Хозяйка пентхауза рада друзьям

🛑 ПОДРОБНЕЕ ЖМИТЕ ЗДЕСЬ 👈🏻👈🏻👈🏻

Хозяйка пентхауза рада друзьям

I

Не знаю, как вы, а я страшно не люблю останавливаться в гостях у знакомых. В отеле, несмотря на все его очевидные недостатки, ты сам себе хозяин. Надоест видеть посторонние рожи – повесишь на дверь вывеску «просьба не беспокоить» и отдыхаешь в своё удовольствие. А если уж что-то совсем не понравится – соберёшь вещи и подашься в другую гостиницу.

Со знакомыми всё сложнее. Для них ты – гость и поэтому они всё время считают своим долгом развлекать тебя беседами и вообще окружать всяческим вниманием. Ты же вынужден постоянно быть начеку, демонстрировать свой интерес и вежливо благодарить за все любезности.

Нет, вы не подумайте, я человек по натуре общительный и отнюдь не прочь провести свободное время среди друзей, которых у меня, кстати говоря, по всему миру предостаточно. Но при возможности, я предпочитаю встречаться с ними «на нейтральной территории», где и я, и они можем вести себя естественно.

Но всё-таки самое ужасное – это оказаться в чужом доме одному. Некоторые из моих знакомых периодически предлагают мне пожить в их квартирах, пока они сами ездят по командировкам или в отпуск. Я обычно пытаюсь свести всё к шутке, предупреждаю, что могу, не дай Бог, стащить что-нибудь ценное. Как правило, в ответ слышу стандартное: «У нас всё равно красть нечего». В конце концов, я всё равно отказываюсь, сославшись на какую-нибудь чепуху, – и как мне кажется, часто к радости самих хозяев. Будь ты хоть десять раз друг, но можешь быть уверен, что хозяин (или ещё чаще хозяйка), вернувшись домой, тщательно переберёт все стаканчики и мисочки и, недосчитавшись какой-нибудь ложки, будет дуться на тебя целый год, пока не найдёт её, случайно завалившуюся под диван. Чем ловить неприятности на свою голову, куда легче сразу сказать «извините, в следующий раз», придумав подходящее оправдание.

Иногда, к сожалению, отвертеться не удаётся.

Телефон зазвонил в тот момент, когда я надевал ботинки, собираясь сходить в чистку за пиджаком. Я схватил трубку после четвёртого звонка, за секунду до автоматического включения факса. «Неужели поездка сорвалась?» - мелькнуло в голове. Я уже был готов услышать извинения своего рабочего партнёра и начал всерьёз беспокоиться о том, успею ли вовремя сдать авиабилет.

Звонил иностранец, но не относительно работы. Голос его был чертовски знакомым, но хоть убей, я не мог припомнить его имени. Спрашивать напрямую было как-то неудобно и я решил потянуть время, поджидая намёков со стороны собеседника.

– Привет! Рад тебя слышать! – донеслось из трубки. – Счастливой Пасхи! Она у вас на этой неделе или на следующей?
(Иногда мне кажется, что всё это несоответствие праздников придумали ради того, чтобы было о чём поболтать с иностранцами. Я ещё не встречал за рубежом людей, которые бы не знали, что мы празднуем Рождество позже. Это каждый раз убеждает их в том, что у русских не всё в порядке с мозгами.)
– Через две... по-моему, – ответил я. – Спасибо за поздравления, желаю тебе того же. Как дела?
– Всё очень хорошо, просто замечательно. В пятницу утром мы с женой и дочерью уезжаем на юг. А у тебя какие планы?
– Да вот, надо слетать кое-куда по работе дня на три. Дело одно зарождается.
– И куда, если не секрет? – поинтересовался собеседник.
Я сказал. Из телефонной трубки раздался огорчённый стон.
– Неужели к нам? Чёрт побери, как всё неудачно сложилось, я так хотел с тобой встретиться! А Триш тебя уже больше трёх лет не видела! Представляю, как она теперь расстроится.
Я облегчённо вздохнул – всё встало на свои места. Это были мои старые знакомые, Чарли и Патриша Палмер. В своё время я сотрудничал с фирмой, где работал Чарли, но потом он поругался с начальством и открыл собственный бизнес. С тех пор мы каждый год обменивались поздравительными открытками и изредка перезванивались. Он с педантичной регулярностью поздравлял меня с основными православными праздниками, в ответ на что я шутки ради посылал ему букет красных гвоздик к Первому Мая. Я любил Чарли за его юмор, который – в отличии от юмора большинства его соотечественников – был временами понятен и даже слегка забавен.

– Ну вы уж там не очень убивайтесь, – сказал я. – Жене привет передай, скажи, что я через годик попробую к вам вырваться – не по делам, а так, на отдых.
– Не могу. Поздно, – ответил Чарли поддельно замогильным голосом. – Она с горя покончила с собой. Вначале пристрелила пса, а потом застрелилась сама. На похороны-то хоть приедешь?.. И вообще, послушай, какие у тебя могут быть дела в праздники?
– А кому я нужен в будни? Только от работы всех отвлекаю своими проектами, – пошутил я. – А если честно, мне просто с одним янки переговорить надо, а он как раз в это время в ваших краях выставку открывает.
– Идея! – неожиданно воскликнул Чарли. – Ты остановишься в нашем доме! Только не вздумай морочить мне голову, говоря, что уже заказал гостиницу. Я-то знаю, что ты никогда не заказываешь гостиницу заранее.

Что верно, то верно. Я всегда предпочитаю вначале доехать, а потом уже заботиться об отеле. Обычно это приводит к тому, что я оказываюсь либо в безумно дорогом месте, либо наоборот, в ночлежке с клопами. Зато я не теряю свободы выбора.

– Да нет, дело не в этом... – неуклюже начал я и вдруг обнаружил, что у меня отказала фантазия. – Просто я боюсь, что бессознательно украду у вас что-то. Я – буйный лунатик. Брожу ночами по комнатам с закрытыми глазами и набиваю карманы драгоценностями.
– Брось ты! У нас нечего воровать! – весело сказал Чарли. (Я мысленно выругался.) – Кроме того, мы недавно установили суперсовременную сигнализацию с автоматическим вызовом полиции. Тебя тут же повяжут. Давай, соглашайся, а не то я на тебя в Кремль донос накатаю.
Я понял, что сопротивление бесполезно и с неохотой согласился.
– Великолепно, – обрадовался Чарли. – Ты когда прибываешь?
– В пятницу, в шестнадцать сорок пять.
– Мы уже в это время на Мальорке будем. Триш обожает испанскую кухню. А я готов ехать куда угодно, если там нет немцев. Мы прошлый отпуск провели в Баварии и я с тех пор дал себе зарок никогда больше не подходить к немцу ближе, чем на километр.
Я про себя усмехнулся, но решил не огорчать друга раньше времени. Пусть Мальорка будет для него сюрпризом.
– Да, забыл предупредить, – сказал Чарли. – Мы не берём с собой Джимми. Ты его помнишь? Это наш младшенький.
Я не помнил, но на всякий случай ответил утвердительно.
– Ему уже восемь стукнуло. Но он не будет мешать. Он только с четверга на пятницу переночует дома, а всё остальное время будет жить у Розенбергов.
– Розенбергов? – переспросил я.
– Ах да, ты их не знаешь. Это наши соседи. Джимми дружит с ихним Марком. Миссис Розенберг, его тётка,– милейшая леди. Если тебе что-то понадобится, можешь смело обращаться к ней, я ей про тебя рассказывал. Только не включай ей музыку Вагнера, она обижается.
– А как я попаду в дом? – спросил я.
– Без проблем. Мы всегда держим запасной ключ в щели справа от гаражных ворот. Ты его легко найдёшь. Если нет, спросишь миссис Розенберг.

Мы поболтали ещё минуты две, а потом распрощались. В чистку я успел в последнюю минуту перед закрытием. Пиджак почистили исключительно плохо и я наорал на сидящую там бабку. Она обматерила меня в ответ, а при оплате ошиблась в мою пользу. На том мы и расстались.

II

Я отыскал дом Палмеров безо всяких проблем, хотя до этого был в нём только один раз. Со времени моего прошлого визита почти ничего не изменилось, разве что небольшой сад перед домом казался более заросшим. Я вспомнил, как Чарли однажды говорил мне, что не понимает некоторых своих знакомых, которые часами могут подстригать лужайки и кустики. По его мнению, деревья и цветы растут много лучше, если им не мешать.

Парадная дверь оказалась запертой, но я легко нашёл ключ в месте, указанном Чарли. Поднявшись на крыльцо, я увидел через забор аккуратный участок соседнего дома и понял, что там и живёт миссис Розенберг. По участку бегал темноволосый паренёк – возможно, Джимми Палмер. Моим первым желанием было окликнуть его и передать приготовленный мною сувенир – плюшевого Чебурашку со зловещей физиономией – но немного пораздумав, я решил отложить это на следующий день: я немного устал с дороги и не очень хотел тратить первый же вечер на беседу с миссис Розенберг.

Отперев дверь, я отметил, что изнутри дом Палмеров выглядел куда более просторным, чем снаружи. На журнальном столике в прихожей лежала довольно подробная записка от Триш Палмер, в основном посвящённая тому, как правильно пользоваться микроволновой печью последней модели, которую Палмеры недавно приобрели. Согласно записке, для меня была приготовлена комната на втором этаже, напротив комнаты Джимми.

Немного оглядевшись и, по привычке, заперев изнутри дверь, я поднялся в свою комнату, вытащил из чемодана некоторые самые небходимые вещи и разложил их на тумбочке возле кровати. После этого я последовал в ванную, наполнил ванну горячей водой, добавив чуть-чуть шампуня для пены и, забравшись в неё, с полчаса нежился, одновременно просматривая прихваченные в самолёте газеты.

А затем я зашёл в детскую комнату и нашёл в стенном шкафу буку.

Вообще-то я искал халат, который, согласно записке от Палмеров, должен был находиться в шкафу в моей комнате. Но выйдя из ванной, я случайно открыл не ту дверь и очутился в комнате Джимми, которая выглядела на первый взгляд так же, как и моя собственная.

Увидев перед собой мохнатое тело буки, я от неожиданности машинально захлопнул дверцу шкафа; при этом изнутри раздался приглушённый вскрик. Оглянувшись, я, недолго думая, сорвал с кровати Джимми простыню (кровать была не убрана) и обмотался ею вокруг пояса. Потом я опять открыл шкаф. Как ни странно, бука был ещё там.

– Привет, – сказал я. В той ситуации, ничего другого мне просто не пришло в голову.
– Привет-привет, старый знакомый, – недовольно пробурчал бука, потирая рукою ушибленный нос. – Если ещё раз вздумаешь захлопывать дверцу, будь так добр вначале предупредить.
– Прошу прощения, – извинился я. Мне и в самом деле было неудобно. – Это я случайно. Просто не каждый день встречаешь в шкафу...
– Буку, – закончил за меня бука и протянул мне косматую руку с длинными когтистыми пальцами. – Вообще-то меня зовут Шандор. С галочкой над «С».
Я с некоторой опаской пожал руку и тоже представился.
– Приятно познакомиться, – сказал Шандор. – Ты не возражаешь, если я выйду из шкафа?
– Да-да, конечно, – ответил я. – Можно я включу свет?
– Ты боишься, что при свете я исчезну? Или наоборот, надеешься на это? Это ты зря. Валяй, включай, мне самому потёмки надоели.

Разглядев на стене кнопку выключателя, я нажал на неё и комната залилась ярким светом от лампы под потолком. Бука тут же зажмурил глаза, а потом стал медленно их открывать – вначале правый, потом левый. Я тем временем смог как следует его разглядеть. Ростом он был чуть пониже меня и очень худой. На нём не было никакой одежды, но всё тело было покрыто густой и длинной коричневой шерстью, которая делала его чем-то похожим на Чубакку из «Звёздных Войн». Его маленькие глазки с продолговатыми зрачками были разных цветов – один жёлтый, а другой зелёный. Если бы он сидел без движения где-нибудь в углу комнаты, я, скорее всего, принял бы его за большую мягкую игрушку. Лишь только когтистые лапы и украшенный острыми, торчащими наружу клыками широкий рот несколько портили образ милого лохматого существа.

Впрочем, ко мне бука был настроен, по-видимому, вполне доброжелательно. Привыкнув ко свету, он начал оглядываться по сторонам, а заодно и разглядывать меня, не говоря ни слова. Время от времени он пофыркивал и трогал остриём когтя нос, который, как мне показалось, немного распух. Образовавшаяся пауза дала мне возможность обдумать план моих дальнейших действий, но чем дольше я думал, тем лучше понимал, что совершенно не знаю, как следует обращаться с буками. Показывать распятье и орать «изыди, сатана»? Глупо, уж больно недьявольский вид был у этого создания. И распятья под рукой, кстати, тоже не было. В итоге я решил попробовать вежливость.

– Э-э-э, Шандор, можно пригласить тебя на кофе? – спросил я.
– Спасибо, с удовольствием, – с энтузиазмом откликнулся бука, который, похоже, только этого и ждал. – Но только чай. От кофе я потом заснуть не могу.

Я быстро заскочил в свою комнату, чтобы избавиться от простыни и набросить халат и потом мы вместе с букой спустились на первый этаж. Он тут же направился в гостиную и забрался на диван, поджав ноги и обхватив колени левой рукой. Правой рукой он схватил пульт дистанционного управления и включил телевизор. На экране замелькали старые черно-белые диснеевские мультики.

Я тем временем зашёл на кухню и поставил чайник. Пока он закипал, я всё-таки пару раз ущипнул себя, чтобы убедиться, что не сплю. А потом я тихонько приоткрыл окошко и пододвинул к нему стул, приготовив себе на всякий случай путь к бегству.

Когда я с подносом в руках вошёл в гостиную, Шандор всё ещё сидел перед телевизором и, громко причмокивая, грыз яблоко.
– Мне, пожалуйста, три куска сахара, – попросил он, не оборачиваясь. – Люблю, когда чай сладенький.

Я протянул Шандору его чашку и расположился в кресле сбоку от дивана, поближе к открытой двери на кухню. Садиться рядом с букой я как-то не решился. Бука сделал глоток чая и, по всей видимости, обжёгся, потому что некоторое время потом усиленно дул в чашку.
– Ты, похоже, нездешний, – сказал он, когда чай немного остыл.
– Точно, – ответил я. – Я тут в гостях. А что, у меня какой-то запах особенный?
Когда не знаешь, о чём говорить, всегда всякие глупости в голову лезут.
– Какой к чёрту запах? – удивился бука. – Я не оборотень, чтобы тебя обнюхивать. Акцент у тебя сильный.
– А сам ты давно в этом доме живёшь? – спросил я в ответ.
– Даже не знаю, что сказать, – ответил Шандор. – С одной стороны, конечно, недолго, года три; мальчонке как раз пять лет исполнилось, когда я у него в шкафу поселился. А с другой стороны, кажется, что уже целая вечность прошла... Скука адская.
– А разве буки не привязаны к домам? – поинтересовался я, желая продемонстрировать свои скудные знания паранормального. – То есть, предположим, в доме кого-то убили или, наоборот, кто-то покончил жизнь самоубийством...
– Дому всего четыре с половиной года, – оборвал меня бука. – Этот район недавно построили.
– Ну, мало ли что бывает... Никогда не знаешь, какие тайны может хранить дом...
– Ты ещё скажи, что его построили на старом кладбище, с которого забыли убрать трупы, – усмехнулся бука. – Ты меня, похоже, с привидением перепутал. Нет, мы, буки, существа свободные. Надоест один дом, уйдём в другой, главное, чтобы шкаф имелся попросторнее и ребёнок был в семье, чтобы пугать.
– А вы не пробовали заняться чем-нибудь ещё? – спросил я. – Кроме, так сказать, пугания?
Шандор удивлённо посмотрел на меня.
– А что ты мне предлагаешь? Продавать гамбургеры в МакДональдсе или наняться моделью для «Пентхауза»?
Я не нашёлся, что ответить, а он, отхлебнув чая, продолжил:
– Всё очень просто – каждый должен заниматься своим делом. Вы, люди, почему-то этого не понимаете.
– Так чего же ты тогда на скуку жалуешься? – спросил я. – Если ты выбрал для себя карьеру детопугателя, так и радуйся.
– Да не я выбрал, не я! – вскипел бука. Я уже приготовился убегать, но он моментально успокоился. – И сам ты ничего не выбираешь, только себя обманываешь и страдаешь в результате. А скучаю я от того, что всё моё пугание ни к чему не приводит. Не видят меня!
– У Чарли слепые дети? – ужаснулся я.
– Фу, до чего же ты непонятливый, – проворчал Шандор. – Зрячие они, вот на эту штуку, – он кивнул в сторону телевизора. – Пялятся целыми днями. А на меня – ноль внимания. Хочешь шурши, хочешь скрипи, хочешь вылезай из шкафа и вышагивай по комнате, исполняя «Зловещий марш» на трубе – им хоть бы что. Дрыхнут как убитые.
– «Зловещий марш»? – переспросил я с недоверием.
– Ну это я чуть-чуть преувеличил, но картина должна быть ясна. Хорошо, что изнутри на дверце шкафа зеркало есть: можно периодически проверять, что я ещё существую. Скажи, разве это нормально?
Бука, казалось, вот-вот расплачется.
– Ты совершенно определённо существуешь, – попробовал я его успокоить. – Я тебя прекрасно вижу. Конечно, если бы мне кто-то сказал ещё вчера, что мне предстоит разговаривать с букой, я, наверное, поднял бы его на смех, но сейчас у меня нет никаких сомнений. Подлить чайку?
Бука кивнул и подставил чашку.
– Ты – другое дело. Ты веришь.
– Вот уж нет, – сказал я. – Не верю я. Правда, я не атеист. Атеист верит в то, что Бога нет. А я попросту не верю в то, что он есть. Хотя для тебя это, скорее всего, звучит одинаково...
– Нет, почему же, – заинтересованно заметил Шандор. – Я полностью с тобой согласен. Я лично никогда никакого Бога не видел, так почему я должен верить, что он есть? Можно с тем же успехом смотреть на ореховый куст и верить в яблоки. Но я не о том. Ты веришь, что я есть, поэтому ты меня видишь. Открывая мой шкаф, ты не исключал возможности меня там найти, поэтому и нашёл.
Я обдумал его слова.
– Что-то я сомневаюсь, – сказал я. – Я родом из тех мест, где в бук не верят. Там вообще не знают, кто такие буки. Даже в самых глухих деревнях. Максимум в кого верят, так это в домовых.
– А ты веришь в домовых? – спросил Шандор.
– Не скажу, что верю, – признался я. – Я просто знаю, что они есть. У нас в избе жил один, за печкой.
– Ну вот! – радостно воскликнул бука, с видом профессора, только что доказавшего сложную теорему. – Ты не мог бы принести мне рождественских пряников?
– Пряников? – удивился я. – Откуда я их возьму? Сейчас Пасха на носу! Могу, правда, угостить шоколадным зайцем.
– Ненавижу шоколадных зайцев, – огорчился бука. – Вы, люди, на каждом углу говорите о гуманизме, а потом позволяете своим детям отгрызать головы беззащитным тварям. Только человеку может быть свойственно такое двуличие. К тому же, меня тошнит от молочного шоколада. Неужели ни в одном ящике не завалялось несколько пряников, пусть даже чёрствых?

Я отправился на кухню, открыл первый попавшийся ящик и, к своему изумлению, обнаружил там жестяную коробку, до верху набитую рождественскими пряниками. Хотя чего в этом удивительного: большинство бабушек в мире почему-то считают, что их внуки просто мечтают получить под Рождество свежеиспечённые пряники. Хотя и ежу понятно, что больше всего они хотят получить в подарок «плэйстэйшн». Бабушкины пряники же перекочёвывают с праздничного стола прямо в какой-нибудь далёкий ящик, где и черствеют, дожидаясь следующей генеральной уборки.

При виде пряников у буки загорелись глаза. Он набросился на них с необычайной жадностью и вмиг набил себе рот так, что некоторое время потом не мог произнести ни слова. Сделав несколько глотков чая, он наконец заговорил, не переставая жевать:
– А знаешь, что в этом деле самое обидное? Вот эти самые дети, которые в упор меня не замечают, в то же время верят в Санту Клауса и Зубную Фею. Как ты мне это объяснишь?
– Не уверен, что я слыхал раньше про Зубную Фею, – признался я. – Она лечит зубы?
– Да нет же, это традиция такая. Когда у ребёнка выпадает молочный зуб, он прячет его на ночь под подушку, а наутро находит там немного денег. Предположительно, ночью является Зубная Фея, забирает зуб и оставляет монетки. Но всё это чушь.
– Конечно чушь, – согласился я. – Зачем феям зубы? Кроме того, откуда у них столько денег? Если даже предположить, что феи существуют.
– У Зубных Фей полно денег, – сказал Шандор на полном серьёзе. – Уж что-что, а они-то никогда не упускают своего шанса немного разжиться. Воруют всё подряд.
У меня возникло большое подозрение, что меня разыгрывают, но бука продолжал как ни в чём не бывало:
– Так вот, представь себе такую картину: дитя засыпает, положив под подушку свой драгоценный зуб. Глубокой ночью в комнату тихонько входят родители и осторожно вытаскивают зуб, оставляя на его месте несколько монеток. В отсутствие взрослых, в форточку их собственной спальни залетают Зубные Феи и вытаскивают из кошель
Невинная рыжеволосая крошка
Раздетая шлюшка сняла лифчик
Тёлочка снимает летнее платье в загородном доме (19 фотографий)