HELICOPTER REVOLUTION

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ГАЛЛЯМОВЫМ АББАСОМ РАДИКОВИЧЕМ. 18+

Итак, через 50 дней Ирану предстоит пройти через досрочные выборы. В условиях, когда лишь 16 процентов населения одобряют существующий режим, а 75 хотят его смены (данные GAMAAN); когда лидеру 85, а потенциальный преемник только что погиб, выборы имеют все шансы стать настоящим испытанием для системы. 

Первое, что надо сделать в этой ситуации - это консолидировать элиты. Кандидат от власти должен быть консенсусным. Если истеблишмент расколется, то в запале борьбы друг с другом его фракции неизбежно начнут апеллировать к народу, возбудят его и тот их всех снесёт. 

Второе после способности консолидировать элиты требование к кандидату заключается в том, что он не должен вызывать у избирателей раздражения - то есть, антирейтинг у него должен быть минимальным. 

Совместить первый критерий со вторым очень трудно, практически невозможно. Консенсусным для элит может быть только представитель правящего класса - человек, которого все хорошо знают и в свои перспективы при котором верят. Проблема в том, что такой человек не может быть популярен. Систему ненавидят и это чувство распространяется буквально на каждого её представителя. Да, умеренных реформистов ненавидят гораздо меньше, консерваторов - намного больше, но в целом не любят ни тех, ни других. 

В смысле своей способности не раздражать электорат в качестве кандидата иранским элитам нужен кто-то, кто будет выглядеть как аутсайдер. Кто-то, на кого не будет распространяться ненависть, которую люди испытывают по отношению к политическому мейнстриму. Этот человек должен суметь отделить политический протест (в условиях теократии он принимает антирелигиозную форму), от протеста социального. Ему надо будет оседлать последний, смягчив таким образом проблему высокого антирейтинга системы.

В 2005 году нечто подобное проделал Ахмадинежад. Он был религиозным хардлайнером, и в этом смысле человеком, для системы абсолютно приемлемым; при этом на фоне основного кандидата Рафсанджани Ахмадинежад смотрелся, как «выходец из простого народа» и в этом смысле был приемлем и для людей. Благодаря этому он сумел эффективно обыграть тему равнодушия элит к нуждам рядовых граждан, коррупции, низкого уровня жизни и всего прочего, за счёт чего обычно как раз и выезжают популисты. Будучи частью системы, Ахмадинежад сумел тогда проехаться на протестной волне. 

Проделать подобный трюк сейчас будет на порядок сложнее. Тогда недовольство не носило антисистемного характера, поэтому удовлетворить людей обещанием социальной справедливости было проще. Сейчас народ отторгает саму систему, поэтому трудно себе представить, чтобы новый Ахмадинежад его устроил.

Ещё одна проблема заключается в том, чтобы найти такого популиста, который согласился бы играть вторым номером, не претендуя при этом на место лидера. Чтобы став президентом, он не попытался бы вмешаться в дела клира, которому скоро предстоит избирать нового рахбара (напомню, старому уже 85). Не факт, что это получится, популисты - народ амбициозный. Тот же Ахмадинежад, едва переизбравшись на второй срок - причем сделав это при помощи рахбара, - тут же начал посягать на прерогативы последнего и вступил с ним в конфликт.

В общем, проблем у иранских властей сейчас выше крыши. По сути, единственный фактор, который играет в их пользу, - это недавнее поражение оппозиции, которое та потерпела во время массовых протестов, связанных со смертью Махсы Амини. Подавленная революция всегда на время парализует недовольных; им кажется, что власть сильна и противостоять ей бессмысленно; у них опускаются руки. Успели ли противники режима преодолеть этот кризис - не ясно. Возможно, что нет. Если это действительно так, то режим может попытаться откупиться от народа малой подачкой: выдвинуть в качестве основного кандидата умеренного реформатора, который проведёт кампанию, обещая смягчения режима, либеральные реформы и прочую нормализацию. В этой ситуации ещё не пришедшие в себя после позапрошлогоднего разгрома люди могут удовлетвориться синицей в руке и не погонятся за революционным журавлем в небе. 

Проблема этого сценария в том, что он абсолютно нереалистичен. Не для того хардлайнеры выдавливали реформистов, чтобы сейчас своими руками привести их к власти. Они предпочтут рискнуть пройти через новую революцию. 

***

Цветные революции обычно получают яркие запоминающиеся имена: революции «гвоздик» и «роз»; «жасминовая», «тюльпановая», «жёлтая», «оранжевая» и так далее. Если иранцам всё-таки удастся этим летом снести свой режим, всё это можно будет назвать «Helicopter Revolution». Потому что началось всё с вертолета.