Греч. AΡΜΟΝΙΑ, AΡΙΘΜΟΣ

Индоевропейский корень *h2er- «соединять, пригонять, ладить» оказался чрезвычайно плодовитым у греков и индоариев, именно от него были образованы важные космологические, онтологические и эстетические понятия. В греческом языке к таким понятиям относятся, прежде всего, αρμονία «гармония, ладность» и αριθμός «число» (сюда же примыкает, судя по всему, и αρετή «добродетель, мужество, красота»). На латинский язык αρμονία переводится как coaptatio «взаимное приспособление, согласование», competentia «сочетание, симметрия, соразмерность», concentus «единогласие, единство, стройность»; если в греческом варианте мы имеем делом с аутентичным индоевропейским корнем, то в латинских переводах смысловая нагрузка лежит на превербе co-, указывающем на соединение, схождение вместе. Греческое αριθμός закономерно передается на латинский с помощью numerus «элемент, число, соразмерность, ритм, согласие»; обращает на себя внимание наличие типичных семантических пластов («соразмерность, согласие») в лат. numerus, которые (в противоположность греческому понятию) не отражены здесь в форме слова. Это позволяет поставить более общий вопрос о семантической связи «гармонии» и «числа» на стихийно-языковом уровне – связи, которая ярчайшим образом эксплицировалась в пифагорейской традиции, что еще будет рассмотрено. Также хотелось бы обратить внимание на славянские переводы данных понятий и их мотивировки. Корень *h2er- сам по себе крайне интересен, так что ему тоже будет уделено внимание. Наконец, эволюцию αρμονία и αριθμός в рамках античности мы рассмотрим с акцентом на архаических представлениях – подробно останавливаться на классике и эллинизме мы не будем.

Индоевропейский корень *h2er- и его греческие дериваты.

           Данный корень крайне примечателен как с точки зрения его исторической важности, так и с точки зрения общелингвистической. У Покорного он реконструируется как *ar- «скреплять, соединять» (Pokorny, 55-61), у Рикса он обозначен с учетом ларингальной теории как *h2er- (LIV, 269-270). Из литературы на русском языке можно посоветовать статью В.Н.Топорова «Ведийское Ṛtá-: к соотношению смысловой структуры и этимологии», в ней, правда, преобладает «древнеиндийская перспектива» в рассмотрении данного корня; обратим внимание также на нашу статью «К вопросу о древнеиндийском понимании времени», где вкратце рассматривается роль данного корня и его дериватов для ведийского мировоззрения. Пожалуй, имеется необходимость в отдельной работе, которая была бы посвящена данному корню и его отражениям в разных индоевропейских языках; можно предположить, что он играл важную мировоззренческую роль уже в праиндоевропейскую эпоху (ср. хотя бы независимые хеттские и индоиранские материалы), но данный тезис нужно обосновывать отдельно. В.Н.Топоров реконструировал следующие семантические области, характерные для и.е. *h2er-: 1) выход вовне, преодоление границ, вы-свобождение; 2) артикулированность, мерность, расчлененность; 3) со-единение, с-хождение, со-ответствие, симпатия; 4) распределение, способ организации целого; 5) феноменальность, видимость, воспроизводимость в слове и посредством слова. Учитывая эти значения, обратимся к историческим вариациям корня *h2er- в разных ареалах: прежде всего, этот корень путем прибавления суффикса перфектного причастия -ta- дал основное понятие древнеиндийской космологии ṛta- «закон, порядок, истина», ему полностью соответствует авестийское aša-, таким образом, можно возвести данную лексему к индоиранскому периоду; буквально санскр. ṛta- и авест. aša- должны пониматься как «слаженное, ладное, сведенное воедино»; вероятно, сюда же относятся санскр. ṛtu- и авест. ratu- «правильное время, приуроченное время, время года», которые в таком случае должны мыслиться как «сведение воедино», артикуляция разрозненных частей космического времени (samvatsara?); в санскрите к этому корню также восходят rtena «соответствующе», rtani «правильно», rtavan «справедливо», aram «достаточно», rti «способ», «метод», rādhah «дар», «удача» и др. В праславянском мы находим примечательную лексему *rędъ, которая, по-видимому, связана с и.е. *h2er- (через заимствование из балтийских языков), в «Словаре русского языка XI-XVII вв.» выделяются следующие значения данной лексемы для древнерусского периода: последовательность однородных событий, явлений; пространство между строками; столбец, страница; ярус, уровень; часть города, где находились лавки ремесленников и купцов; торгово-ремесленное поселение; строй, хоровод; стройность, равнение, организованность; решение спорных дел, правосудие; хозяйственное поручение; правило, устав, распорядок; договор, уговор, соглашение; завещательное распоряжение; ступень публичного покаяния в древней церкви; разряд, степень, должность, чин; церковный клир; очередь; раз; удел, доля, наследство; естество, природа. Многообразность семантики сама по себе показательна, хотя развитие каждого из значений требует отдельного анализа. Производными от праслав. *rędъ являются в частности следующие русские лексемы: порядок, обряд, наряд, рядный, заурядный, снаряд, рядом, разряд, неурядица, изрядный, распоряжаться и т.д. Пожалуй, общее представление о праслав. *rędъ на основе данных материалов уже можно составить. Стоит отметить, что к и.е. *h2er- также восходят праслав. *arьmъ «ярмо» и *orudьje «орудие». В анатолийских языках индоевропейский корень дал хеттское āra «правильно, верно», ликийское ara- «ритуал», arawa- «свобода», arawazije- «памятник, монумент»; от хеттского āra мы имеем следующие дериваты: arā- «друг», arāua- «свободно от», arauahh- «освобождать, отпускать», arauess- «становиться свободным», aralai- «вступать, связывать» и т.д. В латинском языке к и.е. *h2er- восходит ars «способность, ремесло», artificium «искусство», artus «сочленение, член», rītus «обряд, ритуал». Это далеко не исчерпывающий обзор дериватов индоевропейского корня *h2er-, более подробно об этом корне можно посмотреть в соответствующих словарях; сейчас для нас важно отметить его семантическую плодовитость, восходящую в итоге к идее «соединения, артикуляции, мерности»; именно исходя из этого значения развились следующие смыслы: «ритуал» (для обрядов вообще характерна соединительная семантика), «космос» (мир как нечто ладное и сплоченное), «искусство, ремесло» (ремесло по определению ориентировано на слаженность), «рядом, поблизости, соответствующе» (здесь корень приобретает форму наречия со значением приближения) и т.д.

           В греческом языке мы имеем следующие производные от и.-е. *h2er-: αραρίσκω «тесно укладывать, смыкать, сплачивать, прилаживать, соответствовать, подходить»; αρτύνω «располагать, приводить в порядок, прилаживать», αρμόζω «скреплять, прилаживать, слагать сочинять, соединять, обручать», αρμός «связь, скрепка», άρμα «любовь, повозка, колесница», άρθρον «член, тела, сустав, орган», αρθμός «союз, дружба»; эти слова не требуют комментария. Но здесь же мы находим и характеристики человека типа άριστος «наилучший, превосходный», αρετή «добродетель», что указывает на некоторую внутреннюю слаженность, гармонию с самим собой. Сюда относится также частица αρι- «очень, весьма», говорящая о приближении, тенденции к близости, частица άρα «таким образом, и, а вот, следовательно», указывающая на последовательность, соединение одной и другой части нарратива. Наречие αμαρτή «одновременно, тут же» указывает на соединенность, скрепленность, одновременность событий. Крайне интересно слово αρτι-, представляющее собой локатив от *h2er-t-: его основное значение – «теперь, недавно, только что», в сложных словах αρτι- значит «хорошо, искусно» (ср. αρτιεπής «искусный в речах»). Наконец, к корню *h2er- восходят, как уже было сказано, αρμονία и αριθμός. Для первого слова мы должны предполагать что-то вроде *h2er-men-ia; иначе говоря, αρμονία образована с помощью суффикса абстрактных существительных и причастий *-men-, что позволяет аутентично толковать ее как «соединенность, слаженность, скрепленность». Для αριθμός реконструкция более проблематична, существует точка зрения, что данное слово относится к другому корню, из которого также др.-норвеж. rim «количество», др.-верх.-нем. rim «ряд, число», др.-ирл. rim «число»; на самом деле, похоже, нужно говорить о присоединенном к корню *h2er- суффиксе *-ei- в нулевой ступени; к этому образованию, в свою очередь, был присоединен суффикс -θμο- (< *-dhmo-), в результате чего и получилось αριθμός «результат соединения; число».

Семантика греч. αρμονία и αριθμός в ранней литературе.

           У Гомера несколько раз встречается бытовое употребление слова αρμονία. Однажды оно появляется в смысле «соглашения», «договора» между Гектором и Ахиллом (Il. XXII, 255); в другом месте говорится о «перекладинах», «бревнах» (αρμονιείσι), которыми Одиссей скрепляет (αραρίσκω) свой корабль (Od. V, 248; и в той же главе V, 361). Также интересно употребление деноминативного глагола αρμόζω у Гомера: богиня рассказывает Одиссею, что для того, чтобы выбраться с острова, необходимо «сколотить», «сладить» (αρμόζεο) плот (Od. V, 162); панцирь «подошел» по размеру Ахиллу, хорошо «сидел на нем» (ήρμοσε δ’ αυτώ; Il. III, 333). На протяжение всей античности αρμονία употреблялась в многочисленных смыслах: связь сухожилий и членов тела, исцеляющее вещество, пластырь, шов между костями черепа, щель между предметами, пазы на корабле, музыкальная слаженность, лад, мелодия, музыкальное искусство и т.д. (Losev, ). Во всем этом обнаруживается единая идея «ладности, скрепленности», унаследованная греческим словом от и.е. *h2er-. Интересно, что со времен Гесиода в греческой мифологии существует богиня, которую зовут Гармония: она дочь Ареса и Афродиты (Theog. 933-937) или рождена от Зевса (Diod. V, 48.2), наряду с другими богами она участвует в увеселительном танце под аккомпанемент играющего на лире Аполлона (Hom. Hymn III, 179-206), она спутница Афродиты (Aesch. Suppl. 1042), она мать муз (Eur. Med. 830-834), также и мать всего, всеобщая кормилица, хранительница космических законов (подробнее см. Nonn. Dion.  XLI, 275-427). Несколько показательных высказываний о αρμονία принадлежат досократикам. Гераклит говорит: «Расходящееся сходится, и из различного образуется прекраснейшая гармония, и все возникает через вражду» (фр. 8); «Тайная гармония лучше явной» (фр. 54); «Враждебное находится в согласии с собой: перевернутое соединение (αρμονίη), как лука и лиры» (фр. 51). Надо сказать, что Гераклит понимает αρμονία в тесной связи с πόλεμος как «отцом всех вещей» и λόγος как «космологическим словом-уложением»; при этом нет противоречия между «враждой» и «гармонией», в передаче Аристотеля позиция Гераклита выглядит здесь следующим образом: «Гераклит порицает поэта, сказавшего [Il. XVIII, 107]: Да сгинет вражда как меж богами, так и меж людьми; в таком случае, [по словам Гераклита], не было бы ни гармонии без высоких и низких звуков, ни животных без самца и самки, которые противоположны друг другу» (Eud. Eth. VII, 1235a, 25). В противоположность Гераклиту Эмпедокл четко разводил представление о «вражде» и «гармонии»: принцип Любви-Дружбы (φιλία), играющий в его космологии ключевую роль, он называет не иначе как «гармонией» (фр. B18); космос, согласно его учению, есть шар, отовсюду равный сам себе (фр. B29) – шар, окутанный покровом «гармонии»: «В столь сильную потаенность гармонии погружен Круглый Шар, наслаждающийся радостным одиночеством» (фр. B27).

           Что касается αριθμός, то употребление данного термина в ранней литературе достаточно тривиально: речь идет просто о «числе». Так, например, у Гомера говорится о большом «числе» женихов (αριθμόν; Od. XVI, 246). Весьма часто употребляется деноминативный глагол αριθμέω «исчислять, считать; относиться, считаться, быть кем-то» (Od. IV, 451; XIII, 215; XVI, 235; и т.д.). Помимо тривиальных значений самого αριθμός можно отметить некоторые его дериваты с нетривиальным семантическим развитием: αριθμητός «исчислимый, конечный, незначительный», αναριθμέομαι «пересчитывать, обдумывать», αναρίθμητος «бесчисленный, бесконечный, безмерный, незнатный», εναριθμέο «учитывать, принимать во внимание» [счет и «считать» в человеческой перспективе]. На этом рассмотрение αριθμός и αρμονία в ранней литературе мы заканчиваем и переходим к уникальной концепции пифагорейцев.

Учение пифагорейцев о αρμονία и αριθμός.

           Пифагорейские взгляды (даже в той степени, в какой они нам известны) на сущность данных феноменов можно назвать, во-первых, квинтэссенцией античного взгляда на гармонию и число (не случайно даже в позднеэллинистических неоплатонических трактатах, посвященных данному вопросу, постоянно идет отсылка к мнению «древних пифагорейцев»), а во-вторых, ярчайшим выражением вообще античного мировоззрения с его ориентацией на космос, порядок, мерность, симметрию, ладность и т.д. Остановимся на пифагорейской концепции подробнее.

           Уже начало не дошедшего до нас сочинения Филолая «О природе», согласно Диогену Лаэртскому, имело следующий вид: «Природа в космосе сладилась (αρμόχθη) из безграничных и ограничивающих [элементов]: и весь космос в целом и все вещи в нем» (VIII, 85); «космос и вещи в нем были слажены (συναρμόχθη) из ограничивающих и безграничных [элементов]» (фр. B2). Это замечание обретает дополнительный смысл, если мы учтем, что согласно пифагорейским воззрениям, число является синтезом предела (πέρας) и беспредельного (άπειρος); притом этот синтез нужно понимать как гармоническое соединение (ср. выше употребление форм глагола αρμόζω). Подробнее о αρμονία сказано далее: «Вещи подобные и единородные нисколько не нуждаются в гармонии, а неподобные, неединородные и не одного порядка необходимо должны быть сопряжены гармонией, с тем чтобы удерживаться вместе в космическом порядке» (фр. B6). «Гармония есть единение многих [элементов] смеси и согласие несогласных (καί δίχα φρονεόντων συμφρόνησις, единомыслие разномыслимого)» (фр. B10). Наконец, логика пифагорейского учения о числе раскрывается наиболее полно в следующем рассуждении Филолая: «Природа числа познавательна, предводительна и учительна для всех во всем непонятном и неизвестном. В самом деле, никому не была бы ясна ни одна из вещей – ни в их отношении к самим себе, ни в их отношении к другому, – если бы не было числа и его сущности. На самом же деле оно прилаживает к ощущению в душе все [вещи] и делает их познаваемыми и взаимосообразными согласно природе гномона, телесотворя и разделяя порознь отношения вещей как безграничных, так и ограничивающих. Ты можешь наблюдать природу и потенцию числа имеющими силу не только в демонических и божественных вещах, но и во всех без исключения человеческих делах и словах, и в ремеслах во всех, и в искусствах, и в музыке. А лжи вовсе не допускают природа числа и гармония, ибо она им не свойственна. Ложь и зависть присущи природе безграничного, непостижимого и немыслимого. Ложь вовсе не овевает числа, ибо ложь враждебна и супротивна природе, а истина свойственна и прирождена роду числа» (фр. B11). Таким образом, «число» своей «прилаживающей», «гармонизирующей» природой делает все вещи познаваемыми и вообще сущими, при этом «истинность» (αλήθεια, несокрытость бытия) понимается как сущность числа. В этом учении обнаруживается и антропологическая перспектива: «Душа проникает в тело посредством числа и посредством бессмертной и бестелесной гармонии» (фр. B22). «Пифагор и Филолай [полагали душу] гармонией» (фр. A23). Одним из средств достижения внутренней гармонии является музыка: так, пифагореец Дамон утверждал, что «музыка делает характер гармоничнейшим и размереннейшим» (фр. B4). Сама душа есть число или соотносится с числом (фр. B15, B22), ум тоже есть число (фр. B4). Короче говоря, число есть онтологическое основание всего сущего.

           Учение пифагорейцев об αριθμός и αρμονία является закономерным следствием переосмысления архаической космогонии. Как мы можем судить, трактат Филолая также имел космогоническое содержание. Космогония предполагает установления некоего порядка (< праслав. *rędъ) в результате слияния противоположных сил (ср. бинарные оппозиции как основа мифопоэтической логики); в пифагореизме эти силы были осмыслены как «предел» и «беспредельное» [1] . Хотя и утверждается, что число образуется из слияния предела и беспредельного, а это значит – только благодаря космическому дуализму и космической гармонии возможно нечто подобное структуре и отношению – все же очевидна тенденция соотносить принцип числа и порядка с «пределом» (фр. B11) и понимать «беспредельное», «непостижимое», «немыслимое» как беспорядочное (ср. аналогичную двойственность в мифологиях, где мужское – одно из начал наряду с женским, но все же главенствующее, о-пределяющее начало). Судя по некоторым косвенным данным, принцип «предела» и «числа» находился в тесной связи с представлением об уме и чистом мышлении – образ ума приобретал космические размеры в представлении об уме-демиурге (фр. B21). Таким образом, в учении пифагорейцев рельефным образом выступают как мифопоэтические черты, так и проблески дискурсивного философствования. Истоки учения об αριθμός и αρμονία должны быть возведены к космогонической эпохе, именно в проблеме дуализма предела и беспредельного сокрыт основной нерв пифагорейского учения; даже в классический период отзвуки этих истоков были заметны достаточно хорошо, стоит только посмотреть на такое их величественное развитие как «Тимей» Платона.

Греч. αρμονία и праслав. *ladъ.

           В заключение хотелось бы сказать несколько слов о славянском корне, который мог бы рассматриваться в качестве праславянского аналога тому прагреческому корню, из которого в итоге развились αρμονία, αριθμός и др. Полной параллелью, конечно, является праслав. *rędъ и о нем уже упоминалось, но хотелось бы обратить внимание и на другие «сильные» в смысловом и эмоциональном плане корни. К их числу, несомненно, относится праслав. *ladъ (этимологически выводится в ЭССЯ из и.е. *(o)lō-dho-, где первый элемент связан с указательным местоимением и его исконная семантика плохо понятна). Слово αρμονία звучит величественно и красиво (сложно сказать, правда, звучало ли оно так для греческого уха); подобной красотой обладает и праслав. *ladъ. Уже для праславянской эпохи реконструируются дериваты типа *laditi «ладить», *lada «девушка, жена, любимое существо», *ladъkъ «хороший, годный, легкий», *ladьnъjь «ладный, милый, хороший, подходящий». От этих понятий производны наши слова: ладить, ладный, ладно, разлад. Для праславянского языка реконструируются также имя собственное *ladomirъ; это имя сохранилось в некоторых языках-потомках и его можно толковать как «ладящий мир, устанавливающий порядок в мире». Уже в самом звучании корня *ladъ есть нечто славянское. Интересно отметить наличие явной «положительной» семантики в производных от этого корня: ладить как налаживать, ладный как хороший, лада как любимое существо и т.д. (ср. еще древнерусскую форму ладодьние «равноденствие») Этому можно противопоставить такое слово как разлад. Наиболее ярко о многоаспектной семантике данного корня в древнерусский период говорят такие слова как ладитися «мириться, договариваться, иметь близкие отношения с кем-либо», но и «умещаться, укладываться», а также ладно «равно, одинаково, в согласии, благополучно, успешно, хорошо». Исходя из всех этих замечаний, можно сделать следующее обобщение: данный корень указывал на некоторого рода скрепление, соединение, близость; притом эта близость носила, так сказать, эстетически и онтологически положительный характер – будь то близость и милость жены или годность ремесленного инструмента. Примечательны следующие фразовые обороты, известные еще в древнерусском языке: ладу нет с – невозможно справиться; на ладу быть с – равняться на кого-то; быть в ладу с – иметь хорошее отношение; на свой лад – по-своему, на свое усмотрение. Во всем этом также обнаруживается соединительная семантика. Мы перечислили многочисленные семантические пласты праслав. *ladъ и вариации смыслового развития, но, кажется, так и не смогли в полной мере схватить то мировидение, которое стоит за данным корнем: переводы типа соединения, согласия еще сами не прояснены в полной мере. Пока остается только развести руками. Самую большую проблему составляет единство того, что мы понимаем как два разных значения: единство согласия и благости (ладность согласия и благости?). В рамках архаического мировоззрения это единство без труда эксплицировалось из ладности-сакральности космоса (ср. санскр. ṛta-; стоит также обратить внимание на наличие в праформе для *ladъ и.е. тетического корня *dheh1- в аблауте). В этой непосредственно воспринимаемой, но концептуально несхватываемой ладности-сакральности и берут истоки все более поздние концепции числа и гармонии.

[1] Эта идея оказалось настолько устойчивой, что она просуществовала до поздней античности и закрепилась в неоплатонической системе.