Хочу поговорить о шрамах

Первые шрамы появились у меня ещё в детском саду. Во-первых, я съехал на голом пузе с покрытой асфальтом кустарным способом (то есть с помощью лопаты) горки на проезде Алтайский, когда дедушка решил, что харэ уже мне, такому большому, ездить на велосипеде с дополнительными колёсами, и дополнительные колёса открутил. На двухколёском велосипеде я проехал миллиметра три, после чего вылетел из седла и поехал под горку по асфальту на пузе и коленках. Бабушка потом парила меня всего в выварке с отваром череды, но шрамы у меня остались. На коленке и на голени.

Второй шрам появился вскоре после этих. Я пришёл в детский сад после того, как месяц или два провёл у бабушки. А там все впиваются в собственные предплечья ртами и вакуумным способом затягивают кожу руки в рот — так, что на руке остаются красивые красноватые овалы с отпечатками зубов по краям. И ведь главное — до того, как меня отправили к бабушке, я тоже умел так делать, но за месяц или два забыл. Я вообще всю жизнь часто забываю вещи, которые перестают быть актуальными. Так однажды забыл о существовании девушки, с которой незадолго до того познакомился. А в другой раз забыл о новеньких дорогих зимних сапогах: я их купил, положил в шкаф с непрозрачными дверцами — и они пролежали там пять лет и так ссохлись, что надеть их уже было нельзя. Иногда я не мог поехать по делам, потому что у обуви оторвалась подошва, но об этих сапогах я так и не вспомнил. Но это всё было уже сильно позже. А тогда я забыл, как делать круги на руке. Я постарался вспомнить действием, так сказать, то есть начать делать, а там, типа, тело само вспомнит. И тело тупо откусило приличный кусок кожи с подкожными всякими слоями и даже немножко мясом на границе предплечья и кисти. Получилась приличных размеров дыра. Ни родителям, ни воспитателям я потом так и не смог объяснить, зачем я это сделал. Но остался шрам. Он у меня до сих пор.

Меня все эти шрамы, что на ногах, что на руке, вообще никак не волновали. Я их воспринимал просто как детали моего тела, как данность, как обыденность. Ну есть и есть. Однако родители стали то и дело повторять одну фразу, обращаясь при этом ко мне: "Шрамы украшают мужчину". Я не понимал, зачем это. Во-первых, я не мужчина, я мальчик. Во-вторых, я смотрел на свои шрамы и как-то не чувствовал, что они как-то влияют на мою красоту. Вот если надеть новенький капитанский костюмчик — я точно становился красивее. Если дарили новый галстук на какой-нибудь праздник и я его надевал — я становился красивее. А шрамы просто немного меняли в паре мест рельеф кожи. Ну да, их было видно, но красоты от этого не становилось ни больше, ни меньше. В-третьих, мне было интересно, почему именно мужчину. А женщину? "А женщину не всегда", — отвечали взрослые. Почему? "Ну, женщине очень важно быть красивой", — мялись они. "Ну правильно, — продолжал я их мысль, — а шрамы как раз украшают. Вы же сами сказали". "Украшают мужчину". "А женщину?" "Не всегда". Меня с раннего детства раздражали эти диалоговые закольцованности, я просто понимал, что у людей какая-то проблема с настоящими, окончательными объяснениями, вот они и кружат, не в силах признать, что в чём-то неправы. В чём именно они неправы, мне особенно задумываться не хотелось — я просто решил, что все эти слова про шрамы, которые украшают хоть мужчин, хоть женщин, — чепуха, что они просто волнуются, что я буду волноваться из-за шрамов (с чего бы? ну вы видели шрамы? это же просто шрамы, зачем о них волноваться?), и пытаются этой глупой максимой про украшение меня утешить. Подумал и забыл, в общем.

Пока не стал встречать девочек со шрамами. И наблюдать, как многие из них по поводу этих шрамов переживают, особенно если шрам не в таком месте, где почти всегда скрыт под одеждой. К тому времени фразу "шрамы украшают мужчину" я встретил уже в куче мест, включая всякую литературу. Про шрамы и женщин же я не слышал и не читал никаких устойчивых выражений, хотя встречал пару раз мнение, что женщин шрамы уродуют, что девушка со шрамами не выйдет замуж, что с нею не будут дружить другие девушки, разве что из жалости — потому что она урод. А украшает женщин — скромность. Собственно, про скромность я слышал и в отношении мужчин то же самое. Но про женщин чаще. И я смотрел на приблизительно одинаковое количество тех и других и в целом одинаковое устройство (руки-ноги, голова, туловище, кожа, волосы на голове, два глаза, рот, уши) — и такая разница в практиках говорения насчёт скромности (количественная) и шрамов (качественная) по поводу тех и других вгоняла меня в ступор.

Довольно широко тиражируемую точку зрения, что шрамы от, например, пожара, едкой технической жидкости или злого бытового или производственного механизма, делают женщину уродиной, я не мог не то что принять, но и понять. Ну то есть вот есть женщина. У неё вот такой приблизительно скелет, такая форма головы, такие цвета волос и глаз, такая кожа (в целом, потому что кожа в деталях — это всегда царапинки, родинки, прыщики [до 33 лет ненавидел писать это слово через "ы"], волоски, загар или его отсутствие, шелушки, заусеницы и т.п., но в целом, в общем представлении кожа данного человека такая-то), такая форма суставов пальцев рук, такие ресницы, такие щиколотки, такая форма икр, так поворачивается голова на оклик, так наклоняется тело из положения стоя, когда надо что-то поднять, и т.д., и т.д., и т.д. Очень много деталей, больших и маленьких. И вот к этой огромной совокупности добавляется шрам. И чё? Ну а вот загар добавлялся и исчезал. Кремовая блузка сменялась чёрной водолазкой. Икры за два последних года стали чуть плотнее. Но человек-то тот же. И даже если опустить такие неопускаемые вещи как лично окрашенное поведение, лично окрашенные речь и память, ну, блин, форма головы, набор выражений глаз, рост, длина ног, жесты рук, гримасы с использованием губ, соотношение длин фаланг пальцев и ещё тысячи параметров остались те же. Какой-то шрам среди них просто теряется. Ну как загар или блузка. То есть, он добавляет, конечно, новую черту, особенно если он на заметном месте, но человек-то в целом тот же. И если кому-то эта женщина в целом нравится, почему она перестала нравиться после появления у неё шрама или, допустим, новых очков?

Я так думал. Но видел при этом, что мальчики своими шрамами натурально гордятся (хотя, казалось бы, почему?), а девочки свои стараются скрывать и стесняются их (хотя, казалось бы, почему?). Но вот так. Про мальчиков и мужчин я быстро понял: шрам — след приключения, а мужскому полу приключения не просто показаны, а показаны обязательно. Если ты ни разу ничего себе не разодрал и не поломал, тебе скажут, что ты живёшь, как девчонка (как баба), а это неправильно. Девочкам же (и женщинам) показаны скромность, дом и кухня. А потому если они вдруг где-то заработали шрамы, то это не только их уродует, но плохо ещё и потому, что они, типа, как пацан (мужик), а это неправильно.

Между тем и реальность, и искусство то и дело показывали нам и женщин, и мужчин, с той или иной степенью лёгкости подменяющих друг друга в самых разных ситуациях и процессах, и такое разное отношение к шрамам в эти реальность и искусство никак не ложились.

И мне казалось, что всё дело в дурацкой старинной поговорке — о том, что шрамы украшают именно мужчину. Что мальчикам, разодравшим себе что-нибудь чем-нибудь все то и дело повторяют это, а девочкам — в лучшем случае говорят, что, мол, ничего, почти и незаметно. Но украшение — это как бы клёво, а утешение про то, что как бы незаметно, — ну такое, особенно если заметно.

Поэтому всякой раз, как, тогда-тогда ещё, в детстве, когда я слышал фразу "шрамы украшают мужчину", я про себя переводил её в "шрамы особенно не влияют не человека независимо от пола".

Ну и я рос.

И встречал, например, девочку в шарфике или с бархатным ошейником на шее, мне нравился этот стиль, а потом я понимал, например, что это она просто скрывает шрам. И я уже не мог относиться к ней так же хорошо, как и до того, но не потому, что у неё шрам, а потому что она его скрывает.

Ни с кем я этими соображениями не делился, кстати. Всё было внутри меня. Годами. И вот уже на филфаке, на заседаниях одного там университетского клуба, я обратил внимание на одну девушку, стал оказывать ей знаки внимания, а вскоре мы стали парой. И вдруг однажды один мой хороший друг, отлично меня понимавший, местами, наверное, даже лучше, чем я сам, спросил меня:

— Денис Николаевич, а вы из всех тёлок, кто на этот дурацкий киноклуб ходят, выбрали именно эту, наверное, потому что она носит свой шрам на горле так, будто там и нет ничего?

Я об этом не думал и, на самом деле, до сих пор думаю, что это было не так, не поэтому, но в тот момент подумал, что, наверное, этот момент сыграл какую-то роль.

Как-то потом много лет про это не думал, а сегодня выходил в город и видел группку молодёжи, в которой была девушка с шрамом через глаз. Они все веселились, смеялись, о чём-то бодро говорили, она тоже. И я всё это вдруг вспомнил. И подумал: интересно, а сейчас убравшимся с велосипеда об асфальт маленьким мальчикам ещё говорят, что шрамы украшают мужчину и именно мужчину? А что с девочками? Их по поводу шрамов всё ещё вяло и неправдоподобно утешают?

А?