Хирург

Глава 26

Ферма «Стерли» оказалась единственным строением в конце длинной грязной дороги. Это был старый дом с белой облупившейся краской и крыльцом, посреди которого были навалены дрова.

Риццоли какое-то время сидела в машине, чувствуя себя полностью разбитой. Она была деморализована столь плачевным окончанием своей карьеры: одна на грязной дороге, в размышлениях о бесполезности своих усилий. Ей не хотелось подниматься по этим ступенькам, стучаться в эту дверь. Беседовать с ошалевшей женщиной, у которой случайно оказались черные волосы. Она вспомнила Эда Гейгера, еще одного бостонского полицейского, который однажды вот так же остановился на грязной дороге и решил в свои сорок девять лет, что наступил конец его жизненного пути. Риццоли была первым детективом, прибывшим на место происшествия. Когда другие полицейские толпились возле машины с залитым кровью лобовым стеклом, качали головами и сокрушались о бедном Эде, Риццоли не испытывала ни малейшего участия к полицейскому, решившемуся прострелить себе башку.

«А ведь это так легко», — подумала она, вдруг вспомнив о своем оружии. Это был не служебный пистолет, а ее личный, который она прихватила из дома. Оружие может быть и лучшим другом, и злейшим врагом. Иногда и тем, и другим одновременно.
Но она не была Эдом Гейгером и не собиралась так просто сдаваться. Заглушив двигатель, она нехотя вышла из машины, чтобы продолжить работу.

Риццоли была городской жительницей, и тишина здешних мест казалась ей странной. Она поднялась на крыльцо, и каждый скрип половиц воспринимался ею как чудо. Мухи кружились у нее над головой. Она постучала в дверь, подождала. Дернула ручку двери и обнаружила, что она заперта. Она постучала еще раз, потом крикнула, причем голос ее прозвучал на удивление громко.
— Есть тут кто-нибудь?

Теперь на нее обрушились москиты. Она хлопнула себя по щеке и увидела на ладони кровь. К черту эту сельскую жизнь; по крайней мере в городе кровопийцы были о двух ногах, и ты мог видеть их приближение.
Она снова громко постучала в дверь, прихлопнула еще несколько москитов и тяжело вздохнула. Похоже, дома никого не было.

Риццоли обошла дом сзади, выискивая следы насильственного вторжения, но все окна были закрыты, решетки на месте. Окна располагались достаточно высоко над землей, и залезть в них без лестницы было невозможно. Дом стоял на высоком каменном фундаменте.

Она отошла от дома и оглядела задний двор. Здесь находился старый амбар и пруд, поросший травой. Одинокая дикая утка лениво рассекала стоячую воду — наверное, отбилась от стаи. В саду тоже не просматривались признаки человеческих усилий — трава была по пояс, а москитов тучи.
К амбару вели следы протекторов. Трава была примята недавно проехавшей машиной.
Осталось проверить последнее местечко.

Риццоли проследовала по тропе к амбару и остановилась. У нее не было ордера на обыск, но кто узнает? Она просто посмотрит, нет ли внутри машины.
Она схватилась за ручки и распахнула тяжелые двери.
В амбар ворвался солнечный свет, прорезал темноту и разбудил полчища ночных бабочек. Риццоли оцепенела, увидев прямо перед собой автомобиль.
Это был желтый «Мерседес».
Ледяной пот выступил на ее лице. И такая вдруг разлилась тишина вокруг — разве что жужжали мухи.

Она не помнила, как расстегнула кобуру и вытащила пистолет. Просто осознала, что он оказался в руке, когда двинулась к машине. Она заглянула в водительское окошко и убедилась, что за рулем никого нет. Потом оглядела салон, и взгляд ее задержался на переднем пассажирском сиденье, где валялось что-то черное. Парик.
«Откуда поступают волосы для изготовления черных париков? С Востока. Женщина с черными волосами».

Она вспомнила видеозапись, сделанную камерой наблюдения в больнице в день убийства Нины Пейтон. Ни на одной из пленок они не увидели Уоррена Хойта, прибывшего в пятый корпус.
«Потому что он поднялся на этаж как женщина, а возвращался как мужчина».
И тут раздался крик.
Риццоли метнулась к дому, чувствуя, как забилось сердце.
«Неужели Корделл?»
Она мчалась сквозь заросли травы, прямиком к задней двери дома.
Заперто.

Она отступила на шаг, оглядев и дверь, и раму. Для вышибания дверей требовалась не столько физическая сила, сколько энергетика, подкрепленная адреналином. Будучи новичком, да к тому же единственной женщиной в команде, Риццоли уже приходилось однажды выполнять приказ выбить дверь в квартиру подозреваемого. Это было испытанием на прочность, и коллеги-мужчины ожидали и даже надеялись, что она провалит его. Пока они стояли в предвкушении ее позора, Риццоли собрала всю свою ярость и обрушила ее на дверь. Двумя резкими пинками она вышибла ее и заслужила одобрительные аплодисменты.

И вот сейчас она пребывала в таком же состоянии. Прицелившись, Риццоли три раза выстрелила в замок. Потом резко ударила ботинком по двери. Дерево хрустнуло. Она снова ударила. На этот раз дверь подалась, и она влетела внутрь, держа оружие наготове. Огляделась по сторонам. Кухня. Жалюзи были опущены, но света оказалось достаточно, чтобы увидеть, что там никого нет. Грязная посуда в раковине. Жужжащий холодильник.
«Здесь ли он? Может, в соседней комнате поджидает меня?»

Черт, надо было надеть жилет. Но она не ожидала такого поворота событий.
Пот струился по ней градом, затекая под спортивный бюстгальтер. Она заметила на стене телефонный аппарат. Сняла трубку. Гудка не было. Шанса вызвать подкрепление тоже.
Риццоли оставила трубку висеть и подкралась к двери следующей комнаты. Здесь была гостиная, обставленная потертым диваном и несколькими стульями.
Где же Хойт? Где он?

Она двинулась дальше. На полпути она замерла, испугавшись вибрации собственного пейджера. Черт! Риццоли отключила его и продолжила путь.
В холле она остановилась. Входная дверь была настежь распахнута.
«Ушел».

Она вышла на крыльцо. Не обращая внимания на москитов, она осмотрела двор, выглянула на дорогу, где стояла ее машина, отметила густые заросли травы и протянувшуюся невдалеке кромку леса. Слишком много мест, где можно укрыться. Пока она, как последняя идиотка, ломала заднюю дверь, он выскользнул из дома и удрал в неизвестном направлении.
«Корделл в доме. Ищи ее».

Риццоли вернулась в дом и поспешила к лестнице. Наверху было душно, и она взмокла, пока осмотрела три спальни, ванную и гардеробные. Корделл нигде не было.
Господи, она же здесь задохнется от жары.
Она спустилась вниз, и от воцарившейся в доме тишины ей стало не по себе. Она вдруг поняла, что Корделл уже мертва. Что вопль, который она слышала, находясь в амбаре, был предсмертным — последний звук, вырвавшийся из умирающего горла.

Она вернулась на кухню. Из окна над раковиной хорошо просматривался амбар.
«Он увидел меня, когда я шла через заросли травы к амбару. Видел, как я открывала двери. Он знал, что я найду „Мерседес“. И понял, что время пришло. Тогда он прикончил свою жертву и сбежал».
Холодильник дернулся и замер. Она услышала собственное дыхание, которое показалось ей барабанной дробью.
Обернувшись, она увидела дверь, ведущую в подвал. Это было единственное место, которое она еще не обыскала.

Она открыла дверь и увидела темноту под ногами. О черт, как же она ненавидела это — спускаться по ступеням навстречу ужасу. Она не хотела идти, но понимала, что там, внизу, лежит Корделл.
Риццоли полезла в карман за фонариком. Следуя за его тонким лучиком, она спустилась на одну ступеньку, потом на следующую. Воздух становился все более прохладным и сырым.
Она почувствовала запах крови.

Что-то прошелестело прямо перед ее лицом, и она в ужасе отпрянула. Потом вздохнула с облегчением, когда в свете фонаря увидела свисающую с потолка цепочку выключателя. Она протянула к ней руку и дернула. Свет не зажегся.
Ладно, обойдемся фонариком.
Она вновь направила луч фонаря на ступени и продолжила спуск, крепко прижимая к себе пистолет. После одуряющей жары в прохладном подвале ее начал бить озноб, и холодный пот выступил на коже.

Риццоли дошла до последней ступеньки и встала на сырую землю. Здесь было еще холоднее, а запах крови ощущался все сильнее. Воздух был густым и влажным. И тишина как в склепе. Самым громким звуком было ее дыхание, со свистом вырывающееся из легких.
Она посветила фонариком в арку и едва не вскрикнула, когда на нее уставилось собственное отражение. Она стояла с оружием в руке, оцепенев от ужаса, постепенно осознавая, что видит прямо перед собой.

Стеклянные сосуды. Огромные аптекарские сосуды, выстроенные в ряд на полке. Ей не нужно было смотреть, что плавает внутри, она и так знала.
«Его сувениры».
Всего было шесть сосудов, каждый под своим именем. Жертв оказалось больше, чем им было известно.
Последний сосуд стоял пустым, но имя уже было обозначено на этикетке. Контейнер ждал своего приза. Лучшего из всех призов.
«Кэтрин Корделл».

Риццоли резко обернулась, и луч фонарика заплясал по потолку, стенам, выхватывая из темноты массивные колонны и камни фундамента. Наконец он замер в дальнем углу. На стене темнело пятно.
Кровь.
Она посветила туда, и свет упал на тело Корделл, привязанное к кровати. На нем блестела свежая кровь. На белом бедре алела отметина, как будто оставленная ладонью Хирурга. Возле кровати стоял лоток с инструментами — набор пыточных приспособлений.
«О Боже! Я ведь могла тебя спасти…»

Обезумев от ярости, она посветила фонариком вдоль окровавленного тела. На шее не было зияющей раны от смертельного удара.
Луч света, казалось, дрогнул. Нет, дрогнул не свет, а грудь Корделл!
«Она еще дышит».
Риццоли сорвала скотч с губ Корделл и почувствовала ее теплое дыхание. Увидела, как дрогнули ее веки.
«Слава Богу, жива!»
Одновременно с дикой радостью пришло вдруг ощущение: что-то не так. Но думать об этом было некогда. Она должна вытащить отсюда Корделл.

Зажав фонарик в зубах, она быстро перерезала ленту на запястьях Корделл и нащупала пульс. Пульс был — слабый, но определенно был.
И все-таки она не могла избавиться от неприятного ощущения тревоги. Даже когда освобождала от оков щиколотки Корделл, в голове вертелась неясная навязчивая мысль. И наконец она поняла, в чем дело.
Тот крик. Она слышала крик Корделл, когда была в амбаре.
Но у Корделл рот был заклеен скотчем.

«Он сорвал его. Он хотел, чтобы она закричала. Он хотел, чтобы я услышала этот крик. Ловушка!»
В тот же миг рука ее потянулась к пистолету, который она положила на кровать. Но дотянуться она не успела.
Прямо в висок обрушился удар такой силы, что она тут же распласталась на земляном полу. Она отчаянно пыталась встать на четвереньки, но безуспешно.

Последовал новый удар, заваливший ее на бок. Риццоли услышала, как хрустнули ребра, и от боли перехватило дыхание. Она опрокинулась на спину, чувствуя, что задыхается.
Над головой зажегся свет — одинокая лампочка болталась под потолком.
Он стоял над ней, и его лицо вырисовывалось черным овалом. Это был Хирург, обозревающий свою новую добычу.
Она перекатилась на другой бок и все-таки попыталась приподняться.

Он пихнул ее ногой, и она снова завалилась на спину. Удар пришелся на сломанные ребра, и она взвыла в агонии боли, больше уже не в силах шевельнуться. Даже когда увидела занесенный над головой ботинок.
Подошвой он пригвоздил ее руку к полу.
Она закричала.
Хирург потянулся к лотку с инструментами и взял скальпель.
«Нет! Господи, только не это!»
Он склонился на ней, ботинком все еще прижимая ее руку к полу, и занес скальпель. Потом безжалостно полоснул им по ее раскрытой ладони.

Она издала дикий вопль, когда сталь пронзила руку насквозь, пригвождая ее к земле.
Он схватил следующий скальпель. Взял ее правую руку и так же придавил к полу подошвой. И снова занес нож над головой. А потом опустил, прорезая и плоть, и землю.
На этот раз крик вырвался слабый. Это был, скорее, стон побежденного.
Он поднялся и какое-то время любовался ею, как любуется коллекционер, пришпиливая очередную бабочку к доске.

Потом подошел к лотку с инструментами и взял третий скальпель. Распластанная на земле, пригвожденная к ней, Риццоли могла только наблюдать и ждать финального акта. Он обошел ее сзади и опустился на корточки. Схватил за волосы и грубо задрал ей голову, обнажая шею. Теперь она смотрела прямо на него, и его лицо стало не просто черным овалом. Оно превратилось в черную дыру. Она чувствовала, как пульсирует на ее горле сонная артерия, в такт биению сердца. Кровь жила своей жизнью, путешествуя по артериям и венам. Ей оставалось лишь гадать, как долго она продержится в сознании. И будет ли смерть постепенным погружением в темноту. Она уже понимала ее неизбежность. Всю свою жизнь она оставалась борцом, всю жизнь сопротивлялась поражению, но на этот раз ей не повезло. Ее шея была безжалостно подставлена холодному орудию убийцы. Она видела его сверкающее лезвие и зажмурилась, когда оно коснулось кожи.

«Боже, сделай так, чтобы все прошло быстро!»
Она услышала, как он сделал подготовительный вдох, и почувствовала его зверскую хватку на своих волосах.
Грохот выстрела был для нее шоком.
Она распахнула глаза. Он все еще сидел на корточках возле нее, но уже не держал ее за волосы. Скальпель выпал из его рук. Что-то теплое капнуло ей на лицо. Кровь.
Не ее кровь, его.
Он завалился на бок и исчез из поля ее зрения.

Уже смирившись с близкой смертью, Риццоли никак не могла поверить в то, что будет жить. Она с трудом пыталась понять суть происходящего. Она видела покачивающуюся над головой лампочку. По стене двигались какие-то тени. Повернув голову, она увидела руку Кэтрин Корделл, вяло опустившуюся на кровать.
Увидела пистолет, выпавший из ее руки.
Где-то вдалеке выла сирена.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь