Is journalism official?
НеореакцияМы живём в мире, созданном серой журналистикой. Если вы не верите серой журналистике, вы не верите ни во что. Вы нигилист. Предположим, что я открываю какую-нибудь страницу на nytimes.com и читаю статью про Пакистан. Имеет ли упомянутый в ней «Пакистан» какое-нибудь отношение к реальности? Существует ли вообще страна под названием «Пакистан»? Стоит вам начать отрицать серую журналистику, как вы можете начать отрицать вообще всё, что угодно. Ваша паранойя становится безграничной.
Сейчас я читаю Times не потому что я считаю, что там написана правда, но потому что — к добру ли это или к худу — Times представляет собой коллективную реальность, внутри которой живёт большинство образованных людей планеты. Я читаю Times, чтобы знать, что на уме у читателей Times — примерно как атеист может читать Библию, чтобы знать, что на уме у христиан.
Раз уж я начал раскрывать личные секреты, позвольте мне ответить, что мой отчим (ни в коем случае не поддерживающий то, что я сейчас пишу) — вообще-то, член Council on Foreign Relations. Он получил PhD по политологии в Гарварде, и некогда был протеже Макджорджа Банди, и у него с Times ассоциируется одна история из шестидесятых, когда вся газета ушла на забастовку на несколько дней, и Банди сказал что-то в духе «мы остались без лучшей системы обмена служебными записками». Наверное, это лучший способ описать Times и всю официальную прессу: они рассказывают вам, что думает государство. Конечно, это само по себе является достаточной причиной знакомиться с их содержанием.
Конечно, если наша журналистика официальна, у нас должна быть возможность люстрировать её. Если вы согласны со мной и считаете, что вся эта система вредна, и что Государство не должно управлять сознанием своих граждан, как нам от этой системы избавиться?
Я могу сказать много нехороших слов об американской системе корпоративного права, однако иногда она производит настоящие бриллианты. Например, есть один просто отлично написанный закон, я бы даже сказал, закончик, под названием «Reg FD». «FD» означает «Fair Disclosure», и благодаря этому закону, если публичные компании хотят разгласить какую-то информацию, они обязаны сделать это так, чтобы все участники рынка получили её одновременно и в полном объёме.
Я считаю, что некоррумпированное государство двадцать первого столетия должно принять Reg FD в отношении своей деятельности. Ни у одного государства нет веских оснований заниматься каким бы то ни было выборочным разглашением информации. Когда оно делает какую-либо информацию открытой, оно должно свободно публиковать её, не наделяя «журналистов» какими-либо особыми привилегиями.
Это важнее, чем вам может показаться. Почти каждая история в прессе — либо а) переписанный пресс-релиз (заниматься подобным считается унизительным даже среди «газетчиков-стервятников»), либо б) результат выборочного разглашения информации тем или иным государством. Общение с журналистами без протокола — а то и прямые сливы им информации — практика широко распространённая и неконтролируемая, несмотря на то, что, вообще говоря, она незаконна.
Это приводит к очень запутанным отношениям и разделению власти между журналистами и госслужащими, действующими в роли их источников и контактов. Каждая сторона здесь использует другую. Журналисту нужна история, и госслужащему нужна история, содержащая конкретную информацию, и которая излагается конкретным образом. У каждой из сторон есть множество возможностей для компромисса и quid pro quo.
Каждый раз, когда я читаю какое-нибудь «журналистское расследование» в Times, у меня всегда возникает один вопрос, на который я не нахожу ответа: почему эта история оказалась здесь? Как это произошло? Как эти события попали во внимание автора? Почему-то текст никогда не отвечает на них.
Сравните это с деятельностью по-настоящему независимого журналиста, такого как Майкл Тоттен. Тоттен, у которого нет никаких институциональных связей, и деятельность которого поэтому нельзя назвать официальной, просто не может принимать участие в подобных отношениях. И у него нет никакого типичного для системы обмена служебными записками авторитета. Его слова принадлежат только ему, он рассказывает нам, откуда он получает материал для своих историй, и ему нечем убедить нас, кроме своих слов и фотографий. И он добивается своего. И если Times и Тоттен в чём-то несогласны, я просто предполагаю, что последний прав, и что первые вешают мне лапшу на уши. Конечно, вам так может не казаться.
У этой журналистики тоже должен быть свой цвет, и я позволю себе предложить мой любимый цвет: оранжевый. К числу оранжевых журналистов принадлежит любой автор, пишущий о современной истории, который не полагается ни на чей официальный авторитет, чьи тексты никем не фильтруются и не спускаются сверху, и кто может заслужить доверие лишь своими словами. eXile — ещё один замечательный пример оранжевой журналистики: я не уверен, что я доверяю Эймсу, Долану и компании столько же, сколько и Тоттену, но я абсолютно точно доверяю им больше, чем The Economist.
Представьте себе, что «Стивену Эрлангеру» пришлось оставить свою позицию в Департаменте журналистики и начать свой блог. В этой нише ему понадобилось бы состязаться с Майклом Тоттеном — как раз в вопросах его компетенции, в вопросах Ближнего Востока. Много ли чего ему нужно было бы сделать, чтобы я начал доверять ему так же, как Тоттену? Да до черта чего. Так что почему я должен доверять ему сколь-нибудь больше сейчас — просто потому что он работает на «уважаемых людей»? Я и не доверяю. И я не думаю, что кому-либо ещё стоит доверять.
Отказ от веры в официальную журналистику — это крайне непростой для психики поступок. Это что-то на уровне отказа от веры. Этот отказ породит множество вопросов, на которые, как вам казалось, кто-то уже ответил, и которые внезапно снова становятся вопросами. И ответить на них неправильно очень легко. Перефразируя Честертона, Когда люди перестают верить Times, они не перестают верить чему-либо: они начинают верить всему подряд.
Так что если вам не кажется, что вы готовы к такому отказу, наверное, самый безопасный и разумный вариант — просто продолжать читать официальную прессу. Забудьте обо всём этом на годик-другой. Реальность никуда от вас не денется: когда вы будете готовы к ней, она всё ещё будет вас ждать.