Интервью папы экс-журналистки БТ

Каждый день в СИЗО экс-журналистка БТ Ксения Луцкина ходит в санчасть, где ей колют обезболивающее. «У нее в мозге растет опухоль, из-за этого постоянно болит голова, - рассказывает ее отец Олег. – Здоровье дочки все ухудшается. С адвокатом они пишут во все инстанции, просят, чтобы Ксении изменили условия содержания, но в ответ получают только отказы». 

В СИЗО на Володарского Ксения Луцкина находится уже девятый месяц. Каждую среду к ней ходит защитник. 

- Головные боли не проходят, но держится она бодро. К счастью, бронхиальная астма, что обострилась у нее из-за холода и сырости в камере, ослабевает, - рассказывает последние новости о дочери отец. – Значит, лекарства, которые я передал, помогли.

Олег – человек немногословный. Его забота о дочке больше проявляется в действиях, чем в словах. Каждый понедельник папа носит на Володарского медицинскую передачу и раз в неделю обязательно отправляет туда письмо. Корреспонденция, признается, прорывается с перебоями: то ничего, то вот недавно прилетело сразу пять конвертов.

- «О себе писать нечего. […] Бесконечно хочу домой, - зачитывает Олег выдержку одного из последних сообщений от Ксении. - Ушли все глупые женские страхи. Проплакалась, не помогло. [Но я] верила, - и все равно верю [что скоро окажусь на воле].

Вне воли Ксения оказалась в декабре 2020-го. Ее задержали в связи с «делом «Пресс-клуба» и обвинили в соучастии в неуплате налогов. Позже это дело закрыли. У Ксении теперь новая статья. Подробностей адвокат журналистки не сообщает: защитник под подпиской. 

- Новое обвинение дочь восприняла очень тяжело. Писала: «Думала [уже] выйду, даже вещи собрала, но чуда не произошло», - цитирует Ксению отец и снова переходит к ситуации с ее здоровьем. - В 2012-м ее прооперировали - удалили одну из двух опухолей, что выявили на головном мозге. Вторую, чтобы не задеть жизненно важные органы, не трогали. 

После этого раз в год журналистка обязательно делала МРТ, ходила на консультации к нейрохирургу и неврологу. До задержания ситуации была стабильной. В мае и июле, когда Ксению возили на томографию уже из СИЗО, исследование показало: опухоль начала увеличиваться. Скорее всего, полагает отец, это из-за стресса и условий содержания. К журналистке приглашали нейрохирурга. Каким было его заключение, Олег не знает.  

- До 1 сентября ей на неделю прописали постельный режим: днем разрешали лежать, - поясняет тонкости содержания в изоляторе Олег. – Она писала, что очень хотела выспаться, но, так как в камере с ней еще девять человек, сделать это оказалось невозможно. 

"Дочь прислала SOS, затем позвонил внук, говорит: "В дверь стучат какие-то дяди""

До августа 2020-го Ксения 15 лет работала в Белтелерадиокомпании. Попала, говорит папа, она сюда случайно. После истфака БГУ они с товарищем решили развиваться как кинодокументалисты и подали документы на телевидение. В итоге девушка прошла на БТ, а молодой человек – на ОНТ. 

- Она у нас историк до мозга костей. Особенно ее увлекал 20 век. За время работы она сняла более 20 фильмов. Самый первый из них – «История одного города» был о Минске. Я ходил в Дом кино на его презентацию и очень гордился (и сейчас горжусь) дочкой, - не скрывает эмоций Олег. – Ксения снимала и про войну, и про Чернобыль. За три года они с командой объехали всю страну и подготовили около 140 серий «Terra incognita. Беларусь неизвестная», где рассказывали про неизведанные места.

После выборов Ксения ушла с телевидения. Говорить об этом Олег отказывается: боится навредить. Из написанного о журналистке раньше известно, что после увольнения она присоединилась к основному составу Координационного совета, а также была связана с проектом «альтернативного телевидения» на YouTube, к которому была причастна Академия «Пресс-клуба».

- Задержали ее 22 декабря в банке. Она прислала сигнал SOS. Затем мне позвонил Матвей (сын Ксении. – Прим. Ред.) Говорит, в дверь стучат какие-то дяди, я сказал пока не открывать, - возвращается в тот день Олег. – Затем набрал сына и попросил сбегать к внуку. Когда Роман был на месте, Ксению уже привезли. С ней находилось восемь человек. Осмотр начали на глазах у внука. Рома спросил, можно ли вывести ребенка из квартиры. Разрешили.

Матвею 11 лет, он тяжелее всех переживает расставание с мамой. «За что ее арестовали?» - очень часто спрашивает он дедушку. Деду ответить нечего.

- У нас в семье отмечают и православное, и католическое Рождество. Ксения католичка, поэтому 25 декабря мы планировали собраться у нее. Дочь заранее поставила и нарядила елку, - возвращается к тем событиям собеседник. – Эта наряженная елка стоит в квартире до сих пор. Матвей запретил ее трогать. Сказал, уберем, когда мама вернется. 

"Трижды писали с просьбой о свидании, но «в интересах следствия» мне отказано"

23 августа было восемь месяцев с тех пор, как Ксения Луцкина находится за решеткой. В этот день из СИЗО выпустили всех сотрудников Пресс-клуба – они написали прошение о помиловании и возместили ущерб. Олег, как и их родные, в тот вечер был на Володарского. Надеялся обнять дочь. 

- Я понимал: ее не выпустят, но продолжал верить. Ни к кому из близких Пресс-клуба я не подходил. Просто ждал в сторонке, - описывает тот вечер собеседник. – Все это время мне звонил Матвей, спрашивал: «Где мама? Где мама?». А я не знал, что ему ответить. 

По словам Олега, Ксении дважды предлагали написать прошение о помиловании. 

- Но за что ей извиняться? Ни к Пресс-клубу, ни к неуплате налогов она не имела никакого отношения, - продолжает отец, затем берет одно из писем дочери, зачитывает. – «Я готова сделать все, чтобы воссоединиться с семьей. Душа разорвана на тысячи кусков. С 1 июля я пережила ад, абсолютный, внутренний. Но пытаюсь как-то склеивать [душу] потиху».

- А что случилось 1 июля?

- Стали приходить по поводу прошений. Говорили, или всем - ей и сотрудникам Пресс-клуба написать, или никому. По этому поводу у дочки были долгие дебаты с адвокатом, - говорит отец. – Ксения не сразу узнала, что сотрудники Пресс-клуба все же решили написать прошения. Ей об этом рассказала Юлия Слуцкая, когда они пересеклись в санчасти. Они тогда поругались.  

Чуть позже о 23 августа Ксения написала отцу так: «Сердце разрывается, что я все еще не могу обнять своего сына. Но очень рада, что хоть кто-то отсюда вышел».

- А об условиях содержания в СИЗО она что-нибудь пишет? 

- Рассказывает, что много читает, и что местную еду есть невозможно, поэтому мы передаем ей овощи, колбасу, оливковое масло. 

- Вы обсуждали с адвокатом, можно ли из-за серьезных проблем со здоровьем как-то улучшить условия содержания Ксении? 

- Они с адвокатом пишут во все инстанции, но пока ничего. Дочь должен осмотреть невролог. Может, после его визита что-то изменится. 

- А вы-то сами как держитесь все это время?  

- Нормально, - слышно, что отец плачет. - Самое большое желание за этот год, хотя бы увидеть дочь. Трижды мы писали следователю с просьбой о свидании, но «в интересах следствия» мне отказано.

P.S. Весь день 17 сентября Олег провел у СИЗО на Володарского. Думал, раз других политзаключенных к Дню народного единства отпускали, может выйдет и его дочь, у которой серьезные проблемы со здоровьем. «К сожалению, чуда не прошло», - написал он в пятницу вечером. 

Папа продолжает ждать.