Хищные вещи века — Википедия

Мы профессиональная команда, которая на рынке работает уже более 2 лет и специализируемся исключительно на лучших продуктах.

У нас лучший товар, который вы когда-либо пробовали!

Наши контакты:

Telegram:

https://t.me/stuff_men

E-mail:

stuffmen@protonmail.com

ВНИМАНИЕ!!! В Телеграмм переходить только по ссылке, в поиске много Фейков!

Внимание! Роскомнадзор заблокировал Telegram ! Как обойти блокировку:

http://telegra.ph/Kak-obojti-blokirovku-Telegram-04-13-15

Your IP address will be recorded. Recommend this entry Has been recommended Surprise me. Log in No account? Вступление Книгу 'Хищные вещи века' ХВВ Стругацких я впервые прочитал в году, и она произвела на меня большое впечатление. Именно она а также рассуждения Лема об LSD в 'Сумме технологий' впервые во весь рост поставила передо мной вопрос: В отличие от главного героя ХВВ Ивана Жилина, я на тот момент уже был идейным гедонистом и не питал иллюзий, что человечество может сознательно отказаться от таких технологий. Насильно запретить их или перевоспитать себя так, чтобы стремиться только к 'прогрессу ради прогресса', а не к удовольствию. Но сценарий, описанный в повести, всё равно пугал меня. Я допускал, что гедонизм может привести человечество к деградации и гибели. И, в отличие от приверженцев традиционной морали, я не видел, как этого можно избежать. И долго думал над этим. Этот вопрос я решил в году, решив, что защитить человечество от вымирания, как ни парадоксально, может сам же гедонизм. Ведь человек стремится к максимизации не только удовольствия, но и его протяжённости. Об этом часто забывают авторы антиутопий. И человечество вряд станет всерьёз использовать источники удовольствия, которые мешают продлению жизни. Если оно пойдёт по этому пути, то, скорее всего, будет использовать не уводящие от реальности 'слеги', а стимуляторы, позволяющие получать удовольствие от труда на благо общества и на развитие науки. Об этом я писал в своих журнальных статьях и года, в ряде постов здесь http: Но сейчас я не хочу повторять то, о чём много раз писал. Я перечитал ХВВ прослушал в аудио и открыл в книге много нового. Мне захотелось написать рецензию на этот выдающийся труд. Особенно если учесть, что я, оказывается, почти ничего не помнил оттуда, кроме главных мыслей. Кратко Если говорить предельно кратко, то у книги есть две стороны: Сильная сторона книги - это гениальное описание общества будущего. Точнее, с нашей точки зрения, скорее прошлого - западноевропейской реальности х годов. Хотя и местами с захлёстом в е. Глядя на описанное общество, порой невозможно понять, что именно Стругацкие позиционировали как прогноз, а что было для них буржуазной современностью. Многие аспекты описанного общества нам настолько привычны, что мы не задумывемся, как необычны, а то и шокирующи они могли показаться интеллигентам х. Но они их предугадали. Неоднозначная сторона книги - это образ приборного супернаркотика 'слега', главной страшилки повести. Этот образ силён как философская идея и ставит действительно серьёзные вопросы о будущем человечества. Именно этим он меня зацепил в студенчестве. Но технически и социально он раскрыт наивно, натянуто, противоречиво. Его потенциал к этому не намного сильнее, чем потенциал современного наркотика 'крокодил'. И эта небрежность для пера Стругацких очень странна. Ведь, судя по другим аспектам той же книги, они не полные профаны в вопросах работы психотропных препаратов. Но начнём по порядку. Футурологическая точность Уже не в первый раз, перечитывая Стругацких, я с удивлением обнаруживаю, как сильно поменялся я сам как читатель. Почти всё, что я читал в студенческие годы, я читал глазами гражданина советского общества. Наверное, так, как должен был их читать идейно правильный современник авторов. Перечитывая же их потом, я часто видел иную идеологическую картину. Так случилось с 'Далёкой радугой', 'Градом обречённым', 'Обитаемым островом'. А к ХВВ это относится особенно сильно. При первом прочтении я воспрининял книгу так, как и планировали авторы в х - как антиутопию. Но в х годах Борис Стругацкий сказал, что переменил отношение к книге. Что авторы хотели написать антиутопию, а получился просто прогноз реального развития общества - не слишком пессимистичный, хотя и далеко не идеальный. И многое из того, что казалось шокирующим интеллигентам х, сегодня может оказаться далеко не таким уж и 'хищным'. В этом автор оказался удивительно прав. При повторном прочтении меня поразила степень авторской честности, с которой написана эта 'антиутопия' и благодаря которой она смогла стать не просто морализаторской агиткой, а реалистичным футурологическим трудом. Сеттинг в ХВВ использован тот же, что и в первом романе авторов - 'Стране багровых туч'. Действие происходит в начале 21 века. Земля по-прежнему разделена на страны с разными общественно-политическими формациями. Не все страны захотели пойти по коммунистическому пути, хотя экономическое изобилие имеет место и в капиталистических странах исключая отдельные 'горячие точки'. Но в мире почти исчезло противостояние систем, произошло радикальное разооружение и демилитаризация. Значительный ряд стран, имевших в 20 веке фашистские и прочие праворадикальные режимы, теперь приняли обычный потребительский капитализм с сильной социалкой. Парадокс, но именно бывшие фашистские страны стали воплощением либерализма, где не преследуются даже 'тяжёлые' наркотики. В одной из таких стран средиземноморского побережья Европы какой-то новой карликовой страны и происходит действие книги. Пророчество авторов в политических вопросах оказалось поразительным. Да, в х годах уже было известно, что страны Южной Европы и латинской Америки склонны к фашизму. Италия была родоначальницей фашизма, а в х годах фашистские режимы имели место в Испании и Греции, сохранялась правая диктатура в Португалии, попахивало фашизмом в ряде стран Южной Америки. Но о дальнейших событиях Стругацкие не знали. Они не знали, что к концу х годов почти все эти фашистские режимы слетят впрочем, как и большинство коммунистических. Они не знали, что в х годах на Земле действительно наступит невиданная военно-политическая разрядка, радикально уменьшится милитаризация большинства стран и почти никто всерьёз уже не будет верить в новые крупные войны и возврат тоталитаризма. Они не знали, как целое поколение матерей всё ещё будет мечтать о 'настоящих полковниках', а поколение их дочерей будет с совершенно другими идеями ходить в салоны красоты и на рэйвы. Они не знали, с каким пылом во вчерашних фашистских странах вдруг начнут воспитывают толерантность к неграм и прочим меньшинствам. Но вся эта атмосфера описана Стругацкими с такой точностью, как будто они сами жили в х и видели это. Не менее точно предсказана авторами не просто демилитаризация, но и резкая либерализация вчерашних правых диктатур. Страны, ещё вчера бывшие образцами строгой морали, теперь привлекают туристов казино, публичными домами и прочими увеселениями. Даже по ключевому вопросу повести - наркотикам - авторы попали почти в точку. Ведь именно южноевропейская страна - Португалия - стала первой в западном мире страной с полной декриминализацией личного потребления. Метко схвачены и чисто внешние аспекты этого туристического мира. Например, гигантские разукрашенные автобусы сегодня в туристических регионах автобусы превратились в целые картины на колёсах, в том же Таиланде на них порой рисуют сцены из аниме. С поразительной точностью в книге описана атмосфера психоделического рэйва - явления, появившегося лишь в х и почти невозможного в х попросту ввиду отсутствия соответствющей музыки и неизвестности соответствующих препаратов. Все люди, пришедшие на рэйв в повести называемый 'дрожкой' коллективно подвергаются психотропному воздействию излучателей, оказывающих эмпатогенное и галлюциногенное влияние. Герои испытывают эйфорию, радуются самому факту существования мира и этого мероприятия, имеют страстное желание со всеми знакомиться, общаться, выбалтывать секреты, 'обмывать косточки' третьим лицам. Проблема лишь в том, что у них нарушена память и они не могут долго держать линию разговора об одном и том же. При этом, их 'несёт' в коллективном музыкальном трансе, и каждая фантазия, которая приходит к ним в голову, возникает перед глазами в виде видения. Галлюциногенные эффекты Стругацкие могли знать по LSD и другим классическим психоделикам, но эффекты, связанные с общением, по описанию более напоминают эффекты MDMA или 2CB, которые были тогда неизвестны. Из сходных препаратов Стругацкие могли знать MDA, но откуда? Они вроде бы не были ни химиками, ни членами наркокультуры. Впрочем, они были фантастами, так что кто их знает? Этот странный 'слег' Несмотря на свой футурологический реализм, общество в целом позиционируется как антиутопия. Особенно для главного героя. Почти всё в нём ему не нравится. Но хуже всего - супернаркотик 'слег'. Для главного героя Жилина это такая угроза, что он готов изолировать от общества не только его создателей, но и всех потребителей, включая себя как пробовавшего - чтобы никто никогда не рассказал, что это такое. Но кому стоит верить читателю - словам героев или описываемым событиям? Оказывается, это далеко не одно и то же. Почти все страшные вещи, которые делает 'слег' - теоретизирование главного персонажа. Из его слов вырисовывается образ психотропного средства, которое радикально более сильно и аддиктивно, чем традиционные наркотики в частности, героин. Настолько сильно, что о его действии, испытанном на себе, он предпочитает даже не рассказывать. Но что мы видим на практике? Принцип психотропного действия 'слега'. По своему действию, 'слег' - это, по сути, генератор осознанных сновидений ОС. В книге это подаётся как его коварство. Но множество людей практикуют ОС и живут нормальной жизнью. Они не похожи на героиновых наркоманов. Кстати, сходная технология описана у Лукьяненко в 'Лабиринте отражений' и там она тоже не позиционируется как что-то опасное для общества. Вообще, сам по себе галлюциногенный фактор, как показывают исследования, скорее, работает против аддиктивности препарата, чем на неё. Уже известный Стругацким LSD не особо аддиктивен, тогда как почти лишённые галлюцинаций кокаин и героин чудовищно аддиктивны. Может быть, авторы могли бы возразить, что на LSD бывают и плохие трипы, а 'слег' всегда эйфоричен. Но среди потребителей LSD есть группа 'смелых', которые почти всегда получают хорошие и эйфоричные трипы. Тогда их аддиктивность должна быть сравнима со слеговской. Многие люди любят LSD и даже преклоняются перед его возможностями в том числе, такие знаменитые мыслители как Гроф, Лири , но героиновой аддиктивностью там и не пахнет. Он тоже неубедителен для раскрытия опасности или даже какой-то особой значимости наркотика. Стругацкие не смогли толком описать, что он там увидел. Они не пишут ни о вселенской любви, ни о зашкаливающем кайфе. При этом, Жилин легко прерывает сеанс, и почти не испытывает о нём приятных воспоминаний. Наоборот, лишь сильнее настраивается против прибора. Он не стал ни рабом, ни поклонником аппарата. Он лишь утвердился в мысли, что это 'дерьмо'. Меж тем, литература знает куда более сильные описания экстремальных психических состояний великого счастья. Достаточно вспомнить того же Достоевского, которого я цитирую в 5 части 'Переосмысляя прогресс' http: Я испытывал такое счастье, какое невозможно ощутить в обычной жизни, такой восторг, который не понятен никому другому. Я чувствовал себя в полной гармонии с собой и со всем миром и это чувство было таким сильным и сладким, что за пару секунд такого блаженства я бы отдал десять и более лет своей жизни, а может и всю жизнь' Если бы 'слег' давал такие состояния, то оценки Жилина уже не были бы такими однозначными, но именно тогда можно было бы серьёзнее задуматься об общественной опасности аппарата. Однако для него 'слеговое' состояние - просто 'дерьмо'. Или он пытается себя в этом убедить. Я убеждён, что Достоевский никогда бы не назвал таким словом свой опыт. Единственная серьёзная фраза, которую Жилин говорит о работе 'слега' - что это знание невозможно передать словами и тот, кто этого не пробовал, никогда не поймёт пробовавшего. Но эту фразу люди говорят и после опыта большинства известных психоделиков - обычно малоаддиктивных. И странно, что он не сказал этого после 'дрожки'. Действия героя по уничтожению 'заразы'. Д ействия Жилина по борьбе со 'слегом' противоречивы. Я не буду перечислять их все, а приведу лишь самое вопиющее противоречие. Сначала он говорит, что готов изолировать себя от общества за этот опыт. А потом легко посылает 'почти на тот свет' своего начальника, чтобы тот тоже испытал прибор. Либо намеренно показанная авторами каша в голове героя, либо откровенная демонстрация того, что подсознательно он уже стал на сторону 'слега' и не считает его сильно опасным. Реально описанная опасность 'слега'. Всё, что реально опасного описано в романе - это то, что 'слег' способен толкать хороших людей к предательству и деградации, а также что может быть опасен для жизни. Ничего нового в этом, в сравнении с тем же героином, нет. Многие героинщики за дозу предают своих друзей, в том числе, сдают милиции. Героинщики часто работают в центрах типа 'город без наркотиков', где измываются над себе подобными. Они легко одевают лицемерные маски 'православных' и осуждают полицию за слишком мягкое отношение к другим наркоманам. А ещё героинщики иногда умирают от передоза. Ничего нового здесь нет. Отрицая это, повесть даже может служить неплохой пропагандой наркотиков: Хотя, вероятно, эти подобия вовсе не так жалки. Отношение общества к 'слегу'. Общество понимает опасность наркотика и осуждает его. Даже несмотря на легальность, люди его стыдятся и не афишируют. Если кто-то и делает из него культ, то только дети, которые лично его не пробовали, но пишуте слово на заборах кстати, так же в х многие дети в РФ писали на заборах 'sex'. А к остальным увеселениям отношение в обществе толерантное. Например, рэйвы даже в газетах официально преподносятся как полезные для здоровья, способные, к тому же, лечить алкоголизм и классическую наркоманию реальные современные эмпатогены и психоделики действительно на это способны, что опять-таки удивительно точно предвидели Стругацкие, но о чём сегодня не принято говорить. И здесь есть явная параллель с мыслью, которую я высказал в 4 части 'Переосмысляя прогресс' http: И это признак разумности общества, а не загнивания. В сухом остатке напрашивается вывод: В лучшем случае, это просто новый психоделик, который ошарашил главного героя, но который с точки зрения развития общества - не более чем модное веяние для узкой категории граждан. В худшем случае - это действительно тяжёлый наркотик, но тем самым он лишь отпугивает мыслящих людей. И значит, единственная художественная сила, которая остаётся у образа 'слега' - это сама идея неведомого наркотика невиданной силы. Эту идею авторы не смогли показать в виде убедительного примера, но сама идея в книге есть и она сильна. Как я уже отметил выше, книга задумывалась как антиутопия. Главным оппонентом описанного общества является её главный герой Жилин. Ему не нравится мещанство, гедонизм, отсутствие желания идти по коммунистическому пути хотя у них и так многие товары раздаются бесплатно. Героя коробят жестокие развлечения 'рыбарей', когда человек добровольно идёт в туннель биться со сломанным, но опасным и физически сильным роботом. Героя бесит философ Опир, оптимистично и, имхо, вполне убедительно рассказывающий, как наука улучшает людям жизнь. Герой называет эту страну 'страной дураков' и обвиняет её в отказе от науки и прогресса. В сюжете есть, пожалуй, лишь один откровенно натянутый момент с целью очернить описываемую страну: Но этот аспект выглядит как натянутый, так как в реале описанное общество без книг и знаний просто невозможно. Никаким отказом от науки и прогресса в этой стране не пахнет. Даже первый попавшийся герою парикмахер одновременно работает учёным, всерьёз занимается косметологией и пишет научные статьи. Может быть, Жилин не считает косметологию важной наукой, но это наука. Нейробиология тоже развивается семимильными шагами. В стране вовсю работают заводы, делающие почти весь ассортимент товаров буквально из воздуха. И, в отличие от современного средиземноморья, страна даже если я ничего не пропустил не является дотационной. В стране есть инженеры и учёные, университеты и лаборатории. Ничего подобного 'избиению книгочеев' из ТББ тут нет и не предвидится. Наоборот, экстремисты из интеллигентов 'интели' как террористы нападают на мирных посетителей рэйвов. Жилину не нравится, что большинство людей живут простыми удовольствиями, не хотят думать и ничего решать. Возможно, что в сравнении с его идеально воспитанными коммунистическими современниками они, действительно, мелковаты. Но если откинуть фантастическое допущение о радикальной всеобщей интеллектуализации советских людей в годах, то ничем особенным эти люди не выделяются. Обыватели, каких во все времена было большинство. И в СССР х - тоже. Между прочим, именно тогда в нашей стране вовсю процветали насмешки над 'очкариками' - явление, немыслимое сегодня. Даже в курортных и 'беззаботных' городах. Справедливости ради, надо сказать, что Стругацкие оставили немало лазеек для несогласных с товарищем Жилиным. Даже на счёт гиперопасностью 'слега'. Свою ненависть к 'стране дураков' и гедонизму Жилин почти не аргументирует. Например, беседуя с Опиром он заранее предвидит, какие контраргументы тот приведёт, понимает их убедительность, и потому уклоняется от спора. Столь же бессилен он переубедить Оскара и Марию, которые считают, что их главное дело - сделать так, чтобы люди перестали погибать. Они не алармисты, они видят конкретную опасность, которую надо побороть. С позиции высокой философии, их позиция поверхностна и туповата. Но, возможно, в данной конкретной ситуации они как раз правы, а Жилин - фантазёр, моралист и мечтатель. У повести много параллелей с Лемовским 'Возвращением со звёзд'. Оба произведения великолепны как футурология у Лема - более дальнего прицела, и благодаря этому он схватил множество аспектов современного информационного общества, которых нет у Стругацких. В центре обоих находится драма человека традиционной морали, окружённого беззаботными гедонистами, которые не хотят осваивать космос, которые слишком много внимания уделяют внешнему облику, но которые во многом утратили агрессию и решили одну из важнейших задач будущего - задачу мирного сосуществования. Главный герой Лема со временем проникается новым обществом и понимает: Главный герой Стругацких остался на перепутье. На словах он говорит, что будет перевоспитывать эту страну, но на деле - кто знает, каким он станет дальше? Интересно, что все три наркотика, показанные в ХВВ, главный герой без колебаний пробует на себе. Первый - алкоголь - он постоянно хлещет, чтобы не выделяться на фоне местных. Второй - рэйвовый эмпатоген - получает непроизвольно, но совершенно об этом не сожалеет напротив, думая - почему бы всегда не жить так хорошо? И даже третий - страшный 'слег' - решает испробовать на себе, чтобы потом, как коммунист, гордо отказатся от дальнейшего использования. Post a new comment Error. We will log you in after post We will log you in after post We will log you in after post We will log you in after post We will log you in after post Anonymously. Post a new comment.

Хищные вещи века — Википедия

traduire de

Хищные вещи века (повесть)

Хищные вещи века. Моя рецензия