Художница неожиданно стала натурщицей (20 фотографий)

⚡ ПОДРОБНЕЕ ЖМИТЕ ЗДЕСЬ 👈🏻👈🏻👈🏻

Художница неожиданно стала натурщицей (20 фотографий)

Дополнительная информация: SSL_ERROR_NO_CYPHER_OVERLAP
Владелец www.spletnik.ru неправильно настроил свой веб-сайт. Чтобы защитить вашу информацию от кражи, Firefox не соединился с этим веб-сайтом.


Отправка сообщений о подобных ошибках поможет Mozilla обнаружить и заблокировать вредоносные сайты


Сообщить
Попробовать снова
Отправка сообщения
Сообщение отправлено


использует защитную технологию, которая является устаревшей и уязвимой для атаки. Злоумышленник может легко выявить информацию, которая, как вы думали, находится в безопасности.


Р.Р. ФАЛЬК. Мулатка Амра. 1918
Холст, масло. 174 * 121
© ГРМ

Р.Р. ФАЛЬК. Негр (Артист цирка). 1917
Холст, масло. 129,5 * 103
© Национальная галерея Армении, Ереван

Р.Р. ФАЛЬК. Женщина в белой повязке. 1922–1923
Холст, масло. 118 * 67
© ГТГ

Р.Р. ФАЛЬК. Амра . 1918
Эскиз к картине «Мулатка Амра» (1918, ГРМ). Бумага, графитный карандаш. 27,6 * 20,5
Собрание семьи Мамонтовых, Москва

Р.Р. ФАЛЬК. Амра . 1918
Эскиз к картине «Мулатка Амра» (1918, ГРМ). Бумага, карандаш. 35 * 22
© Национальный музей «Киевская картинная галерея»

Р.Р. ФАЛЬК. Нищий . 1924
Холст, масло. 117 * 94
Собрание В.М. Шустера, Санкт-Петербург

Р.Р. ФАЛЬК. Женщина, расчесывающая волосы. 1926
Холст, масло. 71,5 * 59
Собрание А.Ю. Лабас, Москва

Р.Р. ФАЛЬК. Портрет К.С. Станиславского». 1926
Холст, масло. 65,5 * 51
© ГТГ

Р.Р. ФАЛЬК. Старуха . 1931
Холст, масло 63,6 * 53
© ГТГ

Р.Р. ФАЛЬК. Бретонский рыбак . 1934
Холст, масло 81 * 65,5
© ГТГ

Р.Р. ФАЛЬК. Портрет художника Абрама Минчина. 1931
Холст, масло. 80,5 * 65
© Пензенская областная картинная галерея имени К.А. Савицкого

Р.Р. ФАЛЬК. Портрет сына – Валерия Фалька. 1933
Холст, масло. 73 * 59,8
© ГТГ

Р.Р. ФАЛЬК. Парижанка (Элиан Тайар). 1935
Холст, масло. 65 * 55,2
© Курская картинная

Р.Р. ФАЛЬК. Больная гречанка. 1935
Холст, масло. 81 * 64 cm
© ГТГ

Р.Р. ФАЛЬК. Портрет Татьяны Сельвинской (в голубом). 1944
Холст, масло. 80 * 65
Частное собрание, Москва

Р.Р. ФАЛЬК. Портрет Татьяны Сельвинской (в красном). 1944
Холст, масло. 71 * 59
Частное собрание, Москва

Р.Р. ФАЛЬК. Женщина в желтой блузе (Портрет А.В. Щекин-Кротовой). 1944
Холст, масло. 60 * 42
© ГТГ

Р.Р. ФАЛЬК. Портрет В.Б. Шкловского. 1948
Холст, масло. 93,3 * 80
© Государственный литературный музей, Москва

Р.Р. ФАЛЬК. Портрет Цецилии Воскресенской. 1946
Холст, масло. 74 * 60,5
Частное собрание, Москва

Р.Р. ФАЛЬК. Портрет А.Г. Габричевского. 1951
Холст, масло. 81 * 65
© Пермская государственная художественная галерея

Р.Р. ФАЛЬК. Портрет А.Г. Габричевского . 1953
Холст, масло. 118 * 110
© ГТГ

Р.Р. ФАЛЬК. Портрет С.М. Михоэлса. 1947–1948
Холст, масло. 84 * 79
Собрание В.М. Шустера, Санкт-Петербург

Р.Р. ФАЛЬК. Портрет поэта Ксении Некрасовой. 1950
Холст, масло. 120 * 79
© ГРМ
Фальк не любил называть жанр, в котором он работал с наибольшим увлечением, портретом. В этом слове чудилось ему что-то слишком официальное, репрезентативное. «Я люблю писать людей», - говорил он и, показывая друзьям свои картины в мастерской, прибавлял: «Вот вам мои люди». Разные это были люди, но среди них не было ни одного человека, которого бы он писал по заказу, а не по зову сердца. Иные привлекали его своим внешним обликом, характерностью. Он любил писать старых людей - долгая и трудная жизнь обработала их своим беспощадным резцом. Но он очень любил также писать нежные, как цветы, лица молодых женщин. В женских портретах Фалька есть всегда какая-то манящая тайна. <...>
В мужских моделях его чаще всего привлекал интеллект, яркий характер. Надо сказать, что Фалька реже интересовала внешность человека, его внутренний мир был для него куда интересней. Обычно желание рисовать и писать возникало на почве общих интересов, обмена мыслями и задушевных бесед[1].
Хочу рассказать о «Мулатке Амре» (1918) из собрания Государственного Русского музея. Представьте себе, модель сама нашла художника. Вот как рассказывал Роберт Рафаилович о первой встрече с Амрой[2]: однажды днем в дверь мастерской кто-то тихонько постучал. Открыл... и совершенно неожиданное явление: тоненькая, изящная, очень смуглая, почти темно-коричневая девушка, спросившая удивительно мелодичным, серебристым, как колокольчик, голоском: «Здесь живет художник Требор Клаф?» Мгновенно Фальк вспомнил, что под таким именем (перевертыш имени и фамилии) он исподтишка выставлял на молодежных новаторских выставках свои картины в пору учения в Московском Училище живописи, ваяния и зодчества (студентам Училища было запрещено выставляться на выставках левого толка).
Короче говоря, Амра заметила на этих выставках картины «Клафа», а может быть, увидела там же самого художника - Роберт Рафаилович был в молодости (и не только в молодости) хорош: высокий, стройный, длинные ноги, широкая грудь. Правда, плечи были чересчур покатые, зато шея - как у Шота Руставели (судя по старинным грузинским изображениям поэта). А лицо его, с правильными чертами и огромными синими глазами, светилось добротой.
Она представилась: «Меня зовут Амра. Я хочу, чтобы Вы написали мой портрет». Фальк с радостью согласился, но оказалось, что это очень нелегко. Амра позировала послушно, терпеливо, но художник никак не мог уловить певучего ритма ее тела. Непривычная для него пластика Амры заставила его что-то пересмотреть в своих приемах, вжиться в чуждый ритм человеческого тела. Он сделал несколько десятков набросков и эскизов к портрету, пока не нашел нужного пластического решения. В архиве Фалька сохранилось не менее 25 графических листов, а ведь он не был таким уж тщательным архивариусом, многое выбрасывал, вытирал эскизами кисти из-под масляной краски, когда ничего более подходящего не было под рукой.
Амра была мулаткой: ее мать - русская, а отец - негр. (Быть может, это тот самый артист цирка, который изображен на картине Фалька «Негр» 1917 года из собрания Национальной галереи Армении в Ереване). Ее родители разошлись еще до революции, а детей разделили: негр взял с собой старшую дочь Амру и увез ее в Париж, а сестренка осталась в России с матерью. Затем он уехал в Америку, Амра осталась в Париже и к тому времени, как она увиделась в Париже с Фальком, стала натурщицей, причем очень известной: позировала и Пикассо, и Матиссу. Не с легкой ли руки Фалька избрала она себе эту профессию?
На полотне «Женщина в белой повязке» (зима 1922/1923, ГТГ) художник изобразил Раису Вениаминовну Идельсон. Раиса родилась в Витебске в семье врача, который пользовался уважением у жителей города. Она была красивой и обаятельной женщиной, очень образованной, владела иностранными языками (французским, немецким, английским), много читала, писала с раннего детства стихи (и продолжала их писать до конца жизни). Рано она начала заниматься живописью: сначала в Витебске, в студии художника Пэна, а затем продолжила эти занятия в Петрограде у Петрова-Водкина. В Москве, став в 1921 году студенткой Вхутемаса, учится в мастерской Фалька, а затем становится его женой. В своем дневнике[3] она прекрасно описала уроки Фалька, а также свое впечатление от его мрачной мастерской-квартиры на Мясницкой, 21. <...> Об этом портрете много написано искусствоведами. В ее образ, очень скромный, сдержанный, Фальк сумел вложить много тепла, нежности, любви. Словно белая голубка, жмется она к теплым кирпичам печки-времянки. Несмотря на то что портрет написан очень обобщенно, мерцающий свет ее доброты исходит от всего ее облика. Лучше, чем самый точный портрет с фотографическим сходством, передает художник ее характер и свою любовь, наполняющую весь холст трепетным, нежным мерцанием белого цвета, насыщенного тысячью оттенков.
В портрете «Женщина, расчесывающая волосы» 1926 года жена художника полна прелести, женственности. В ее улыбке светится ласка и даже чуть-чуть кокетство. Это «домашний» портрет, и он принадлежит сыну Раисы Вениаминовны - Юлию Александровичу Лабасу[4]. Его подарил Роберт Рафаилович Раисе Вениаминовне в конце 1930-х годов.
Картина «Нищий» 1924 года находится в собрании С.А. Шустера[5]. Ни один музей не решился взять ее на закупку или даже в дар. Смущал образ: нищий, озлобленный, с удивительно вылепленной головой мудреца, привлек внимание художника. Именно эта голова и вдохновила Фалька. Нищий сидел в мороз на земле у стены Почтамта на Мясницкой улице, одетый в рваное тряпье, поджав под себя ноги, обмотанные грязными портянками и обутые в лапти. Возле него, опасливо озираясь, толпился народ, который привлекли страстное, обличительное остроумие и хриплые рулады сложнейшей матерщины. Нищий вдохновенно поливал матом советскую власть, которая не только его «справное хозяйство» порушила, семью разбила, по миру пустила, но и всю крестьянскую Россию-матушку раскрестьянила и на голод обрекла. Величественный и грозный, он был похож одновременно на протопопа Аввакума и затравленного волка. Фальк терпеть не мог ругательств, грубости, но необычайная форма черепа, умные, суровые и в то же время чрезвычайно молодые глаза, сильное, грубое, волевое лицо привлекли внимание художника. Фальк вынул из кармана блокнотик, который вечно носил в кармане, и стал прямо на улице, стоя, делать беглые наброски карандашом. «Художник! - зарычал нищий. - Патрет мой рисовать хочешь?» Фальк тихо произнес: «Да, очень хочу написать большую картину с Вас. Я живу здесь недалеко, напротив. Вот только как Вы доберетесь? Восьмой этаж, а лифт не работает». «А чего мне за это будет?» «Я Вам буду платить за каждый час». Нищий потребовал грандиозную по тому времени плату за позирование для «настоящей фотографии в красках», т.е. для портрета. Фальк вырвал листочек из блокнота и написал адрес, объяснил, как идти, и назначил время: «Два часа дня». Это было воскресенье.
Ровно в 14 часов раздался стук в дверь. На пороге стоял нищий, во весь рост, без костылей, весьма прилично одетый: в шубейке на меху, в шапке- ушанке, на ногах - яловые сапоги и блестящие калоши. Прямо-таки справный мужик времен нэпа. Фальк оторопел - у него был уже приготовлен и холст, и краски, но бравый вид «модели» сильно его разочаровал. Художник стал просить, чтобы «модель» предстала перед ним в первоначальном облике - в роли нищего, но «модель» долго спорила и убеждала художника, что «патрет» должен представлять ее во всей красе. В результате сошлись на том, что плату за сеанс нужно увеличить вдвое, и Фальку пришлось на нее согласиться - уж очень заинтриговал злодей художника. Нищий принес свой профессиональный «туалет» и устроился на полу в мастерской. Много рассказал он о деревне, о раскулачивании, о том, как он был тоже раскулачен и избег высылки в Сибирь, удрав в город, где изобрел выгодную «профессию» нищего. «Подают добрые люди щедро, особливо ежели браниться начнешь». Уходя, натурщик заворачивал свое тряпье в добротный мешок и обязательно присовокуплял туда что-нибудь из имущества хозяина. Фальк был рассеян, не замечал пропаж, а если и замечал, то нежелание потерять модель оказывалось сильней брезгливости - уж очень хорошо пошла работа. Писать Фальк любил долго, истово, и он стал нарочно подкладывать «нищему» то что-нибудь из провизии, то серебряные ложки и т.п. Однажды «нищий» ухитрился ухватить ящик с инструментами: щипцы для натяжки холста, молотки и другие нужные художнику принадлежности. Фальк всегда готовил все материалы заранее, очень тщательно натягивал и грунтовал холсты, строго соблюдал традиции своего цеха («Бубновый валет»). На следующий день Фальк обнаружил пропажу, но модель не явилась. Художник побежал на излюбленное место «работы» нищего, но его и днем с огнем уже найти было невозможно. Он, очевидно, перебазировался в другой район города.
Картина экспонировалась на выставках 20-х годов и имела успех. Она была закуплена нашим послом во Франции Сурицем[6] для советского посольства в Париже. Но... как только видел картину любой посетитель (из французов), так сейчас же и «узнавал»: «Voila! Votre Lenin!» («А вот и ваш Ленин!»). Действительно, сократовский череп и пронзительный взгляд прищуренных глаз внушали уважение и даже страх и чем-то напоминали облик Ленина. В конце концов наше посольство обратилось к художнику с просьбой заменить картину другой, что и было сделано (какой именно была замена, Фальк забыл).
Погрудный портрет Константина Сергеевича Станиславского (Алексеева)[7], отца второй жены Фалька, Киры Константиновны Алексеевой[8], написан в 1926 году. Фальк относился к Константину Сергеевичу с величайшим уважением, любил его как человека и восторгался его артистическим талантом. Быть может, тот трепет, который художник всегда испытывал перед личностью Станиславского, помешал Фальку перейти за грань почти официального портрета. По свидетельству современников (актеров МХАТа), портрет очень похож, но в нем нет той мощи, которая была в натуре, и нет восторга перед моделью, проникновения в его внутренний мир. Это портрет скорее документальный, внешне точный, но не вылившийся в образ великого артиста.
Много портретов Фальк написал в Париже. Очень хороши у него портреты совсем простых людей - он любил их писать.
«Бретонский рыбак» (1934, ГТГ). На выставке вы можете познакомиться с бретонцем, который нацарапал на холсте Фалька свое имя: «Ив ле Паон» (по-нашему, Иван Павлинов). Как все бретонские рыбаки, он был бесстрашный, сильный, но довольно примитивный, так сказать, «дитя природы». На берегу любил выпить и погулять. Фальк был очарован суровым пейзажем Бретани и ее людьми, похожими на древние изваяния из камня и дерева. Он рассказывал мне, что океан там очень бурный, ловля рыбы требует и силы, и храбрости. Редко кто из рыбаков умирает в своей постели. Каждый вечер на берегу собираются жены, дочери, матери и зорко всматриваются в даль, в тревоге ожидая появления на горизонте багряных парусов рыбачьих судов. В своих черных платьях и белых чепцах они словно птицы, глаза у них бесцветные от бесконечного вглядывания в даль.
Вот портрет «Старуха» (1931, ГТГ). Как-то Фальк встретил эту старуху за городом. Это было году в 1931-м. Тогда еще Валерик[9] к нему не приезжал, он жил в деревне и гулял по лесу со своим сиамским котом и собирал грибы. Кот очень любил грибы; сначала он наедался сам, а потом хриплым мяуканьем показывал Фальку грибные места. Фальк был занят этим и вдруг услышал шорох у себя за спиной. Оглянулся и прямо остолбенел от восторга: перед ним стояла настоящая ведьма, нагруженная вязанкой хвороста, с красным огнем в глазах, с седыми волосами, совершенно ошарашенная такой колдовской сценой: кот собирает грибы вместе со странным человеком. Фальк бросился к ней с просьбой, чтобы она ему позировала. Некоторое время они смотрели обалдело друг на друга, а потом старушка опомнилась и заковыляла прочь. Когда Фальк пришел к своей хозяйке и рассказал ей, что встретил такую старую нищенку, одетую бедно и собирающую хворост, хозяйка сказала: «А, это матушка Катрин. Она совсем не бедная и не нищая. У нее большой дом здесь, в деревне. А хворост она собирает, чтобы не тратиться на уголь. Но если Вы ей пообещаете денег, она Вам будет позировать». Фальк с трудом проник в ее крепость, цитадель, это был большой двухэтажный дом с глухим забором, даже с колючей проволокой поверху. Старуха долго разглядывала его через решеточку калитки, но потом, когда он помахал пачкой франков, она его впустила и стала позировать. Но позировала она плохо - постоянно засыпала. Она хотела заработать за позирование и в то же время боялась, что она зря тратит время, и старалась поспать немножко, потому что она мало спала - все время копошилась по хозяйству: у нее был большой фруктовый сад, она торговала. Фальку тяжело было ее писать, потому что видеть перед собой такую человеческую развалину было ему не по душе. Я сказала Фальку: «Ты знаешь, а ведь она была красавица, какой у нее замечательный лоб, и овал лица тоже, наверное, был красивый». «А ты угадала. Она была красоткой, завидной невестой, но очень разборчиво выбирала женихов, чтобы не прогадать и не растерять свое богатство, а приумножить его». Фальк говорил, что скупость очень часто встречается у французов, особенно у крестьян, у буржуа; вспоминал Бальзака, Мопассана10. Он считал эту работу своей большой удачей!
«Портрет сына» (1933, ГТГ). В 1933 году к Роберту Рафаиловичу в Париж приехал его сын Валерик. Валерику в это время было 17 лет. Он был очень болезненным мальчиком. Высокий, стройный, гибкий, как тростинка, с красивым, породистым лицом, он был похож на свою мать, Елизавету Сергеевну Потехину. «И радостно, и горестно, - пишет Фальк в Москву. - Такой он худенький и бледный». Фальк принял все меры, чтобы найти доктора, который помог бы поправить здоровье сына. Самое главное - режим. Отец превратился в брата милосердия: обтирания, гимнастика, прогулки, правильное питание. Валерик стал поправляться и позже даже поступил в художественную студию, где учили офорту, гравюре на дереве и линолеуме и, конечно, рисунку. Роберт Рафаилович пишет Елизавете Сергеевне: «Рисует он так замечательно не только внешне, но в самой глубочайшей сущности искусства. И представь себе, совсем на принципах Рембрандта - все это совершенно непосредственно, ведь он очень мало еще смотрел искусство»[11]. В письме к матери 18 сентября 1933 года Фальк писал в Москву: «Несмотря на болезненное состояние Валерика, его присутствие мне дает очень и очень большое удовлетворение. Он уже теперь настоящий мне друг. Он понимает самые сложные вопросы, и его понимание совершенно родственно моему»[12]. Жизнь с Валериком была нелегкой.
Помимо ухода за сыном приходилось зарабатывать на жизнь и вести все хозяйство. «Живу я совсем без прислуги - все, абсолютно все приходится самому делать: и печку топить, и на базар ходить, и кухаркой быть, и мастерскую убирать и т.д., и художником быть, и заработка искать, и с людьми встречаться. А ведь для того, чтобы картины писать, нужно, чтобы настроение было не только спокойное, но и возвышенное». (Из письма к матери в декабре 1933 года.)[13]
Вот из Пензенской галереи замечательный портрет Абрама Минчина[14], рано умершего художника, с которым Фальк дружил, написанный очень легко, почти эскизно. (Возможно, что Фальк хотел бы его писать и дальше, но не получилось[15]. Минчин не жил в Париже, только наезжал туда[16], и Фальк гостил у него[17].) Абрам Минчин родился в России, в Киеве, но в начале 1920-х годов уехал [через Берлин] в Париж. Там участвовал в выставках и пользовался успехом, но рано умер. Шел на этюд как-то и по дороге умер среди цветущих полей[18].
В Курской областной художественной галерее хранится портрет «Парижанка (Элиан Тайар)», написанный Фальком в 1935 году. В наружности Элиан Тайар сочетается французская грация и элегантность с восточной томностью, она - дочь французской маркизы и арабского шейха[19]. В жизни Парижа она играла некоторую роль - была кинорежиссером[20]. Как-то Фальк увидел ее в кафе и сразу же загорелся желанием написать ее портрет. Преодолевая свойственную ему всегда застенчивость, он подошел к ней, представился и довольно неловко выразил желание писать ее... Робость и явное восхищение художника тронули красавицу. Но сначала она хотела познакомиться с его живописью. Фальк пригласил ее и ее спутника посетить выставку «Осеннего салона», которая была расположена как раз поблизости и где экспонировались и работы Фалька. Мадам Тайар очень понравились картины Фалька, а ее возлюбленный тут же заказал Фальку ее портрет. Работа над портретом затянулась на несколько месяцев, а тем временем заказчик разорился - он был финансистом и играл на бирже. Портрет остался не выкупленным у художника. Чтобы утешить модель, Фальк написал несколько акварельных и пастельных ее портретов (в этой технике он работал очень быстро) и подарил ей один из них по ее выбору.
«Больная гречанка» (1935, ГТГ). «Я не люблю писать
Связанная фифочка с голыми сисями
Классные близняшки с голыми прелестями
Огромная баба в сексуальном наряде