«Интервью с вампиром» (разбираем культовый гомоэротический триллер с Брэдом Питтом, Томом Крузом и двенадцатилетней Кирстен Данст)
Киноведы«Интервью с вампиром: Хроника жизни вампира» («Interview with the Vampire: The Vampire Chronicles») 1994 года – культовая вампирская драма; зрелищная и эмоциональная философская картина; смелейший – даже по современным меркам – гомоэротический триллер; звёздный бенефис Брэда Питта, Тома Круза и 12-летней Кирстен Данст; экранизация одноимённого романа-бестселлера Энн Райс 1976 года, к которой она сама написала киносценарий и режиссёром которой выступил Нил Джордан («Мы не ангелы», «Чудо», «Жестокая игра», «Майкл Коллинз», «Завтрак на Плутоне», «В объятиях лжи», «Марлоу»).
Для сегодняшних зрителей «Интервью с вампиром» – абсолютно культовое кино как в контексте романтического или околоромантического голливудского кинематографа девяностых («Основной инстинкт», «Английский пациент», «Ромео + Джульетта»), так и в контексте вампирского жанра вообще («Интервью с вампиром» переняло эстафетную палочку у «Дракулы» Фрэнсиса Форда Копполы и передало её «сумеречной» франшизе и джармушевским «Любовникам»). Картина Нила Джордана крутейшим образом повлияла на популяризацию вампирской тематики по всему миру, снова вернув в тренды неизменные атрибуты данного жанра: от философско-религиозной напыщенности и нуарного викторианства до блистательного гламура и беззастенчивой гомоэротики.
Том Круз, Брэд Питт и Кирстен Данст – точно также, как и Гленн Клоуз с Джоном Малковичем в «Опасных связях» (1988) – превратили «Интервью с вампиром» в актёрский бенефис, полностью центрировав на себе внимание зрителей и затмив всё остальное: и сюжет кинокартины Нила Джордана, и её многочисленные двусмысленности, и режиссёрские приёмы, etc. Нет, «Интервью с вампиром» – это, конечно, глубокое кино, умное и эмоциональное, однако в первую очередь – актёрское. Массовый зритель воспринимает «Интервью с вампиром» как эдакий парад мод – вычурную демонстрацию пока ещё молодых кинознаменитостей, по уши залитых кровью и неспособных улыбнуться.
За довольно типичным сюжетом «Интервью с вампиром» – преображением в кровососа и меланхолией упыря – скрываются прелюбопытнейшие подводные камни. Особенно фильм Нила Джордана уникален своей интеллектуализацией эмоционального – вампир Луи де Пон дю Лак (Брэд Питт) оказывается вампирским мессией благодаря тому, что ему удаётся сохранить «сердечность». Старейший в сообществе вурдалак Арман (Антонио Бандерас) напрямую заявляет Луи о том, что вампиры выродились, обветшали и опустились. И что Луи – единственный из них, в ком ощущается некая «свежесть», в ком ещё сохранилась «искра жизни». Именно Луи обязан повести вампиров в будущее (прямо как Навсикая в мультфильме Хаяо Мидязаки) – а всё благодаря тем чувствам, которые не угасли в сердце героя даже после каминг-ау... простите, после превращения в вампира!
«Пустота!» – говорится в «Интервью с вампиром», и это слово выражает центральную идею фильма. Экзистенциальное ничто, поглощающее бессмертных вампиров (а мало кому, по словам Армана, удаётся принять бессмертие и не покончить с собой), превращает их в пустые оболочки, в одинаковых потребителей крови, совершенно неотличающихся друг от друга. Только желания и только чувства – высшая мера жизни по легендариуму «Интервью с вампиром» – способны наделить существование значимостью. Сострадание, боль утраты, любовь, месть – в конечном итоге вампиры охладевают ко всему; жизнь становится для них механистичной жестокой забавой, лишённой какого-либо смысла и, самое главное, удовлетворения. Но такова ли истинная доля бессмертного вампира? Не унизительно ли быть настолько мёртвым? Арман, позволивший Луи выжечь и высечь вампирское сообщество, прекрасно понимает, что единственным спасением для вампира является эта самая эмоциональность. И его заветнейшее желание – снова обрести сердце благодаря помощи Луи.
Ещё один подтекст «Интервью с вампиром» – романтизм и гомоэротика, которые производят незабываемое, а то и шокирующее впечатление на зрителей. Откровенность «Интервью с вампиром», его полное пренебрежение общественными табу (кажется, что в этом фильме есть всё, что считается запретным – от групповых вакханалий до, простите меня, прямых намёков на п*доф*лию) иногда в голове не укладывается. Удивительно, что писательница Энн Райс сетовала на консервативность Голливуда, неспособного, по её мнению, «даже вкрадчиво намекнуть на «тесные» дружеские отношения героев Брэда Питта и Тома Круза». С моей точки зрения, фильм вообще ничего не вуалирует, а выставляет как есть – герои Питта и Круза разве что не целуются на экране, а в остальном испытывают такое сексуальное напряжение, что... что... ой, писать стыдно! А персонаж Антонио Бандераса?! Он же и вообще не скрывает своих «вкусов» – напрашивается в «наставники» к Брэду Питту, явно пересекая границы френдзоны. Вампирство и гомоэротизм всегда шли рука об руку, но в «Интервью с вампиром» достигли нового контактного уровня – вспомните только, насколько были близки губы Брэда Питта и Антонио Бандераса!
Слоган «Интервью с вампиром»: «Пустота...»