Игра «Налево/Направо». Часть VII.

Остаток дня прошёл довольно безмятежно. Приехали Лилит и Ева. Они взахлеб рассказывали о встрече с автостопщиком и уже предвкушали, какой фурор произведет запись с видеорегистратора на их канале. Лилит закончила свой рассказ словами о том, что больше ничего не произошло, и при этом выразительно смотрела в мою сторону. Я отвела взгляд и решила поговорить с ней позже, когда рядом никого не будет. 

Голубая Сойка, казалось, была меньше всех впечатлена эпизодом с автостопщиком. Нам удалось вытащить из неё всего несколько слов, хотя «несколько» — это громко сказано. 

Сойка: Я устала. 

Вот, собственно, и все, что она сказала перед тем, как сесть поодаль от всех. 

Когда приехал Альфа, он практически вывалился из машины. Он еле стоял на ногах, лицо выглядело изможденным, а дыхание было быстрым и поверхностным. Я пыталась поговорить с ним и записать все на диктофон, но он отмахивался и предпочитал беседы о том, что нам предстоит, чем о том, что мы уже пережили. 

Мы ещё немного поездили, совершив уже 486 поворотов, и впервые решили заночевать на дороге. Роб показал нашу стоянку — тихую полянку на вершине холма. Он расчистил в салоне джипа спальное место и оставил между нами барьер из вещей. Я оценила его задумку, но не нашлась, как ему об этом сказать. 

ЭШ: Спасибо, что выделили мне комнату. 

Аполло попытался удержать людей от немедленного ухода ко сну туманными заявлениями о «разведении костра», но народ быстро разбрелся по машинам. Ранний подъем и насыщенный день сделали свое дело. Я наблюдала, как Лилит и Ева отделились от группы и отправились спать. Я собиралась поговорить с ними следующим утром, когда поблизости не будет Роба. 

Мне все ещё было неловко от того, что пришлось ему соврать и втянуть Лилит с Евой в сомнительное мероприятие, которое могло оказаться обычной паранойей. Роб казался хорошим, надёжным человеком, не без изъянов, конечно, как и любой из нас, но главное — порядочным. Но факт остаётся фактом — когда я спросила его о машине, он ясно сказал:

Роб (запись): Я не слышал о таких. Кто бы это ни был, наверно, они решили, что лучше разбиться, чем снова встретиться с этим чертовым автостопщиком. 

Я хочу доверять Робу. Я хочу верить ему, когда он говорит, что не видел здесь разбитой машины ни в этот раз, ни в какой-либо другой. Но для скупого на слова человека он сказал слишком много об этом инциденте. 

Если он действительно никогда не видел, откуда он знает направление её движения? 

Я записала все свои мысли по этому поводу стенографическими знаками, которым, я надеюсь, Роб не успел научиться за свою долгую насыщенную жизнь. Он уже давно пошёл спать, а я все ещё сидела на пассажирском кресле и печатала свои заметки. 

Чак: Это была «Sister Moon» в исполнении Leslie Estrada — ещё одна спокойная песня для вашего вечера. Я Чак Гринвальд, и я буду с вами до 3 утра — до самого ведьминого часа. 

Я решила включить радио. Мне было просто скучно и хотелось какой-то компании. Я убавила звук, чтоб не разбудить Роба, и стала искать подходящую фоновую музыку. На самом деле, выбирать было особо не из чего. Лучше всего принимало Jubilation — местная станция близлежащего городка. Её диджей Чак Гринвальд уже час ставил душевный фолк. 

Чак: Это была насыщенная неделя для Jubilation — мы познакомились с новым директором школы, очень впечатляющим парнем, который привнес в наше сообщество новые интересные предложения. Несколько людей попались за разговорами о финансировании сферы искусств, и, если вам есть, что сказать по этому поводу, — мы будем рады услышать. 

Я закончила набирать свои тайные заметки и только тогда осознала, насколько сильно устала. Я очень хотела спать, но ещё не была готова сделать последний шаг, который отделял меня от надувного матраса, и поэтому откинулась в кресле и слушала, как мистер Гринвальд обращается к любимому городу. 

Чак: Ну что ж, совсем скоро мы снова вернемся к вашим заявкам, а пока я могу вам сказать, что скоро придёт время десерта. А сейчас давайте примемся за другое блюдо. 

Чак: Оно причинит вам боль. 

И немедленно, с громкостью шёпота, радио Jubilation стало передавать какофонию душераздирающих звуков. Будто бы сотни людей слились в едином крике боли и мучений. 

Я инстинктивно отдернулась от приёмника. Сон как рукой сняло. Крики были нескончаемыми, страшными, и лишь изредка прерывались сдавленными мольбами прекратить страдания. 

Через несколько мгновений все закончилось, и в эфир вернулся мягкий голос Чака Гринвальда. 

Я перевела взгляд с радио на спящую фигуру Роберта Дж. Гатарда. В моей голове была лишь одна мысль: надеюсь, этот человек — обыкновенный мошенник, который играет со мной. Потому что если это не так, то с этой дорогой на самом деле что-то не в порядке. 

Чак: Надеюсь, вам понравилась. Ведь совсем скоро этого будет намного больше. С вами Чак Гринвальд, мы всегда рады вам на волнах радио Jubilation. 

Чак: Оставайтесь с нами.