Jerome K. Jerome «Three men in a boat» — Ch. XIII (2/13)
@english_frankДжером К. Джером «Трое в лодке, не считая собаки» — Глава XIII
Warwick, the king-maker, rests there, careless now about such trivial things as earthly kings and earthly kingdoms (Уорвик, «создатель королей», покоится здесь, и теперь не заботится о таких незначительных вещах, как земные короли и земные королевства; king-maker — влиятельное лицо, от которого зависит назначение на высокий пост); and Salisbury, who did good service at Poitiers (и Солсбери, который хорошо послужил при Пуатье). Just before you come to the abbey, and right on the river's bank, is Bisham Church (непосредственно перед тем, как вы придете к аббатству = неподалеку от аббатства, прямо на берегу реки, расположена Бишемская церковь), and, perhaps, if any tombs are worth inspecting, they are the tombs and monuments in Bisham Church (пожалуй, если и есть какие-нибудь гробницы, которые стоит осматривать, — то это гробницы и памятники в Бишемской церкви). It was while floating in his boat under the Bisham beeches (плавая в своей лодке под буками Бишема) that Shelley, who was then living at Marlow (Шелли, который тогда жил в Марло) (you can see his house now, in West street), composed The Revolt of Islam (/его дом можно теперь видеть на Западной улице/, написал Восстание Ислама; to compose — сочинять, писать /музыкальное или литературное произведение/).
Warwick, the king-maker, rests there, careless now about such trivial things as earthly kings and earthly kingdoms; and Salisbury, who did good service at Poitiers. Just before you come to the abbey, and right on the river's bank, is Bisham Church, and, perhaps, if any tombs are worth inspecting, they are the tombs and monuments in Bisham Church. It was while floating in his boat under the Bisham beeches that Shelley, who was then living at Marlow (you can see his house now, in West street), composed The Revolt of Islam.
By Hurley Weir, a little higher up, I have often thought (у Хэрлиской плотины, немного выше по течению, я часто думал) that I could stay a month without having sufficient time to drink in all the beauty of the scene (что мог бы задержаться на месяц, не имея достаточно времени, чтобы = и все равно не успел бы впитать всю красоту пейзажа). The village of Hurley, five minutes' walk from the lock, is as old a little spot as there is on the river (деревня Хэрли, в пяти минутах ходьбы от шлюза, — одно из самых старинных местечек, что есть на реке), dating, as it does, to quote the quaint phraseology of those dim days (существующая, говоря причудливым языком тех смутных дней; to date — датировать, относить к определенному времени; вести начало /от какого-либо времени и события/; as it does — фактически; quote — цитировать, ссылаться на; phraseology — фразеология; манера, слог, стиль, язык), "from the times of King Sebert and King Offa («со времен короля Себерта и короля Оффы»)." Just past the weir (going up) is Danes' Field, where the invading Danes once encamped, during their march to Gloucestershire (сразу за плотиной /идя/ вверх по реке/ находится Датское поле, где вторгшиеся датчане однажды расположились лагерем во время своего похода на Глостершир); and a little further still, nestling by a sweet corner of the stream (а немного дальше, устроившись в красивом уголке реки; to nestle — вить гнездо; уютно, удобно устроиться, свернуться; ютиться; corner — угол/ок/, закоулок, поворот), is what is left of Medmenham Abbey (находится то, что осталось от Медменхэмского аббатства).
By Hurley Weir, a little higher up, I have often thought that I could stay a month without having sufficient time to drink in all the beauty of the scene. The village of Hurley, five minutes' walk from the lock, is as old a little spot as there is on the river, dating, as it does, to quote the quaint phraseology of those dim days, "from the times of King Sebert and King Offa." Just past the weir (going up) is Danes' Field, where the invading Danes once encamped, during their march to Gloucestershire; and a little further still, nestling by a sweet corner of the stream, is what is left of Medmenham Abbey.
The famous Medmenham monks, or "Hell Fire Club," as they were commonly called (знаменитые медменхэмские монахи, или «Клуб Адское Пламя», как их обычно называли), and of whom the notorious Wilkes was a member, were a fraternity whose motto was "Do as you please (и членом которого являлся печально известный Уилкс, были братством = образовали братство, девизом которого было «Поступайте, как вам /будет/ угодно»)," and that invitation still stands over the ruined doorway of the abbey (и это приглашение до сих пор висит на разрушенных воротах аббатства). Many years before this bogus abbey, with its congregation of irreverent jesters, was founded (за много лет до того, как это фальшивое аббатство, с братством из непочтительных шутов, было основано; congregation — скопление, собрание; братство, паства), there stood upon this same spot a monastery of a sterner kind (на этом самом месте стоял монастырь более сурового характера/нравов), whose monks were of a somewhat different type to the revellers (монахи которого были несколько иным типом, чем кутилы = несколько отличались от кутил) that were to follow them, five hundred years afterwards (что сменили их через пять сотен лет; to follow — следовать; сменить кого-либо, быть преемником).
The famous Medmenham monks, or "Hell Fire Club," as they were commonly called, and of whom the notorious Wilkes was a member, were a fraternity whose motto was "Do as you please," and that invitation still stands over the ruined doorway of the abbey. Many years before this bogus abbey, with its congregation of irreverent jesters, was founded, there stood upon this same spot a monastery of a sterner kind, whose monks were of a somewhat different type to the revellers that were to follow them, five hundred years afterwards.
The Cistercian monks, whose abbey stood there in the thirteenth century (монахи-цистерцианцы, чье аббатство стояло здесь в тринадцатом веке), wore no clothes but rough tunics and cowls (носили не одежду, а грубые длинные одеяния с капюшонами; to wear; tunic — туника; верхняя накидка; оболочка; cowl — монашеское одеяние /сутана с капюшоном/; капюшон), and ate no flesh, nor fish, nor eggs (и не ели ни мяса, ни рыбы, ни яиц). They lay upon straw, and they rose at midnight to mass (они спали на соломе и вставали в полночь, чтобы служить обедню; to rise; mass — месса, литургия, обедня). They spent the day in labour, reading, and prayer (проводили день в трудах, чтении и молитве; to spend); and over all their lives there fell a silence as of death, for no one spoke (и всю их жизнь окружало мертвое безмолвие, ибо никто /никогда/ не говорил).
The Cistercian monks, whose abbey stood there in the thirteenth century, wore no clothes but rough tunics and cowls, and ate no flesh, nor fish, nor eggs. They lay upon straw, and they rose at midnight to mass. They spent the day in labour, reading, and prayer; and over all their lives there fell a silence as of death, for no one spoke.