Хроники 2: страхи россиян
Публикую результаты нашего нового исследования. 1811 респондентов, вся Россия.
Мы провели 3 эксперимента, которые научно доказывают, что в условиях военной цензуры цифры соцопросов означают совсем не то, что кажется на первый взгляд. Плюс объясняю, в чём надежда (она есть, читайте до конца!).
Метод
10-13.03.2022
Телефонное интервью по случайной выборке мобильных номеров
1811 респондентов
финальная выборка взвешена по полу/возрасту (18+) и типу населённого пункта
Детали метода, опросник, массив данных и аналитический отчёт выложены на гитхаб: https://github.com/dorussianswantwar/research1
Главный вывод
Россияне боятся говорить о войне.
Они врут, когда заявляют о поддержке «военной операции». Врут, когда называют происходящее «военной операцией» (мы доказали: на самом деле они считают её войной).
Мы провели 3 эксперимента.
Но для начала — пара цитат.
Мужчина, 51 год, живёт в городе:
— Ну вы же понимаете, что, если я скажу нет, это будет… провокационный вопрос. Поэтому я вам, разумеется, скажу, что это специальная военная операция. Потому что любое другое мнение чревато уголовным наказанием, которое я нести не хочу.
Мужчина, 58 лет, живёт в городе:
— Ну как, это сейчас запрещено законодательством — отвечать то, что ты думаешь на эту тему. Поэтому я воздержусь. Я бы хотел [ответить на вопрос о поддержке или неподдержке войны], но я не имею на это права.
Женщина, 53 года, живёт в селе:
— Я не знаю, я вам отвечаю, а ко мне завтра приедут, и милиция заберёт.
— [Объяснение интервьюера]
— Значит, меня не арестуют, да?
Гипотеза о том, что в условиях военной цензуры и сроков за антивоенную позицию люди боятся говорить правду, очевидна. Но одно дело гипотеза, совсем другое — научно доказанный факт.
Чтобы получить факты, мы провели 3 эксперимента.
Эксперимент 1: Люди заявляют о поддержке войны ради безопасности
На вопрос «Вы поддерживаете военную операцию?» половине выборки мы дали варианты ответа «Да» и «Нет», половине — «Да», «Нет», «Не хочу отвечать».
Результаты оказались ОЧЕНЬ интересными.
После добавления варианта «Не хочу отвечать» его выбрали 12% респондентов (10% заявлявших о поддержке войны и половина тех, кто против).
Что это значит? Мы полагаем, что «утекшие» в этот вариант «одобрятели» выбирали вариант «одобряю» из страха.
Почему мы так решили?
Во-первых, одобрение войны не наказывается законом и не порицается обществом. Во-вторых, если предположить, что 12% «отказников» на самом деле не поддерживают войну, то результаты похожи на 1-ю волну исследования: «одобряют» ±60%, «не одобряют» ±20%, «затрудняются» ±20%. В-третьих, какие ещё варианты вероятны? Может быть, часть ухода в отказ объясняется тем, что респондентам стыдно заявлять о поддержке войны? Мы не нашли данных, которые свидетельствовали бы в пользу этой гипотезы. Если у вас они есть, пожалуйста, поделитесь ими.
Можно ли измерить уровень страха?
У нас нет данных, позволяющих указать его уровень. Но я рискну показать три вероятных социологических маркера:
1. Динамика согласий пройти опрос
2. Уровень отказов отвечать на вопрос о поддержке
3. Нарастание уровня страха в ходе интервью.
Маркер страха 1: Динамика согласий пройти опрос
В 1-ю волну (28.02-02.03) в опросе согласились участвовать 33% от тех, до кого мы дозвонились. Во 2-ю волну (10.03-13.03) — 25%. Это большая разница (24% от изначального показателя). Её нельзя объяснить случайными факторами.
Между двумя опросами произошло неслучайное событие: 4 марта приняли пакет законов о военной цензуре, который вводит тюремные сроки за призывы к санкциям, призывы прекратить войну и «дискредитацию» ВС РФ.
Скорее всего отказы проходить опрос связаны именно с этим.
Маркер страха 2: Уровень отказов отвечать на вопрос о поддержке
Мы разбирались с этим раньше. Просто фиксируем, что скорее всего 12% опрошенных боятся отвечать на вопросы о войне. В т.ч. часть тех, кто заявлял о поддержке.
Маркер страха 3: Нарастание уровня страха в ходе интервью
Мы провели эксперимент: части респондентов задали вопрос о поддержке войны не в конце анкеты, как всем, а в начале.
В А У. При перемещении вопроса в начало поддержка войны снизилась на 10%, неподдержка выросла на 4%.
Что произошло? Есть версия. Вероятно, у большинства респондентов война и цензура не находится в зоне осознанности. Но по мере разговора об этом люди вспоминают и о пропаганде, и о репрессиях (напоминаю, год назад возврата к репрессиям боялись 68% россиян).
Плюс после перемещения вопроса сильнее изменились ответы тех, не считают действия РФ специальной операцией: они чаще отвечали, что не поддерживают военную операцию, когда этот вопрос задавался в начале разговора, а не в конце (35% против 54%, соответственно, разница 19%).
То есть всего за 4 минуты разговора даже респонденты, не согласные, что происходящее является «операцией» (мы можем лишь предположить, что они считают происходящее войной, но мы не можем прямо спрашивать об этом), готовы были ответить, что поддерживают эту «операцию».
Эксперимент 3: Респонденты врут интервьюерам, когда называют происходящее спецоперацией
Мы спросили россиян, считают ли они действия России на территории Украины «специальной военной операцией». 63,3% ответили утвердительно.
Как мы поняли, что они врут? Мы сопоставили ответы респондентов со статистикой поисковых запросов богомерзкого Яндекса.
«Война в Украине»: 47 558 925 запросов (99,83%)
«Военная спецоперация»: 83 236 запросов (0,17%)
Ауч! Кажется, почти никто не считает войну «специальной военной операцией». Но интервьюерам врут, что считают.
Итог
Мы научно доказали, что опросы и близко не отражают реальное мнение россиян о войне:
1. Десятки % россиян боятся говорить о войне
2. Люди врут интервьюерам ради безопасности
3. Их страхи увеличиваются всего за 4 минуты опроса
НО
Я говорил о надежде, помните? Мы её нашли.
Мы спрашивали респондентов о том, откуда они получают информацию о «военной операции».
Те, кто получают её от знакомых, родственников и коллег, при прочих равных на 11% статистически чаще ожидаемого заявляют о неподдержке «военной операции».
Это подтверждает давно известный исследователям феномен, что знакомым люди доверяют сильнее, чем рекламе или знаменитостям.
НЮАНС: Это работает _при_прочих_равных_. То есть если вы 1 раз поговорили с человеком, а потом он 100 раз посмотрел телек, телек победит.
Именно накопленность пропаганды даёт эффект. Значит и наше просвещение должно быть регулярным.
Регулярно рассказывая правду родным и знакомым вы обнулите эффект пропаганды. Симоньян подавится бобром. Язык Киселёва превратится в радиоактивный пепел. Соловьёв обмажется птичтьим помётом в прямом эфире.
Помните закон Ома: если вы это читаете, вы и есть сопротивление
Вы можете внести свой вклад в прекращение войны. Вы можете спасти жизни. Вы можете поспособствовать аресту Путина (потому что «Путин — это война», и окончание войны и его конец приближает).
Мы готовим следующее исследование. Донатьте!
BTС 1JX1d9j5xJ872jmFQqahehXxZFPXg9BJkU
ETH 0xEED57709bE06929a16cF2A0E23774d49B28c0aBE
USDT 1JX1d9j5xJ872jmFQqahehXxZFPXg9BJkU
USDC 0xEED57709bE06929a16cF2A0E23774d49B28c0aBE
DAI 0xEED57709bE06929a16cF2A0E23774d49B28c0aBE