История российской науки, часть 1 из n

Отсель я начинаю цикл статей и заметок, посвященных деятелям российской(и не только) науки.

Первые ростки западной учености в России относятся ко второй половине XVII века. Однако произрастали они из Киева, где вся образовательная система была организована по польскому образцу и находилась под контролем иезуитов. Привело это к отсутствию там современной для того времени науки и сведению всей учености к теологии и философии у нее на подтанцовке. Аналогичные идеи естественным образом принесло и в Москву, где не было даже аналогов западной средневековой философии. Получилась весьма ядреная каша, сейчас в определенных кругах прозванная "православным джихадом".

Как водится, организованную науку с Запада в нашу страну принес Петр Великий. Идея запилить систему образования западного типа появилась у него сразу после Великого Посольства в 1698 году. Предложений по организации чего-нибудь такого поступало множество. В итоге проект создания в России академии наук, университета и гимназии был поручен Петром своему личному врачу Лаврентию Лаврентьевичу Блюментросту. В отличие от сложившейся на Западе практики, в проекте Блюментроста все ступени образования и науки были интегрированы наподобие современной организации западных университетов. Финансировалось все это веселье строго из казны, привязывая науку к интересам и заскокам государства, с чем мы и живем который век. Указ об учреждении Академии Наук и Художеств последовал 28 января 1724 года (по старому стилю).

Профессоров по большей части выписывали из-за границы, и Петр I так и не дожил до первого заседания свежесозданной Академии. К счастью, его жена, взошедшая на престол Екатерина I, поддержала идею, и 7 декабря 1725 года своим указом открыла Академию. Само открытие состоялось 27 декабря 1725 года в выделенном в пользу Академии доме в Санкт-Петербурге, отобранном у опального дипломата барона Петра Павловича Шафирова.

В 1727-1728 году у Академии появилась своя типография под руководством Герхарда Миллера, позволившая начать собственную печать научных изданий, а к началу 30-х годов добавились еще Обсерватория, Анатомическая палата, Инструментальные мастерские, Рисовальная и Гравировальная палата. Уже в эти годы началась подготовка собственных кадров в Академических гимназии и университете, экспедиционная работа по стране и первые международные контакты.

Однако с воцарением в стране Анны Иоанновны в 1730 году на многие петровские проекты властям стало откровенно наплевать. В частности, начались перебои в финансировании Академии, отягощенные управленческим бардаком. Все как всегда.

Дальше я начну рассказывать про первых петровских академиков. Первым президентом Императорской Академии Наук стал ее фактический организатор, Лаврентий Лаврентьевич Блюментрост. Родился он 29 октября 1692 года в Москве, у Лаврентия Алферьевича Блюментроста, в семье врачей (отец и три брата Лаврентий, Иван и Христиан). Отец, Лаврентий Блюментрост Старший (29.10.1619-23.10.1705), как его звали на немецком, был родом из современной Тюрингии, Ботенхайлингена, окрестностей вольного города Мюльхаузена. Он выучился медицине в нескольких немецких университетах, поработал городским врачом и советником в нескольких городах по всей Германии, а также врачом у герцога Саксен-Готского Эрнста I Благочестивого. В 1668 году Блюментрост-старший приехал в Московское царство и стал придворным врачом у Алексея Михайловича Тишайшего. До кучи он занимался организацией Аптекарского приказа и был одним из руководителей лютеранской общины при московском соборе Петра и Павла.

Сын сначала учился дома у отца, а также у поэта и переводчика Иоганна Вернера Пауса, фактического основателя русского силлабо-тонического стихосложения. В 15 лет после учебы в школе пастора Глюка в Москве (Маросейка, 11) Блюментрост отправился в Германию и Великобританию учиться медицине. Диссертацию он защитил в 1713 году под руководством Германа Бургаве, крупнейшего светила медицинской науки начала XVIII века, в Лейдене, Нидерланды.

После краткой поездки в Россию на должность врача сестры царя, царевны Натальи Алексеевны, Блюментрост составил описание заболеваний самого царя и с ним продолжил обучение за рубежом, у Иоганна Георга Дювернуа и Фредерика Рюйша. По его совету в 1717 году был выкуплен музей Рюйша, составивший часть будущей коллекции Кунсткамеры. Вернувшись в Россию, Блюментрост отметился анализом открытых впервые в России минеральных вод из источника, ныне носящего название Марциальные Воды (в Карелии, под Кондопогой).

После смерти в 1718 году лейб-медика царя шотландца Роберта Арескина (Robert Erskin) Блюментрост был назначен на эту должность и стал заведующим Императорской библиотекой и Кунсткамерой. От Арескина Блюментрост унаследовал его помощника, Иоганна-Даниэля Шумахера, в будущем известного деятеля ранней Академии наук. В начале 20-х, как я уже писал, Блюментрост занимался организацией будущей Академии и стал ее первым президентом. В 1727 году Блюментрост переехал в Москву вместе со двором нового императора Петра II, оставив Академию с января 1728 года на попечение секретарю, тому самому Шумахеру, который оказался редкостным мудаком.

Со смертью Петра II Блюментроста начали помаленьку просить со своих постов: доктор Николай Бидлоо не одобрил его методов лечения, его начали винить в смертях членов дома Романовых в конце 20-х годов. Блюментрост перестал работать с новой императрицей Анной Иоанновной, а его авторитет как президента Академии уже ничего не значил - все документы подписывал либо секретарь, либо академики вместе. Во многом это было связано с личной преданностью доктора дочерям Петра I вместо Анны Иоанновны. В Академии же президента разлюбили, потому что усилиями секретаря Шумахера большая часть выделенных через Блюментроста на Академию средств уходила на поддержание административных подразделений с безбожно раздутыми штатами вместо, собственно, научной работы, а Блюментрост игнорировал все жалобы (и таки немножко подрезал себе в карман).

Когда в 1733 году герцогиня Мекленбургская, царевна Екатерина Иоанновна, племянница Петра I, умерла, Блюментрост как ее лейб-медик, живший при ее дворце, еще и попал под следствие. Состава преступления, выражаясь современным языком, не нашли, но в том же году лишили места, жалования и выслали из столицы в Москву. До 1738 года он занимался там частной практикой, после чего был по протекции устроен в Московский военный госпиталь (ныне госпиталь им. Бурденко) главным доктором и директором госпитальной школы.

Со вступлением на престол Елизаветы Петровны, одной из дочерей Петра, Блюментрост предсказуемо вернулся в фавор. В 1754 году его назначили одним из кураторов рождающегося будущего МГУ к вящему неудовольствию русофила Ломоносова. Он отправился в Санкт-Петербург для поиска профессоров для Университета, там в 1755 году заболел и умер. Погребен на лютеранской части кладбища у Сампсониевского собора на Выборгской стороне (закрыто в 1770 году, могилы разрушены). В следующем году рядом с ним похоронили его брата Ивана (тоже дворцовый врач). Его жена (русская, Анна Васильевна Ефремова) и дочь Анна его не пережили.

Современникам Блюментрост запомнился не самым бережливым, но дружелюбным и очень хорошо образованным человеком, не обращавшим внимания на сословные различия - он свободно разговаривал на четырех языках: русском, немецком, французском, латыни и уже в начале XVIII века учил медицине людей родом из крепостных крестьян.

Следующим будет Иван Данилович Шумахер, не переключайтесь!