Искусство без искусства?

Вероятно, наиболее распространенной формой обращения с современным искусством является его негативная критика. И, очевидно, на то есть свои причины. Взять хотя бы сами произведения – слишком часто авторы создают свои шедевры в надежде “прославить” себя и свою фамилию. Художнику нужно заставить говорить о себе, и этого он добивается двумя путями: либо через свое творчество (и тогда вопрос звучит: “А кто это нарисовал?”) или же через свою личность (и возникает вопрос: “А что он нарисовал?”). Но так или иначе, главная цель – стать узнаваемым, известным или попросту нужным. Любой творец (пусть он и не признается в этом) желает быть нужным; ему важно не просто признание, а то, чтобы в нем нуждались. Когда во мне нуждаются, тогда я успешен… Собственно, все как в жизни, да только речь идет об искусстве.

Продолжим нашу повествовательную логику и ответим на следующие вопросы: “В чем нуждается современное общество? Какой запрос адресует оно творцу?” Очевидно, что под желанием сексуальности, эпатажа, разрешения (или создания) некоторых проблем кроится нечто большее, чем сами эти понятия. Еще Фрейд показал, что желания не происходят из ниоткуда; они имеют свои причины, истоки. Очень часто, критикуя свойственную нашему времени поверхностность, падкость на все иллюзорное, мы остаемся слепы по отношению к истинным причинам этого явления.

Причина современного “желания” состоит в том, что искусство стало слишком реально отображать происходящие в обществе вещи. Во все времена художников и поэтов упрекали в крайнем идеализме, отказе от реальности, в отстраненности от нее. Вершина этого явления – XIX век с его символистами, импрессионистами, прерафаэлитами и т.д. Сегодня же скорее наоборот: творцы хотят быть как можно “ближе” к реальной жизни, буквально растворяя свое творчество в обществе. При этом мы говорим даже не о технике или направлениях, мы обсуждаем наиболее очевидные теоретические вещи. 

“Гениальное произведение! Из стены торчит водопроводный кран, у него, как и положено, две ручки, для гор. и хол. воды. Над ручками надпись – над одной “вино”, над другой – “водка”. И, что самое главное, – это было правдой! Крутишь одну – течет вино, крутишь другую — течет водка.”

Из книги М. Немирова: А. С. Тер-Оганян. Жизнь, Судьба и контемпорари арт

Мой тезис не должен свестись к тому, что искусство является просто следствием объективных общественных и социальных причин. Но оно существенно зависит от них и передает на неком специфическом языке, языке искусства, ту духовную ситуацию времени, которую наблюдает. Современный мастер, наливая посетителям вино и водку из кранов, играет с реальностью наперегонки. В некотором смысле он даже обгоняет ее…

Да, нам есть за что ненавидеть современное искусство. Но не мы ли ему причина?

…Обратимся к истории. В начале прошлого века австрийско-чешский архитектор Адольф Лоз пишет свое знаменитое эссе «Орнамент и преступление». Суть эссе заключается в следующем: орнамент, декорация, “украшательство” чего бы то ни было, даже есть речь идет о человеке – преступление, ибо таким образом оно извращает его эстетическую, сопряженную с этической позицию. Татуировки, по словам Лоза, делают либо дикари, либо глупцы. Эти слова были написаны в 1913 году, и сто лет спустя они все еще актуальны. Разница лишь в том, что художник перестал не только украшать свою работу, он перестал украшать мир, в котором живет.

Инсталляция представляет собой неубранную кровать с постельным бельем на ней. Белье скомкано и помято, частично грязно и сползло на пол. Около кровати – пустые емкости из-под спиртных напитков, окурки, таблетки, презервативы. Работа Трэйси – автобиографична. Это память о депрессии, которую пережила автор. В 2014 году ее инсталляция был куплена на 4,5 миллиона долларов, сделав Трэйси одной из наиболее ценимых художников, принадлежавших к течению Young British Artists.

Неужели мы настолько плохо живем?.. Да нет, мы живем неплохо. Хотим мы того или нет, но уровень жизни растет. Даже в некоторых неблагополучных странах у многих есть интернет и любимые сериалы. Сегодня мало кто умирает от голода, и даже школьное образование доступно всем. Но все-таки – плохо.

Искусство указывает нам на это. В нашей жизни есть ужасающая пустота и неопределенность. Хваленая современность – это вакуум, в котором есть только безликая и всеобъемлющая тревога. Знаете, что такое “Черный квадрат” Малевича? Это – тревога. Знаете, что такое “Онемент” Ньюмана? Это – тревога. Человеку свойственно боятся пустоты, и ее нужно чем-то заполнить. Да и “свято место пусто не бывает”. Кризис длиной в весь XX век, кажется, преодолели, отказавшись от всего, что могло его вызывать, например, философии, идеологии, истории. Здравствуй, пост-модерн! Все, что могло вызывать тревогу – запреты, рамки, руководства – отменили. Мастер волен творить так, как считает нужным; у него нет никаких ограничений. Парадокс: сегодня художник не должен уметь рисовать, а скульптор – лепить… Как говорил Жак Деррида, “жанр романа умер; скоро умрет и повесть, и писателю будет достаточно вести свой коротенький блог, чтобы считаться таковым”. Возможно, проблема как раз в этом?

Лондон, Англия. Осень 1888 года. Джек Потрошитель – Jack the Ripper – убивает свои первые пять жертв. Первый известный нам маньяк в истории, рассказы и легенды о котором до сих пор пользуются спросом, и чья личность до сих пор официально так и не названа.

Почему все это происходит? Почему мы стали боятся чего-то большего, чем мы сами? Почему в Северном павильоне Венецианской биеннале 2015 представлены битые стекла и окна, а израильтяне построили стену из покрышек? Вариантов масса, и любители пофилософствовать, вроде меня или Славоя Жижека, тут же найдут сотни интерпретаций и объяснений. Но обыватель скажет: “Ого, три тысячи китайских котиков в одной комнате? Да это круто!”, или: “Кто додумался выложить гору грязного белья в индо-пакистанском павильоне? Хах, да вы молодцы!”, и этим удовлетворится. Фраза “вот это круто!” похоронит искусство.

Это отсылает нас к тому, с чего мы начинали разговор. Но я думаю, что проблема еще глубже – искусство не только пугающе “мутирует”. Этот термин вообще теряет смысл для подавляющего большинства людей. Разумеется, речь не о том, что все вдруг забудут, как это произносится. Само-то слово останется, но вот что будет стоять за ним? Жак Лакан говорил о том, что у любого слова есть акустический образ (означающее) и, собственно, смысл – то, что мы под ним понимаем (означаемое). Искусство как означающее сохранится, а вот что оно будет означать?

Искусство – это высшая степень мастерства. Это талант, грани которого отточены до остроты лезвия, это момент торжества умения и гения человека. Искусством может быть и искусство войны, и повивальное искусство, и фигурная резьба по дереву, и танцы на льду, и умение красиво говорить, готовить. А.П. Чехов писал об одном своем герое: “Он обладал искусством всюду находить и оттенять пошлость, – искусством, которое доступно только человеку высоких требований к жизни”.

Все это – искусство. Но представим себе Цицерона, который нарочно будет заикаться или конвульсивно взвизгивать перед толпой? О да, искусство куда-то исчезнет. Но позвольте, если мы берем кисть, а то вовсе и не кисть, а консервные банки или краны с водкой и вином… Цицерон бы поперхнулся. Я чрезвычайно пессимистичен! Я не вижу никакой возможности для поворота. То, что мы называем искусством, по аналогии с речами афинских риторов, – байки, анекдоты с корабельным юмором. И я не спорю, что басни Эзопа были талантливы. Но они – исключение. Нет искусства, есть его забвение, если брать современные процессы в мире актуального арта.

Каким словом принято называть сегодня всё: общество, культуру, искусство, людей? Массовым. Массовая культура, массовое искусство, массовый человек. 

На полу выставочного зала рассыпано 100 000 000 (!) семечек подсолнечника, каждое из которых автор раскрашивал сам. Зрители ходят по ним и думают о семечках, китайской самобытности и современности.

Массовое искусство,исходя из нашего предыдущего высказывания, оксюморон. Талант не может принадлежать обществу, он не может быть проецирован из него. Вы заблуждаетесь, если думаете, что “массовое искусство” – это нечто, ориентированное на массы. Нет, это как раз то, что массы ориентируют на вас. Поэтому изначальный запрос художника исчезает, он становится лишь инструментом передачи эти невербальных околохудожественных посланий. Потому и вынужден идти на все, чтобы его имя стало Именем.

Выходит замкнутый круг, не так ли? Ведь придать что-либо забвению легко. А вот вспомнить уже куда сложнее… 

Источник: http://art-news.com.ua/iskusstvo-bez-iskusstva

© Art News Ukraine. Under the guidance of Sotheby's.