Hydra купить кокаин Богучар

🔥Мы профессиональная команда, которая на рынке работает уже более 5 лет.

У нас лучший товар, который вы когда-либо пробовали!

______________

✅ ️Наши контакты (Telegram):✅ ️

>>>НАПИСАТЬ ОПЕРАТОРУ В ТЕЛЕГРАМ (ЖМИ СЮДА)<<<

✅ ️ ▲ ✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ✅ ️

_______________

ВНИМАНИЕ! ВАЖНО!🔥🔥🔥

В Телеграм переходить только по ССЫЛКЕ что ВЫШЕ, в поиске НАС НЕТ там только фейки !!!

_______________

Hydra купить кокаин Богучар

hydra2web com hydra

Каждый четвертый заключенный в России осужден за связанные с наркотиками преступления. По этим статьям выносится около ста тысяч приговоров в год, и многие из них сложно назвать справедливыми и обоснованными. Изучив материалы уголовных дел и поговорив с бывшими сотрудниками МВД, Максим Литаврин описал наиболее распространенные среди наркополицейских методы фальсификации. Самый простой и распространенный способ посадить невиновного. Запрещенные вещества полицейские тайно подкладывают задержанному, а затем изымают их и оформляют это как хранение или покушение на сбыт. Жертву редко выбирают случайно: обычно этот человек уже находится в поле зрения оперативников или их агентов. Те, кто беднее — как правило, ранее судимые наркозависимые — становятся обвиняемыми и получают срок; у людей статусом повыше вымогают взятку. Я со столькими общался. Поверьте, действительно умных людей там единицы», — уверен бывший сотрудник МВД из Петербурга Вячеслав Воронов имя изменено. Он объясняет: полицейский, как правило, выберет самый простой и надежный способ провокации, а не какую-то сложную схему. Один из таких способов — подброс. По словам Воронова, предполагаемые жертвы делятся на две группы: те, что сядут, и те, что заплатят. Для улучшения статистики раскрытия преступлений подойдут небогатые потребители наркотиков, лучше всего — с судимостью или с условным сроком. Вымогают деньги обычно у молодых людей из обеспеченных семей. К вам приходят начальники, говорят — нужно раскрытие. У вас уже на примете есть три-четыре жертвы, вы выбираете беднейшего, который пойдет на растерзание в суд. Есть раскрытие — от оперативника отстали, дальше можно зарабатывать деньги», — объясняет эту логику бывший оперативник из Москвы Дмитрий Шарапов имя изменено. Он уверяет, что наркотики не подбрасывают случайным людям: «Это всегда были те, кто находился в поле зрения правоохранительных органов — либо ранее судимые, либо \\\\\\\\\\\\\[люди, про которых\\\\\\\\\\\\\] мы знаем, что они употребляют наркотики, что могут изготавливать их или распространять. Подбрасывать простому человеку с бухты-барахты — это какой-то исключительный случай, я такое помню пару раз, это какие-то сумасшедшие вытворяли». Важную роль в выборе жертвы играют агенты, которые, как правило, сами находятся в зависимом от сотрудников положении. Человек этот находится на таком этапе, когда в ближайшее время или сядет, или умрет, и изыскивать стафф или деньги ему все сложнее и сложнее. А здесь его обеспечивают и тем, и другим. Плюс, пока в нем есть потребность, он может не бояться задержания». Агенты могут не только сообщать информацию оперативникам, но и непосредственно участвовать в провокации. Если агент нормальный, можно надеяться, что он сам сможет засунуть наркотики в рюкзак или в карман, да так, что человек сначала это может и не обнаружить», — объясняет бывший оперативник Шарапов. После встречи с агентом жертву задерживают полицейские. Если наркотики подбрасывают сами сотрудники, это происходит сразу при задержании: «Представьте: к вам неожиданно подступают два-три человека, еще и уронить могут. Применяют спецсредство наручники. В этот момент сунуть в карман что-то… в общем, это проще простого». Личный досмотр задержанного и его вещей проходит в отделе полиции в присутствии понятых — Шарапов замечает, что с ними «нельзя лажать» и не стоит постоянно звать одних и тех же. Экс-полицейский Вячеслав Воронов же, наоборот, рассказывает, что большинство понятых — «карманные», они готовы подписать даже незаполненный протокол и «при них можно напихать полные карманы наркоты, а они напишут то, что нужно». Иногда найти настоящих понятых не так-то и просто, объясняет Воронов: «Вот представьте, у вас ночное задержание, на часах Вам нужно найти понятого. Вы выходите на улицу, а там только одинокий сверчок в траве стрекочет. На такие случаи и есть карманные понятые». При этом он согласен, что слишком часто пользоваться услугами одних и тех же понятых нельзя: прокуратура время от времени все же проверяет материалы уголовных дел. Досмотр задержанного и его вещей важно начать не с того места, куда был подброшен наркотик, говорит Шарапов: «Где-нибудь через полторы минуты после начала — р-р-аз, и мы обнаруживаем сверток с каким-то веществом». Дальнейшее зависит от социального статуса жертвы. Оба экс-полицейских объясняют, что в случае с человеком, уже привлекавшимся к ответственности по й статье, никаких дополнительных доказательств собирать не надо. Ему положи в карман наркоту — его даже слушать никто не будет. Ни судья, ни следователь — никто», — объясняет Воронов. Если закрепиться — тщательно и по правилам оформить все доказательства — все же надо, оперативники готовятся к экспертизам: освидетельствованию задержанного на состояние опьянения и взятию смывов с рук. Никакой проблемы никогда не было: мы подъезжаем, все сидят в машине, я захожу, говорю — нужно, чтобы показало опьянение наркотическое. Никакой проблемы дать им полторы тысячи рублей не было никогда, ни разу не сталкивался с таким». Я могу взять какую-то салфетку, что угодно, тряпку, еще что, могу использовать какие-то перчатки, и перед этим я в них поработаю, или салфеткой протру наркотическое вещество — естественно, то же самое, что мы изымаем. Регулируя наручники, я, как бы невзначай коснусь его рук этими перчатками или тряпкой. Однозначно в ходе экспертизы покажет наличие следов \\\\\\\\\\\\\[наркотического вещества на смывах с рук\\\\\\\\\\\\\]». Он отмечает две важных для последующего следствия детали: чтобы понятые дали нужные показания, и чтобы участвовавший в провокации агент вообще никаких показаний не давал. Главное, чтобы его вообще не нашли», — советует бывший оперативник. Следователи и даже судьи понимают, что перед ними сфабрикованное дело, уверен петербуржец Вячеслав Воронов: «Просто так система отстроена — назад не сдашь. При мне была ситуация: сидят в кабинете опер, подозреваемый и следачка. Она что-то спрашивает у подозреваемого по поводу количества наркотиков, у него изъятых, и опер говорит при всех: 'Да там 4,7 грамма, я сам насыпал'. При следователе говорит! Но все просто посмеялись». Даже если следователь захочет разобраться в деле, он вряд ли сможет это сделать, продолжает свою мысль экс-сотрудник: «Ему начальство по башке треснет и скажет: 'Ты что, дебил, что ли? Че ты делаешь? Нам за подброс придется закрывать опера, организовывать дело внутри МВД, а это проверки, начальство полетит, проблемы будут лично у меня'. Даже если человек и честный, он оказывается в такой системе, что его либо прожуют и выплюнут, либо он станет ее частью». Угрызений совести за свои действия полицейские обычно не испытывают, замечает Вячеслав Воронов: «Для них это рабочие будни: 'Поймал я этого, люлей ему ввалил, он в отказ пошел, ну, у него условка, я ему сунул в карман, он поехал'. Они это обсуждают, как мы, например, говорим: 'Я сходил в магазин, купил пакетик с орешками'». Дмитрий Шарапов подчеркивает: все эти провокации применяются «в отношении людей, которых нельзя назвать законопослушными», но признает, что о некоторых из своих поступков «сожалел и сожалею, и другие сотрудники так же». Холодным февральским вечером года приятель пригласил москвича Александра Борисова выпить пива. Когда молодые люди уже вместе выходили из лифта, их задержали пятеро сотрудников ФСКН. Позже на допросе силовики утверждали: у них была информация, что молодые люди торгуют амфетамином. Борисов настаивает, что ни он, ни его приятель подобным не занимались, а наркотики ему подбросили. В суде он рассказывал, как после задержания их развели по разным этажам подъезда и тщательно досмотрели без понятых. Не найдя ничего запрещенного, на молодых людей надели наручники и усадили в машину. Через час досмотр повторился уже в отделе и в присутствии понятых; в этот раз у Борисова из кармана куртки вынули два свертка с каким-то порошком. У его приятеля Владимира Дергачева снова ничего не нашли. Оперативники, по словам Борисова, предложили ему оговорить друга и сказать, что изъятое ему продал именно Дергачев. Он отказался, и вскоре Борисова арестовали по делу о хранении наркотиков в крупном размере — в свертках оказался амфетамин массой 1,2 грамма. Избирая меру пресечения, суд подчеркнул, что у Борисова к тому моменту не истек испытательный срок, который был назначен ему вместе с условным приговором за незаконное хранение наркотиков часть 1 статьи УК. В сентябре года Тимирязевский районный суд приговорил юношу к 4,5 годам колонии. Защита настаивала на его невиновности: свидетели видели первый досмотр без понятых, отпечатков пальцев задержанного на пакетиках не было, смывы с его рук ничего не показали, а при обыске у него дома не нашли запрещенных веществ. Сестра Борисова говорила в суде, что общалась с оперативниками после задержания, и те признались, что подбрасывают наркотики ради статистики, и обещали оставить ее брата свидетелем, если он даст показания против товарища. Суд отнесся к доводам защиты критически. Немногочисленным доказательствам, которые представило следствие — сам изъятый наркотик и показания оперативников и понятых — суд, наоборот, поверил безоговорочно. После приговора Александр Борисов обратился в ЕСПЧ, который встал на его сторону и указал в своем решении, что доводы Борисова о подброшенных ему наркотиках можно считать обоснованными — это подтверждается в том числе и тем, что досмотр и изъятие произошли не сразу, а спустя час после задержания. Борисову присудили 9 тысяч евро компенсации. Полицейский агент уговаривает знакомых приобрести для него наркотики, а затем расплачивается за них мечеными купюрами. Впрочем, наркотики жертва такой провокации может и не держать в руках — главное, чтобы агент под любым предлогом передал меченые деньги. Проверочная закупка — оперативно-розыскное мероприятие ОРМ , во время которого покупатель, действуя под контролем сотрудников полиции, приобретает у подозреваемого наркотики. Доказательствами сбыта в таких делах служат показания самого агента, изъятое у него вещество и обнаруженные при продавце меченые купюры. Поскольку сегодня подавляющее большинство связанных с наркотиками сделок проходит через закладки , то есть без личного участия, почти все проверочные закупки последних лет — результат провокаций, считает бывший полицейский Вячеслав Воронов. Покупатель во время таких провокаций обычно действует не по доброй воле: это может быть не постоянный агент, а человек, которого уже задержали по делу о наркотиках и угрозами вынудили участвовать в ОРМ, продолжает Воронов. Такой подставной покупатель связывается со знакомым, с которым они когда-то вместе употребляли наркотики, и настойчиво просит, чтобы тот снова достал их. Если человек согласился и передал вещества агенту, его задерживают за сбыт — эта схема может повторяться и дальше, если новый задержанный уговорит уже своих знакомых приобрести для него наркотики. Адвокат Михаил Голиченко объясняет, что такая проверочная закупка незаконна: статья 5 закона «Об оперативно-розыскной деятельности» запрещает сотрудникам провокации — то есть прямое или косвенное склонение человека к противоправным действиям. Кроме того, действия откликнувшегося на такую просьбу должны квалифицироваться не как сбыт наркотиков, а как пособничество в их приобретении, отмечает Голиченко. Экс-оперативник Дмитрий Шарапов говорит о еще более простом способе: оформить сбыт при проверочной закупке можно даже в случае, если жертва не передавала никому наркотики. Выдаются агенту деньги, ксерокопируются, можно маркером пометить. Вполне возможно, он никакие наркотики покупать не будет. Он отдаст \\\\\\\\\\\\\[знакомому\\\\\\\\\\\\\] эти деньги, например, под предлогом того, что отдает долг — что угодно может быть. Они могут быть и подброшены. Дальше происходит задержание, при досмотре \\\\\\\\\\\\\[у этого знакомого\\\\\\\\\\\\\] обнаруживают деньги, а агент сдает наркотики и говорит, что приобрел их у задержанного. Второй человек мог и не знать о существовании этих наркотиков». Подобные провокации нередко используют для вымогательства у состоятельных родителей задержанных молодых людей, продолжает бывший сотрудник: потому что «сбыт — это страшно, сбыт — это надолго». Дальше понятно, что происходит: поступают предложения, на которые все всегда соглашаются». Учет, судимость, работу не найдешь'. Человек напуган, лишен свободы, соответственно, он ведет себя по-другому и соглашается на все», — добавляет Вячеслав Воронов. В феврале года Октябрьский районный суд города Иваново приговорил летнего Антона к пяти годам заключения по делу о покушении на сбыт гашиша в незначительном и значительном размерах. Как рассказывал молодой человек в суде, летом года ему позвонил приятель по имени Сергей, который попросил его достать гашиш «для компании на день рождения». Антон решил помочь, так как время от времени они вместе с Сергеем курили гашиш и при необходимости делились им друг с другом. Знакомый настоял, чтобы Антон купил наркотики на свои деньги — долг он обещал вернуть при встрече. Сергей, как позже выяснилось, действовал в рамках проверочной закупки и звонил Антону под давлением сотрудников ФСКН — сам он уже был подозреваемым в построенном по такой же схеме уголовном деле. За месяц до звонка Сергея задержали, когда он передавал гашиш своей подруге — та тоже очень просила помочь с покупкой наркотиков. Приговор — восемь лет колонии — ему зачитали на два месяца раньше, чем Антону. От Антона, в свою очередь, полицейские тоже потребовали звонить знакомым и участвовать в проверочной закупке. Растерявшись после задержания, он согласился. Позже, выступая свидетелем в суде, Антон изменил показания и рассказал о провокации — несмотря на это, уже третий молодой человек, который достал гашиш на этот раз для Антона, получил 4,5 года заключения. Простое хранение наркотиков при правильном оформлении документов может быть квалифицировано как покушение на сбыт даже без привлечения агентов или секретных свидетелей — полицейские используют это для вымогательства или для утяжеления статьи обвинения. Об умысле на сбыт запрещенного вещества может свидетельствовать как его количество, так и «размещение в удобной для передачи расфасовке», считает Верховный суд. Адвокат Михаил Голиченко объясняет, что в теории это соответствует международным нормам: конвенция ООН о борьбе с наркотиками от года говорит, что фасовка — один из признаков наркоторговли. На практике же такой подход позволяет следствию искусственно утяжелять статьи и возбуждать дела о сбыте, не ведя никакой оперативной работы и даже не привлекая агентов — достаточно указать в протоколе, что наркотик был разложен по пакетикам. В таких случаях, говорит экс-сотрудник Вячеслав Воронов, деньги вымогают за то, чтобы дело все же расследовалось по статье о хранении. Если у сотрудника есть хоть чуть-чуть головы на плечах, хоть чуть-чуть он знает закон, он, в принципе, любого потребителя наркотиков может оформить как сбытчика», — считает адвокат Голиченко. Это подтверждает и бывший сотрудник московской полиции Дмитрий Шарапов: «Сделать сбыт легко: я изъял достаточное количество вещества, сам его расфасовал и в таком виде оформил. Все — покушение на сбыт. Хранение, в принципе, никому особо не нужно». Следствие всегда старается направить дело в суд по как можно более тяжкой квалификации и по другой, более формальной причине. Суд может смягчить статью самостоятельно, а для ее утяжеления дело надо возвращать прокурору. Поэтому они делают все для того, чтобы этого не произошло, и квалификация была как можно более тяжкой», — замечает адвокат Голиченко. О подобной практике «Медиазоне» рассказывал и бывший следователь МВД: «Берут \\\\\\\\\\\\\[взятки\\\\\\\\\\\\\] на ходе следствия за квалификацию — хранение или сбыт, кража или угон, мошенничество или взятка. Если взяток нет, следователи загоняют дело по как можно более тяжкому составу. Суд не может ухудшать положение подсудимых, а улучшать — может, например — со сбыта перейти на хранение. По нашей ментовской статистике дело ушло по тяжкому составу, и все круто, а в суде переквалифицировали — все равно сидит, нас это уже не касается». Экс-полицейский Шарапов добавляет: с года по требованию прокуратуры при возбуждении дела о хранении наркотиков следователи должны сразу же возбудить второе — о сбыте — в отношении неизвестного, который продал эти вещества подозреваемому. Поэтому хранения перестали раскрывать — ты делаешь хранение, и получаешь автоматом сбыт как висяк. Стали оформлять сбыт», — вспоминает он. Если нужно закрепить доказательства сбыта, говорят оба бывших полицейских, оперативники могут привлечь своего агента в качестве засекреченного свидетеля — не опасаясь быть пойманным на лжесвидетельстве, он скажет, что когда-то покупал наркотики у обвиняемого. Скорее всего, такой свидетель будет даже не знаком с тем, кого оговаривает. Подмосковный таксист Бронислав Карбиевский любил курить гашиш. В феврале года в одном из магазинов в даркнете он купил плитку гашиша весом около 70 грамм; ехать за закладкой пришлось на Лосиный остров. При заказе оператор магазина, в котором он приобретал гашиш, обещал за сделку бонус — оказалось, что в упаковке, помимо заказа, лежал один грамм MDMA и маленькая ампула 2C-B. Через несколько дней он решил все-таки перепрятать гашиш, разделив его на несколько кусков и прикрепив под днищем автомобиля и в моторном отсеке. За этим занятием его и задержали: случайно проходившие по двору оперативник и участковый заметили, что за рулем припаркованного во дворе Hyundai Solaris сидит молодой человек и режет гашиш. Оперативник постучал пистолетом по стеклу и потребовал выйти из машины — таксист сразу же ответил «да» на стандартный вопрос о том, имеется ли при нем что-то запрещенное. В суде Карбиевский рассказывал, что участковый с оперативником сразу же потребовали от него деньги за то, чтобы не квалифицировать порезанную плитку гашиша как попытку сбыта. Взятку вымогали и у его матери — она написала заявление в управление собственной безопасности УСБ МВД, и вскоре участкового задержали при получении 1,6 млн рублей. По обвинению в мошенничестве его приговорили к четырем годам условно. Сам Бронислав Карбиевский, которого все-таки обвинили в покушении на сбыт наркотиков в крупном размере, получил 10 лет колонии строгого режима. Чтобы увеличить массу изъятых у задержанного наркотиков и тем самым утяжелить обвинение, не обязательно досыпать само вещество — можно обойтись хоть сахаром, так как экспертиза не определяет чистоту изъятого и считает наркотиком всю смесь. В нем для каждого наркотика указано, какое количество следует считать значительным, крупным или особо крупным размером. При этом для большей части популярных у потребителей наркотиков — амфетамина и метамфетамина, MDMA , кокаина, героина и других — размер определяется массой смеси, а не массой чистого вещества. Это значит, что если в порошке содержатся какие-то примеси, их не будут отделять во время взвешивания на экспертизе, а посчитают все вместе — независимо от того, каков процент чистого наркотика. Это позволяет полицейским манипулировать массой изъятого, говорит служивший в петербургском МВД Вячеслав Воронов: «Допустим, не очень одаренному оперуполномоченному правдами и неправдами удалось поймать человека, за которым он давно охотился, ну, у которого правда что-то \\\\\\\\\\\\\[из запрещенных веществ\\\\\\\\\\\\\] есть. И тут выясняется, что у него с собой недостаточно веса для нужной статьи. Какой план созревает в голове сотрудника? Либо сахара или соли сверху досыпать, что чаще всего и происходит, либо того же наркотика». По его словам, обычно сотрудники стараются не досыпать слишком много и прибегают к этому методу, когда нужно дотянуть несколько десятых грамма до необходимого количества. На статистическую аномалию, связанную с весом изъятых веществ, обращали внимание сотрудники Института проблем правоприменения. Проанализировав отчетность МВД по делам о наркотиках, социолог Алексей Кнорре обнаружил, что в случае с гашишем, марихуаной и героином полицейские чаще всего изымали ровно то количество вещества, которое было необходимо для возбуждения уголовного дела по той или иной части статьи УК. В исследовании отмечалось: такие результаты напрямую не доказывают фальсификации со стороны полицейских, однако требуют объяснения. В разговоре с «Медиазоной» Кнорре уточнил, что с уверенностью можно говорить о манипуляциях с изъятым героином, потому «именно с ним нет никаких альтернативных объяснений» этой аномалии. Проще всего, говорят бывшие полицейские, досыпать до того, как будет оформлено изъятие, но если не получается, можно сделать это и позже. Это вообще ерунда, вы что, — смеется Дмитрий Шарапов. А понятые — ваши чоповцы, они не понимают, что происходит, в суде они скажут, что нужно сказать. Это все чушь». Подписи на конверте можно и подделать, добавляет Вячеслав Воронов: «В обычных делах никто не будет назначать почерковедческую экспертизу — ну сами подумайте, судят какого-то наркомана». Оба они обращают внимание на то, что во время изъятия при понятых наркотик не взвешивается. Если у вас нет стаффа, вы у него покупаете. Я сам так делал», — резюмирует Шарапов. Если эксперт начинал дружить с операми, почти мгновенно получал всеобщее презрение и вылетал за пьянку», — не согласен с этим бывший главный эксперт одного из областных управлений МВД Виктор Буряков имя изменено. Он сомневается и в том, что эксперты могут принимать участие в подобных фальсификациях: «Люди, с которыми я работал, никогда бы и не подумали идти на малейшую фальсификацию. У каждого экспертного отделения есть начальник, задача которого — не допустить подобного давления на эксперта. Было много случаев, когда реально посылали нахер оперов и, редко, следователей с их просьбами, если это было хоть капельку неправильно». При этом Буряков допускает, что с тех пор, как в году он уволился, полиция «стала совсем другой». Оставшиеся кристаллы этого вещества — их было совсем немного, всего 0,2 грамма — Виктор ссыпал назад в пакетик, завернул его в фольгу и убрал в поясную сумку. Выходя из лифта по пути домой, он натолкнулся на старшего лейтенанта Евгения Толстова — полицейский потребовал показать, что у молодого человека в сумке и увидел тот самый сверток. Виктор сам предложил «исправить ситуацию». Полицейский потребовал тысяч рублей. Таких денег у Виктора не было, несколько часов звонков друзьям собрать ее не помогли — он передал полицейскому только 30 тысяч рублей — все деньги со своей банковской карточки. Уже в отделе полицейский сказал Сидящих, что ему ничего не стоит увеличить массу наркотика. Так он и сделал: прикинув, что изъятых 0,2 грамма MDMA хватит только на административное дело, лейтенант досыпал в пакетик 3,1 грамма сахара вперемешку с крахмалом и направил эту смесь на экспертизу. Виктор Сидящих растерялся и сперва полностью признал вину, но затем все-таки написал на полицейского заявление в УСБ. Попался Евгений Толстов из-за своей неосторожности. Разговаривая по мобильному телефону, который после обращения молодого человека уже прослушивался сотрудниками УСБ, полицейский советовал коллеге брать с него пример и тоже досыпать сахар задержанным с наркотиками. Коллега совету последовал и в июле года получил за это полтора года колонии. Лейтенант же за свой совет получил год колонии, однако в декабре го ему добавили еще семь лет по другому приговору — суд признал полицейского виновным в вымогательстве взятки от Сидящих, манипуляциях с весом изъятого, а также в том, что он получил тысяч рублей от мужчины, которого задержали с половиной килограмма гашиша. Еще двое полицейских получили по этому делу условные сроки. Получив координаты закладки, полицейские не изымают наркотики, а ждут того, кто придет их забирать — у него вымогают деньги или возбуждают дело. Доступ к координатам сотрудники получают, задерживая распространителя, либо же, по одной из версий, сами владея магазинами по продаже запрещенных веществ. Точка снабжала их и деньгами, и, когда надо, клиентами — такая стабильная схема по производству уголовных дел. И сейчас точно так же, только все перешло в интернет», — рассуждает Вячеслав Воронов. Он уверен, что некоторые оперативники владеют магазинами на Hydra — крупнейшей в России площадке, где можно купить запрещенные вещества — и работают по такой же схеме: получают прибыль и иногда задерживают своих же покупателей. Он со скепсисом относится к версии о том, что сотрудники полиции могут заниматься сбытом для того, чтобы постоянно кого-то задерживать: «Если в шопе будут всех принимать, его закроют, он не продержится и недели, такие правила \\\\\\\\\\\\\[работы магазинов на Hydra \\\\\\\\\\\\\]. Кроме того, мусорам такая схема длинная тупо невыгодна по времени, по затратам. Если они открывают шоп, то исключительно для сбыта, как второй бизнес». Задержания покупателей, если речь идет не о случайном патруле, обычно происходят после того, как оперативники поймают кладмена — человека, который делает закладки — и склонят его к сотрудничеству, либо получат доступ к его аккаунту на площадке, объясняет он. Такую же схему описывает и экс-полицейский Воронов. Потом они сидят и караулят. Такое происходит чаще всего», — добавляет тот же владелец магазина. Дмитрий Шарапов называет подобную работу с закладками «низовым уровнем»: «Это когда совсем голодное время, когда ничего \\\\\\\\\\\\\[более перспективного\\\\\\\\\\\\\] нет в поле зрения». В году московская студентка Анна имя изменено приехала в Петербург, чтобы отдохнуть и повеселиться. Анна рассказывает, что знакомых, которые могли продать наркотики с рук, у нее не было, поэтому она зашла на RAMP и купила в одном из популярных магазинов закладку с граммом амфетамина. Переведя деньги, студентка получила координаты, которые привели ее в тихий жилой двор на восточной окраине Петербурга. Закладка лежала под камнем за мусоркой, вспоминает Анна, вокруг было тихо и безлюдно. Она забрала свою покупку, но не успела пройти и десяти шагов, как рядом появились оперативники в штатском. Я говорю: 'Какая наркота? Откидывает мне этот камень, тычет ногой в дырку из-под пака, и говорит: 'Вот, вот отсюда, мы его сами сюда положили'», — пересказывает девушка их диалог. Задержанную посадили в машину. Либо приняли кладмена, либо это был их магазин, либо получили доступ к магазину». Задержанную спасло то, что она «телка и умеет впадать в панику»: с нее потребовали деньги, она ответила, что их нет — только рублей. Подумав, сотрудники разрешили ей оставить эту скромную сумму себе и даже подвезли до дома, утверждает студентка. При этом они не обыскивали девушку и не отбирали амфетамин, однако были уверены, что он при ней. Анна говорит, что по пути оперативники хвастались, как употребляют конфискованные наркотики, особенно любят кокаин. К амфетамину, по ее словам, полицейские отнеслись с брезгливостью, сказав, что он слишком дешев. Раз в неделю наши авторы делятся своими впечатлениями от главных событий и текстов. Максим Литаврин. Данное сообщение материал создано и или распространено иностранным средством массовой информации, выполняющим функции иностранного агента, и или российским юридическим лицом, выполняющим функции иностранного агента. Оформите регулярное пожертвование Медиазоне! Подброс Самый простой и распространенный способ посадить невиновного. Два пакетика в кармане куртки Холодным февральским вечером года приятель пригласил москвича Александра Борисова выпить пива. Провокация сбыта Полицейский агент уговаривает знакомых приобрести для него наркотики, а затем расплачивается за них мечеными купюрами. Звонок другу В феврале года Октябрьский районный суд города Иваново приговорил летнего Антона к пяти годам заключения по делу о покушении на сбыт гашиша в незначительном и значительном размерах. Нарезать гашиш в такси Подмосковный таксист Бронислав Карбиевский любил курить гашиш. Манипуляции с весом Чтобы увеличить массу изъятых у задержанного наркотиков и тем самым утяжелить обвинение, не обязательно досыпать само вещество — можно обойтись хоть сахаром, так как экспертиза не определяет чистоту изъятого и считает наркотиком всю смесь. Редактор: Егор Сковорода. Мы работаем благодаря вашей поддержке. Предложить свою тему редакции. Статья 10 июля , Статья 20 июня , Статья 16 октября , Новость 20 июня , Погибли 52 человека. Сюжет 25 ноября , За это проголосовали большинство депутатов Госдумы. Онлайн 25 ноября , Рассмотрение иска продолжится 14 декабря. Статья 24 ноября ,