Инцест С Малолетками Секс Рассказы
💣 👉🏻👉🏻👉🏻 ВСЯ ИНФОРМАЦИЯ ДОСТУПНА ЗДЕСЬ ЖМИТЕ 👈🏻👈🏻👈🏻
Главная
Что почитать
Лента
Жанры
Авторы
Рецензии
Цитаты
Подборки
Лайфхаки
Группы
Новинки
Издательства
Персонажи
Читатели
Истории
Мероприятия
Раздачи
Книгообмен
Игры
Премии
Тесты
Книжный вызов 2021
Их первый мужчина. Рассказы про первый раз…
Александръ Дунаенко
Назад
Оглавление
Вперед
Мы используем куки-файлы, чтобы вы могли быстрее и удобнее пользоваться сайтом. Подробнее
Понравилось
Включая друзей
Прочитали
Хотят прочитать
Когда я несмышлён был и совсем юн, я в один день лишил невинности трёх девушек. Сказать по правде, я мало понимал тогда степень значительности, серьёзности происходившего. Всё было, как игра.
Мы жили в маленьком совхозе, близ города Актюбинска. Совхоз выращивал овощи, и было у него ещё стадо молочных коров. Летом, два раза в день, на пастбище уезжала машина с доярками.
Мы уже окончили школу и строили планы на радостное будущее. Кто-то из взрослых предложил нам увлекательное путешествие: съездить на дойку, попить парного молочка, искупаться в самой тёплой в мире речке Илек.
А нас было четверо друзей-приятелей: я, Наташка, Валька и Надька. Жили по соседству. Ровесники. Наташка, правда, на год моложе. Дрались, играли вместе, чуть не с пелёнок. Даже пробовали материться. У девчонок получалось лучше, поэтому я не употребляю, любимых московской интеллигенцией, выражений и по сей день. Так сказать, комплексую.
Дорога к пастбищу запомнилась сонной, почти мгновенной. Нас укачало на фуфайках, разбросанных в кузове грузовика для мягкости. Только одна остановка в пути: в Актюбинске, у железнодорожной пекарни. Шофёр дядя Федя принёс и передал в кузов дояркам охапку пахучих и тёплых буханок хлеба. Потом, уже там, на дойке, мы пили парное молоко вприкуску с этим хлебом, посыпанным солью.
Мы тогда, к вечеру, уже стали другими.
А Валька, Надька и соплячка Наташка – женщинами.
Грузовик остановился, и мы проснулись. Оттого, что перестал трясти, тарахтеть автомобиль. Оттого, что сухо, пронзительно стрекотали кузнечики и пели разные птички вместе с жаворонками. Доярки поспрыгивали с кузова на землю, пошли настраивать свои дойные механизмы.
Мы спросили у дяди Феди, где речка и побежали на речку. Взрослые не боялись отпускать нас одних: в летнее время воды в нашем Илеке воробью по колено. Нет. Журавлю. Ведь мы там могли плавать, отталкиваясь от песочного дна и даже чуточку нырять.
Кто-то из нас предложил купаться голышом. Как мне кажется, одна из моих девчонок-матерщинниц. Они потом говорили, что это я, бесстыдник. Против оказалась только Надька: стеснялась рёбрышек своих, да косточек. Стянула с себя самодельные деревенские трусики и побежала в речку в длинноватом – на вырост – ситцевом платьице.
У полненькой Вальки под платьем оказались вспухшие грудки. Тайком я всё взглядывал на эту диковину. Валька и позвала меня в речку играть в «лодочку». Простая, всем доступная, игра. Особенно хороша на мелководье, при небольшом течении.
Я вошёл в речку, присел, и воды мне стало по грудь. Валька, повернувшись ко мне лицом, села верхом ко мне на колени. Если теперь обоим потихоньку отталкиваться ногами от дна, и грести руками, получится «лодочка». Мы стали отталкиваться, и нас тихо, легко понесло тёплым течением. И почему бы так и не поплавать – действительно, хорошая игра. Но у меня вдруг возникли некоторые помехи, осложнения. Дело в том, что мой юношеский отросточек, безобидный и мягкий, всё время прижимался к Вальке. И не куда-нибудь к спине, затылку или шершавой пятке, а к вязкой складочке меж распахнутых девчачьих бёдер, которая, благодаря такой замечательной игре, всё время меня касалась. Я почувствовал, что у моего уступчивого, добродушного дружка, появились признаки агрессии: он стал расти и твердеть… Сейчас я бы уже знал, что делать. Тогда, конечно, тоже. Но в теории. Пацаны рассказывали.
Я сказал Вальке, что хочу немного поплавать один, и пошёл отвлекать, остужать в воде, своё разбухшее чудо. При этом двигался почти ползком: опасался, что встану из мелкой воды, и Валька увидит мою метаморфозу.
Я даже не знаю, где в тот момент купались Наташка с Надькой. Их будто бы и не было вовсе. Наверное, были, но, как я теперь понимаю, у меня впервые поехала крыша, как у настоящего мужчины, и я ничего не видел. Я так думаю, что девственница моя, Валька, тоже что-то почувствовала. Она всё крутилась возле меня то, окуная, то, показывая из воды свежие свои грудки, и просилась ещё поиграть в «лодочку». Но только во взгляде у неё появилось что-то такое, что мой юный друг стал снова набухать и топорщиться.
И, все-таки, хотелось поддаться на уговоры, пустить к себе Вальку.
Я побегал по берегу, попрыгал. Стал нормальным человеком. Нашёл-таки Надьку и Наташку, показал им язык. Оглядев себя, не обнаружил ничего предосудительного. И – решился.
А в воде Валька села уже сразу так, что пухленькая складочка её раздалась и слегка, будто бы защемила сверху, по длине, успокоившегося уже было, моего скромника. И мы, вроде, как и плыли, но будто замер мир, и время остановилось. Покачиваясь, Валька, как щенка за шкирку, ухватывала меня своей складочкой. Так губами берут свирель или флейту.
Я почувствовал, что у меня выросло целое бревно, и сделал слабую попытку снова сбежать, но Валька меня удержала. Возникший между нами предмет уже мешал продолжать нашу странную игру. Где-то там, внизу, в воде, он торчал, как кол, и Валька, не отрывая от меня глаз, двинула бёдрами так, что теперь уже упруго-жёсткий конец окоченевшего ствола вошёл к ней в складочку и даже чуть куда-то глубже. Она несколько раз, всё так же, не отрывая от меня взгляда, качнулась, присела на головку. Потом, с протяжным выдохом-стоном ещё качнулась, и опустилась до предела. Я тоже сказал то ли «А-а-а!», то ли «У-у-у!», то ли «О-о-о!» Горячо. Скользко. Сладко. Я дёрнулся и затих. Глаза у Вальки были полузакрыты и виднелись одни белки, без зрачков. Но она с меня не падала. Значит, не умерла. В таком же забытьи она потянулась ко мне, обняла, прижалась.
Я не знал, что нужно ещё целоваться, хоть и видел уже, как это делают в кинофильмах.
И, вообще, что вначале нужно целоваться, а уже потом…
Тогда мы просто обнялись. Потом вышли на берег.
Наташка с Надькой загорали. Надька загорала в платье, задрав его так, чтобы не было видно рёбер. Ну и что, если груди маленькие – подумал я. Зато всё остальное – как у Вальки. И решил девочек развлечь. Пришли на речку купаться и скучают.
На лобке у меня закудрявились первые волоски. Длинные, чёрные. Из воды я вышел с Валькой какой-то другой. Смелый. Я сказал девчонкам, что у меня выросли волоски, и они собрались посмотреть. Окружили меня, как школьницы наглядное пособие. Им, конечно, тоже было, чем гордиться, но, кроме жиденьких чубчиков, посмотреть было не на что.
От неожиданного внимания то, что находилось у меня под волосками, стало опять набухать, а потом и горделиво восстало, пульсируя, во всей своей красе, перпендикуляром к девочкам. Этакая, слегка всё же нагловатая, стрела Амура. И я уже не смущался. Мне даже нравилось быть таким, и то, что все три девушки так уважительно, и – то ли заворожено, то ли с суеверным страхом, – как на кобру, смотрели на мою, явно повзрослевшую, писюльку.
А Надька-тихоня, стыдливая наша, вдруг всех ошарашила. Она присела на корточки, взяла осторожно мою кобру рукой за шею, внимательно оглядела вблизи со всех сторон и… чмокнула в самую головку. Валька сказала: – Что, Надька, – дура, что ли? Разве можно такое в рот брать? (тогда, в 57-м, такое в рот не брали).
Я позвал Надьку играть в «лодочку». Надька сказала: – Я не умею. А Валька даже подтолкнула: иди, иди, чего весь день на берегу лежать.
С Надькой у меня получилось проще. Мы вошли в речку, и я с некоторым усилием разложил вокруг себя Надькины колени, усадил её к себе поудобнее. Чего бояться – мы же играем!
А потом, опытный, начал водить кончиком своего возмужавшего малыша по знакомой уже ложбинке, трещинке, морщинке, складочке с провальчиком.
Надька сначала заёрзала в мокром своём платьице, а потом притихла. Я старался поймать её взгляд, я поймал её взгляд и, уставившись ей прямо в зрачки, настойчивым нажимом стал вдавливать в Надьку головку своего змея. И он вошёл весь, а Надька молчала, смотрела пронзительно, ответно на меня, и только пальчики её на моих плечах судорожно впились мне в кожу. И она тихо прошептала «ой!..».
Разрядка не наступила сразу, и я смог повторять жадные свои погружения в пылающее тело Надьки.
Несколько минут раскачивал я девушку в длинном мокром ситцевом платье на своей «лодочке», а потом, прижавшись к ней сильно и во что-то в ней глубоко внутри упёршись, я снова, дёргаясь, проскулил своё то ли «У», то ли «О», то ли «Ы»…
Наташка всё загорала, прикрывши веки. Я, матёрый уже мужчина, с залихватским хохлом на лобке, прилёг рядом. Что и говорить, заморил червячка. Появилось настроение и на свободную лирику расслабиться. Я уже мог спокойно, без лишних волнений, порассматривать голую возле меня Наташку. Не лезть, не приставать, не канючить. Просто – прикоснуться, погладить. Рука сама потянулась к лону. Господи, опять! Вот он, розовый каньончик! Всё время, перепрыгивая кончиками пальцев через какую-то кочку, я прошёлся по нему вниз – вверх. И – ещё раз. И – ещё. Наташка вздрогнула, потянулась. Бёдра растворились, распались, как лепестки на цветке. Я прикоснулся и к цветку. Наклонился взглянуть. Не задыхаться, не путаться в ногах девушки, не капать слюной, выпрашивая, требуя то, не знаю чего, а – просто посмотреть. Чтобы она почувствовала это. И я опять прикоснулся. Пальчиком безымянным. Без рода и племени. Иваном-Не-Помнящим-Родства. Чуть приоткрыл лепестки и – сок, нектар заструился по округлостям книзу, в горячий песок.
Такое зрелище может поднять из могилы мёртвого. Мужчину. Я – совсем ещё юнец, мальчишка. Я снова воспламенился, вспыхнул. Я перебрался к Наташке. На. Уже не мальчиком, но – мужем я проникновенно, требовательно, восстановился в лепестках. Открой она глаза, отстранись – и не было бы ничего.
(Наташка, глупый, без мозгов, восторженный, я тебя любил тогда!
Так, как уже никогда, и никто из взрослых мужчин не мог тебя полюбить.
Змеем, рискующим остаться без чешуи, без кожи, я жёстко вполз в Наташку. Тесно. Узко. Заскрипело что-то, затрещало. Я почувствовал то, что, вероятно, ощущает верблюд, пролезающий сквозь игольное ушко. Трудно было верблюду. Наташка вскрикнула. Муж я был уже. Не мальчик. Одеревенел. Как будто собрались кому-то зуб удалять, а вместо десны вкололи, заморозили самое дорогое мне. Я уже знал, что для того, чтобы наступила ослепительная, опустошительная, облегчающая развязка, нужно добиваться этого, биться. Я добивался себе освобождения и не замечал, что девушка в крови, что вокруг сбежались, собрались подружки. Они толкали меня, пытались оттащить, но, обезумевшая, непонятная Наташка, хотя и кричала «Нет!», «Нет!», но хватала меня сзади руками и заставляла вонзаться в себя, втискиваться, без остановки. Наверное, это длилось вечность. Я отвалился от Наташки, как мясник, в крови, чуть ли не по уши. Надька и Валька смотрели на меня, как на убийцу и насильника.
Потом Наташка обмылась в речке и никаких следов от меня, злодея, не осталось.
Я даже не знаю, не уверен, остались ли воспоминания. Мы с Наташкой продолжали жить в одном совхозе, но с того дня, с того вечера, больше не виделись.
А Вальку я недавно встретил. Я хромал, ковылял потихоньку на почту за пенсией. Живот. Одышка. Непредсказуемые проявления метеоризмов. И тут – Валька. Седая. Толстая. В два с половиной обхвата. Вставные зубы. Варикоз.
Ту Вальку, с речки Илек, я пытался увидеть в её глазах, когда мы разговаривали с ней о болезнях, о внуках.
Помнит ли она «лодочку», всё хотел я у неё спросить? Но так и не решился. Смутился чего-то. Застеснялся.
Тогда, вечером, мы вернулись с речки, обгоревшие от непрерывного солнца. Усталые и довольные, как пионеры. Мы с жадностью пили парное молоко, заедали его свежайшим хлебом из железнодорожной пекарни. Валька. Надька. Наташка.
Призрачные Миры
Фэнтезийная и любовная литература
ЖАНРЫ 360
АВТОРЫ 270 256
КНИГИ 630 719
СЕРИИ 23 847
ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 594 278
ЖАНРЫ 360
АВТОРЫ 270 256
КНИГИ 630 719
СЕРИИ 23 847
ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 594 278
- «Ну что ж, детки, приступим… к занятиям!» – прервал молчание Владимир Михайлович. – «Сначала Наташа покажет, как усвоила прошлый урок, а вы смотрите и учитесь!»
Учитель, сидя в кресле, развел полы боксерского халата, явив наружу уже вздыбленный вверх член. Все три девушки внимательно и изучающе глядели на внушительные размеры органа. Катя и Ксения впервые в живую видели эту мужскую часть, да и Наташа увидела это в живую только позавчера.
- «Садись у меня тут… у ног… и возьми в рот, как я тебя учил!» – глядя на Наташу, сказал учитель и пошире раздвинул ноги.
Наташа, удивляясь свой решительности, сделав несколько босых шагов, приблизилась к креслу и уселась коленками на пол между ног мужчины и, протянув руку, взяла ладошкой за ствол стержня. Пригнув голову, она, как заправская минетчица, обхватила своими губками розовую головку члена и стала бережно посасывать. В этот раз она была не так безумно взвинчена, как в прошлый раз, и могла ощущать все нюансы орального действия. Она даже, как в порнофильмах, начала ласкать языком, облизывать и щекотать. Она считала себя сейчас самой опытной из подруг и ей хотелось это показать им и учителю.
- «Молодец, дедка! Пятерка!» – довольно произнес учитель. – «А теперь ты!» – взглянул он в напряженные, широко раскрытые голубые глаза Ксюши.
Ксения осторожно подошла к креслу. Физрук приглашающе раздвинул ноги, давая ей место рядом с Наташей. Ксюша расположилась рядом справа от подруги, опустившись на бедро. Наташа нехотя выпустила член из рта и рукой направила блестящую слюной головку в сторону лица подруги. Ксения неожиданно для Наташи, да и для себя, наверное, уверенно охватила ладонью крепкий ствол члена и, раскрыв свой ротик, стала старательно сосать. По тому, как она делала это, было видно, что ей это нравилось. Она даже стала тихо посапывать от удовольствия, усердно работая своим ртом. Учитель от блаженства задвигал ногами, водрузив левую руку на светлые волосы девушки, а правой рукой властно придвинул за голову губы Наташи к своим напрягшим яичкам. Школьница догадалась, что хочет учитель и стала целовать и лизать волосатые шарики мужчины. Владимир Михайлович застонал от удовольствия. Любой мужчина на его месте блаженствовал бы.
- «Хватит, детки! Вы тут не одни.» – он отстранил от себя подружек. – «Уступите место Ивановой!»
Подруги неохотно встали с пола и освободили место подруге. Катю от происходящего в этой комнате всю трясло, то ли от страха, то ли от возбуждения.
Она вся сжалась, попятившись назад.
- «Нет, я не буду, я не могу!» – тихо и беззащитно произнесла одна, мотая при этом головой.
- «Давай, детка, не отставай от подруг! Это не страшно и не больно. Ты только рукой потрогай, а потом посмотрим.» – ласково позвал учитель.
Катя нетвёрдо сделала шаг и остановилась, но её сзади в спину подтолкнула Наташа. Катя, уже стоя между ног сидящего мужчины, закрыв глаза, опустила укрывавшую груди руку и осторожно нащупала ствол члена. При этом её груди тяжело заколыхались перед взором физрука. Он свою ладонь положил сверху на кисть девушки и вместе с ней стал вводить по своему члену. Катя удивилась чувству приятности в своей руке движущего члена. От него по руке в её тело полились биоручейки не понятного до этой поры приятных ощущений.
- «А теперь поцелуй его!» – сказал властно учитель. – «Не бойся, не граната, не взорвётся! Тебе понравиться!»
Он, потянув за руку, заставив её присесть между его ног, затем нажимая на затылок, с силой прижал Катины пухлые губы к своему вздыбленному члену. Девушке ничего не оставалась делать, как уступить. Она стала очень осторожно водить губами по крепкому стволу члена. И это ей на удивление нравилось. Даже очень. И, когда властная рука учителя направила головку члена ей в рот, она доверчиво распахнула губы и всосала её. В этот момент страх и стыдливость куда-то испарилась, уступив место для накатившего возбуждения. Катя, как до этого и её подруги, стала неумело, но прилежно ласкать член, тихо посапывая при этом.
- «Хватит!» – оттолкнул девушку учитель. Катя, не понимая, посмотрела на него.
- «Пока хватит, а то выстрелю. Меня с вами ожидает важное дело.»
Учитель поднялся и сбросил с себя атласный халат на кресло, полностью оголив свое поджарое накаченное тело. Он рассматривал обнаженных старшеклассниц, в голове составляя план дальнейших действий. И одноклассницы также обследовали тело нагого учителя. Ещё пару дней назад они даже не могли вообразить подобную ситуацию.
- «Ты.» – взглянул физрук на Наташу. – «Давай покажи своим подругам, как это делается! Пусть поучаться!»
Он приблизился к Наташе и, взяв её за руку, потянул к креслу. Спустившись в него, учитель усадил девушку на свои колени лицом к себе. Его руки стали гулять по её телу, гладить и мять её налитые шары грудей, пальчиками перебирая бусинки её сосков, а его губы стали целовать её шею, опускаясь к её соскам. Когда губы учителя заменили его пальцы от её сосков, эти пальчики переместились в её щелочку. Наташа застонала от страстного томления, губы учителя приятно щекотали её груди, пальцы, скользя, гуляли у неё внутри, а вздыбленный член упирался в её ягодицы. И то, что это совершается на глазах её подруг, ещё больше распыляла её. Учитель вынул из щели пальцы, они были маслянистые от влаги.
«Когда он впервые это сделал, мне было восемь лет». Пять чудовищных...
Их первый мужчина. Рассказы про первый раз…. Александръ ДунаенкоИх...
Читать "Гимнасточки." - Пронин Александр - Страница 5 - ЛитМир
Читать онлайн "Приключения в деревне" автора ScrLock - RuLit - Страница 20
Родительские истории : Доченька вступила в интимную связь с моим новым...
Нежный Секс Втроем Мжм Рассказ
Секс Настоял Грубо
Секс На Сенокосе Читать
Инцест С Малолетками Секс Рассказы
