H.5.3: Почему авангардизм подразумевает партийную власть?

Как мы обсуждали в секции H.5.1, анархисты утверждают, что допущения авангардистов приводят к диктатуре партии над рабочим классом. Стоит ли говорить, что последователи Ленина с этим не согласны. К примеру, Крис Харман из британской Социалистической рабочей партии в своей работе "Партия и класс" утверждает обратное. Однако, его собственные аргументы подталкивают к тем же выводам об элитизме, который виден либертариям и у Ленина.

Харман утверждает, что существует два способа взглянуть на революционную партию: ленинский и традиционный социал-демократический (который олицетворяли например Троцкий или Роза Люксембург в 1903-5). «Последний, - утверждает он, - считал партию партией всего [рабочего] класса ... Все тенденции внутри класса должны были быть представлены внутри партии. Любой раскол внутри неё должен был рассматриваться как раскол самого класса. Централизацию, хоть и признавали необходимой, но опасались как централизации над и против спонтанной активности класса. Но именно в такой партии «автократические» тенденции, о которых предупреждала Люксембург, должны были развиться больше всего. Ибо в ней, при смешивании активных членов и сочувствующих, необходим массивный аппарат чтобы объединять массу только наполовину политизированных членов для проведения социальных мероприятий, это приводит к снижению уровня политических дебатов, отсутствию политической серьезности, что, в свою очередь, уменьшает способность членов делать независимые политические оценки и увеличивает потребность в участии аппарата в вовлечении". [Партия и класс]

Таким образом, объединение в одну организацию всех тех, кто считает себя «социалистами» и согласен с целями партии, создает массу, которая приводит к «автократическим» тенденциям внутри партийной организации. Поэтому важно помнить, что «партию как авангард рабочего класса не следует путать со всем классом». [Там же] По этой причине партия должна быть организована особым образом, отражающим ее ленинистские предпосылки:

«Альтернатива [авангардной партии] это "болото" — в котором элементы, мотивированные научной точностью, настолько смешаны с теми, кто непоправимо запутался, что это предотвращает любые решительные действия, отдавая лидерство самым отсталым» [Там же]

Теперь перед Харманом встаёт проблема, как объяснить, как пролетариат станет правящим классом, если всё это правда. Он утверждает, что «партия — не эмбрион рабочего государства — эту роль выполняют рабочие советы. Рабочий класс целиком будет вовлечён в организации, составляющие государство, самые отсталые наравне с самыми прогрессивными элементами. ... Партия не должна подменять собой государство.» [Там же] Подразумевается, что рабочий класс будет принимать активное участие в процессе принятия решений во время революции (хотя уровень этого «вовлечения» не определен, вероятно, по понятным, как на кажется, причинам). Если это так, то проблема массовой партии появляется вновь, но в новой форме (мы должны также отметить, что эта проблема должна была появиться и в 1917 году, когда большевистская партия открыла свои двери, и стала массовой партией).

Поскольку «организации, составляющие государство», состоят из рабочего класса «в целом», то, очевидно, нельзя ожидать, что они получат власть (т.е. будут непосредственно управлять революцией снизу). Если бы это сделали, то партия была бы «смешана» с «непоправимо запутавшимися», и поэтому не смогла бы вести (как мы обсуждаем в разделе H.5.5, Ленин связывал «оппортунизм» с «примитивной» демократией, т.е. самоуправлением, внутри партии). Отсюда необходимость партийной власти. Это, конечно, объясняет комментарии Ленина 1920 года о том, что организация, охватывающая весь рабочий класс, не может осуществлять «диктатуру пролетариата», и что для этого требуется «авангард» (подробности см. в разделе H.1.2). Конечно, Харман не объясняет, как «непоправимо запутавшиеся» способны рассудить, что партия является лучшим выразителем их интересов. Конечно, если кто-то достаточно компетентен, чтобы выбрать своего правителя, он также должен быть достаточно компетентным, чтобы напрямую управлять своими делами? Точно так же, если «непоправимо запутавшиеся» проголосуют против партии после ее прихода к власти, что произойдет? Будет ли партия подчиняться «руководству» тех, кого она считает «самыми отсталыми»? Если мы может судить по опыту большевиков, то ответом неизбежно будет нет.

Есть ирония в том, как Харман утверждает: «стоит отметить, что в России настоящая победа аппарата над партией потребовала именно введения в партию сотен тысяч "сочувствующих", размывания "партии" "классом". ... Ленинская партия не страдает от этой тенденции к бюрократическому контролю именно потому, что она ограничивает свое членство теми, кто хочет быть достаточно серьезным и дисциплинированным, чтобы исходить из политических и теоретических вопросов и подчинять им всю свою деятельность.» [Там же] Придётся довольно невежливо заметить, что, во-первых, партия к тому времени уже навязала свою диктатуру рабочему классу, и, во-вторых, его собственная партия регулярно подвергается нападкам внутренних диссидентов за бюрократизм (см. раздел H.5.11).

Существенно, что эта подмена самоуправления рабочего класса на диктатуру партии и подчинение рядовых членов партии партийному аппарату не является случайностью. Чтобы произошла социалистическая революция, рабочий класс целиком должен участвовать в процессе, так что организации, принимающие решения, будут основаны на "смешении" членов партии с "непоправимо запутавшимися", как в неленинистской партии. Так что, согласно рассуждениям самого Хартмана, это необходимо приведёт к возникновению "автократического" режима в новом "рабочем государстве".

Это было косвенно признано большевиками, когда они подчеркивали, что функция партии — стать правительством, главой государства, «прийти к власти» (см. Раздел H.3.3). Таким образом, пока рабочий класс «в целом» будет «вовлечен в организации, составляющие государство», партия (а на практике ее руководство) будет удерживать власть. А для Троцкого такая замена класса на партию была неизбежна:

"Нас не раз обвиняли в том, что диктатуру Советов мы подменили диктатурой партии. Между тем можно сказать с полным правом, что диктатура Советов стала возможной только посредством диктатуры партии: благодаря ясности своего теоретического сознания, и своей крепкой революционной организации партия обеспечила Советам возможность из бесформенных парламентов труда превратиться в аппарат господства труда. В этом "подмене" власти рабочего класса властью партии нет ничего случайного и нет по существу никакого подмена. Коммунисты выражают основные интересы рабочего класса ... Вполне естественно, если в тот период, когда история ставит эти интересы ... коммунисты становятся признанными представителями рабочего класса в целом." ["Терроризм и коммунизм"]

Он отмечал, что в государстве "последнее слово принадлежит Центральному Комитету партии" [там же]. Как будет показано в разделе H.3.8, он занимал соответствующую позицию в 1930-х годах

Это означает, что, согласно предположениям Хармана, автократическое правление партии неизбежно. По иронии судьбы он утверждает, что "быть «авангардом» - это не то же самое, что подменять интересы класса собственными желаниями, политикой или интересами." Он подчеркивает, что "организация, которая занимается участием в революционном свержении капитализма рабочим классом, не может заменять собой органы прямого управления этого класса". [там же] Однако логика его аргументации говорит об обратном. Проще говоря, его аргументы против широкой партийной организации также применимы к самоуправлению во время классовой борьбы и революции. Рядовые члены партии "перемешаны" в классовом отношении. Это ведет к тому, что члены партии испытывают буржуазные влияния. Что делает необходимой власть высших партийных над низшими (смотрите раздел H.5.5). Высший партийный орган, центральный комитет, должен управлять партийным аппаратом, который, в свою очередь, управляет членами партии, которые, в свою очередь, управляют рабочими. Иронично, но эта логическая цепочка была признана Троцким в 1904 году, в ходе его полемики с Лениным:

"сначала партийная организация (группа) подменяет собой партию как целое; затем Центральный комитет подменяет собой партийную организацию; и наконец единоличный «диктатор» подменяет собой Центральный комитет." ["Наши политические задачи"]

Очевидно, придя к власти, он стал меньше переживать по поводу этой подмены! Что не отрицает, однако, верности предыдущих замечаний Троцкого относительно опасностей, присущих большевистскому пониманию стихийности рабочего класса и развития революционных идей. Опасностей, которые он сам, по иронии судьбы, помог подтвердить на практике.

Этот фальшивый образ партии (и ее роли) объясняет рост большевистской партии после 1917. Поскольку советы организовали всех рабочих, есть проблема растворения партии (с ее "научными" знаниями) в классе. Задача партии состоит в том, чтобы "убедить, а не принудить этих [рабочих] к тому, чтобы они признали ее лидерство", и, как ясно показал Ленин, чтобы получить политическую власть. [Харман, там же] После прихода к власти партия постоянно сталкивается с угрозой свержения рабочим классом, что требует государства, управляемого «железной дисциплиной» (и необходимыми средствами принуждения) партии. С уничтожением партией власти массовых организаций, сама партия подменяет собой народную демократию, так как членство в партии - единственный способ повлиять на политику. По мере роста партии приток новых членов «разбавляет» организацию, что требует аналогичного усиления централизованной власти в руководстве. Это исключает подобие пролетарской демократии, которая развивалась внутри партии (что объясняет запрет фракций внутри большевистской партии в 1921 году). Медленно, но верно власть концентрируется в руках все меньшего числа людей, что, по иронии судьбы, требует бюрократии, снабжающей лидеров информацией и выполняющей их волю. Изолированная ото всех, партия неизбежно вырождается, в результате приходя к сталинизму.

Мы уверены, что многие троцкисты будут возражать против нашего анализа, аргументируя тем, что в наших размышлениях мы игнорируем проблемы, с которыми столкнулась революция в России. Харман утверждает, что проблема была "не в партийной структуре, противопоставляющей партию власти советов, но в огромных потерях рабочего класса", произошедших во время революции. [там же]. Это ложь. Как уже было отмечено, Ленин всегда ясно выражался в отношении того факта, что большевики стремились к партийному управлению ("абсолютная государственная власть"), и что их власть и была властью рабочего класса. Таким образом, имеем первоначальное и основное замещение понятия власти трудящихся понятием партийной власти. Во-вторых, как будет показано в разделе H.6.1, большевистская партия распускала неудобные советы и вмешивалась в выборы советов еще до начала гражданской войны, что доказывает, что разрушения в результате войны не могут быть оправданием этому процессу замещения. В третьих, ленинисты должны понимать, что гражданская война неизбежно сопутствует революции. Едва ли убедительно перекладывание вины за деградацию революции на неизбежное явление (особенно, если деградация началась еще до начала гражданской войны).

Неудивительно, что анархисты отвергают базис всей этой цепочки, идею о том, что рабочий класс собственным усилиями не способен преодолеть "тред-юнионистское сознание". Сами действия рабочего класса продемонстрировали отсталость и ложность ленинских тезисов задолго до того, как они были напечатаны на бумаге. В каждом сражении рабочий класс создавал свои собственные организации для координации борьбы. В процессе борьбы рабочий класс меняет ориентиры. Этот процесс неоднороден как в количественном, так и в качественном отношениях, однако он происходит. Однако, анархисты не считают, что все представители рабочего класса одновременно и спонтанно станут анархистами. Если бы так произошло, мы бы уже жили в анархическом обществе! Как мы утверждаем в секции J.3, анархисты понимают, что политическая развитость неравномерно распределена в среде рабочего класса. Разница между анархистами и ленинистами заключается в том, каким мы видим процесс развития социалистических идей и участие в этом процессе революционеров.

В каждом примере классовой борьбы выделяется радикальное меньшинство, берущее на себя лидерство, и многие из этого меньшинства благодаря собственному опыту разрабатывают революционные выводы. Таким образом, сами представители рабочего класса развивают свою революционную теорию и не нуждаются в буржуазных интеллектуалах для того, чтобы те прививали ее извне. Анархисты продолжают утверждать, что такое меньшинство (вместе с представителями любых классов, порвавшими со своим прошлым и ставшими либертариями) должно организовываться и работать сообща. Роль такой революционной организации состоит в распространении, обсуждении и обновлении своих идей, а также помощи другим вырабатывать такие же решения, исходя из собственного опыта и опыта других. Цель такой группы - словом и делом помочь рабочему классу в его борьбе, выявить и прояснить либертарные аспекты этой борьбы. Такая группа стремится ликвидировать жесткое разделение между лидерами и ведомыми, являющееся отличительной чертой классового общества, через вовлечение подавляющего большинства представителей рабочего класса в социальную борьбу и революционную политику, и через поощрение их непосредственного управления борьбой. Только такое участие и политическая дискуссия, порождаемая им, позволят этим идеям стать широко распространенными.

Другими словами, анархисты утверждают, что именно из-за политических различий («неоднородности»), для обсуждения проблем и достижения соглашений нам нужна максимально полная демократия и свобода. Политические взгляды тех, кто принимает участие в борьбе, могут развиваться и изменяться только через дискуссии и самостоятельную активность. Другими словами, факт, который большевизм использует для оправдания своей поддержки партийной власти, является самым сильным аргументом против нее.

Ничто столь ясно не указывает на наше расхождения с авангардизмом.