Интервью с руководителем Международной правозащитной группы «Агора» Павлом Чиковым

Сегодня в Махачкалу приезжает Руководитель Международной правозащитной группы «Агора», член Совета при Президенте России по развитию гражданского общества и правам человека, Павел Чиков, директор правозащитной организации «Зона права» Сергей Петряков, где они совместно с руководителем дагестанской организации по защите прав пациента «Монитор пациента» Зияутдином Увайсовым проведут приём граждан. 

Агора является одной из ведущих правозащитных организаций в РФ. Ее адвокаты участвуют в нашумевших процессах. В частности в нашумевшее процессе по журналисту Медузы Ивану Голунову,  по защите известного режиссера Сенцова, сопровождаи процесс по территориальному спору Чечни и Ингушетии, по обвинению сотрудников ЦПЭ Ингушетии в пытках.

Думаем приезд руководителя подобной организации особенно символичен на фоне возмущения некоторой части кавказского общества в связи с тем, что к проблемам кавказских активистов меньше привлекается внимание общероссийских СМИ и правозащитных организаций. 

Мы попросили Павла Чикова ответить на несколько наших вопросов. 

Чем отличаются дела, с которыми вы сталкиваетесь по Кавказу или Дагестану, от дел, которые вы ведёте в остальной России?

Есть отличия, есть сходства. Дела, связанные с медициной, где врачи что-то не сделали либо сделали не так, и пациент скончался, - везде одинаковые. На Кавказе нет у нас жалоб от осужденных. Но есть дела чеченцев, ингушей и дагестанцев, которые отбывают наказание в Сибири или на Севере - жалуются на удаленность от дома 

Пытки в полиции есть везде. На Кавказе они часто более лютые, вследствие безнаказанности. Сильно надеемся, что прошлогодний приговор по делу ингушского Центра Э немного остудит этот пыл. Особенности кавказских дел - атавизм в виде подброса оружия, боеприпасов и наркотиков. Именно то, что случилось с Голуновым, в большой России давно редкость. Поэтому и том числе и резонанс - реакция на угрозу возвращения такой практики. Но в Дагестане, Ингушетии, Чечне, КБР и КЧР - это никуда не уходило. 

Еще отличие - обвинения в участии в вооруженных формированиях. Пока в большой России сажали за лайки и репосты, на Кавказе - за пособничество террористам. Зачастую при нулевых или сфальсифицированных доказательствах.

В Дагестане часто сталкиваются с делами, подобными делу журналиста Ивана Логунова. Как вы думаете, в чем разница между этими делами, и почему к некоторым из них привлекается общественное внимание, в них активно участвуют, а относительно других подобного не наблюдается? Не связано ли это с национальной принадлежностью или местом жительства?

Связано это лишь с одним - вы позволяете полиции так себя вести. А московские журналисты этого не позволили. Адвокатов сильных на Кавказе мало, правовое поле разорвано на куски. Медиа мало. Мы с трудом в прошлом году собрали группу из 15 адвокатов на Правовую школу Агоры и 10 журналистов на семинар о судебном репортаже. Группу журналистов только в Дагестане удалось собрать. В других республиках просто некого. Толковые адвокаты уезжают в Москву - у нас несколько выпускников Школы Агоры перебрались в столицу. Люди здесь привыкли терпеть произвол, а когда припрет, браться за оружие. Терпеть нельзя, надо защищаться, но делать это правовыми средствами.

Часто ли к вам обращаются из Дагестана, чтобы вы помогли обратиться в ЕСПЧ?

Около десяти дел из РД мы ведем в ЕСПЧ. Медицина, пытки в полиции и ФСБ, исчезновения. Будет больше, мы недавно начали. По делам о произволе силовиков приходится много времени тратить на прохождение зачастую бесполезных инстанций внутри страны.

Кажется, в последний год дел, связанных с экстремизмом, возбуждается меньше. Тот же Центр Э меньше стал их инициировать. Так ли это на самом деле? Значит ли это, что нам стоит ждать улучшений, или же всё ещё впереди?

В целом в стране экстремистских уголовных дел стало меньше. И это будет, скорее всего, долгосрочный тренд. Об этом свидетельствует судебная статистика за 4 квартал прошлого года и заявление главы МВД Колокольцева о падении числа новых дел в первом квартале этого года в 25 раз по сравнению в аналогичным периодом 2018.  Но это не совсем улучшения, это прежде всего изменение политики. Стало больше дел о терроризме и наметился рост административных дел - штрафы и аресты.

Как вы думаете. Повлияет ли ваш приезд на ситуацию с правами человека на северном Кавказе и привлечет ли это внимание центральных СМИ и организаций. Какие ожидания?

Я в составе СПЧ весной прошлого года вел прием граждан в Махачкале и Хасавюрте. Чуть позже летом наши адвокаты вели прием в Махачкале, когда обратились за помощью семьи 8 пропавших ребят. Это не первый приезд, это системная работа, сопровождающаяся ведением дел, судами, освещением в СМИ, обращениями в ЕСПЧ, подключением федеральных игроков. Нашу работу надо воспринимать так, и не ждать, конечно, немедленных чудес. Они бывают редко и чаще всего в конце долгой упорной работы.

Последный вопрос. Если можно. Про Ивана Голунова. Учитывая, что Ивана защищали ваши адвокаты домашний арест вы воспринимаете как победу в данном случай? Будете дальше защищать Ивана или же им будет заниматься кто то другой? Как вы думаете пресс-служба ГУВД г. Москвы «левые» фотографии по ошибке выставили на сайт или же это была обдуманная работа для убедительности, но прокололись?

В деле Голунова победа - не домашний арест, победа - отказ суда в просьбе следователя заключить под стражу. Этот отказ показывает, что у следствия и его заказчиков оказалось не всё схвачено, и критическая масса нарушений и общественного резонанса конвертировалась в нежелание суда отправлять Ивана в СИЗО. Дело дало трещину. Теперь защите нужно спокойно довести начатое до конца.