«Ходи оглядывайся, на тебя охота началась, вали в свою Украину».

Дарье 36 лет — она родилась в Луганской области. До 13 лет она жила в Украине. Её мама — художница, и когда Дарье с братом было 10 лет, они поступили в киевскую школу для одарённых детей. В 1998 году они переехали в Санкт-Петербург — мама Дарьи вышла замуж за россиянина. Их с братом перевели в художественную школу при академии Репина. Последние 15 лет она работала управленцем в ресторанном бизнесе, а брат стал архитектором. Сейчас Дарья воспитывает двоих детей с мужем.

Как рассказывает сама Дарья, после событий 2014 года уже появились первые тревожные сигналы, но никто в её окружении не мог подумать, что это обернётся полномасштабной войной:

«Мы жили хорошо, но, конечно, начиная с 2014-го года нас начала напрягать пропаганда. Я слышала, что эти передачи шли по федеральному телевидению, но думала, что так же, как и я, их никто всерьёз не воспринимает. Тем не менее, после ситуации с Крымом отношения России и Украины начали усугубляться. Но на уровне личного общения это никак не отразилось: мы продолжали общаться с родственниками из Украины точно так же, как и раньше. После 14-го года к нам приезжали в гости из Киева, и у меня мама ездила во Львов».

Когда Дарья узнала о начале войны, она не могла поверить в это: она думала, что война не будет длиться долго и что народ вряд ли поддержит её. Но поддержка всё же была. В первый день войны Дарья пошла на митинг со своей мамой — через час их задержали. В отделении полиции их долго не продержали: её мама — пожилой человек, а Дарья воспитывала маленьких детей (одному из них не было и года).

Затем она выходила на протесты с мужем, в России и за границей. Параллельно Дарья занималась киберактивизмом — писала посты в Инстаграме, публиковалась в антивоенных телеграм-каналах. В апреля 2022 года ей начали поступать угрозы в соцсетях. Ей писали:

«Ходи оглядывайся, на тебя охота началась, вали в [свою Украину]».

Сине-желтые ленты и разбитые стекла

В преддверии 9 Мая она повесила у себя на машине сине-жёлтые ленточки — так она выразила свою поддержку Украине.

«Мне показалось кощунственным то, что во время того, как страна бомбит своего соседа, люди вешают [георгевские] ленты и отмечают день победы над фашизмом».

Проездить с сине-жёлтыми лентами удалось до конца мая — в один день Дарья заметила, что боковые стёкла у её машины выбиты, а ленты валяются на земле. Девушка вызвала полицию — тогда полицейский никак не отреагировал на её антивоенную позицию: «Он просто усмехнулся». Меньше, чем через две недели, дело уже закрыли: во дворе, где стояла машина, якобы не было камер.

Всё лето Дарья вместе с детьми провела в Брянской области, дома у свекрови. Муж остался дома. Вскоре началась мобилизация — и мужу принесли повестку, и ему пришлось жить не по месту прописки.

«Когда мой муж служил в армии на флоте, он перенёс туберкулез. Это болезнь, которую лечат, но когда человек попадает в условия холода, она может вернуться. Мы приняли решение, что он будет прятаться: в этот момент мы понимали, что покинуть страну уже не получится. Людей, которым вручили повестку на руки, не пропускали через пограничный контроль».

Мужчина смог вернуться домой только в ноябре.

В декабре девушке пришло письмо от НОД (Национально-освободительное движение) — ультраправого провластного движения. В нём нодовцы требовали удалить антивоенные публикации, дискредитирующие движение и «Великого лидера Путина» — в противном случае они пообещали применить меры, «как к врагам народа, по законам военного времени». В конце письма большими буквами написано: «Смерть врагам нашей великой родины». Так нодовцы отреагировали на пост Дарьи с осуждением их акции «На Вашингтон» — участники движения вышли на марш с макетом ядерной боеголовки.  

«Не убий»

В Рождество Дарья вышла на одиночный пикет у Казанского собора с плакатом «Не убий. 6-я заповедь». 

«Почему я его устроила? Я вообще верующий человек, крещённая. Те люди, которые должны настраивать людей на мир и осуждать войну… Они, наоборот, настраивают на агрессию и благословляют на убийство». 

Пикет продлился недолго: полицейские выхватили плакат и пригрозили арестом. Девушке удалось уйти без задержания. А через несколько дней муж Дарьи вышел на работу и обнаружил, что их входная дверь разрисована оскорблениями и угрозами. Дарья вызвала полицию. 

Полицейские допрашивали девушку про её национальность, митинги и задержания. Полицейские сказали, что «таких, как она, выслеживают», и стали намекать, что вместо активизма ей нужно заниматься детьми. Через несколько дней поздно вечером к ней пришёл участковый — якобы для снятия дополнительных показаний. Он стал давить и расспрашивать Дарью про её национальность, родственников в Украине и про отношение к войне. А потом сказал, что если запустит дело о расписанной двери, его передадут в следственный комитет. Дарья настояла на своём и не отказалась от своих показаний.

Повестка из Следственного комитета. «Тогда мы поняли, что возвращаться мы точно не будем»

Через месяц Дарье поступил звонок из СК. Её пригласили дать «показания по жалобе». Что за жалоба, девушке тогда не объяснили — обещали рассказать, если она придёт в СК: «Мы просто зададим вам вопросы».

По совету подруги-юристки Дарья позвонила в СК и попросила прислать ей повестку (для приглашения в СК нужна официальная повестка), на что по телефону её спросили, отказывается ли она прийти. Она ответила, что хочет, чтобы всё было по правилам.

На следующий день, посовещавшись с мамой и мужем, Дарья с семьей приняли решение временно уехать из России. Она боялась, что на неё заведут уголовное дело и её сделают невыездной. Вместе с мужем они уехали к брату: когда началась мобилизация, он перебрался в одну из ближайших стран СНГ. 

Уже через несколько дней маме Дарьи позвонили — спрашивали о местонахождении активистки. Как близкую родственницу, её попросили подписать повестку, но женщина отказалась. «Тогда мы поняли, что возвращаться мы точно не будем», — признаётся Дарья. 

Делать вид, что всё в порядке, я не могу

Сейчас Дарья с мужем и детьми находятся за границей, где она продолжает заниматься антивоенным активизмом. Недавно она выходила на пикет против нахождения российских олигархов в Европе.

Активистка отмечает, что волнуется за оставшуюся в России семью, но считает свои действия правильными.

«Когда началась война, у меня даже не было мыслей, заниматься активизмом или нет. Я бы не смогла просто жить обычной жизнью и делать вид, что ничего не происходит. Многие мои знакомые меня спрашивали: “Зачем ты это делаешь? Ты же не можешь напрямую повлиять на ситуацию. Перестань читать новости, абстрагируйся”. А мне легче, когда я что-то делаю. Мне не стыдно будет потом перед собой и своими детьми. Тем более, я украинка и мои дети наполовину украинцы. Моему старшему ребёнку 6 лет, и он уже задаёт вопросы о том, что происходит, в садике детям уже начинали промывать мозги. Делать вид, что всё в порядке, я не могу. Если бы я смогла вернуться в прошлое, на год назад, я бы сделала то же самое».