Хирург

Глава 17

Будучи врачом, Кэтрин не понаслышке знала, что такое смерть. Ей слишком часто приходилось наблюдать, как жизнь уходит из глаз пациента, и они становятся пустыми и стеклянными. Она видела, как постепенно бледнеет кожа, приобретая землисто-серый оттенок, словно вместе с кровью тело покидает и душа. В медицинской практике понятие смерти так же актуально, как и понятие жизни, и Кэтрин давно уже познакомилась со Смертью, наблюдая остывающие останки. Она не боялась трупов.

И все равно, когда Мур свернул на Элбани-стрит и она увидела аккуратное кирпичное здание морга, ладони у нее покрылись липким потом.
Он припарковал машину на стоянке рядом с белым фургоном, на котором крупными буквами было выведено: «Штат Массачусетс. Управление судебно-медицинской экспертизы». Ей не хотелось выходить, и, только когда он открыл перед ней дверцу, она заставила себя двинуться с места.
— Вы готовы к процедуре? — спросил он.

— Не могу сказать, что жду ее с нетерпением, — призналась она. — Но лучше уж быстрее покончить со всем этим.
Несмотря на то, что десятки раз присутствовала на вскрытии, она оказалась не совсем готова к запаху крови и гниющих внутренностей, который ударил ей в нос при входе в лабораторию. Впервые за всю свою врачебную карьеру она подумала, что, возможно, ей станет плохо при виде трупа.

Пожилой джентльмен в пластиковых защитных очках обернулся, когда они вошли. Она узнала судмедэксперта доктора Эшфорда Тирни, с которым познакомилась полгода назад на конференции по судебно-медицинской патологии. Неудачи хирургов-травматологов нередко становились предметом судебных разбирательств, и разрешать их приходилось на вскрытии у доктора Тирни. Как раз месяц тому назад она обращалась к нему в связи с подозрительными обстоятельствами смерти ребенка вследствие разрыва селезенки.

Приветливая улыбка доктора Тирни никак не вязалась с залитыми кровью перчатками на его руках.
— Доктор Корделл, рад вас видеть. — Он сделал паузу, словно смутившись от двусмысленности произнесенной фразы. — Хотя предпочел бы встретиться с вами при более приятных обстоятельствах.
— Вы уже начали резать, — недовольно заметил Мур.
— Лейтенант Маркетт требует срочных результатов, — пояснил Тирни. — Сами знаете, каждый выстрел, произведенный полицейским, вызывает повышенный интерес у прессы.

— Но я специально приехал пораньше, чтобы мы подготовились к процедуре.
— Доктору Корделл не привыкать к вскрытию. Для нее здесь нет ничего нового. Позвольте мне закончить надрез, и она сможет взглянуть на лицо.
Тирни повернулся к столу и сосредоточился на брюшной полости. С помощью скальпеля он отрезал тонкую кишку, извлек петли кишок и швырнул их в стальной таз. Потом отошел от стола и кивнул Муру.
— Прошу вас.

Мур тронул Кэтрин за руку. Она неохотно подошла к трупу. Поначалу она сконцентрировалась на зияющей ране. Открытая брюшная полость была для нее знакомой территорией; внутренние органы, как и куски тканей, были обезличенными. Они не имели эмоциональной окраски, на них не значилось имени владельца. Их она могла изучать холодным профессиональным взглядом, что она и сделала, отметив, что желудок, поджелудочная и печень пока еще были на своем месте, ожидая очереди на извлечение единым блоком. Y-образный надрез тянулся от шеи до лобка, раскрывая и грудную клетку, и брюшную полость. Сердце и легкие уже были извлечены, и грудная клетка напоминала пустую чашу. В ее стенке были заметны два пулевых отверстия: одно поверх левого соска, а другое ниже: под ребрами. Обе пули прошили грудину, повредив либо сердце, либо легкое. Между тем в левой верхней части брюшной полости имелось и третье входное отверстие от пули, которая, похоже, проникла в селезенку. Это было еще одно смертельное ранение. Кто бы ни стрелял в Карла Пачеко, он имел явное намерение убить его.

— Кэтрин! — произнес Мур, и она поняла, что ее молчание слишком затянулось.
Она набрала в грудь воздуха, вдыхая запахи крови и охлажденной плоти. Теперь она уже была знакома с внутренней патологией Карла Пачеко — пора было заглянуть ему в лицо.

Она увидела черные волосы. Узкое лицо, нос — острый, как бритва. Обвисшие мышцы челюсти, открытый рот. Прямые зубы. Наконец она осмелилась посмотреть в его глаза. Мур практически ничего не рассказал ей об этом человеке, назвал только имя и сообщил, что при задержании он оказал сопротивление полиции и был убит.
«Так ты и есть Хирург?»

Глаза, затуманенные смертью, уже ничего не выражали. Она присмотрелась, пытаясь уловить хотя бы какой-то зловещий признак, еще витавший в трупе Карла Пачеко, но ничего не почувствовала. Эта мертвая оболочка была пуста, и в ней не осталось ничего от прежнего обитателя.
— Я не знаю этого человека, — сказала она и вышла из лаборатории.

Кэтрин ждала на улице возле машины, когда Мур вышел из здания. Ей казалось, что ее легкие до сих пор не очистились от тошнотворного запаха морга, и она жадно заглатывала горячий воздух, чтобы поскорее избавиться от него. Хотя на улице было жарко, озноб после кондиционированного помещения пробирал до костей.
— Кто такой этот Карл Пачеко? — спросила она.
Мур посмотрел в сторону клиники «Пилгрим», прислушиваясь к нарастающему вою сирены скорой помощи.

— Сексуальный хищник, — сказал он. — Мужчина, который охотился на женщин.
— Это и есть Хирург?
Мур вздохнул.
— Похоже, что нет.
— Но вы думали, что, возможно, это он.
— Анализ ДНК связывает его с Ниной Пейтон. Два месяца тому назад он изнасиловал ее. Но у нас нет доказательств, что он имеет отношение к Елене Ортис или Диане Стерлинг. Ничего, что могло бы как-то обосновать его появление в их жизни.
— Или моей.
— Вы уверены, что никогда его не видели?
— Я уверена только в том, что не помню его.

Солнце накалило машину словно духовку, и они стояли, открыв двери, ожидая, пока в салоне станет чуть прохладнее. Глядя на Мура, она заметила, как он устал. Его рубашка уже насквозь промокла от пота. Идеальное времяпрепровождение для субботы — поездка со свидетельницей в морг. Во многом жизни полицейских и врачей были схожи. Они работали сутками, и в их рабочем дне не было места пятичасовому чаепитию. Они видели человека в самые темные и трагические минуты его жизни. На их глазах происходили такие кошмары, которые до конца жизни не стирались из памяти.

А какими воспоминаниями живет он, думала Кэтрин на обратном пути. Сколько лиц несчастных жертв, сколько сцен преступлений хранится в фотоальбоме его памяти? Она была лишь одной из многих женщин, живых и мертвых, которые требовали его внимания и защиты.

Мур остановился возле ее дома и заглушил двигатель. Посмотрев на окна своей квартиры, она поймала себя на том, что ей вовсе не хочется выходить из машины. Лишаться его общества. В последние несколько дней они провели вместе так много времени, что она уже привыкла рассчитывать на его силу и доброту. Если бы они встретились при более радостных обстоятельствах, она бы не осталась равнодушной к его внешности. А сейчас ей гораздо важнее были не его внешние данные, даже не ум, а то, что было в сердце. Это был мужчина, которому она могла доверять.

Кэтрин еще раз взвесила слова, которые приготовилась сказать, и подумала о том, к чему они могут привести. Но все-таки решила наплевать на последствия.
— Не зайдете выпить чего-нибудь? — тихо произнесла она.
Он ответил не сразу, и она почувствовала, как запылало лицо, поскольку его молчание становилось невыносимым. Ему, казалось, было трудно принять решение; он тоже понимал, что происходит между ними, и не знал, что с этим делать.

Когда наконец он посмотрел на нее и сказал: «Да, с удовольствием», им обоим стало ясно, что думали они вовсе не о напитках.

Они подошли к подъезду, и он обнял ее за плечи. Этот жест был чуть более интимным, нежели дружеское участие, — уж слишком непринужденно лежала его рука на ее плече, и тепло его прикосновения, как и ее ответная реакция не позволили ей с первого раза справиться с кодовым замком. Предвкушение вечера в его обществе сделало ее медлительной и неуклюжей. Дверь своей квартиры она открывала дрожащими руками. Они оказались в благодатной прохладе холла, и он остановился лишь на мгновение, чтобы закрыть дверь и щелкнуть замком.

И сразу заключил ее в объятия.

Уже очень давно она не подчинялась мужчине. Было время, когда от одной лишь мысли о том, что мужские руки коснутся ее тела, ее охватывала паника. Но в объятиях Мура она чувствовала себя совершенно иначе. Она отвечала на его поцелуи с жадностью, удивившей их обоих. Кэтрин так долго была лишена любви, что утратила рассудок, повинуясь лишь ненасытному голоду. Только сейчас, когда ожила, казалось, каждая клеточка ее тела, она вспомнила, что такое страсть, и ее губы раскрывались с готовностью изголодавшейся женщины. Она сама потащила его в спальню, ни на мгновение не отрываясь от него. И сама расстегнула ему рубашку и пряжку ремня. Он знал, он определенно знал, что сегодня ему нельзя быть агрессором, иначе он напугает ее. Сегодня она должна была руководить. Но и скрыть свое возбуждение он не мог, и она это почувствовала сразу, как только расстегнула молнию его брюк и они соскользнули на пол.

Он потянулся к пуговицам ее блузки и замер, заглянув ей в глаза. Ее взгляд, как и учащенное дыхание не оставили никаких сомнений в том, что она хотела именно этого. Блузка медленно распахнулась, обнажив ее плечи. Лифчик мягко опустился на пол. Он расстегнул его с величайшей нежностью, словно освобождал ее груди. Она закрыла глаза и вздохнула с наслаждением, когда он наклонился, чтобы поцеловать их. Это было не насилием, а жестом чрезвычайного почтения и даже благоговения.

И впервые за два года Кэтрин позволила мужчине овладеть ею. Рядом с Муром в постели у нее даже мысли не возникло об Эндрю Капре. Не было ни вспышек страха, ни тяжелых воспоминаний, когда они наконец полностью освободились от одежды и она ощутила тяжесть его тела. Грубый акт, который совершил когда-то другой мужчина, не имел ничего общего с настоящим, и она по-новому ощущала себя. Жестокость — это не секс, а секс еще не любовь. Любовью можно было назвать то чувство, которое она испытала, когда Мур вошел в нее и, обхватив ладонями ее лицо, смотрел ей в глаза.

Она уже забыла, какое наслаждение может дать мужчина, и как будто растворилась в этом мгновении, испытывая небывалую радость, словно впервые в жизни.
Когда она проснулась в его объятиях, было темно. Кэтрин почувствовала, как он привстал, и расслышала его голос:
— Который час?
— Восемь пятнадцать.
— Ого! — Он счастливо расхохотался и завалился на спину. — Даже не верится, что мы проспали полдня. Похоже, я отоспался за целую неделю.
— В последнее время у тебя был дефицит сна.
— А что, заметно?

— Говорю тебе как врач.
— Мы с тобой в чем-то похожи, — сказал он, медленно проводя рукой по ее телу. — Мы оба слишком долго были лишены…
Какое-то время они лежали молча. Потом он тихо спросил:
— Как тебе было?
— Ты хочешь знать, насколько ты хорош как любовник?
— Нет. Я хочу знать, как было тебе. От того, что я к тебе прикоснулся.
Она улыбнулась.
— Хорошо.
— Я ничего не сделал плохого? Не напугал тебя?

— С тобой я чувствовала себя в полной безопасности. Это то, что мне было нужно прежде всего. Ощущение безопасности. Мне кажется, ты единственный мужчина, который смог это понять. Единственный, кто вызвал во мне доверие.
— Некоторым мужчинам все-таки можно доверять, — заметил он.
— Да, но кому именно? Я таких не встречала.
— Этого не узнаешь, пока не столкнешься с трудностями. В тяжелую минуту такой мужчина обязательно окажется рядом.

— Тогда, наверное, мне просто не везло. Я слышала от других женщин, что, как только расскажешь мужчине о том, что с тобой произошло, как только произнесешь слово «изнасилование», он тут же отвернется от тебя. Как от испорченного товара. Мужчины не хотят даже слышать об этом. Они предпочитают молчание признанию. Но молчание опасно. Оно постепенно окутывает тебя, и вскоре ты уже не можешь говорить ни о чем. Вся жизнь становится запретной темой.
— Но так невозможно жить.

— Однако это единственный вариант, иначе останешься одна. Мужчины рядом, пока мы храним молчание. Хотя, пусть даже я и молчу, это все равно живет во мне.
Он поцеловал ее, и в этом простом поцелуе было больше любви, чем в самой пылкой страсти, потому что он последовал за признанием в самом сокровенном.
— Ты останешься у меня на ночь? — прошептала она.
Его теплое дыхание касалось ее волос.
— Если ты позволишь мне пригласить тебя на ужин.
— О, я совсем забыла о том, что надо поесть.

— Вот в чем разница между мужчиной и женщиной. Мужчина никогда не забывает о еде.
Улыбнувшись, она села в постели.
— Тогда приготовь что-нибудь выпить. А я покормлю тебя.

Он приготовил два мартини, и они потягивали коктейли, пока она резала салат и жарила стейки. «Настоящая мужская еда», — думала она с радостью. Мясо с кровью для нового мужчины в ее жизни. Процесс приготовления еды никогда не казался ей таким приятным, как в этот вечер. Мур, улыбаясь, подавал ей соль и перец, а у нее слегка кружилась голова от алкоголя. Она не помнила, когда в последний раз еда казалась ей такой вкусной. У нее было такое чувство, будто ее извлекли из закупоренного сосуда и она впервые в жизни ощутила все богатство запахов и вкусов.

Они ели на кухне, запивая мясо вином. Ее кухня с белым кафелем и белоснежной мебелью вдруг заиграла яркими красками. Здесь были и рубиновый цвет вина, и свежая зелень салата, и голубые цветы на салфетках. И он сидел напротив. Когда-то Мур казался ей бесцветным, как и все мужчины вокруг. Только сейчас она разглядела его по-настоящему, отметив и теплую грубоватую кожу, и паутинку лучистых морщинок возле глаз. Все очаровательные несовершенства прекрасно уживались на его лице.

У нас впереди целая ночь, думала Кэтрин, а более далекая перспектива вызвала у нее счастливую улыбку. Она встала из-за стола и протянула ему руку.
* * *
Доктор Цукер остановил видеозапись сеанса, проведенного доктором Полочеком, и повернулся к Муру и Маркетту.

— Это вполне могла быть ложная память. Корделл придумала несуществующий второй голос. Видите ли, в этом и заключается проблема гипноза. Память — подвижная категория. Она может изменяться, переписываться в зависимости от ожиданий. Пациентка шла на сеанс, уже полагая, что у Капры был партнер. И вот, пожалуйста память воспроизвела ее фантазии! Второй голос. Второй мужчина в доме. — Цукер покачал головой. — Это ненадежный источник.

— В пользу того, что был кто-то второй, говорит не только ее память, — заметил Мур. — Наш неизвестный послал срезанные волосы, которые можно было раздобыть только в Саванне.
— Это она говорит, что волосы были срезаны в Саванне, — сказал Маркетт.
— Выходит, вы ей не верите?
— Лейтенант поднимает важный вопрос, — вмешался Цукер. — Мы имеем дело с эмоционально травмированной женщиной. Даже по прошествии двух лет после нападения состояние ее психики может быть нестабильным.
— Она кардиохирург.

— Да, на рабочем месте она ведет себя безупречно. Но она травмирована. Вы сами знаете. Изнасилование оставило свой след.

Мур замолчал, вспоминая самый первый день, когда он увидел Кэтрин. Ее движения были резкими, точными, выверенными. Она была совсем не той беспечной девчонкой, которая проявилась на сеансе гипноза — юная Кэтрин, купающаяся в лучах солнца на пирсе у озера. И вчера ночью эта жизнерадостная молодая Кэтрин вновь ожила в его объятиях. Она слишком долго была замурована в колючем панцире, ожидая освобождения.
— Ну и что мы будем делать с этим гипнозом? — спросил Маркетт.

— Я не хочу утверждать, что она не помнит этого, — ответил Цукер. — Но, знаете, это все равно что сказать ребенку, будто по двору проходил слон. По прошествии времени ребенок настолько сильно уверует в это, что сможет описать и его хобот, и соломинки на его спине, и сломанный бивень. Память становится для него реальностью. Даже если события вовсе не было.

— Но мы не можем и полностью игнорировать ее память, — заявил Мур. — Можно не верить в надежность Корделл как источника информации, но не станете же вы отрицать, что именно она является объектом интереса убийцы. То, что начал Капра, — сначала охота, потом убийство — не доведено до конца. Все продолжается здесь и сейчас.
— Преступник, копирующий почерк? — спросил Маркетт.
— Или партнер, — ответил Мур. — Бывали и такие прецеденты.
Цукер кивнул.

— Да, партнерство среди убийц не такая уж редкость. Как правило, мы считаем серийных убийц волками-одиночками, но до четверти серийных убийств совершаются в паре. Был сообщник у Генри Ли Лукаса. У Кеннета Бьянки. Партнерство во многом облегчает им задачу. Вдвоем легче похитить жертву, подавить ее сопротивление. Коллективная охота всегда эффективнее.
— Волки тоже охотятся вместе, — сказал Мур. — Может, и Капра был такой.

Маркетт взял пульт видеомагнитофона, нажал кнопку обратной перемотки, а потом воспроизведения записи. На телеэкране снова возникла Кэтрин, сидевшая с закрытыми глазами, безвольно положив руки на колени.
«Кто произносит эти слова, Кэтрин? Кто говорит: „Сейчас моя очередь, Капра“?»
«Я не знаю. Этот голос мне незнаком».
Маркетт нажал на паузу, и лицо Кэтрин застыло на экране. Он взглянул на Мура.

— Прошло более двух лет с момента того нападения. Если он был партнером Капры, почему так долго ждал, не преследовал ее? Почему все это происходит именно сейчас?

— Я тоже об этом думал. И, кажется, нашел ответ. — Мур раскрыл папку, с которой пришел на совещание, и достал вырванную страницу из газеты «Бостон глоб». — Это было напечатано за семнадцать дней до убийства Елены Ортис. Здесь подборка статей о трех женщинах-хирургах из Бостона. Третья статья посвящена Кэтрин Корделл, ее успехам, достижениям. Плюс цветная фотография. — Он передал газету Цукеру.

— А вот это уже интересно, — протянул тот. — Что вы видите, когда смотрите на эту фотографию, детектив Мур?
— Красивую женщину.
— А кроме этого? Что выражают ее поза, лицо?
— Уверенность. — Мур сделал паузу. — Недоступность.
— Вот и я вижу то же самое. Женщина на вершине успеха. Женщина, к которой трудно подобраться. Руки скрещены, подбородок гордо вскинут. Простым смертным даже мечтать о такой женщине боязно.
— Ну и к чему вы клоните? — спросил Маркетт.

— А вы вспомните, что заводит нашего неизвестного. Женщины с искалеченной психикой, травмированные насилием. Женщины символически уничтоженные. И вот перед ним Кэтрин Корделл — женщина, убившая его партнера, Эндрю Капру. Она вовсе не выглядит слабой. И не похожа на жертву. Нет, на этой фотографии она — победительница. Что, по-вашему, он испытал, увидев этот снимок? — Цукер посмотрел на Мура.
— Злость.

— Не просто злость, детектив, а слепую, неконтролируемую ярость. После того, как она покинула Саванну, он следует за ней в Бостон, но не может подобраться к ней, поскольку она превратила свой дом в неприступную крепость. И он вынужден коротать время, убивая других. Возможно, он по привычке представляет себе Корделл травмированной женщиной. Недочеловеком, ожидающим своей участи в качестве жертвы. И вот однажды он открывает газету и видит прямо перед собой вовсе не жертву, а королеву. — Цукер вернул газетную вырезку Муру. — Наш мальчик пытается вновь опустить ее. И прибегает к устрашению.

— А какова его конечная цель? — спросил Маркетт.
— Довести ее до уровня падшей жертвы, с которой ему привычнее иметь дело. Он может нападать только на тех женщин, которые настолько унижены и растоптаны, что не представляют для него угрозы. И если Эндрю Капра действительно был его партнером, тогда у нашего убийцы появляется и другой мотив. Месть Корделл, которая разрушила их братство.
— Ну, и куда мы придем с этой версией о существовании партнера.

— Если у Капры на самом деле был партнер, — сказал Мур, — тогда мы опять возвращаемся к Саванне. Но здесь мы снова оказываемся с пустыми руками. Полицией проведено более тысячи опросов, но не выявлено ни одного подозреваемого. Думаю, пора пристально изучить окружение Эндрю Капры. И посмотреть, не всплывал ли кто из его знакомых здесь, в Бостоне. Фрост уже созванивается с детективом Сингером, который руководил расследованием в Саванне. Он может вылететь туда и еще раз просмотреть весь список лиц.

— Почему именно Фрост?
— А почему нет?
Маркетт взглянул на Цукера.
— Очередная сумасбродная затея? Мы опять в погоне за иллюзиями?
— Иногда иллюзия оборачивается реальностью.
Лейтенант на некоторое время задумался. Потом, соглашаясь, кивнул.
— Хорошо. Давайте отрабатывать Саванну.
Мур поднялся, чтобы идти, но Маркетт его остановил:

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь