ИНФОРМАТИК
«Одна из грубейших
ошибок - считать, что
педагогика является
наукой о ребёнке,
а не о человеке.»
Януш Корчак
Евгений лихо припарковался, заглушил двигатель и распахнул дверцу Subaru. Раннее утро конца августа приятно щекотало ароматным холодком его ноздри, но день обещал быть жарким. Солнечные лучи пробивались сквозь листву тополей, яркие блики плясали на лакировке капота.
Всё это Евгению чрезвычайно нравилось. И солнечное утро, и новенький автомобиль, и первый, после двухмесячного отпуска, рабочий день. Через неделю школьный двор наполнится гомоном учеников, а его дни — суетой и нервами. Но пока… Пока можно было наслаждаться необременительными заботами, именуемыми на канцелярите «подготовка к новому учебному году».
Отойдя на несколько шагов от машины, Евгений, не оборачиваясь, нажал в кармане кнопку дистанционного пульта. Удовлетворённо кивнул, услышав писк блокировки дверей, и широко пошагал к школе. Здание, выстроенное накануне первой мировой, несмотря на более чем столетний возраст, выглядело солидно и основательно. Евгений, перепрыгивая через ступеньку, взлетел на школьное крыльцо, взялся за огромную бронзовую дверную ручку и потянул на себя тяжёлую дубовую дверь. Вот уже пять лет — со времени окончания института — в этой школе Евгений вёл информатику. Всё ему здесь было знакомо: и просторные холлы, и широкие лестницы, и светлые, с окнами до потолка, классы. А ещё неистребимый запахи: мела, грязных половых тряпок, столовской стряпни.
Евгений пересёк гулкий холл и начал подниматься по лестнице на второй этаж, где находился кабинет информатики. Навстречу спускалась молодая женщина. Евгений не понял, кто это был — солнечные лучи, врываясь в высокие окна, слепили его.
— Здравствуйте, Евгений Петрович! — поздоровалась девушка.
«Голосок милый, фигурка — потрясающая, но, чёрт побери, кто это?» — оторопело размышлял Евгений, машинально поздоровавшись. Разминувшись с незнакомкой, Евгений тут же обернулся. Блондинка. Модная стрижка. Насчёт потрясающей фигуры — он не ошибся. Точёные ножки с икрами красивой лепки… Но вот одета… Одета незнакомка была в синий ситцевый халат технички.
«С такой фигурой и уборщица?!» — обескураженно думал Евгений, отпирая дверь своего кабинета. И ещё его кое-что смущало. «Она знает меня по имени. Но я уверен, что в прошлом году она здесь не работала. Тогда откуда она меня знает?» Евгений безуспешно перебирал в памяти всех своих знакомых, когда его вдруг осенило: «А! наверное, это настина подруга! Возможно, мы вместе тусили в каком-то клубе!» В тот момент ему даже в голову не пришло, что вероятность того, что у его жены Насти, хозяйки бутика модной одежды, среди знакомых есть школьная уборщица — равна нулю.
Евгений и Анастасия поженились в прошлом году, и Евгений страшно гордился тем, что хранил верность молодой супруге. «А по молодости… — двадцативосьмилетний Евгений мечтательно закатил глаза к потолку, — я бы с удовольствием поорудовал швабрами с этой техничкой...»
Задумавшись, Евгений сел за учительский стол. Облокотился, и тут же отдёрнул руки, побоявшись испачкать рукава белой рубашки. К его удивлению, рукава оказались абсолютно чистыми. Евгений недоверчиво провёл ладонью по столешнице. Пальцы остались чисты. «Странно… за два месяца не набралось пыли?..»
Евгений взглянул на часы: до педсовета оставалось ещё добрых сорок минут — можно было немного поработать, подготовиться к первым сентябрьским урокам. Он включил ноут, и, пока тот грузился, бросил взгляд вправо, на всегда там стоящую рамку с его свадебной фотографией. Посмотрел и вздрогнул…
Фотография оказалась крест-на-крест перечёркнута красным фломастером. «Что за чёрт?!» — изумился Евгений. По его спине, между лопатками, сбежала холодная струйка пота. Он перевернул рамку, отжал фиксаторы, снял заднюю крышку…
* * *
Институтскую педпрактику на пятом курсе Евгений проходил в образцово-показательном физико-математическом лицее. Лицей тот — выиграл престижный конкурс, получил солидное финансирование из федерального бюджета, и смог позволить себе навороченный компьютерный класс.
К моменту начала прохождения Евгением практики, монтаж оборудования класса был только что закончен, и в помещении упоительно пахло молоденькими компьютерами. Работать с такой техникой было величайшим наслаждением, и каждое утро Евгений вприпрыжку мчался на работу, лишь у самых дверей лицея сдерживаясь и придавая своей походке «солидную» неторопливость.
Не только компьютеры радовали Евгения во время его последней институтской педпрактики. Дети, на царскосельский манер именуемые лицеистами, были прекрасны. Смышлёные, любознательные, весёлые. Они живо интересовались процессорами, мониторами, программами, и прочей околокомпьютерной тематикой.
Однако, не все лицеисты грели душу будущего педагога. Встречались и те, о которых Евгений с отчаяньем ломал свои молочные учительские зубы. Например, Лёша Снегирёв. Или Маша Нефёдова. Или Ира Смолянинова…
Ира…
К своим семнадцати годам она уже полностью сформировалась как женщина. Высокая, стройная, с хорошо развитой грудью, знающая себе цену блондинка. В бездонном омуте ириного тёмно-карего взгляда Евгений тонул всякий раз, встречаясь с нею глазами.
— Хоть не вызывай её никогда! — жаловался Евгений своему другу, биологу Вальке, во время перекуров, — как глянет своими глазищами, так у меня вся педагогика из башки долой! Одни инстинкты в груди пищат!
— Ну, предположим, инстинкты у тебя не в груди пищат, а несколько ниже. Это я тебе как ана’том говорю, — ухмылялся Валька, — а, во-вторых, в узде свои инстинкты держать надо, в узде! Это ж дети! За них и срок схлопотать можно!
— Видел бы ты эту … дети… — возражал Евгений, затягиваясь.
— Конечно, видел. Не забывай — я у неё в прошлом году биологию вел.
— Тогда ты меня понимаешь, — вздыхал Евгений.
* * *
В портретной рамке, за задней, шершавого картона, стенкой, оказалась не одна фотография, а две. Первая — перечёркнутая свадебная. А под ней — вторая…
Чёрно-белая, любительская… У Евгения пересохло во рту:
— Как? Откуда? Как такое возможно? Кто снял?..
На фотографии была Ирина… В полупрозрачном нижнем белье, страстно обнимающая молодого человека — своего учителя-практиканта, — информатика Евгения Петровича Молчанова…
Евгений всё ещё держал в подрагивающих пальцах эту фотографию, когда в дверь кабинета постучали. Он мгновенно узнал этот перестук. А ведь прошло уже, без малого, шесть лет с того дня, когда вот так же, задорно и напористо, впервые постучали в дверь того, лицейского, кабинета.
Неизвестно, услышал ли стучавший (точнее, — стучавшая) хриплый ответ информатика, но дверь отворилась и в класс, в синем халате технички, вошла Ирина.
— Ага, уже нашёл, — удовлетворённо кивнула она.
— Как ты здесь очутилась? Зачем и почему? — выдавил Евгений.
— Признаюсь, отыскать тебя было не просто. Ты ж врал, что из Питера. А оказалось — на пару тысяч км восточнее.
Говоря это, Ирина решительным шагом подошла к столу, наклонилась, обхватила голову Евгения и страстно поцеловала его. Потом отстранилась, окинула его критическим взглядом:
— Сидишь? Это хорошо. Спешу донести до тебя приятную весть: у тебя есть сын. Сын, которому этим летом исполнилось четыре года.
И, глядя в испуганные глаза Евгения, добавила:
— Хочу, чтобы у моего сына был отец. Сегодня же отправляйся в ЗАГС, подавай заявление о разводе. Разведёшься, мы с тобой поженимся, и, в счастливом браке, воспитаем прекрасного ребёнка.
— Эт-то, — заикаясь пробормотал Евгений, — эт-то невозможно… Н-настя, моя жена… Она ждёт ребёнка…
— Ах вот как… — покачала головой Ирина, — жаль, очень жаль… Ну что ж… Придётся ещё выплачивать алименты на будущего дитятю…
— Я… Я лучше буду выплачивать алименты тебе, — выпятил грудь Евгений, пытаясь взять ситуацию в свои руки.
— Да? Как интересно! Откуда выплачивать будешь? Из тюрьмы? Я ведь, дорогой мой, подам заявление об изнасиловании. Изнасиловании несовершеннолетней. Ты уверен, что сможешь от этого отмазаться, останешься работать в школе, всё такое… И да, уверен, что, при таком раскладе, сохранишь свой нынешний брак?
Евгений, на что-то решившись, решительно потёр лицо руками:
— Ладно! — голос его отвердел, — Приходи сегодня к восьми вечера вот по этому адресу. Евгений начиркал несколько строк в блокноте. Вырвал страницу, протянул Ирине.
— Что это за квартира?
— Не квартира. Частный дом. Моего друга. Друг с семьёй на морях отдыхает, дом будет в нашем распоряжении.
— Ты принесёшь копию заявления о разводе?
— Да, чёрт побери, да! А сейчас, извини, — мне пора на совещание, — Евгений поднялся, и, подталкивая Ирину в спину, выпроводил её из кабинета.
* * *
Улица, по которой шла Ирина, постоянно сверяясь с картой в телефоне, была плохо освещена, отвратительно асфальтирована и пустынна. До дома, адрес которого записал Евгений, оставалось меньше квартала, когда из-за угла, на большой скорости, вылетел красный автомобиль, вильнул, взвизгнув тормозами, сбил девушку, и, не останавливаясь, умчал в сторону города.
* * *
— Жень, как ты ухитрился?! Ты ж прекрасно водишь? — Валька затянулся и вновь покосился на забинтованную руку Евгения.
— Говорю же тебе: усталый ехал, от тёщи. Задумался. А тут — какой-то пацанчик кинулся дорогу перебегать. Я — по тормозам, машину занесло. Ну и врезался в столб… Да я-то что? Легко отделался. Ушибы только, да вот, руку сломал. А новенькую нашу, техничку, этой ночью вообще какой-то козёл насмерть сбил. Слыхал?
— Ага. Красивая такая была… Бабы говорят, ребёнок остался. Четырёх лет. Она мать одиночка. Была.
Помолчав, через пару затяжек, Валька продолжил:
— А что с твоей машиной?
— Передок — всмятку.
— Жалко машину?
— Да хрен с ней! Страховка, то-сё… Жена, за примерное поведение, пообещала новую купить. Уж я расстараюсь!