Искушение

Довольный своею судьбою,

Однажды счастливецъ* гулялъ,

И какъ-то съ кармана рукою

Вдругъ цѣлыхъ сто тысячъ стерялъ.

Межъ тѣмъ, вслѣдъ, по той же дорогѣ,

Тащился въ лохмотьяхъ бѣднякъ,

Который, ревнуя по Богѣ,

Кормился съ трудомъ, кое-какъ.

Онъ видитъ бумажникъ лежащiй,

И видѣть стерявшаго могъ,

Однако рукою дрожащей

Находку скрываетъ въ сапогъ.

Бѣжитъ къ своей бѣдной лачужкѣ,

Въ которой жила одна мать,

И съ радостью началъ старушкѣ

Бумажки и злато считать.

Старушка съ такого восторга

Чуть-чуть не лишилась ума.

И только: «сокрой, ради Бога», ‒

Мога проглаголать сама.

Ахъ, кто на богатство не льстится,

Кого не слѣпило сребро!

Но тутъ мой бѣднякъ вразумился,

Глядя на чужое добро.

‒ Нѣтъ, матушка, грѣхъ брать чужое, ‒

Онъ тотчасъ, со страхомъ, сказалъ:

‒ Я зналъ это злато какое,

И кто потерялъ его, зналъ.

Быть можетъ, ужь больше ни гривны

У бѣднаго нѣтъ у него,

И онъ съ столь великой кручины

Убить радъ себя самого.

О, нѣтъ! непремѣнно мнѣ должно

Хозяину злато отдать. ‒

Сказалъ и, какъ только возможно,

Пустился съ лачужки бѣжать.

Вотъ къ дому бѣднякъ подбѣгаетъ;

Поспѣшно встаетъ по крыльцу;

Слугъ видитъ и ихъ умоляетъ

Сказать о немъ тотчасъ купцу.

Тѣ вышли, но долго ихъ нѣту;

Онъ самъ пошелъ радость снести;

Не страшно ему по паркету

И заламъ злаченымъ итти.

Онъ множество комнатъ проходитъ, ‒

Отъ блеска сталъ чуть не слѣпой, ‒

И вотъ ужь къ послѣдней подходитъ,

Гдѣ слуги, стояли толпой.

‒ Эй, неучь! ‒ они закричали:

‒ Зачѣмъ ты пришелъ сюда къ намъ?

Онъ спитъ и дверь заперта въ залѣ.

Ступай внизъ и жди пока тамъ. ‒

Бѣднякъ испугался ужасно

И только сказать въ страхѣ могъ:

«Не медлите, други, нисколько,

Ломайте на дверяхъ замокъ!»

Всѣ тотчасъ къ дверямъ приступаютъ

И всѣхъ тайный трепетъ беретъ;

Союзно и дружно ломаютъ,

Лишь гулъ одинъ въ залѣ стаетъ.

Но вотъ, наконецъ, дверь сломали ‒

И что же бѣднякъ мой узрѣлъ:

Несчастный счастливецъ, съ печали,

Уже въ крѣпкой петлѣ висѣлъ.

Бѣднякъ, съ твердой въ Бога надеждой,

Его тотчасъ изъ петли беретъ

И въ смерти почти неизбѣжной

Несчастному жизнь отдаетъ.

Спасенный глаза открываетъ,

Глядитъ на сiянiе дня,

И вдругъ давшимъ жизнь восклицаетъ:

«Зачѣмъ вы сгубили меня!»

О, деньги! о, злато! не ложно

Господь рекъ въ своихъ словесахъ,

Что трудно, почти невозможно

Богатому быть въ небесахъ.

Для денегъ и этотъ несчастный

Презрѣлъ огнь геенскiй и мракъ;

Для денегъ, увидя день ясный

Жизнь гибелью назвалъ! Бѣднякъ!

Для тебя часъ святаго восторга

И счастья земнаго насталъ:

Онъ, молча, воззрѣвши на Бога,

Купцу отдалъ весь капиталъ.

О, кто купца радость измѣритъ?

Узрѣвши бумажникъ въ рукахъ,

Онъ вѣритъ, и вмѣстѣ не вѣритъ

И жметъ ко груди бѣдняка.

Когда радость стихла немного

И разумъ свой смыслъ получилъ,

Онъ, съ чувствомъ, не думая долго,

Ему вдругъ семь тысячъ вручилъ.

Тутъ бѣдный съ богатымъ простился

И, съ радостью въ сердцѣ простомъ,

Къ старушкѣ бѣжать устремился

Въ свой бѣдный, единственный домъ.

«Вотъ я и богатъ, слава Богу, ‒

Онъ сталъ по дорогѣ мечтать:

Теперь мы начнемъ по немногу

Жить-быть, да добра наживать.

Во первыхъ, домъ новый построю,

А старый кому-нидь отдамъ;

Потомъ къ дому лавку пристрою

И въ ней торговать буду самъ.

Смѣшно, право, мать поступаетъ!

Пожалуй, грѣха наживай ‒

Не страшно! Кричитъ себѣ знаетъ:

Возьми, обряди, не отдай!»

Такъ думалъ онъ, бѣдный, но честный,

Спѣша деньги матери дать.

Пришелъ и ‒ о, царь небесный! ‒

Виситъ въ петлѣ бѣдная мать.

И тожъ ‒ изъ за денегъ. О, вѣрно,

Господь рекъ въ своихъ словесахъ,

Что трудно, и трудно чрезмѣрно,

Богатому быть въ небесахъ.

____________________________________

* Давно уже, говорит народное предание, жил в Петербурге купец Ипат, предки котораго были выходцы из Тулмозера. С одним из предков Ипата и случилось описываемое происшествие. Купец Ипат, в память избавления своего предка от позорной, нехристианской кончины, пожертвовал в Туломозерскую церковь 52-пудовый колокол. Ныне нет никого ‒ все перемерли. Автор застал еще в деревне племянника Ипата, шестидесятилетняго холостяка, который разсказал настоящее происшествие, послужившее материалом для стихотворения «Искушение». Но и этот потомок рода Ипатова уже десять летъ лежит в земле.