Игрок

Речь пойдет об очередном убийстве. На этот раз жертва – проститутка, убийца – содержатель меблированных комнат в Москве, а также любитель ставок на скачки.

С чего все началось: в июле 1894 года на железнодорожной станции Брест-Литовска среди невостребованных грузов была одна корзина, от которой шел специфический трупный запах. Когда ее открыли, то увидели расчлененный женский труп. Примечательно то, что у лица были вырезаны щеки, поэтому опознать жертву стало сложнее. При этом вместе с частями тела в корзине лежало пропитанное кровью белье, по которому следователь сделал вывод, что женщина – проститутка, так как белье было «убогой роскоши». Также стало известно, что посылка была отправлена 2 июля из Москвы.

Дело вел М.А. Эффенбах, довольно известный персонаж истории сыска Российской империи. На тот момент он был начальником сыскной полиции.

Он поднял весь список московских проституток и нашел нужную девушку. Одна из проституток, имя ее Анастасия, уехала на родину. Перед отъездом она не заходила домой с неделю, а жила она в доме Боткина по Петровскому бульвару. 3 июля к ней зашел некий Викторов: он представился ее знакомым и сказал, что перед отъездом она велела ему взять ее вещи. Конечно, его решили проверить: отыскали, привезли в отделение. Когда его ввели в кабинет, на столе лежали та самая корзина, клеенка, которой был обит груз, и окровавленное белье. Реакция не заставила себя ждать: Викторов увидел все эти вещи, заплакал и сознался.

В комнату вводят. Полутемная такая комната. Народу много было, спиной к окнам стояли, свет застили. Стол, сначала я не разобрал, что в нем такое! А как меня подвели, - я и крикнул... Корзинка, белье, клеенка, плашка... Остолбенел я, кричу только: "Не подводите! Не подводите!" А Эффенбах меня в спину подталкивает: "Идите, - говорит, - идите, не бойтесь. Это из Брест-Литовска". - "Не подводите! - ору. - Во всем сознаюсь, только не подводите"...

Нужно сказать немного об убийце. Николай Викторов родился в 1853 году в Москве. По происхождению мещанин. Отец его застрелился, у сестры случались истерические припадки, а брат сошел с ума. Сам Викторов до семи лет не говорил. В 1881 году впервые был осужден за кражу на 4 месяца. Тогда же был замешан в убийстве двух женщин. В 1883 ушел бродяжничать, а через 8 лет вернулся в Москву, получил наследство и осел в городе. 

Анастасия и Николай были любовниками. Тогда он служил контролером тотализатора на скачках. Сам любил делать ставки и часто проигрывал. Она же прежде жила в публичном доме его тетки, а затем вышла и занялась другим делом.

29 июня, в день убийства Анастасии, разыгрывался «Всероссийский Дерби». Выпившие любовники лежали в постели и разговаривали про скачки. Викторов просил у девушки еще что-нибудь заложить для игры. Она отказалась, началась ругань, девушка дала Викторову пощечину. Он же взял подсвечник и ударил ее в висок. Она упала.

Викторов очень испугался, думал, что она еще жива. Но он боялся, что она очнется, поэтому для верности перерезал ей горло. Стал думать дальше: увидел корзину, в которой должен был выслать родственнице меховые вещи. Для этого заготовил уже клеенку и камфору.

Не знаю, убил ли... Не знаю... Нет ли... А только так резал, со страху, для верности... Сижу-с, смотрю и думаю-с: что же теперь делать-с... Тут мне корзина в глаза и кинулась... Родственнице должен был я меховые вещи высылать... Корзина, клеенка и камфара, чтобы пересыпать, были заготовлены... Только вещей я выслать не мог, - были заложены-с. По причине игры... Думал: отыграюсь, выкуплю, пошлю...

Дальше выпил водки и решил резать. К утру закончил. Сложил расчлененное тело в корзину засыпал камфорой, завернул клеенкой, все вокруг убрал.

От страха из дома не выходил до 2 июля. Потом решился выйти. Нанял ломовика, вместе с ним вынес корзину и отвез на Смоленский вокзал. После пришел на квартиру к Анастасии и попросил ее вещи для того, чтобы заложить. Решил, нечего добру пропадать. Зажил спокойной жизнью. А затем в газете увидел, что в Брест-Литовске нашли корзину с частями тела женщины. Об этом заговорила вся Москва, и снова Викторов начал жить в страхе: и в церковь ходил, и пил, – ничего не помогало избавиться от навязчивых мыслей.

Чувствую: с ума схожу. Мечусь! По публичным домам ночую, утром на галопы. Скачки. Со скачек в церкву бегу панихиду служить. По трактирам пью. Вечером домой на минутку бегу, узнать: как? что?! Мечусь...

Через несколько дней его вызвали в отделение. На суде со стороны обвинения выступал прокурор Хрулев. Для Викторова он требовал казни.

По итогу Викторова сослали на каторгу на Сахалин. Там он стал местной звездой. В тюрьме он практически не играл.

- Как же это так? Такой игрок был, а здесь не играете?

 - Не интересуюсь.

Источник: Дорошевич В.М. Сахалин. (Каторга). М., 1903.