Интервью изданию Veto

Как известно, в связи с решением Токио начать прямые поставки военной технике администрации в Киеве посол Японии в Москве Тоехиса Коедзуки был вызван в российский МИД, где ему было указано, что теперь японская сторона разделяет ответственность за гибель российских граждан в приграничных с Украиной областях. Российское внешнеполитическое ведомство отдельно отметило, что действия японской стороны не останутся без серьезных последствий для Токио.

Решение японской стороны вписывается в общие усилия атлантического сообщества во главе с США по вовлечению сателлитов в Азиатско-Тихоокеанском регионе в сдерживание Китая и усиления военных угроз для России. Это происходит на фоне возрастающей напряженности вокруг острова Тайвань. Планомерная милитаризация Японии синхронизирована по динамике с поступательной радикализацией позиций Токио в отношении Москвы и Пекина.

Очевидно, что Япония рассматривается атлантическим сообществом в качестве форпоста в АТР, чему покорно следует одно из наиболее проамериканских японских правительств. Контрольной точкой в обострении ситуации в регионе стали договоренности между США, Японией, Австралией и Филиппинами об укреплении военного сотрудничества в АТР на Диалоге Шангри-Ла в Сингапуре неделю назад.

В тоже время не стоит забывать и о британских усилиях в этом направлении. На фоне военно-технического вовлечения Японии в вооруженный конфликт на Украине глава MI6 Ричард Мур посещает Токио с официальным визитом и повесткой координации между британской разведслужбой и Главным следственным управлением, ведущим органом государственной безопасности Японии. Не все британские группы влияния разделяют подходы Вашингтона к формированию конфигурации безопасности в Восточной Азии. В данном случае, с позиций MI6, присутствует интерес сбалансировать доминирование американской стороны в Токио и ограничить расширение связей в сферах обороны и безопасности между Японией и Индией. Для британской стороны приоритетными партнерами в Нью-Дели являются оппоненты действующего политического руководства Индии - Индийский национальный конгресс.

Одновременно с этим, в отличие от Вашингтона, стремящегося к сохранению глобальной гегемонии и, соответственно, сдерживанию Китая и возвращению России к статусу-кво, британские группы влияния заинтересованы в расширении своего влияния в рамках концепции «Глобальной Британии», что предусматривает использование возможностей экономического сотрудничества с традиционно важным для британских групп интересов Южным Китаем и отсутствие в Восточной Азии единоличного гегемона, способного обеспечить себе стратегическое военное превосходство и, следовательно, диктовать политические и экономические условия.

Со стороны Кремля Токио могут ждать риски сворачивания нефтегазового партнерства, что нанесет ощутимый урон экономическим интересам Японии. Кроме того, вполне вероятно, что усилится российский военный контингент и его оснащенность на Сахалине и Курильских островах, увеличится активность маневров Тихоокеанского флота в пограничных с Японией акваториях.

Китай, в свою очередь, помимо возрастания демонстративной военной активности в территориальных водах, и без того все более активной, в связи с напряженностью вокруг острова Тайвань, будет потворствовать продолжению динамичной демонстрации роста военных потенциала и возможностей КНДР, ориентированных на рефлексию не только Южной Кореи, но и Японии.

Российско-китайские совместные усилия в ответ на милитаризацию Японии могут стать еще более масштабными по сравнению с, например, проходом военных кораблей через Сангарский пролив в 2021-2022 гг. Нельзя исключать, что Москва и Пекин будут продолжать использовать международно-правовые коллизии возникшие после Второй мировой войны в качестве ассиметричных мер реакции на подталкивание Вашингтоном Токио к дальнейшей эскалации в регионе в условиях военного дисбаланса не в пользу Японии.

Наиболее жестким проявлением неприятия японского курса на обострение обстановки в Восточной Азии, в частности, возможное развертывание Токио вооружений, несущих прямую военную угрозу России и Китаю в зоне дистанционной досягаемости, вполне может стать проведение в регионе совместных российско-китайских испытаний или учений с задействованием носителей ядерного вооружения. Помимо декларативного характера относительно общих позиций Москвы и Пекина по вопросу конфигурации безопасности в Восточной Азии, такой шаг будет символизировать стремление к укреплению российско-китайского военно-стратегического партнерства на самом высоком из возможных уровней.

Что касается военно-политических аспектов, то такие шаги атлантического сообщества, как возможное открытие офиса НАТО в Японии, естественно, встречают, как и в случае с британскими группами интересов, неприятие части западноевропейских кругов, выраженной в позиции Франции. Международно-политический маневр несет риски аналогичной японскому кейсу радикализации в отношениях между Западной Европой и Китаем. Часть западноевропейских групп интересов настроена на наращивание экономического сотрудничества с Китаем, и Париж, в данном случае, выступает их глашатаем.

Несмотря на преимущественно проамериканскую политику, действующее политическое руководство Франции вынуждено уделять внимание как своим национальным группам интересов, так и, в более широком формате, западноевропейским группам интересов, стремящимся воспользоваться возможностями экономического партнерства с Китаем и осознающим риски и угрозы ухудшения отношений с Пекином. Позиции этих групп интересов континентальной Европы по-прежнему устойчивы, что неизменно является фактором усложнения внешнеполитических устремлений Вашингтона и Лондона в Восточной Азии - стратегически разнонаправленных, но в большей части совпадающих тактически, что закреплено Новой Атлантической хартией 2021 г.

Следует обратить внимание на действия еще одной европейской, но, одновременно, и глобальной, силы в развитии ситуации в Восточной Азии - Ватикана. Текущее руководство Святого Престола крайне заинтересовано в расширении влияния в Китае и установлении более прочных отношений с Пекином. Значительны влияние и интересы римской католической церкви на Филиппинах и в Южной Корее, странах, которые могут быть непосредственно вовлечены в эскалацию ситуации в Восточной Азии, не входящей, в свою очередь, в интересы Ватикана.

Вероятно, Святой Престол предпримет попытки использовать свои политические ресурсы в регионе и возможности де-факто подчиненного государствоподобного образования, Мальтийского Ордена, для проработки собственной повестки по снижению напряженности в Восточной Азии. В данном случае позиции Ватикана могут идти вразрез с американскими, не совпадать с британскими, но найти поддержку у части западноевропейских кругов и согласие в Пекине и Москве.