История одного таланта. Инициация интриги

Быть талантом нелегко. Быть государственным талантом, сложно. Быть талантом силы которого зависят от пакта на крови с пренеприятным демоном, работать в государственной команде и выступать частью надзорной системы за перевоспитывающимися суперпреступниками, которые выполняют сов.секретные операции…

Я не был в отпуске уже три года. Постоянное напряжение, ожидание удара в спину, дни тяжелой работы, доведенной до монотонности. Когда я не нахожусь в поле, я постоянно пишу отчеты. В двух экземплярах, для Комитета и для Генштаба. Когда я не пишу отчёты, я общаюсь с психологами. Когда не общаюсь с психологами, проверяюсь у штатного экзорциста, на предмет того не овладел ли Дисознавад моим телом, контролирую ли я себя полностью. Ах да, ещё Дисознавад.

Это как жить с назойливым соседом, очень обеспокоенной мамочкой, с делегированным синдромом Мюнгхаузена. Только эта мамочка живет у тебя в голове, и она на голову ебаннутая психопатка, каннибалка и сексуальная извращенка из разряда наслаждающихся своей порочностью.

35 килограммов особых присыпок за раз и договорённость с руководством бассейна СКА, давали мне возможность побывать одному или почти одному в период с пяти до шести утра, когда я не был на активной смене. Почувствовав, что я думаю о нём, Дис дернулся, где-то на грани моего восприятия. Он не любит воду, особенно если в неё добавить соль Мёртвого моря. Однако привлеченный моими мыслями, демон активизировался. Занырнув, я понял, что он пробудился и поделился со мной частью своей силы, вдохнул искру. Толчок вышел такой сильный, что в один взмах я преодолел водную толщу и проскользил животом по кафелю, на глубине в шесть метров. Перевернувшись, я толкнулся ногами и всплыл, как пробка, вырвавшись из воды на полтора собственных роста.

Стараясь сильно не грести, я вдоль веревки додрейфовал до бортика, и подтянувшись поднялся вверх.

С шипением, рыгающий голос Диснознавада загудел в моей голове. Жаркое дыхание этой твари разлилось от моей шеи к спине.

– Хватит игр смертный, я хочу поохотится.

Самое сложное при разговоре с демоническими тварями, это молчать и поддерживать ментальный диалог. Существа подобные Дису, будут забираться к тебе под кожу, постоянно провоцировать тебя на мельчайшие потери контроля. Окружающие будут принимать за безумца, сначала ты перестанешь верить услышанному, затем перестанешь верить своим глазам. По крупице.

Как теряется рассудок?

По крупице.

И всё же миру нужны такие как я, и такие твари, как Диснознавад. Он достаточно силен и достаточно безумен, чтобы бросать вызов более сильным существам своей породы, и его репутации хватает, чтобы держать в страхе тварей поменьше. За годы жизни с бременем этого демона на моей шее, я научился некоторым вещам. Не разжимая челюстей, я попробовал ментально оттолкнуть Диса от влияния на мое тело.

– Сейчас мое время. Я отдыхаю.

Покалывание в мышцах усилилось, превратившись в сплошное ощущение иголок под кожей. Одновременно с этим, я ощутил облегченное, эйфорическое состояние, близкое к наркотическому приходу. Проклятая тварь была в игривом состоянии и сегодня пыталась меня соблазнить удовольствием.

– Отдохни, а я поиграюсь с добычей. Мы славно попируем, подеремся…

– И не думай, Дис. Ты знаешь правила, будешь плохо себя вести, будешь заперт.

Дис знал правила и знал когда отступить. Уходя, он оставил мне ощущение усталости, опустошённости и начинающуюся мигрень. Тварь.

Занырнув в бассейн, я проплыл через дорожки наискось, и поплёлся в душ. Закончив с гигиеной, я вышел в раздевалку, открыл свой шкафчик. Цепочка из серебряных звеньев, гравированных рунами, на шею, четки из янтаря помеченные глифами на правую руку, браслет с шумерскими письменами на пластинах из золота на левую. Это комплект минимум, который позволяет мне оставаться в относительно спокойном состоянии разума. Открыв пилюльницу, я выбрал небольшой кристаллик соли, размером примерно с ноготь. Проглотил его, ощутив, как острые грани царапнули горло. Ближайшие три-четыре часа, мое тело будет пропитано “проклятым пеплом покаранных грешных”, который многие демоны и в их числе Дис, недолюбливают.

Многих более слабых, эта субстанция либо обессилит, либо убьет. Весело же жили в ветхозаветные времена, икается потомкам до сих пор.

Только теперь, я решился взять в руки кинжал Диснознавада. Костяной, с рукояткой, сделанной из клыка, тёмный, пропитанный кровью бесчисленных жертв до тех пор, пока его отблеск не стал металлическим. Его поверхность покрыта сколами и хитро скрытыми в резьбе острыми гранями, если не знать, как взять его, обязательно порежешься. Тяжело поверить, насколько это страшное оружие, ведь сам клинок с рукояткой, немного не дотягивают до двадцати сантиметров. Но это артефакт. Артефакт из времен и пространств, за гранью человеческого восприятия.

Клинок лежал в специальном футляре, сделанном из древесины шиттим и лакированном асфальтом. Структура не была идеальной, раз Диснознавад дотягивался до моего сознания, но в этом-то и был фокус. Это работало в обе стороны, и мне чтобы призвать клинок, достаточно было как следует подумать об этом.

Подвесив футляр на пояс, и ощущая изжогу от растворяющейся в желудке соли, я захлопнул дверцу шкафчика и вышел наружу.

Я становлюсь сентиментальным, склонным к рассуждениям и рефлексии. Я живое оружие, более чем триста дней в году, когда я не живое оружие, я машинистка, печатающая отчеты, о том с какой эффективностью это оружие применялось. Естественно, что я ценю редкие моменты спокойствия.

Васька была полусонной, пустой, город только начинал просыпаться. В туманной осенней дымке, редкие прохожие казались призраками самих себя. У машины тусовался «раптор», из свежего призыва и кто-то из «Амфибии». Раптор был здоровым и тощим, с пестрой шкурой, грубой, покрытой ярко-зеленой чешуей и пластинами. Черты его вытянутой морды, выглядели неожиданно интеллигентными, как у аллигатора. Не то чтобы это делало его менее угрожающим, однако цивилы считали таких немного менее неприятными, из-за аналогий с крокодилом из старых мультиков. Раптор был вполне цивильно одет, огромное худи с аббревиатурой LSUS, широкие рабочие штаны и переделанные под когтистую стопу болотные-сапоги. Прямо образцовый гражданин, если не знать подоплеку «Рапторов». Рептилоид, судя по всему, слегка или не слегка мёрз на осеннем сквозняке, и не без удовольствия ел что-то из огромного дымящегося пластикового ведерка, выполненного в форме лягушачьей головы. До меня донесся запах наваристой мясной лапши.

Его собеседница была полной его противоположностью. Низкая, щуплая, возможно подросток в возрасте от 13 до 15 лет. Девушка, это мне уже подсказало чутье Диса. Она была тепло одета, шапка с двумя помпонами, самодельная связанная из яркой шерсти и видимо изображающая лягушачью голову, дутая куртка с принтами тритонов, юбка, стилизованная под свисающие драконьи крылья и цветастые шерстяные колготки с безразмерными тёплыми кроссовками ярко-жёлтого цвета. Своё лицо она прикрыла длинным, намотанным в несколько слоев, самодельным шарфом. За спиной у неё наблюдался терморюкзак с логотипом сети чайных «Кружки-лягушки».

Я несколько задумался над увиденной картиной. «Амфибия» и «Раптор». В сети конфликтных отношений героев и злодеев в городе, «Амфибия» стоит на очень особенных позиций. По меткому сравнению одного из аналитиков Комитета, они как младший брат в семье. Иногда это мелкий пакостник, который бьет тебя сзади, мешает и бесит, так что хочется его придушить. Иногда, самый близкий человек. У меня было свое мнение на этот счёт, которое я, впрочем, держал при себе. Занимая центровое положение в территориальном плане, и имея не самых слабых талантов в раскладе, «Амфибия» заняла позицию медиатора, посредника, который занимался разрядкой напряжения и не давал Комитету и основным игрокам сожрать друг-друга, даже если это означало что они будут бить всех и сразу.

А идиотский выдавленный в педаль гиммик, безрассудные и тупые поступки, это маскировка, тщательная и предельно рабочая. До сих пор находились идиоты, фанатики и просто тупые люди и таланты, которые считали «Амфибию» слабаками, а их фанбазу кормовой. Вот взять эту девчонку. Выглядит полнейшей жертвой. Что на практике? Возможно её прикрывает кто-то из более серьезных и взрослых, возможно у неё самой какой-нибудь сюрприз. Из числа первых о которых подумал бы лично я, это ППШ в рюкзаке или способность резко уронить на голову кувалду из ниоткуда.

Раптор был мне намного менее интересен, хотя бы потому, что я знал, что он тут делал. Он был гарантией со стороны держащих район, что ничего не случится с моей машиной. Жест доброй воли, за который кое-кто в Комитете, снял бы с меня скальп. Но, я работаю на земле, а земля немного отличается от протокольных формулировок комитетских цидуль.

Ярко-оранжевый Dodge Demon 1971. Провокационно, но это был подарок от коллег, отказываться от которого было бы, пожалуй, дипломатическим оскорблением. Так я стал владельцем американской классики, а кое-кто из моих недоброжелателей быстро свел в уме два и два. Машина эта и в Америке уже достаточно приметная, в Питере выдавала мое появление с потрохами, поэтому как минимум несколько раз меня выслеживали, ставили засады, пытались взорвать, ну и в целом броская американская тачка, отличный способ быть на виду или отвлечь внимание.

– Я думаю про нас уже придумали анекдот. Комитетчик, «Амфибия» и «Раптор», садятся в машину. Вы в курсе, что я как бы должен ловить таких, как вы?

Аллигаторомордый первым отозвался, с настолько густым, растянутым акцентом, что на несколько мгновений впал в ступор даже Дис, который выступал у меня, как переводчик синхронист. Глотки этих ребят не полноценно приспособлены для человеческой речи, а строение челюстей усложняет её в разы.

– Well, look who decided to show up. How you doin', mon ami? Would like to ask ya, that car – когтистым пальцем он ткнул в сторону моей машины. – That's yours?

Американец, растягивает слова, мешает с французскими и при этом звучит естественно. Интересно, интересно. Дис с усилием призванный в тело которое его отторгало, шелохнулся где-то в моей подкорке и помог мне перевести и сформулировать ответ.

– Симс ю вэйьед фор ми, райт? Диднт ноу вид хэв э миитинг хир, ами. Йес, зэтс май кар. Эни проблемс? [1]

Аллигатор, приветливо, как он сам считал, улыбнулся и поднял руки, растопырив перепончатые и когтистые пальцы, показывая собственную безобидность.

– Nah, just admiring. Reminds me of my good old days.

Малолетняя лягушка, тоже подала голос. Где-то под слоями одежды у неё был спрятан войсченджер. Её голос звучал по старушачьи, такой благородный ламповый хрип старой оперной певицы, или нечто подобное.

– Подам в суд за комитетский произвол, тут повсюду камеры.

Ах да, эти знаменитые камеры на Ваське. Они в упор не видят двухметровых рептилий и драконов, летающих над крышами, но я не сомневаюсь, что начни я драку, они меня снимут в десяти ракурсах избивающим младенцев. Как же задолбало.

– Ладно, к делу. Вотс йор бизнес хир?

Пожав плечами, аллигатор зачерпнул ещё лапши, и пробурчал что-то невнятное.

– Just guarding the car, ami. Ordered some snacks since it's taking longer than I thought.

Так, с ним всё ясно. Жрать захотел, заказал еды. Даже знаю у кого. Всё постепенно стало на свои места. Я посмотрел на девчушку в лягушачьей аттрибутике.

– К тебе есть разговор, “Секач”. Но не у меня.

– А у “не-у-тебя” есть имя? И как бы давай побыстрее, мне на работу надо.

Я демонстративно посмотрел на запястье, запоздало вспомнив, что не взял сегодня часы. Фанатка лягушек, не стала возражать против моей идиотии. Возможно даже не заметила её, учитывая, что у «Амфибии» настоящая и неоспоримая монополия на гипертрофированно-идиотическое поведение. Лягушатница дважды стукнула ботинком по асфальту и сделала шаг назад, упав в пространство открытого портала. Портал был красивым, идеально ровный круг, с краями из тёмно-багряных кристаллов, покрытых белыми, искристыми разрядами. Задержав дыхание, я сделал шаг вперёд, опрокинувшись лицом вниз.

Проход в портал такого рода, требует сноровки и понимания процесса. Если, как новичок прыгнуть вперёд ногами, с обратной стороны вылетишь с набранной скоростью ногами вверх и головой вниз. Заденешь края – дестабилизируешь структуру пространства-времени и в лучшем случае окажешься нарезанным на части по обе стороны портала. Про худшее, не хочу даже думать.

Портал вёл сюда же, в Петербург. Шагнув вперёд, я уставился на пейзаж Невы с видом на стадион и строящиеся небоскребы делового центра Лахта-квартала. Оглядевшись, я понял, что портал привел меня на оконечность Петровского острова. За спиной возвышался какой-то ЖК, спереди на площадке сквера, прямо на газоне был припаркован фудтрак переделанный из полевой кухни на базе Камаза.

Я поежился, но вовсе не от вида уличного талантского фастфуда. У меня была история с Петровским островом, не та, которую я хотел бы вспоминать, и мне казалось, что мой визит именно сюда, предназначался для того, чтобы слегка выбить меня из колеи.

Из расписанного граффити фургона доносилась музыка в стиле панк-фэнтези, и хриплое женское пение.

Вокруг фудтрака, на складных стульях, стоя и сидя сосредоточенно чавкали, полдесятка талантов. Ещё несколько расположились поодаль, не менее сосредоточенные на своей еде. Ароматы в воздухе стояли вполне аппетитные. На ходу доставая кошелёк, я пошёл к фудтраку. Независимо от того, к чему придёт наш разговор, я хотя бы позавтракаю.

Меню было простым, суп из лапши с мясом, греча с мясной подливкой, запеканка, пироги с повидлом, котлеты, булка с хлебом, кофе бочковой и чай с котла. Мелочь, казалось бы, но этот конкретный фудтрак в списке целей Комитета, ниже десятой позиции не был уже долгое время. Почти как какой-нибудь супертеррорист. Потому что с него кормились нейтралы и вигиланты по всему городу, чёрт если слухи не врали, даже злодеи не брезговали там пожрать если могли договорится. Маленькое, но острое шило в жопе.

На стреме стоял Гнедой, затянутый в привычный коричневый костюм с эмблемой в виде щита с лошадью. Он пристально посмотрел на меня. Я не менее пристально посмотрел на него. Мы оба сделали вид, что не замечаем друг-друга. Пусть Кронин ебет мозги кому-нибудь другому, мне в этом городе ещё жить и работать.

Набрав в бумажный пакет пирожков, и наполнив пластиковое ведерко котлетами, я подошёл к проему, в котором стояла напевающая песню Шутиха, шинкующая зелень в суп, со скоростью и сноровкой. Вытряхнув деньги на ладонь, я отправил их в приемочный ящик. Правила заведения, плати сколько можешь или считаешь нужным. Многие у кого была возможность, платили за себя или за остальных. Если узнают, что я тут поел, да ещё и расплатился, сношать и склонять меня будут всем чем только можно. А были времена, тут и опера могли перекусить, даже как-то попробовать переговорить с талантами.

Весь расклад уперся в Кронина и подконтрольных ему талантов и людей на местах. Подоплёка была грязной и неприятной, я старался держаться от всего этого подальше, но лес рубят, щепки летят прямо в рожу. Не облегчало ситуацию и наличие в Питере таких экстремистов, как «Рубеж Обороны» и «Ночеходы», эти две группировки Кронину памятник в полный рост могут отлить, за его политику нулевой толерантности.

– Лапшу будешь брать?

Хрипловатый голос Шутихи, отвлек меня от мыслей о высокой политике. Я даже не сразу понял, что она говорит обычным голосом, только зацепившись взглядом за приоткрытые пластины её вычурного шлема, понял, что она недавно пробовала что-то и оставила рот незащищенным. Как, собственно, и руки, обычные такие женские руки, чисто вымытые и без маникюра, даже без накрашенных ногтей.

– Нет, тут перекушу.

Пожав плечами, повариха-гоплит, налила в глубокую пластиковую тарелку солидную порцию своей стряпни и поставила её передо мной.

– Ты хотела меня видеть, - лапша была славная. Мое первое впечатление было ошибочным, это был не суп, а скорее смесь мяса и макарон в очень пряном соусе, остром настолько что пробрало даже сквозь осеннюю сырость и холод. Я отхлебнул смесь сгущенки и растворимого кофе, стараясь погасить пожар во рту.

– Отличное блюдо. Что это если не секрет?

– Хотела джамбалайю сделать, не вышло. Есть один разговор к тебе.

Я зачерпнул ещё пару ложек, думая о том, что такое джамбачтото-там. Кафешка Шутихи была безымянной, если не считать её собственного желания назвать её “Жуй-И-Пиздуй”, и большая часть еды у неё всегда была очень простой и сытной, минимум готовки, максимум калорий. Но всегда было блюдо дня, которое выбивалось из рациона, как белый лебедь на фоне стаи куриц. Никогда не читал её досье, но почему-то уверен, что один из томов там будет посвящен анализу её кулинарии. У неё вроде бы даже был видеоканал, посвященный теме готовки. Шутиха терпеливо дожидалась моего ответа. То ли не желала мешать мне пробовать свою стряпню, либо что более вероятно, дешевые понты не позволяли ей говорить с государственным героем, как с равным.

– Слушаю я, слушаю. Трекер кстати где?

В отличии от вигилантов у меня есть работа и куча обязанностей. Я мог потратить минут пятнадцать на завтрак, но и только. Потому что я в любом случае собирался завтракать. Я был уверен, что вся эта операция просчитана. Абсолютно случайно в тот же самый день, когда мою машину сторожит раптор из Луизианы, Шутиха увлекается каджунской кухней? Абсолютно случайно именно в тот день и в том месте, где любая контрразведка и собственная безопасность Комитета в мой адрес, как на виду, на меня выходят вигиланты. Ага, звезды сошлись.

Шутиха, кивнула и улыбнулась, выложив на стол скрэмблер и сделав вой своей музыки погромче.

– В машине у тебя. В стельках говорят лежал.

То-то мне показалось что ботинки стали тесноваты. Свежие или относительно свежие стельки. Комитетский вынули, свой может поставили, может нет. Вряд ли поставили, ведь я им зачем-то нужен. И всё же. Шустро, шустро. Я заскреб ложкой активнее, чувствуя, как от острых приправ по лицу катит пот.

– К делу, к делу.

– Есть информация, что в городе направляются Нагльфар и Кутикула.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, а кто это собственно такие. Непозволительно долго, учитывая, что они всё же в списке особо опасных, несмотря на свой вроде как нейтральный статус.

Шутиха тоже решила, что шестеренки в моей голове потеряли сцепление и решила их смазать.

– Остальная группа Инфектора, скорее всего тоже придет.

– Инфектант, - машинально поправил я, хотя совсем правильного и устоявшегося перевода прозвища Infecto, в российском комитете не было.

– Да похеру, просто прими к сведению. Кто-то их нанял, и они направляются в город. Явно не для того, чтобы в цирке выступать.

Я отставил в сторону пустую тарелку. Ближайшая мусорка обреталась в районе Гнедого, поэтому явно не стоила того, чтобы бросать беседу на полуслове.

– Так не пойдет, Шутиха. Откуда данные, сколько, кто, что и когда. Мне нужны факты.

Шутиха отрицательно покачала головой, почти печально.

– Фактов не будет. Корчагин… – было непривычно слышать свою фамилию не от кого-то из государственных героев или начальства. – Я говорю даже не от лица своей группы, я лишь передаю то, что мне сказали.

Блядь.

Я грязно выругался. В петербургской иерархии, Шутиха была участницей Невермора, ну или «Больше никогда». Была только одна группа выше, и у меня по шее пробежали очень неприятные мурашки.

– Выкладывай, всё! – я услышал свой сдавленный голос, словно со стороны.

Шутиха развела руками.

– Только догадки. Сам знаешь кому передать информацию.

Знаю. Семёнову, тут без вариантов.

– Город уже немножко так заебался. К тому же у нас тут свои перестановки в раскладе, если ты понимаешь о чём я.

Тоже пока всё понятно, Кронин остался во власти и продолжает крутить свои схемы. Его удары по талантам вызывают их консолидацию, но при этом для вигилантов сейчас стоит на кону возможность перехватить под себя хотя бы один из районов города, полностью под себя. Без договорённостей и обязательств с нейтралами и без оглядки в сторону Опричника и его своры бешенных собак. Вопрос в том, кто первый и на каких условиях для остальных.

– Есть подозрение, – продолжала Шутиха, не обращая внимания на мой ход мыслей. – Что кто-то намерен ещё сильнее обострить ситуацию.

– Куда уж острее, – я вяло огрызнулся. – На днях Подбойщика с землей смешали, сломали ребра и челюсть, сопровождающих похитили.

– Сами виноваты, что сопляков набираете, не учите и в патрули отправляете.

– Это был рейд по школам!

– А это Питер!!!

Беседа накалилась, поэтому я, как заинтересованная в информации, сдал назад.

– Ладно, замяли пока.

– Вот так-то. Короче, это только подозрение. Кутикулу и Нагльфара наняли чтобы раздуть ситуацию сильнее, а Инфектор именно этим и займется.

Я напрягся ещё сильнее. Группа Infecto, фактически была наемными супер-террористами. Их таковыми объявили уже почти все и почти везде, особенно после того, что эти мляди учудили в Лондоне и Сан-Франциско. Формально была куча разных оговорок и обстоятельств, но тактика у них была всегда одна. Кутикула и Нагльфар были слегка поодаль, но почти всегда, где появлялись они, там появлялся и сам Инфекто, и остальные его последователи. Была версия, что Кутикула и Нагльфар выступают группой легализации, но доказательств было по нолям. А дальше по накатанной. У Кутикулы и Нагльфара полно сил сделать какую-то работу. Пока они будут делать эту работу, приспешники Инфекто организуют провокацию, государственные команды отреагируют, затем начнется драка. Характерный почерк – не щадят ни себя, ни других, прольют кровь, навесят новые счеты. Считают, что органы правопорядка и госслужащие в принципе – разрешенная цель.

– Дай-ка попробую догадаться, шансы что «Больше Никогда» вступится за Комитет?

– Никаких. До тех пор, пока мирняк не будет затронут, вы сами по себе, а кто-то возможно и воспользуется случаем. Но знаешь, во всей этой ситуации есть один момент…

Шутиха сделала паузу и наклонилась ко мне поближе.

– Мы уверены, что никто из геройских групп города, не нанимал Кутикулу и Нагльфара.

Блядь.

Если Шутиха говорит об этом именно в таких выражениях, значит можно вычеркнуть из подозреваемых все вигилантские группировки. А это очень, очень плохо. Это значит, что трансатлантическую группу супертеррористов наняли либо злодеи, либо нейтралы, либо кто-то из обычных людей. И у этого кого-то, очень серьезные причины превратить Петербург в сущий ад войны всех против всех. И это очень реальная перспектива, очень и очень реальная, иначе на меня бы не стали выходить.

– Наши вне подозрений?

Я уже знал ответ, но Шутиха покачала головой, только добив меня сильнее. «Дружина» послала мне прямое предупреждение и карт-бланш передать его тем, кому я посчитаю нужным. Спасибо за оказанное доверие, разрешите застрелится.

– Ясно. Будем работать.

– Удачи, Секач.

Подобрав ведро на вынос, я подобрал тарелку и подошел к Гнедому, вышвырнув её в пакет. Закрыв глаза, посмотрел в сторону Зимнего дворца, задержался концентрируясь.

Трещина сегодня была малоактивна. Вместо хаотичных и сбивчивых пульсаций она равномерно гудела, словно линия под высоким напряжением. На её фоне, на фоне того, чем она была, город и всё вокруг казалось маленьким, незначительным. Сила Диснознавада шевельнулась у меня под кожей, потоки энергий вокруг стали ощутимыми, как жар солнца, уже сжигающий кожу, как студёный ветер.

Разозлившись, я вытянул руку со средним пальцем в сторону Трещины и простоял так несколько секунд, поймав несколько любопытных и озадаченных взглядов в свой адрес. Сделав ещё несколько шагов, я занырнул обратно в портал. Раптор всё ещё отирался около моей машины и увидев, что я вернулся, махнул мне рукой, встал на все четыре и шмыгнул в дыру в асфальте, схлопнувшуюся с разрядом искр.

Пристроив баскеты с едой на вынос на пассажирском сидении, я стартанул в сторону Загородного. На парковочном месте осталась лежать пара новых, почти не ношенных стелек.

Гонять на масл-каре по утреннему Питеру, до основного транспортного потока, это настоящее удовольствие, хотя и крайне редкое. Мне повезло проскочить Ваську, вплоть до Невского, меньше чем за пятнадцать минут. Плюнув на ПДД, я срезал путь через Гороховую, и ещё через восемь, уже отмахивался бейджиком против ворот подземной парковки. Запарковав машину, и дожевывая пирожки, я направился в ИАЦ.

Я не гений мысли и прекрасно это понимаю. Как и Шутиха, а точнее «Дружина» стоящая далеко и высоко над ней. Они могли выйти и на Химерина и на Македонца, но вышли на меня. Зачем? Ну во-первых это было достаточно быстро и просто сделать, во-вторых, это можно было сделать без свидетелей или почти без свидетелей. Даже таланты, которые могли видеть меня, должны знать меня в лицо. Из всех, кто был в харчевне у Шутихи, таким был только Гнедой, но он говорить с Комитетом не будет.

В-третьих, что я должен сделать по их мнению? Пойти к тем, кому я доверяю. Зная о том, что я никому не могу верить. И тут было два варианта. Первый это Семёнов. Семёнов он, конечно, мозг, легко могу поверить в то, что он через третьи руки мог бы организовать нечто подобное. Но «мог бы» не равно «стал бы». Даже Диснознавад уважает Семёнова, насколько добиблийских времён демон может уважать смертного. Более того, если бы хотели выйти на Кронина вышли бы на его ручных макак. Значит не Кронин, а Семёнов.

Второй вариант — это моя работа в Комитете. Вторая работа, не просто так Шутиха назвала меня по родной фамилии, а не той, что известна общественности. Точки пересечения, намёк был очень простой и понятный.

Элегантный, не в духе панкующей поварихи. Никто не собирался мне говорить – Эй, Корчагин, а ты помнишь, что у тебя вообще-то есть собственный ресурс, который ты можешь оперативно использовать? Но вот намекнуть – намекнули.

Осталось донести информацию до Семёнова. Прямо говорить – нельзя ни в коем случае. К счастью, у меня абсолютно случайно завалялся конфискованный телефон. По совпадению с этого телефона кто-то отправил мне смску, на основании которой я могу подойти к Евгений Имриховичу за советом. А симка, аккумулятор и сам телефон теперь разбросаны от Васьки до Фонтанки, надеюсь симка вообще уплывёт в Финский залив. Отпечатков нет, ОСБ не привяжется.

ИАЦ никогда не спал, несмотря на ранний час, Семёнов уже был на своем рабочем месте, в простом кабинете с прозрачными стенами, он работал за огромной станцией из четырех мониторов, успевая поглядывать на ещё три плазменные панели, развешенные по стенам. Ветеранский статус и некоторые привилегии по службе, позволяли мне войти к нему в кабинет без доклада и приглашения.

– Евгений Имрихович, здравия желаю!

Интересно, а старых особистов специально учили такой взгляд вырабатывать? Колкие у Семёнова глаза, как два осколка стекла. Он не смотрит на людей, ну или на таких как я, он словно препарирует тебя на составляющие только при помощи взгляда.

– Слушаю вас, Секач.

А нас с вами, явно слушают и другие. Прозрачные стены — это хорошо, ты старый лис делаешь вид, что тебе нечего скрывать. Как бы тебе намекнуть-то…

– Товарищ Семёнов, у меня тут есть вопрос по деятельности агентуры в моем ведении.

Ах, как хорошо играет. Манерность британских актеров отдыхает. Семёнов изменился в лице на полмгновения, явно недооумевая откуда у меня агентура и каким боком тут он, но почти сразу всё понял.

– Показывайте, Секач, что там, опять.

Я обошел его кресло со стороны и показал ему смску, одновременно прикрыв спиной экран телефона.

– Значит смотрите, на портале пишут, что наблюдается повышенная активность «Раубриттеров» в Курортном районе, но я точно знаю, что там не может быть вот этих проявлений и граффити, потому что в период своей командировки, проверял все локации. Вопрос, насколько свежие эти данные и что говорит отдел на местах…

«Друг сказал.Санки купит,ноготьвырезал.Болеет но едет в Питер»

Не лучшая моя шифровка, но Семёнов всё-таки мозг. Запустив на одном из экранов фотоподборку граффити, он подыграл мне, взяв карандаш и постукивая по монитору.

– Не думаю, что это свежие записи. Рассмотрим образцы вот этих меток вот тут и тут…

«GOAT», следующая «℧» скорее всего следует трактовать, как GOT U, то есть понял тебя.

– Так и что в итоге делать, выглядит так словно «Раубриттеры» пометили территории, которые собираются атаковать, это декларация о войне, я прав? Сколько времени у нас есть?

Семёнов пощелкал, переключая фотографии на компьютере.

– Хмм, нет не думаю. Вот у нас четкий образец их метки для защищаемой собственности.

На фотографии с какой-то рунической белибердой было проставлено время. 11-29. Затем цифра 5. Словно показывая мне метки он поочередно указал на буквы "К" и "М"

– То есть я могу направить туда оперов на предмет крышевания?

– Боюсь это не имеет смысла, скорее всего точка принадлежит им опосредовано, и они контролируют либо ближайший ЧОП, либо арендодателя, это маркер защиты собственности. Если он свежий, я поручу аналитической команде заняться вопросом.

– Спасибо Евгений Имрихович, тогда у меня всё. Я буду у себя, если буду нужен вам.

Со спокойной душой покинув кабинет Семёнова, я отправился в свою кабинетную клетушку, включил компьютер и начал работать над очередным отчётом. Письмо пришло уже через полчаса. За визой Корчагина, меня уведомляли, о необходимости внештатной смены в П.Е.Р.Е.К.О.В.Ке

Для вида я скорчил страшную рожу и долго ругался в адрес монитора грязными словами, прежде чем с усталым вздохом открыть приложение к письму.

Бла-бла-бла, внезапная травма на тренировке не позволяет текущему надзирающему офицеру продолжить оценку и контроль группы, его сменят текущие офицеры и резервные надзиратели, подопечных разбросают и перетасуют. Всё гениальное просто. Вообще крайняя работа в отряде П, у меня затянулась с лета по конец сентября и по всем правилам и предписаниям, мне было не положено возвращаться к работе с реабилитируемыми.

Строгость российских армейских предписаний, нивелируется раздолбайством личного состава.

Открыв приложенное досье своих подопечных, я начал прикидывать расклад блудняка в который намеревался смачно и с размаху вписаться.

В расписании моя новая команда стояла “под парами”, заявленная на некую активную миссию под грифом секретности. Учитывая запрет на обмены документами между отделениями, о миссии я узнаю только на месте. Отличненько.

Список будущих подчиненных, особо не радовал. Кое-с-кем я был знаком лично, видимо это и стало отборочным критерием.

Однажды я услышал, как кто-то из новичков назвал отряд П, командой суицидников. Это неправильно. Точнее такой была самая первая команда, в которую я входил, и она была такой не просто так, а именно потому что была первой. Чудом добившись успеха и оставшись в частичном подчинении армейских «Перековка» была полностью реформирована. Современный отряд П это сложная, комплексная структура, цель которой достигнуть результата любой ценой, не считаясь с возможными потерями. Это означает тройной штат обслуживающего персонала от психологов до контрразведчиков, особый надзор и конечно особую подчиненность, и командную вертикаль. На территории РФ отряд подчиняется Комитету, за пределами российских границ главную скрипку играют ГРУ. Интересное совпадение, что большинство офицеров и оперативников ответственных за его функционирование носят на униформе шевроны с летучей мышкой.

Так или иначе, есть четыре категории реабилитации. Наиболее подходящая к реинтеграции и возвращению в общество, это первая. Как минимум чтобы попасть в неё, необходимо никого не сожрать и публично убивать только в рамках самозащиты. Обычно это неудачно начавшие герои-вигиланты или мелкие преступники, идущие на амнистию и службу в государственных командах.

И вообщем тут извините, но у телеграфа ограничение на 35 000 символов или около того.

С продолжением главы можно ознакомится:
https://fanfics.me/read.php?id=180330&chapter=22
Либо на фикбуке
https://ficbook.net/readfic/12660645/36902600
Либо на АТ
https://author.today/reader/223970/3040157

Котик-каннибал для читающих тут.