чем Соединенные Штаты». 

«Наша политика в отношении Европы, которая была принята на ранней стадии войн, которые так долго будоражили эту четверть земного шара, тем не менее, остается прежней, а именно: не вмешиваться во внутренние дела какой-либо из ее держав; рассматривать правительство де-факто как законное правительство для нас; развивать дружеские отношения с ним и сохранять эти отношения путем откровенной, твердой и мужественной политики, удовлетворяя во всех случаях справедливые требования каждой державы, не терпя ничьего ущерба». 

«Но в отношении этих континентов обстоятельства в высшей степени и бросаются в глаза. Невозможно, чтобы союзные державы распространили свою политическую систему на какую-либо часть любого континента, не подвергая опасности наш мир и счастье; и никто не может поверить, что наши южные братья, предоставленные самим себе, приняли бы ее по собственному желанию. Следовательно, в равной степени невозможно, чтобы мы относились к такому вмешательству в любой форме с безразличием. Если мы посмотрим на сравнительную силу и ресурсы Испании и этих новых правительств, а также на их удаленность друг от друга, должно быть очевидно, что она никогда не сможет их подчинить. Истинной политикой Соединенных Штатов по-прежнему является предоставление партий самим себе в надежде, что другие державы будут следовать тем же курсом».