Искусство, компьютерные игры и нейросети.

Пока Платон витал в мире идей, Аристотель твердо стоял на земле, осознавая, что идея превращается в искусство лишь оформившись в материи и став объектом не в идеальном (платоновском), а реальном мире. Здесь начинается самое интересное, поскольку в какой-то степени все интеллектуальные зарубы ученых мужей и мамкиных искусствоведов о том, что является или не является искусством породил Аристотель. Началось всё с нашей любимой литературы, в которой Аристотель обозначил жанры: эпос, лирику, драму; выделил поджанры: комедию, трагедию, элегию, гимн и т.д. и поделил все жанры на высокие и низкие. Первые пробуждают в людях благородные чувства, вторые развлекают, и, несмотря на условность подобного разделения, некий снобизм в восприятии искусства проистекает отсюда.

Мы достаточно пугливые и консервативные существа, часто мыслим иррационально и сильно зависим от мнения авторитетов. Мы и кино долго не считали искусством. Когда Ричотто Канудо, первый в мире кинокритик, объявил кино седьмым видом искусства, люди начали задумываться об этом. Случилось это ещё в 1911 году и знаменовалось двумя эпохальными работами Канудо: «Манифест семи искусств» и «Эстетика седьмого искусства». Как бы долго и упорно интеллектуалы и консерваторы ни морщили носы, зерно сомнения было посеяно. Мы с вами живем во времена, когда кино официально признано искусством. Синтетическим искусством (как и театр), т.к. сочетает изображение, звук, литературную форму рассказа, театральный элемент игры и т.д. Технически кино отличается от театра зависимостью от технологий, театр может существовать без технологий, кино – нет. Компьютерные игры – такой же синтетический вид искусства, как и кино; он также сочетает в себе несколько видов искусств, зависит от технологий и обладает собственной уникальной особенностью. Уникальность кино кроется в монтаже, уникальность игр – в интерактивности.

На вопрос, были ли игры искусством изначально логично дать отрицательный ответ. Превращение игр в синтетический вид искусства неразрывно связано с развитием технологий, то же самое можно сказать и о кино. Были ли первые работы братьев Люмьер произведениями искусства? Скорее нет, чем да. Кинематограф прошел через массу технологических прорывов, прежде чем обзавелся звуком, цветом, монтажом и т.д. Игры тоже развивались и эволюционировали с развитием технологий, без технологий они не могут существовать, в этом аспекте игры и фильмы можно считать сводными братьями. Важно отметить, что, говоря о кино и играх как о синтетических видах искусства, я имею в виду не отдельные произведения, а отрасль в целом.

К примеру, представим искусство в виде яблони со множеством ветвей. Каждая ветвь – это тот или иной вид искусства: литература, музыка, архитектура, скульптура, театр, кино, живопись, графика и т.д. Не все яблоки на этих ветвях одинаково хороши. В литературе у нас есть «Убить пересмешника» Харпер Ли, а есть «Пятьдесят оттенков серого» Э. Л. Джеймс. Эти книги одинаково хороши? Их можно считать произведениями искусства? Или только одну из книг можно? Или обе нельзя? Кинематограф подарил нам «Пролетая над гнездом кукушки», «Броненосец Потёмкин», «Летят журавли» и др. шедевры. Он же одарил нас шестыми «Ёлками», «Защитниками» и фильмами, созданными с единственной целью – заработать денег. В сфере компьютерных игр у нас есть «BioShock», проверяющий на прочность идеологию объективизма Айн Рэнд, «Soma», ставящий перед игроками экзистенциальные вопросы о том, что такое человек, возможна ли цифровая жизнь после физической смерти, можно ли сохранить собственную идентичность, будучи копией копии чьего-то разума и т.п. У нас есть бесподобная «What Remains of Edith Finch», которая трогательно и поэтично рассуждает о том, что человек смертен и, как сказал Булгаков: внезапно смертен, а есть сто пятьдесят какая-то часть «Call of Duty», мобильные доилки и прочие «продукты», созданные с целью заработать все деньги мира, а не рассказать историю и потрындеть за жизнь. Я понимаю, что ступаю по тонкому льду и рискую рухнуть в лютую субъективщину, поэтому заканчиваю сравнения.

Меня удивляет количество материалов и статей, рассуждающих о пользе или вреде компьютерных игр, при этом игнорирующих их диалектическую сложность, нарративную уникальность, взаимосвязь с прочими видами искусств и эволюцию от примитивного к сложному. Древнюю игру в бабки никто искусством не считает, равно как и первые аркадные эксперименты, почему же сейчас не утихают споры о природе компьютерных игр? Когда игры умудрились стать искусством? Ответ прост – когда стали сложнее. Я не про геймплей, а про синтез геймплея, литературы, нарративного дизайна, музыки, графики, работы художников и пр. Кто-то когда-то сказал, что настоящим произведением искусства можно считать лишь плод труда одного автора. По-моему, это бред, ведь тогда почти ни один фильм нельзя считать произведением искусства. Романы, написанные коллективом авторов, тоже, а театр – это вообще какая-то фигня. И, само собой, синтетическое искусство – это никакое не искусство, ведь оно по природе своей не может опираться на фигуру единоличного творца. Думаю, здесь стоит остановиться и вспомнить, что такое синтез искусств и чем он отличается от концепции гезамткунстверк (одно из моих любимых слов в немецком языке, обожаю).

Синтез искусств – это соединение множества в одном, когда разные виды искусства сливаются в единое целое, при этом делают это органично, отсюда и понятие «синтетическое искусство». Не путайте с эклектикой, в данном случае речь не о смешении жанров, стилей и идей, а о слиянии (синтезе) разных видов искусств. В свою очередь гезамткунстверк означает «объединенное произведение искусства». По легенде термин придумал Рихард Вагнер и впервые упомянул в переписке с нашим анархистом и народником Михаилом Александровичем Бакуниным. Есть мнение, что термин гезамткунстверк ввел как раз Бакунин, а не Вагнер, либо же ни один из них, но нам это не столь важно. Важно, что Вагнер употреблял это понятие применительно к искусству, имея в виду не синтез, но очень родственный смысл. Синтез в гезамткунстверке вторичен, речь о равноправном взаимодействии элементов разных видов искусств в едином произведении. Надеюсь, разница понятна. Гезамткунстверк – это в первую очередь про конкретное произведение, в котором имеет место смешение жанров и элементов разных искусств, тогда как синтез  – это именно слияние нескольких видов искусств в одном, как в том же театре или кино. Синтез, как и гезамткунстверк в той или иной форме существовал ещё в античные времена. Из века в век искусство развивается, усложняется, приобретает новые формы и очертания.

Таким образом, отказывать синтетическим видам искусства в праве называться искусством по меньшей мере странно, по большей – глупо. Как и утверждать, что компьютерные игры – это трата времени и прожигание жизни. Я вообще против дискриминации - любой. Один уважаемый мной человек думает примерно так: если произведение (любое) не про Ленина, то понимать его можно как угодно и это плохо. Игры этот человек не признает категорически, как в Советском Союзе не признавали фильмы ужасов, которые по мнению советской цензуры не сочетались с высокими стандартами коммунистической идеологии. Зря. Могли бы создать «Чужого» раньше, чем это сделали «проклятые капиталисты», но увы. Один из самых антикапиталистических фильмов ужасов в итоге снят не в социалистической, а капиталистической стране. Даже немного забавно.

И наконец последний вопрос, на который я хотела бы ответить самой себе. Можно ли назвать работы нейросети в сфере живописи, графики, литературы и музыки произведениями искусства? Из этого вопроса вытекает другой: «мечтают ли андроиды об электроовцах?» Пока не мечтают, но когда это произойдет, работы искусственного интеллекта можно будет назвать искусством. Каким бы сложным ни был спор об искусстве, есть один важный фактор, без которого он невозможен. Творец или творцы, создавая что-либо в материальном мире, осознают себя. Даже если мы создаем что-то неосознанно, бесцельно, хаотично, есть у нас одно великолепное качество, которым пока не обладает искусственный интеллект. Мы осознаем себя и творим непосредственно. Хотя, есть люди, считающие себя лишь инструментом, нейросетью в руках высшего разума и, создавая великолепные произведения, верят, что через них творит Господь или кто-то в этом роде (здесь мои полномочия всё).

Споры об искусстве очень стары, как и само искусство. Этой статьей я ничего не изменю, но, возможно, подобно Ричотто Канудо посею семена сомнения в тех, кто готов сомневаться. Мне кажется, умение сомневаться – одно из наиболее полезных качеств в нашем неспокойном мире. И помните: «Vita brеvis, ars lоnga» - жизнь коротка, искусство вечно. Время расставит всё по местам.