«Хезболла»: Наркоимперия Ближнего Востока

Каптагон, психостимулятор из семейства амфетаминов, одно из самых популярных психоактивных веществ на Ближнем Востоке после опиатов и травы. Им часто закидываются молодые люди, посещающие полулегальные ночные клубы, а в кругах террористических группировок он и вовсе стал одним из важнейших препаратов, который лежит в аптечке каждого боевика.

Вообще, каптагон был синтезирован ещё в начале 1960-х годов и долгое время использовался в медицине, пока не появились менее аддиктивные препараты. Тем не менее, кустарное производство каптагона на Ближнем Востоке набрало высокие масштабы, он даже получил прозвище «наркотик джихада». Это произошло из-за того, что такие группировки, как, например, ИГИЛ (запрещена в РФ), используют его, чтобы террористы забыли о страхе и боли, мешающим выполнять боевые задания. К тому же, каптагон позволяет им по нескольку суток обходиться без сна.

Масштабы использования каптагона поистине впечатляющие. Например, после известной кровавой бойни, устроенной ИГИЛ в парижском театре «Bataclan», в гостиничном номере террористов были обнаружены таблетки каптагона. А каких-то две недели назад в Саудовской Аравии нашли контрабанду с 5 миллионами таблетками каптагона, которые были спрятаны в партии гранатов, ввозимых из Ливана. Этот случай настолько напугал саудовцев, что, как передаёт новостная служба корпорации КАН, они в принципе отказались от импорта товаров из Ливана.

И такое происходит далеко не впервые — и обвиняющий перст почти всегда направлен на ливанский наркокартель Хезболла, претендующий на звание государства. Именно его раз за разом обвиняют в поставках каптагона.

Самый крупный арабский наркокартель

Хезболла имеет дело с запрещенными веществами с 1990-х годов, когда супер-террорист Имад Мугние отправил активистов организации присоединиться к наркокартелям Южной и Центральной Америки. Их общей целью было создать альтернативный источник дохода, который обеспечил бы независимость от финансирования со стороны других группировок. Сотрудничество вышло крайне успешным и в последние годы Хезболла обеспечивает Европу кокаином по путям, проходящим через Африку.

Однако Хезболла не только доставляет наркотики, но производит их сама. В основном это происходит в долине Бекаа — районе на востоке страны с преобладанием шиитов и одном из крупнейших центров производства наркотиков в мире. Когда-то здесь выращивали индийскую коноплю, но с тех пор, как Хезболла захватила этот район, там сеют более рентабельный опийный мак и производят героин.

По оценкам Управления по борьбе с наркотиками при министерстве юстиции США, сделки Хезболлы по продаже наркотиков приносят ей от 300 до 400 млн долларов в год. Это настолько большой объём, что госдепартамент США включил Хезболлу в пятерку самых могущественных преступных организаций в мире.

Самый парадоксальный аспект в том, что Хезболла — это радикальная мусульманская организация, а наркотики в исламе недопустимы. Но глава организации, Насралла, нашёл решение этого парадокса с помощью религиозных постановлений, по которым продажа наркотиков враждебным сообществам является моральным долгом, соответствующим идее сопротивления.

Пока что с наркоприколами Хезболлы ни у кого ничего сделать не получается. Сейчас для Ближнего Востока она представляет собой то же самое, что представлял из себя Медельинский картель для Латинской Америки, а их глава Насралла — всё равно что Пабло Эксобар. Имя у него, правда, какое-то неблагозвучное.