Искусство реставрации
Дело было в разгар пандемии.
…Моя «жизнь в искусстве», протекает почти как у Станиславского, только не в нормальном театре, а театре полнейшего абсурда.
Некое юное дарование, чьи интересы для меня весьма близки, звонит и выдает замогильным голосом:
- Пипец! Все… Мать, прости… Я испортила картину, теперь мы попадем на деньги. Наверно. И последний заказчик меня просто пошлет! Что делать!?
Мне сразу понравилось это «мы попадем», потому что попаду-то как раз только я, как единственный работающий человек в семье.
Чтобы было понятно, «дарование» трудится, как реставратор, и в сложные времена пытается наковырять, ну хоть какие-то заказы на дом.
Задача была не велика. Просто перетянуть холст и отмыть «шедевр», но поскольку необходимых растворов не купить, и надо-то всего «баночку майонезную» (но сейчас!), а через интернет продают только ведро и через неделю, в ход пошли методы «народной реставрации».
Кто-то из коллег присоветовал использовать «Димексид» - это такое зверское лекарство для наружного применения. Нечто среднее между серной кислотой и жидкостью «Крот», которую обычно пьет Бари Алибасов, для привлечения внимания…
Короче, «димексид» в этом деле помог почти так же, как огурец в жопе на программе Малахова, рекомендующего лечить этим способом геморрой.
- Мам. Я стала мазать… и вот, на глазах, небо на картине пошло пятнами какого-то дикого цвета. Одни, прямо купорос, другие веселенькие, как желток. Словом, ад и пакистан, провал, позор и жопа.
- Позвони Шмелеву.
- Я боюсь… Приезжай, когда сможешь, а? Хоть рядом посиди.
Увиденное меня не то, чтобы поразило, но скорее развеселило и озадачило. Кому вообще может быть интересен этот кошмар, а тем более его реставрация?
Огромная по размеру картина, датированная пятьдесят четверным годом, повествовала о героических буднях советских пограничников. Полагаю, что ранее сия мазнявисела в каком-нибудь «Красном уголке» забытой богом воинской части, где служба текла по сценарию, описанному Войновичем.
Художник наспех изобразил трех конных воинов, напряжённо глазеющих в неведомую даль на берегу водоема. Один из пограничников был вооружен биноклем, правда, этот прибор увиделся автору немного странным образом. На картине все выглядело так, словно страж границы пытается заглянуть через горлышко на дно бутылки, мол, не осталось ли там чего?
Кстати все три кавалериста были написаны совершенно на одну рожу, напоминая карикатуру на артиста Рыбникова – секс-символа тех лет. С анатомией тоже были очевидные нелады – голова укладывалась в туловище раз пятнадцать, зато пальцы напоминали самые качественные микояновскиесардельки из книги «О вкусной и здоровой пище». Ногтей на пальцах не наблюдалось, зато погоны и кокарды были прописаны удивительно добросовестно, впрочем, как и водоем. Ну, не Айвазовский, конечно, но и не бинокль в виде бутылки тоже.
И еще, надо отдать должное живописцу... Сумел он, сукинсын, напитать полотно своей энергетикой. Вложил, как говорится «кусочек себя»! Смотришь и сразу понимаешь, выпивал человек по-взрослому. Серьезно пил, можно сказать.
Помнится, мне очень понравилось одно определение из какого-то старинного учебника по психиатрии. «Алкоголики в период абстиненции испытывают аффект тоскливого нетерпения…» Согласитесь, кратко и метко!
Так вот в том, как было исполнено небо, проступило все «тоскливое нетерпение» автора! Еще бы… Аванс давно пропит, заказчик грозит неприятностями по партийной линии , тубы горят, а неба там наверно метр квадратный еще не готов.
Я думаю, он красил его без приседаний и лишней художественной тягомотины – просто валиком, дабы покончить с этой херней и состоянием тоскливого нетерпения заодно.
Так вот, это поганое алкоголическое небо в процессе «реставрации» , как раз и пошло пестрыми пятнами. А на фоне такой плоской одномерности, оно более чем заметно!
-…. Ну попробуй это все закрасить в тон прежней грязи…
- Тогда он скажет, что я не мыла.
-Хорошо. Подрисуй птичек, скажи – вот, отмылись. А художник просто работал в такой темной гамме. Как Рембрандт. У того тоже вечно потемки, черт ногу сломит.
- Все равно неравномерно. Только хуже… (хлюпание носом)
Нет! Не приспособлена наша молодежь к экстремальным ситуациям. Не пережили они совок, перестройку, путчи, дефолты, горящий Белый дом и сахар по талонам! Один только вирус, да и тот ничему не научил.
Терять было нечего...
- Так… Ладно! Неси сюда все - кисточки, валик, краски, тряпки… Кофе и таблетку от головы. Воды налей в тазик. Еще губку, которой посуду мыть… и музыку включи.
Да… Я почувствовала себя чем-то средним между Суриковым и Караваджо. В какой-то момент еще и Архипом Куинджи, когда на плоском одномерном небе появились драные облака, а сквозь прорехи засияло солнце. Я ни разу не рисую, а потому излишки белил размазывала сухой малярной кистью, типа на картине ветер и дождь хлещет…Наверно есть более правильные живописные приемы, но я ими не владею.
Проскакав возле шедевра часа три, поняла, что пора остановиться. Картина наполнилась драматизмом и напряжением творца, который чуть не попал на деньги… Напоследок все же подрисовала птичек – некую вишенку на торте.
За окном кричала птица, а за стеной дрались соседи. Видать карантин, как-то хреново укрепил московские семьи…
