На полях "Исследований истерии": конверсионная истерия

Содержание

1. Мозг и уровень возбуждения
2. Перевозбуждение, аффект, разрядка
3. Появление конверсионного симптома
4. Конфликтующие представления: я этого не думал!
5. Отреагирование аффекта
6. Иллюстрация

Мозг и уровень возбуждения

Чем отличается сон от бодрствования? Известно, что во сне со сновидениями человеку кажется, что он двигается, говорит, но это не вызывает сокращение мышц, как при бодрствовании. Раздражители (например, чей-то голос) доступны перцепции (восприятию; так как этот звук может "встроиться" в сон), но недоступны апперцепции (узнаванию; так как во сне ты можешь говорить с покойным, но при этом не вспомнить, что он умер). Во время бодрствования представления связаны со всеми прошлыми воспоминаниями, мы способны полноценно двигаться и воспринимать окружающие предметы и явления. Если описать то же самое другими словами, связующие и проводящие нервные пути в мозгу во время сна не обладают проходимостью, необходимой для передачи возбуждения (например, клеткам коры головного мозга). При этом во время бодрствования эта проходимость есть в полной мере.

В теоретической части книги Брейер предпринимает попытку упрощённо объяснить концепцию мозговых проводящих путей с помощью осветительной электроустановки.

Представим себе осветительную электроустановку, снабженную разветвленной системой проводки и предназначенную для передачи электроэнергии на расстояние; устроена она должна быть таким образом, чтобы можно было зажечь лампу или запустить двигатель, просто подключив их к проводке. Дабы установка всегда была готова к работе, напряжение в электрической сети должно сохраняться и в тот момент, когда она бездействует, с каковой целью динамомашине приходится расходовать некоторое количество энергии. Аналогичным образом сохраняется определенное количество энергии и в проводящих нервных путях мозга, пребывающего во время бодрствования в состоянии покоя, но готового в любое мгновение приступить к работе. В пользу этого предположения свидетельствует тот факт, что бодрствование само по себе, даже при полной праздности, утомляет и вызывает потребность в сне; оно само по себе подразумевает затрату энергии.

Мозг — что-то вроде электроустановки, которая обладает некоторой предельной мощностью. Когда подаётся энергия на что-то одно, то для чего-то другого энергии становится меньше. Например, при сильном напряжении мышц невозможно надолго погрузиться в размышления.

При этом сам процесс жизнедеятельности клеток мозга сопровождается выработкой энергии. Увеличение количества энергии повышает внутреннее возбуждение, потребность в движении. Так пойманные звери бесцельно мечутся в клетке, а человека изводит скука при тишине, во мраке, или когда возникает слишком мало мыслей, фантазий и ассоциаций.

Выходит, организм стремится поддерживать определённый уровень возбуждения. И если он низкий — требует отдыха, а если слишком высокий — разрядки, активности. Позже Фрейд назовёт эту идею, применимую к психике, принципом постоянства.

Перевозбуждение, аффект, разрядка

Если взбудораженность выходит за определённые границы, возникает перевозбуждение. Для его "балансировки" человек вынужден совершать порывистые жесты, иногда что-то на грани патологии. Перевозбуждение создаёт психофизиологические предпосылки для возникновения аффектов и аффективных представлений. К примеру, при влюблённости мысль об определённом человеке подчиняет себе всё возбуждение, высвобождаемое половым влечением. Стоит представить образ этого человека, и возбуждение вырастет, хотя источником возбуждения является не само представление, а половые железы.

Перевозбуждение, сильные аффекты всегда "затуманивают" мысли и вносят разлад в ассоциативную связь. В русском языке мы говорим: "потерял рассудок от любви", "от страха душа в пятки ушла" (хотя должна была быть в голове 🙃)

Чтобы унять возбуждение, человек прибегает к двигательной разрядке (крик, возгласы ликования, аплодисменты, гневные речи, прыжки, рыдание). Для этого есть словосочетания: "выплакаться", "сорвать злобу", "перебеситься" и т.д.

Но при некоторых аффектах, таких как испуг, страх, подобная разрядка невозможна (мышцы деревенеют, происходит замирание), либо условия не располагают к тому, чтобы проявлять эмоции ярко (злость, ярость). Такой человек не может избыть возбуждение ни с помощью ассоциативного мышления (оно нарушено), ни с помощью активности (двигаться нельзя). Что же произойдёт?

Когда напряжение в электрической сети непомерно возрастает, может расплавиться изоляционный слой на самых уязвимых участках проводки, где затем будут наблюдаться различные электрические явления, а когда соприкасаются два оголенных провода, возникает «короткое замыкание». Если подобные повреждения не устранены, обусловленные ими неполадки могут возникать всякий раз, когда напряжение возрастает до определенного уровня. Таким образом производится неправильное «проторение».

[...]

Тем не менее резисторы, препятствующие притоку возбуждения к вегетативным органам, имеются у всякого нормального человека. Их можно уподобить изоляционному покрытию электропроводки. В тех местах, где степень сопротивления снижена, все препятствия сметаются под напором внутримозгового возбуждения, и поток возбуждения, связанного с аффектом, устремляется к периферическому органу. Вот это и называется «ненормальным способом выражения душевного порыва».

Появление конверсионного симптома

То есть, если разрядка так и не последовала, а человек от природы "нервозный", то даже при возникновении воспоминания об этом событии, возбуждение снова нарастает, а затем преобразуется за счёт конверсии в соматическим симптом (следуя по периферическим проводящим путям). Так "неиспользованное" возбуждение перенаправляется в тело. При частом повторении, потенциал исходного представления иссякает, аффект ослабевает, а соматический (телесный) симптом закрепляется.

Пример: Мне больше не докучают мысли о том, что я не смогла постоять за себя, когда меня многократно оскорбляли. Я ничего не чувствую по этому поводу. Но теперь мучаюсь от необъяснимой боли в животе.

Конфликтующие представления: я этого не думал!

Возбуждение само по себе способно нарастать и от торможения потока ассоциаций, если они являются значимыми. Так происходит в тех случаях, когда пришедшие мысли противоречат устоявшимся представлением, являются несовместимыми с ними. Это могут быть сомнения у религиозных людей, угрызения совести между принципами, привитыми воспитанием, и воспоминания о собственных поступках, страдание от "неправильной" любви к женатому мужчине или осуждение себя за мастурбацию и т.п. Тогда человек, например, может страдать от приступов тошноты (соматический симптом выражающий моральную нечистоплотность).

Часто изъятие аффективного представления из цепочки ассоциаций происходит через подавление неприятных представлений, через их вытеснение. Здесь хорошо подходит слово "защита". Подавление "плохих" мыслей — защита от того, что способно испортить человеку жизнь или подорвать чувство собственного достоинства.

Отреагирование аффекта

И Фрейд и Брейер замечают, что "язык служит для человека суррогатом поступка". При помощи языка можно понизить душевный "накал".

Нормальной, адекватной реакцией на возбуждение, вызванное появлением одинаково ярких, но несовместимых представлений, являются словоизлияния. [...] Признание облегчает душу и снимает напряжение, даже если исповедь не обращена к священнику и не завершается отпущением грехов. Когда дать выход возбуждению таким образом невозможно, оно порой преобразуется путем конверсии в соматический симптом, так же как возбуждение, вызванное травматическим аффектом.

Изобретённый Брейером катартический метод позволяет воспроизвести болезненные воспоминания в гипнотическом состоянии и отреагировать, излить их аффект. Катарсис здесь — процесс высвобождения психической энергии, эмоциональная разрядка, некое очищение. Брейер понимает, что истерия связана с непереработанными травмирующими переживаниями прошлого. Фрейд дополняет причины появления истерических симптомов недопустимыми к сознанию представлениями, которые были вытеснены.

Мы убедились в том, что всевозможные истерические симптомы, не пропадавшие годами, «исчезали раз и навсегда, когда удавалось со всей ясностью воскресить в памяти побудительное событие, вызывая тем самым и сопровождавший его аффект, и когда пациент по мере возможности подробно описывал это событие и выражал аффект словами».

Иллюстрация

Двенадцатилетний сын очень нервного мужчины, страдавший в прежние годы ночным недержанием, однажды занемог, вернувшись из школы. Он жаловался на головную боль и на то, что ему трудно глотать. Домашний врач подумал, что всему виной обычная ангина. Но прошло несколько дней, а мальчику так и не стало лучше. Он отказывался от еды, а когда принимал пищу по принуждению, его рвало. Он устало и безучастно бродил по дому, то и дело порываясь прилечь на кровать из–за сильного физического истощения. Когда я осмотрел его спустя пять недель, он сразу показался мне пугливым, замкнутым ребенком, и я ни минуты не сомневался в том, что болезнь его имеет психическое происхождение. Отвечая на настойчивые расспросы, он сказал, что занемог от того, что отец сделал ему строгий выговор, но это ничем не примечательное происшествие никак не могло послужить причиной болезни. По его словам, в школе с ним в тот день тоже ничего не стряслось. Я пообещал выпытать у него правду позже под гипнозом. Но обошлось и без этого. Стоило его матери, женщине умной и энергичной, хорошенько на него надавить, как он разрыдался и все рассказал. Оказывается, возвращаясь в тот день из школы, он зашел в общественную уборную, где какой–то мужчина подставил ему свой пенис и потребовал взять его в рот. Перепуганный мальчик убежал. Ничего другого с ним в тот день не происходило. Но именно после этого он занемог. Во всем сознавшись, он быстро пошел на поправку. Для того чтобы у ребенка возникли симптомы анорексии, боль в горле при сглатывании и рвотные позывы, понадобилось воздействие нескольких факторов: к их числу относились врожденная нервозность, испуг, влияние сексуальных домогательств в самом грубом их проявлении на ранимую детскую душу и чувство отвращения, которое явилось ключевым фактором расстройства. Болезнь приобрела затяжной характер из–за того, что мальчик умолчал об этом происшествии и поэтому не смог естественным путем избыть возбуждение. (Й.Брейер)