Иван Кляйн. Последнее слово в суде апелляционной инстанции 29 июля 2022 года
Уважаемый суд!
К сожалению, произнесение последнего слова стало для меня не таким уж не привычным делом. Ведь это второе последнее слово, с которым я обращаюсь к суду. Верю, что ключевым в словосочетании «последнее слово» является именно слово. Слово люди произносят, чтобы быть услышанными. И я, выступая в Советском районном суде г. Томска, участвуя в слушании дела и исследовании доказательств, слушая показания свидетелей, полагал, меня и мою защиту не могут не услышать.
Я верил, что невозможно, белое называть черным, а непреступное преступным. К сожалению, 30.12.2021 мне продемонстрировали, что возможно всё, а оговор со стороны нескольких ранее судимых лиц весомее всех самых веских доказательств, которые были исследованы в суде. Тем не менее, я продолжаю верить в торжество закона и правды, а потому обращаюсь к вам, уважаемый суд, со словом надежды. Надежды на правосудие.
Для начала хочу сказать, что же всё это долгое и тяжёлое для меня время вселяло в меня надежду. Это люди! Томичи, которые дважды выбирали меня, верили мне и не оставили даже тогда, когда меня попытались очернить и бросили за решетку. Они приходили к зданию районного суда до и после каждого судебного заседания, чтобы просто помахать мне рукой и сегодня продолжают это делать, то есть верят в правосудие, надеются на справедливость. Они присылали мне письма поддержки, пока я содержался под стражей. Они разбирали в комментариях к репортажам о ходе судебных заседаний каждое доказательство и верили в то, что правосудие свершится. Спасибо Вам! Я никогда не забуду такой поддержки. Врачи, которые дважды спасли меня от смерти, провели несколько тяжелейших операций и продолжают сегодня моё лечение, борясь за мою жизнь в то время, как мой организм ставит перед врачами новые и новые задачи. Спасибо Вам! И, наконец, спасибо моим близким, жене Галине, дочерям Наталии, Маше, Светлане, внучкам, зятю Дмитрию и Артуру. Вы настоящая семья. Моя поддержка, опора и смысл жизни. Спасибо Вам, что Вы у меня есть и что Вы рядом со мной и в горе, и в радости!
А теперь хочу коротко остановиться на разборе каждого из трех инкриминированных мне судом эпизодов и объяснить Вам, уважаемый суд, что я не совершал ни одного из приписанных мне преступлений, да и преступлений в принципе никаких не было. Постараюсь коротко, потому что мои защитники уже убедительно, со ссылками на исследованные доказательства привели свой подробный юридический анализ в выступлениях и прениях. Я доводы защитников полностью поддерживаю, но всё же хотел бы выразить свое отношение к тем деяниям, которые мне приписал Советский районный суд г. Томска 30.12.2021 при постановлении приговора.
Во-первых, хочу обратить внимание на то, что конструкция того обвинения, которое фактически при постановлении приговора заново предъявил мне суд, кардинальным образом отличается от того обвинения, от которого я защищался при рассмотрении дела. Поменялись статьи, поменялся мотив, поменялись последствия.
Очевидно, что у суда возникли проблемы с вынесением обвинительного приговора по тому обвинению, которое было сформулировано следствием. Ну никак было невозможно сказать, что я превысил свои полномочия, издав постановления, подписание которых прямо относилось к моей компетенции. И я считал, что суд оправдает меня, признав не виновным. Суд же вместо этого изменил обвинение и сказал, что в данных случаях я действовал в пределах своих полномочий, но использовал их в личных целях, то есть злоупотребил данными полномочиями. Однако я просто не знал о таком обвинении, мне оно не предъявлялось, поэтому я не мог от него защищаться в суде. Такое кардинальное изменение обвинения ухудшило моё положение и лишило меня права на защиту. Как минимум, я был лишен возможности дать в суде показания по этому новому обвинению и выразить свое отношение к нему.
В любом случае я не совершал тех преступлений, в совершении которых Советский районный суд г. Томска признал меня виновным, и потому желаю обратить внимание суда апелляционной инстанции на следующее.
1. Эпизод обвинения в злоупотреблении полномочиями при предоставлении земельного участка Кляйн С.И.
У меня не было никакой заинтересованности в предоставлении данного земельного участка моей дочери в обход закона и каких-либо конкурентных процедур. Меня об этом никто не просил, так как в этом не было никакого практического смысла. Процедура предварительного согласования земельного участка является такой же конкурентной. Никаких других желающих приобрести данный участок не было и быть не могло. Он был в реальности никому не нужен, кроме собственника участка, к которому примыкал. Участок не имел подъездных путей и коммуникаций, построить там дом в принципе было невозможно. Подтверждением этому является отсутствие каких-либо заявок от других покупателей при том, что все предусмотренные законом возможности для подачи таких заявок были предоставлены, а также то, что до сих пор земельные участки, которые продаются городом по улице Пастера, так никто и не покупает, и они до сих пор стоят на продаже по кадастровой стоимости, то есть по той, по которой приобретала моя дочь.
Сама процедура предоставления земельного участка носила абсолютно законный характер, что убедительно доказали мои защитники со ссылками на правовые нормы и позицию специалиста в области земельного права высочайшего уровня. Я не юрист, данную процедуру не вырабатывал, ни о каких изменениях земельного законодательства не знал, отследить их не мог и не должен был, соответственно подписывал те документы, которые были мне предоставлены компетентными, как я считал, специалистами, работавшими в департаменте под руководством Касперович (Подгорной) А.А. Именно эти люди выработали всю правовую схему вынесения постановлений при изменении земельного законодательства, причем использовали её не только в отношении земельного участка, в дальнейшем проданного Кляйн С.И., но и в отношении участков, расположенных по соседству. Я имею в виду участки Быстрицкой и Никитиной, реализованные ровно по той же схеме, в тот же период времени, но без моей подписи, причем по цене в три раза меньшей, чем заплатила дочь. То есть по версии Советского районного суда г. Томска в отношении участка Кляйн С.И. я якобы давал некие преступные указания, но кто тогда, а, главное, зачем давал такие указания в отношении участков Быстрицкой и Никитиной? Ответ прост: никто и не давал. Процедура во всех случаях была законной, разрабатывалась безо всякого моего участия. Меня же записали в преступники лишь за то, что в одной из ситуаций я подписал документы, будучи при этом абсолютно уверенным, что всё в них законно.
На основании чего же меня записали в преступники? Да лишь на основе откровенно ложных показаний ранее судимой Подгорной (Касперович) А.А., которая готова была выдумать, что угодно лишь бы самой не оказаться под стражей за ранее совершенное преступление. Примечательно, что Подгорную (Касперович) А.А., чьи действия, по сути, ничем не отличались от моих, если верить обвинению (она дала указания, и я якобы дал указания) от уголовной ответственности милостивый следователь освободил. Вот и явный мотив для оговора. Кого угодно согласишься оговорить, чтобы саму снова к ответственности не привлекли. Тем более, речь идёт о слабой женщине, к тому же состоящей в тесном знакомстве через своего мужа с другим интересантом моего уголовного преследования – потерпевшим по второму эпизоду Аминовым Р.Х. Ровно такая же ситуация и такие же основания для моего оговора у другой слабой женщины Климовой Л.В. Ей и врать-то по сути не так много пришлось. На меня ведь она никакие прямые показания не дала, только сказала, что получила указание от Подгорной (Касперович) А.А., а со мной не общалась. То есть и уголовной ответственности избежала, и сделку с собственной совестью совершила не очень суровую. В целом и на этом спасибо. Могла бы, наверное, ещё больше оболгать, указав, что со мной якобы какие-то вопросы по участку Кляйн С.И. обсуждала.
То, что Подгорная (Касперович) А.А. и Климова Л.В. солгали суду в отношении якобы каких-то моих указаний, абсолютно очевидно. 13 мая 2015 года Подгорная (Касперович) А.А. физически находилась в отпуске, то есть не могла давать какие-либо указания Климовой Л.В., как это написано в приговоре Советского районного суда г. Томска. Это подтверждается документально. Верить словам вопреки документам? Мне кажется, это необъективно и несправедливо.
Что касается спора о том, подписывала ли Кляйн С.И. заявление при обращении в Администрацию г. Томска, как она это заявление подавала, то я, во-первых, не имею к подготовке и подаче данного заявления ни малейшего отношения и узнал о всей ситуации лишь из уголовного дела. Во-вторых, оригинал заявления с подписью Кляйн С.И. есть в материалах уголовного дела, был изъят в установленном порядке, то есть о каком тогда отсутствии подписи под заявлением идёт речь, я искренне не понимаю. А, главное, какое я к этому отношение имею?
И наконец, в чём вообще моя вина, даже если предположить (хотя это, конечно, не так), что процедура предоставления земельного участка должна была идти через торги, а не предварительное согласование? Участок что не надо было продавать? Да надо, конечно. Ни у кого по этому поводу, мне кажется, сомнений нет. Это был способ пополнения бюджета. Он был продан по какой-то заниженной стоимости? Тоже нет. Стоимость скорее уж была завышена, участок в принципе не мог пользоваться каким-то спросом на рынке из-за расположения, конфигурации и отсутствия коммуникаций. Защита это убедительно доказала, сославшись на мнение сразу нескольких специалистов-оценщиков. А Советский районный суд г. Томска в этой части с защитой согласился и исключил довод о занижении стоимости из итогового обвинения, сформулированного в приговоре. Может быть есть какие-то потерпевшие от продажи участка? Нет. Ни один человек, который был лишен возможности купить участок, установлен не был. Да и не мог быть установлен, поскольку процедура была конкурентной и попытаться купить участок мог любой гражданин. Администрация г. Томска официально заявила, что никакого ущерба продажей земельного участка ей не причинено. Остаются только какие-то абстрактные слова: нарушения порядка, права неограниченного круга лиц, дискредитация. В этом нет никакой конкретики. Каких конкретно граждан права нарушены? Не понятно. В чем дискредитация? Тоже не понятно. Порядок не нарушен. И вообще продажа земельного участка принесла лишь пользу, так как пополнила городской бюджет, о дефиците которого много говорилось в ходе судебного разбирательства. То есть никаких последствий нет, а, значит, и преступления нет. Его и не было. И я говорил суду, что эпизоды по улице Пастера и по ст. 289 УК РФ придуманы, притянуты «за уши», чтобы создать у суда и обвинения мнение, а точнее образ Кляйна И.Г. как системного нарушителя законов по системе трех «С». 1 – Случайность – 1 С. 2 – Совпадение – 2 С. 3 – Система – 3 С. Поэтому я по данному эпизоду не виновен и вину не признаю.
2. Эпизод обвинения в злоупотреблении полномочиями относительно участка по улице Мокрушина, д. 11/1 в г. Томске.
До настоящего времени полностью уверен, что, отказав в удовлетворении заявления Аминова Р.Х. об изменении территориальной зоны земельного участка, поступил верно, и, никакого закона не нарушил. Во-первых, я действовал строго в рамках своей компетенции, имел право на собственное усмотрение согласно п. 5 ст. 33 Градостроительного кодекса РФ. А, во-вторых, отказ был вызван не какой-то моей личной заинтересованностью, как мне предписывают, а наличием объективных и безусловных препятствий, так как не были решены проблемы транспортной доступности, отсутствовала школа и детские сады. Кроме того, земельный участок находился в санитарно-защитной зоне бывшего радиотехнического завода. Все это неоспоримые факты. Или кто-то скажет, что это мэр отнес данный участок к санитарно-защитной зоне? Только я в тот период времени (2008 год) ещё и мэром не являлся и не имел к этому ни малейшего отношения. Об указанных проблемах и препятствиях к изменению территориальной зоны говорили в ходе судебного разбирательства многочисленные свидетели по делу, в том числе местные депутаты. Получается, что они имеют право на собственное мнение, выражали его в ходе голосования на заседании комиссии, а мэра за наличие такого же мнения и его реализацию в соответствии с имеющимися полномочиями привлекают к уголовной ответственности. Где же справедливость?! В-третьих, вывод суда в приговоре, что публичные слушания – это единственный способ выражения жителями своего интереса, не соответствует закону, а манипулировать этими формализованными процедурами очень легко. Мы убедились в этом, заслушав показания свидетеля Беляйцева, узнали, кто был участником публичных слушаний об «изменении территориальной зоны с «П» на «ОЖ». Причем, если посмотреть протокол публичных слушаний от 2019 года (есть в материалах уголовного дела), то увидим, что из 19 участников слушаний лишь 5 человек жители Мокрушинского микрорайона, а остальные – Аминов со своими сотрудниками, их женами и нанятые, проплаченные Аминовым люди, то есть и здесь, в 2019 году, они обманули мэрию, мэра, а, главное, жителей микрорайона, проголосовав за смену территориальной зоны. Только вот в 2016 году мэр имел, точнее до него довели мнение жителей через депутата округа Сорокову Л.А. и без публичных слушаний. И что я должен был проигнорировать выступление депутата и обращение Думы г. Томска по вопросу смены территориальной зоны? Нет, конечно. Я должен был услышать глас народа. Это я и сделал.
Считал и считаю, что в той ситуации нельзя было менять территориальную зону земельного участка, поскольку это повлекло бы огромные проблемы для жителей микрорайона и города, на защите интересов которых я как мэр должен стоять. Именно изданием постановления от 23.01.2017 я пытался найти баланс интересов публичного и частного, выполняя обязанности мэра.
Уважаемый суд! Хочу привести пример с ТДСК: в 2019 году я также отказал в переводе зоны земельного участка по адресу: Ул. Ивановская (Супер Восток). И только опять спустя годы, когда ТДСК разработал ППТ, когда его одобрили мэрия, проектировщики, строители, земельный участок был переведен из одной зоны в другую. И сегодня, через 3 года, приступают к строительству. Тоже было и по улице Нижне-Луговой. До тех пор пока ТДСК не сняло санитарно-защитную зону бывшего предприятия, город не менял территориальную зону с «П» на «ОЖ».
Упреки же в том, что я якобы действовал в интересах ОАО «Томское пиво» выглядят максимально беспочвенно.
Уважаемый суд! Я вновь хочу привести пример нахождения рядом двух зон, производственной и жилой, на примере основной площадки ОАО «Томское пиво» по адресу: г. Томск, ул. Московский тракт, д. 46. Завод там находится с 1884 года, постоянно развивается, расширяется. Последняя большая реконструкция проходила в 1997-2007 годах. И никакое рядом находящееся жилье развитию предприятия и полноценному использованию земельного участка ОАО «Томское пиво» не мешало. Жилые дома от 2-х до 14-ти этажей находятся на расстоянии 10-50 метров от завода. И сегодня продолжается строительство таких домов. И в версии следствия и обвинения есть ссылка на предположение, что могло мешать, а не утверждение. По закону же предположения не могут быть положены в основу обвинения. Так что слова Аминова, Сурикова, что жилая зона может мешать, совершенно беспочвенны.
Многочисленные свидетели показали, что никаким образом интересы ОАО «Томское пиво» не затрагивались изменением территориальной зоны земельного участка. Вот сейчас прошло более 3 лет, территориальная зона земельного участка давно изменена, а ОАО «Томское пиво» продолжает работать, и интересы его не страдают. Никаких доказательств обратного не было представлено вовсе, суд в приговоре на них просто не сослался. И Аминов Р.Х., кстати, несмотря на изменение территориальной зоны земельного участка, дома, о желании строительства которых так много говорил, в ходе судебного процесса, не построил, а участок давно продал. Мэр ему помешал, или он сам всё же и не собирался ничего строить? В таком случае, в чём я ему якобы воспрепятствовал, и какие нехорошие последствия для Аминова Р.Х. повлекли мои действия?
Что касается внесения в систему Геокад сведений о санитарно-защитной зоне ОАО «Томское пиво» (март-май 2017 года), то, во-первых, какое это отношение имеет к отказу в изменении территориальной зоны земельного участка Аминова Р.Х., если к тому моменту данное решение, то есть постановление от 23.01.2017, уже было принято, и основано было на совершенно других обстоятельствах. Этот факт просто на основании ложных показаний Подгорной (Касперович) А.А. пытаются использовать, чтобы выдумать наличие у меня каких-то мотивов. Но их не было.
Во-вторых, я не давал никаких указаний Подгорной (Касперович) А.А. И Подгорная (Касперович) А.А. лжёт, говоря, что такие указания были ещё в октябре-ноябре 2016 года, хотя и проверки Роспотребнадзора не было, и я просто не мог знать о 300-метровой санитарно-защитной зоне ОАО «Томское пиво»!!! Как я вижу из материалов уголовного дела, предписание о санитарно-защитной зоне вынесено по результатам проверки Роспотребнадзора 28.02.2017. Департамент Архитектуры и градостроительства (ДАИГ) должен был вносить данные по нормативной санитарно-защитной зоне безо всяких указаний в соответствии с законодательством и практикой. В дальнейшем ОАО «Томское пиво» как раз оспаривало и успешно оспорило предписание Роспотребнадзора о 300-метровой санитарно-защитной зоне, правда пришлось доказывать отсутствие такой зоны с 2017 по 2019 годы, то есть два года. Таким образом, ОАО «Томское пиво» не имело заинтересованности в том, чтобы 300-метровая санитарно-защитная зона была установлена, делало всё, чтобы облегчить, а точнее исключить 300-метровую санитарно-защитную зону для земельного участка Аминова Р.Х. Так какие же личные интересы и интересы ОАО «Томское пиво» преследовал мэр? Мы видим, что ОАО «Томское пиво» сняло обременение для земельного участка Аминова Р.Х. и установило санитарно-защитную зону по границам своего участка. Эти действия ОАО «Томское пиво» однозначно свидетельствуют об отсутствии цели воспрепятствования деятельности Аминова Р.Х. на его земельном участке, и никаких интересов ОАО «Томское пиво» мэр не преследовал, да и ни к чему это было делать – не было надобности и смысла в таких действиях.
Это всё факты. Факты основаны прежде всего на документах, которые содержат объективную картину произошедшего. Бери документы, изучай и делай выводы, которые должны быть однозначны. Из них видно, когда и на основании чего я вынес постановление, когда была проверка Роспотребнадзора, когда и почему ОАО «Томское пиво» на основании предписания направило письмо в Администрацию г. Томска, как оно потом занималось снятием установленной 300-метровой зоны. Но факты и объективные доказательства, видимо, не нужны были. Взяли показания двух заинтересантов - Аминова Р.Х., требующего с мэра какие-то миллионы безо всяких документальных подтверждений, в качестве компенсации за затраты, к которым мэр не имел никакого отношения. И хорошей знакомой Аминова Р.Х., жены его делового партнера Подгорной (Касперович) А.А., которая ещё и ранее судима, и из желания не сесть в тюрьму оговорит кого угодно и в чём угодно. Только эти показания прямо противоречат объективным доказательствам и фактам, являются ложью и прямым оговором. Как и почему Советский районный суд г. Томска положил эти показания в основу приговора, отринув все иные доказательства, я просто не понимаю. Непонятно, почему суд не учёл показания свидетелей Сурикова, Якушева, Сухушина, Масленниковой, которые заявляли, что Касперович А.А. и Подгорный П.Р. находились в близких отношениях с 2016 года.
И снова о последствиях. По этому эпизоду они вновь максимально абстрактны и не конкретны. Задаю вопрос: я что-то нарушил, если действовал в рамках полномочий, на основании собственного убеждения и имел на это право согласно п.5 ст. 33 Градостроительного кодекса РФ? Нет, не нарушил. Необходимо было учитывать санитарно-защитную зону согласно ст. 41.1 Градостроительного кодекса РФ при территориальном зонировании? Необходимо. Мог при наличии санитарно-защитной зоны Аминов Р.Х. строить дома на своем участке? Нет, не мог по закону, так как это повлекло бы катастрофические последствия для потенциальных жильцов. Так какой его деятельности я тогда воспрепятствовал и что именно дискредитировал? Причём тут вообще мэр, если Аминов Р.Х. до сих пор на участке так ничего и не построил, а сам участок продал? За общими словами, которые вменяются мне в вину в качестве последствий, не стоит ни-че-го. Одна пустота. Как и во всём этом уголовном деле, сотканном из ложных показаний нескольких ранее судимых оговорщиков. Можем себе представить, кому будут служить мэры городов и чьи интересы защищать, если уважаемый суд поддержит решение Советского районного суда г. Томска об обвинительном приговоре. Конечно же, решения будут не в пользу жителей, а в пользу бизнеса со связями, что убережёт мэров от тюрьмы.
По этому эпизоду я также не виновен и свою вину не признаю.
3. Эпизод обвинения в незаконном участии в предпринимательской деятельности.
По этому эпизоду меня в первую очередь поражает абсолютно необъяснимое ничем, кроме желания меня очернить как можно сильнее, утверждение в приговоре о том, что я покровительствовал и одновременно управлял деятельностью ОАО «Томское пиво» с момента вступления в должность мэра до момента задержания. Вдумайтесь, уважаемый суд! С момента вступления в должность мэра и до момента задержания. Мне всегда казалось, что обвинение должно строиться хотя бы на каких-то доказательствах, фактах. А здесь просто говорят, что я собственник акций завода, а моя жена - генеральный директор. И на основании этого называют меня преступником. Но ведь и то, и другое пока ещё официально разрешено. Где конкретика? Где факты хоть какие-то? Ну я понимаю, если бы был какой-то свидетель, доказательство того, что я, например, за день до задержания управлял заводом, давал кому-то указания, проводил совещания, планировал деятельность. Это был бы прямой оговор, но хотя бы было понятно, на чём основано обвинение и как от него защищаться. В данном же случае можно просто брать и сажать в тюрьму любого чиновника, который пришёл на государственную или муниципальную службу из бизнеса, а акции в строгом соответствии с законом передал в доверительное управление. Именно поэтому я и говорил в Советском районном суде г. Томска, что это суд не над Кляйном И.Г., это суд над мэрами всех городов. Только суд меня, к сожалению, не услышал, и вместе со мной заочно осудил и опорочил всех бизнесменов, которые пошли работать на государство. Разве же это справедливо?
Что касается фактуры по этому эпизоду, то ее просто нет. Есть несколько моих весьма давних телефонных разговоров (велись они не в день, и даже не в год моего задержания), которые обвинение ошибочно пытается трактовать, как некое покровительство или управление, хотя вообще-то по закону для признания преступными мои действия должны быть одновременно и тем, и другим. Ни управления, ни покровительства в этих разговорах и близко не было. Я всё это подробно объяснял, давая показания в суде. Объясняли это и все мои собеседники по телефонным разговорам, давая показания в качестве свидетелей. Однако Советский районный суд г. Томска все это отринул, а в основу обвинительного приговора помимо искаженной трактовки нескольких телефонных разговоров, которые мы в судебном заседании даже не обсуждали, положил показания ещё одного оговорщика – Сурикова Е.И., судимого за взятку и выторговавшего для себя своим оговором поразительно мягкое наказание. Причём по факту Суриков Е.И. ни о каком управлении или покровительстве ОАО «Томское пиво» не рассказал, да и с датами вышла несостыковка – он в тот момент, когда я якобы продолжал покровительствовать и управлять заводом, уже сидел в тюрьме по обвинению во взятке, но суду, как мы видим из приговора, и этого хватило. Надеюсь, это просто судебная ошибка, а не какой-то злой умысел, хотя не понимаю, как опытный и профессиональный судья мог столь явно ошибиться, назвав белое чёрным и исказив все факты.
В итоге по эпизоду обвинения в незаконном участии в предпринимательской деятельности мы имеем такую же пустоту и общие слова об управлении и покровительстве без единого реально подтвержденного факта. Поэтому по данному эпизоду я также не виновен и вину свою не признаю.
Уважаемый суд, при вынесении решения прошу обратить внимание на следующее:
- Моё уголовное дело сфабриковано на показаниях ранее судимых свидетелей Касперович (Подгорной), Сурикова, Вяткина, лже-эксперта Ильина, подчиненной Подгорной – Климовой, которая исполняла волю Подгорной, и потерпевшего Аминова – патологического лгуна, бывшего следователя, главного скупщика земель под обанкротившимися оборонными предприятиями Томска, где он был главным кредитором, то есть тем лицом, которое банкротило эти предприятия. Не странно ли всё это выглядит? И есть ли ещё хоть одно уголовное дело в Томской области, которое построено на показаниях судимых лиц?
- Судом не учтены и не истребованы из других уголовных дел в отношении Подгорной, Сурикова, Вяткина соглашения о сотрудничестве вышеуказанных лиц со следствием. А это могло бы прояснить многое, пролить правду на моё уголовное дело и объяснить мотивы оговора меня этими лицами.
- Касперович (Подгорная) А.А. и Подгорный П.Р. (компаньон Аминова Р.Х.) были близки с 2016 года. И уже тогда, в 2016-2017 годах, вынашивали свою экономическую выгоду при застройке двух своих земельных участков жилыми домами, и это они подтверждали сами в суде. Этим хочу сказать, что у Касперович (Подгорной) А.А. был мотив, помимо тех, что я указывал в суде. Но мне кажется, что суд просто не обратил внимание на показания свидетелей о связи Касперович (Подгорной) и Подгорного с 2016 года.
- Почему-то нет веры избранному народом мэру, зато есть вера, причём основанная не на фактах, а на ложных словах, предпринимателю с сомнительной репутацией и ранее судимым свидетелям, которые, наверняка, подписали соглашения о сотрудничестве с целью смягчения своих приговоров.
- Таким судебным решением, которое постановил Советский районный суд г. Томска, можно напрочь отбить приток свежей, новой крови из бизнеса во власть, когда человека судят лишь за то, что он ранее имел успешный бизнес, является акционером общества, акции которого передал в соответствии с законодательством своей супруге.
- В результате такого судебного решения Мэры городов будут вынуждены думать не об интересах жителей, а о собственной судьбе.
- Мэр Томска имел своё видение решения непростого вопроса и при этом руководствовался интересами жителей г. Томска, в частности жителей микрорайонов Мокрушинский и Степановский, которые помимо общей плохой транспортной доступности еще были и отрезаны от города железной дорогой.
- После моего задержания 13.11.2020 из-за стресса я перенёс тяжелую онкооперацию. После объявления 30.12.2021 приговора получил еще одну разновидность рака и снова перенес операцию. В настоящее время прохожу химиотерапию. Накануне апелляции 26 мая 2022 года, то есть за 10 дней до апелляции, меня из больницы доставили в Следственный комитет, где предъявили ещё одно обвинение, скроенное по тем же лекалам, словно калька, и, основанное на показаниях очередного находящегося под следствием уже 1,5 года оговорщика-«свидетеля». После этого мне избрали уже вторую меру пресечения в виде домашнего ареста. Видимо, чтобы не выпустить меня вообще, и чтобы город продолжал оставаться без градоначальника. Кому-то это, видимо, выгодно.
Уважаемый суд! Все эти действия я расцениваю как психологическое воздействие, прежде всего на меня, чтобы дальше не добивался своего оправдания в высших судебных инстанциях, вплоть до Верховного Суда. Это сигнал, в том числе и Вам, чтобы Вы видели дело какого «злодея» и «преступника» рассматриваете. Чтобы не дай Бог не вынести «неправильного», а точнее оправдательного приговора. Таким образом, выражается недоверие Томскому областному суду и ставится под сомнение независимость судебной ветви власти.
Всё происходящее – стресс для моего организма. Очередного стресса я могу просто не пережить!!!
Завершая своё выступление, хочу сказать, что даже, несмотря на всю ту несправедливость, с которой мне пришлось столкнуться в этом уголовном деле, несмотря на те ложные оценки моих действий, я не жалею, что когда-то согласился стать мэром. Я всегда хотел служить и помогать людям. Мне кажется, многое у меня получилось. Я любил и люблю томичей, служил им, старался делать наш город лучше, краше и безопаснее. Задержание, приговор, болезни и страдания, которые я, и моя семья перенесли вместе с этим уголовным делом, не заставят меня изменить отношение к городу и горожанам. Тем более, что я верю, как и тысячи томичей, что этот приговор может быть пересмотрен. Я верю в независимость томской судебной власти! Все доказательства и факты свидетельствуют, что я ни в чём не виноват, а потому прошу у суда апелляционной инстанции об оправдании. Нет никаких составов преступлений в моих действиях, и судят меня, а попросту расправляются в данном случае не со мной, а со всеми, кто хотел сделать для своих сограждан что-то хорошее. Уважаемый суд, разберитесь с этим делом по закону, справедливости и совести. О большем не прошу. Этого будет достаточно для моего оправдания!
И.Г. Кляйн