История подписчицы

Я попала в кризисный центр из лагеря беженцев. У мужа тогда уже был получен вид на жительство, а мои дела были не так хороши. Я была беременна и с тремя маленькими детьми, боялась депортации, и постоянно себя плохо чувствовала. Трудно было даже по дому справляться, и он, конечно же, не помогал. Только все время хотел выяснять со мной отношения. Пытался убедить, что после нескольких лет унижений изменился, а я плохая, не люблю его, и не замечаю, как он старается. 

Я злилась и кричала, потом плакала обессиленная, и он мне говорил: «Вот видишь, я о тебе забочусь, тебе нужна разрядка, и я принимаю удар на себя»…Однажды он мне в красках рассказывал свой сон, где он меня убивает и расчленяет. Я заплакала: «Ладно я, уже привыкла к этим издевательствам, но ведь плод во мне тоже все слышит и понимает…» А он в ответ продолжил рассказывать, как во сне отрезал мне голову и, схватив ее за волосы, разбивал об пол. Со словами: «А что такого, я же не виноват, что мне такой сон снился» он ушел спать в комнату, а я боялась уснуть всю ночь. 

Но уже к утру страх стал совсем невыносимым… После того, как проводила детей в садик, я ему сказала: «Нет, ты с нами жить не будешь». На что он ответил: «А ты тогда вообще жить не будешь!» Я молча собралась и на автомате вышла из дома, оглушенная услышанным. Пришла в администрацию лагеря, попросила встречу с директором. Не стала рассказывать никаких подробностей, просто сказала: «Я исчерпала все попытки договориться со своим мужем, переведите меня с детьми в другой лагерь, пока не стало хуже».

Дальше работники лагеря действовали по инструкции: сами забрали детей из садика, позвонили в кризисный центр, договорились с ними о приеме, вызвали такси и отправили меня с детьми туда. И занялись вопросом нашего расселения. Примерно через пару недель мужа переселили в другой лагерь, за 100 км от нашего. В эти две недели он, конечно, бесновался. Многие из нашего лагеря поддерживали его, говорили, что я плохая жена, натворила глупостей, что теперь наших детей заберет Барневарн. 

Мой земляк ему сказал, что меня надо бросить, потому что я обратилась за помощью к джахилям, и жениться на нормальной девушке. И потом долго ходили слухи, мол, вот ненормальная, ускакала в кризисный центр, а ведь он ее даже не бил…

В кризисном центре обо мне очень заботились, я жила как в раю. Забирали детей днем, чтобы я могла немножко отдохнуть. Вручили подарочные карты на покупки продуктов и вещей. 

Руководитель кризисного центра чутко следила за моим состоянием. Как я поняла, самое главное для жертвы насилия после попадания в кризисный центр — это разорвать коммуникацию с насильником. Но оставаться в неведении очень страшно, и поэтому руководитель мне объясняла все происходящее поэтапно. Вот сейчас, говорила она, твой муж перетрясет и будет портить твои вещи, хочешь, мы поедем с полицией и заберем их? Нет, отвечала я, все самое ценное со мной здесь. 

А вот сейчас он будет обвинять тебя в краже детей, и говорить всем, что ты больна психически — рассказывала она в другой день. И действительно, мне звонили знакомые и спрашивали: «Ты что, детей украла? Здесь же это наказуемо!» А я была спокойна, потому что у меня было заключение доктора на руках, что я психически здорова, и детей я не забирала, это сделали за меня работники лагеря.

В нашем отделении центра было просторно, чисто, во дворе были огромные кусты черной и красной смородины, которую нам разрешали собирать. На кухне стояла посудомоечная машина… Эти две с небольшим недели я прожила в уюте и комфорте. Но самым прекрасным было ощущение своей внутренней силы. Чувство, что несмотря на ужасное свое положение, я способна принять решение, взять контроль над своей жизнью в свои руки, и изменить любую плохую ситуацию.

P.S.: Мы прожили раздельно, по разным лагерям, чуть больше пяти месяцев, до моих родов. Надо ли говорить, что никаких претензий у службы опеки ко мне не было, ведь ситуация под контролем. Перед родами я узнала, что у меня тромб в плаценте, от стресса он мог оторваться в любой момент, и это закончилось бы мгновенной смертью меня и плода. Поэтому решение с кризисным центром оказалось единственно верным.