Граф Любил Развлекаться Со Служанками

🛑 👉🏻👉🏻👉🏻 ИНФОРМАЦИЯ ДОСТУПНА ЗДЕСЬ ЖМИТЕ 👈🏻👈🏻👈🏻

Беатри́че ди Те́нда (итал. Beatrice di Tenda[1][2]), или Катери́на Беатри́че ди Те́нда (итал. Caterina Beatrice Lascaris di Tenda[3]; 1370 или 1372, или 1376, Танд, синьория Танд — 13 сентября 1418, Бинаско, Миланское герцогство) — итальянская аристократка. В первом браке жена кондотьера Бонифачьо Кане; в замужестве — графиня Бьяндрате. Во втором браке жена герцога Филиппо Марии Висконти; в замужестве — герцогиня Милана. Обезглавлена по обвинению в супружеской неверности. Беллетризированная история обстоятельств её смерти легла в основу оперы «Беатриче ди Тенда» Винченцо Беллини.


Репродукция гравюры XIX века с вымышленным портретом.
1370 / 1372 / 1376
Танд, синьория Танд
Родилась в замке Танд[1] или в замке на холме Танд[en][4]. Точная дата рождения неизвестна. В разных источниках указаны 1370[2][4], 1372[1][2][3] и 1376[5] годы. Впервые она упоминается под именем Беатрисы из Танда в «Истории Милана» Бернардино Корио[it], который присвоил ей происхождение из рода Ласкарисов[it], графов Вентимильи[it] и синьоров Танда. Сторонники этой теории родителями Беатрисы называют графа Анитонио Ласкариса из Танда и Маргариту дель Карретто из рода маркграфов Финале, графа Гульельмо Пьетро Ласкариса и одну из представительниц дома Карретто, графа Пьетро Бальбо II Ласкариса[5][6] и ту же Маргариту дель Карретто[1] или некую Поликсену[1][2][3]. Историк и археолог Джироламо Росси[it] отождествлял её с Катериной Ласкарис, которая, по мнению исследователя, после замужества взяла себе имя Беатриче, чтобы угодить супругу[2].
Версию о происхождении Беатриче из рода Ласкарисов оспаривали историки Занино Вольта и Франческо Коньяссо[it]. Вольта в 1895 году опубликовал доверенность Беатриче на ведение переговоров о наследстве в Генуе, в которой она называется дочерью кондотьера Руджеро Кане[it]. Коньяссо нашёл подтверждение этому в письме дожа Джорджо Адорно к Беатриче, герцогине Милана, написанном в марте 1413 года. В нём Джорджо сообщает о своём избрании и вспоминает о дружбе семьи Адорно с отцом и первым мужем Беатриче, Руджеро и Бонифачьо Кане. На происхождение Беатриче из рода Кане, по мнению Коньяссо, указывает и тот факт, что современник герцогини гуманист Пьеркандидо Дечембрио присваивает ей происхождение ниже происхождения её второго супруга, что мало вероятно, если бы она происходила из рода Ласкарисов из Вентимильи, потомков византийских императоров[2].
Точная дата бракосочетания Беатриче с кондотьером Бонифачьо, или Фачино Кане неизвестна. Историки, которые ведут её происхождение от рода Ласкарисов, называют 1395[2] или 1398[1] годы. Сведения о доброте и благотворном влиянии Беатриче на грубый нрав первого мужа современные исследователи считают преувеличенными. Известно, что она участвовала с Кане в военных походах и пользовалась уважением со стороны командиров и солдат его армии. Антонио ди Рипальта в «Пьяченских анналах» (лат. Annales Placentini) говорит о том, что Беатриче раздала большую милостыню нуждающимся горожанам после того как Пьяченца была захвачена её мужем. Вероятно, она была советчицей Кане по вопросам политики и правления в феодах. Современник Беатриче, хроникёр Джоффредо делла Кьеза, приводит слова кондотьера о том, что его жена знает, как управлять государством[1][2].
16 мая 1412 года Фачино Кане умер в Павии. За несколько часов до его смерти был убит миланский герцог Джан Мария Висконти. Власть в Милане захватили бастард его отца Эсторре Висконти[it] и Джованни Алипранди[it]. Узнав об этом на смертном одре, Кане поручил Бартоломео делла Капра[it], будущему архиепископу Милана, женить на своей вдове молодого графа Павии Филиппо Марию Висконти — младшего брата убитого миланского герцога. Фачино завещал Беатриче 400 000 дукатов, города Алессандрию, Новару, Тортону, Верчелли и прочие обширные владения на территории Ломбардии. Богатое приданое вдовы, которая была старше жениха почти на двадцать лет, и сильная армия, оставленная её первым мужем, должны были помочь Филиппо Марии Висконти стать новым герцогом Милана. 21 мая 1412 года было объявлено о помолвке. В тот же день Филиппо Мария провозгласил себя миланским герцогом. Точная дата второго бракосочетания Беатриче тоже неизвестна. Вероятно, брак был заключён в Павии в конце мая или начале июня 1412 года, потому что в документе от 17 июня того же года Беатриче уже упоминается как герцогиня Милана. Некоторые исследователи полагают, что церемония состоялась 24 июля. Известно, что во второй половине июля Беатриче и Филиппо Мария торжественно въехали в Милан в статусе герцогской четы[1][2].
Резиденция герцогини располагалась в замке у ворот Йовиса[it] в Милане. Иногда она выезжала в свои замки Аббьятеграссо и Бинаско. В начале супружеской жизни, отношения между Беатриче и Филиппо Марией носили ровный характер. По мнению некоторых поздних исследователей, они даже испытывали взаимную симпатию. Мнения современников о Беатриче и её отношениях со вторым мужем разнятся. Пьеркандидо Дечембрио отзывается о герцогине резко и говорит, что герцог долго терпел жену, стараясь оказывать на неё благотворное влияние. Гуманист Андреа Билья[it] в своей «Истории» (лат. Historia), напротив, отзывается о ней положительно, называя верной супругой. По свидетельству другого хроникёра, Эбергарда Виндека[de], склонный к гомосексуальным отношениям Филиппо Мария не любил жену. Тем не менее, герцог открыто выражал Беатриче свою благодарность, в том числе, в письменной форме, вероятно, из-за влияния, которым та пользовалась при дворе в Милане. Фактически она была соправительницей мужа. Так, в своём письме от 25 июля 1415 года император Сигизмунд обратился к ним обоим. 2 января 1414 года Филиппо Мария подарил жене замки в Виджевано, Аббьятеграссо, Понтекуроне, Вогере, Мортаре и Монце[1][2].
Положение Беатриче при дворе в Милане резко изменилось с началом 1418 года. По мнению Виндека решение Филиппо Марии избавиться от жены было спровоцировано встречей Беатриче с послами императора Сигизмунда в Милане в феврале 1418 года. Герцогиня пыталась защитить своё положение и укрепить влияние на дела миланского герцогства, опасаясь возросшего влияния своего супруга. Другой причиной стала деятельность придворной партии, враждебной Беатриче, во главе с её фрейлиной и молодой фавориткой герцога, Агнессой дю Мэн[en], от связи с которой Филиппо Мария рассчитывал получить наследника[1][2].
23 августа 1418 года по приказу герцога Беатриче была арестована графом Франческо Буссоне да Карманьола, бывшим командиром армии её первого мужа, с которым она, по свидетельству Андреа Редузи[it], участвовала в подавлении мятежа в Алессандрии. Современные исследователи считают это утверждение вымышленным. Ей было предъявлено обвинение в супружеской неверности. Беатриче перевезли из Милана в замок Бинаско, где подвергли жестоким пыткам ради признания. По свидетельству Дечембрио она признала свою вину. Билья, напротив, утверждает, что Беатриче до конца отстаивала свою невиновность, а под пытками в прелюбодеянии признался её предполагаемый любовник Микеле Оромбелло. По решению судьи Гаспарино де Грасси из Кастеллеоне все обвиняемые были приговорены к смертной казни. В ночь с 13 на 14 сентября 1418 года Беатриче была обезглавлена вместе с Оромбело и двумя служанками, свидетельствовавшими против неё[1][2].
В народной памяти Беатриче осталась невинной жертвой, пострадавшая из-за злобы Филиппо Марии. Со временем её образ приобрёл романтические черты. Трагическая история миланской герцогини послужила основанием для написания драм и романов, включая произведения таких авторов, как Диодата Салуццо Роэро[it], Мари Мадлен де Лафайет и Джамбаттиста Баццони[it]. Трагедия «Беатриче ди Тенда» Карло Тебальди Фореса[it] послужила основанием для либретто Феличе Романи к одноимённой опере Винченцо Беллини[1][2]. Статья о Беатриче вошла в энциклопедию Сары Джозефы Хейл[en] «Женский журнал, или Очерки о всех выдающихся женщинах от сотворения мира до 1854 года»[4]. Она также появляется как второстепенный персонаж в романе «Белларион[en]» Рафаэля Сабатини[7].
↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 Ettore Verga. Beatrice di Tenda, duchessa di Milano (итал.). www.treccani.it. Enciclopedia Italiana (1930). Дата обращения: 31 декабря 2020.
↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 Betarice, duchessa di Milano (итал.). www.treccani.it. Dizionario Biografico degli Italiani — Volume VII (1970). Дата обращения: 31 декабря 2020.
↑ 1 2 3 Jean Gallian. Vintimille. Lascaris-Vintimille (фр.). www.jean.gallian.free.fr. Généalogies historiées et blasonnées. Дата обращения: 31 декабря 2020.
↑ 1 2 3 Hale S. J. B. T. Tenda // Woman's record; or, Sketches of all distinguished women from the creation to A.D. 1854: Arranged in four eras, with selections from female writers of every age : [англ.]. — New York : Harper & Bros, 1885. — P. 145—146. — 964 p.
↑ 1 2 Beatrice Lascaris (фр.). www.tendemerveilles.com. Office de tourisme Tende-Vallée des Merveilles. Дата обращения: 31 декабря 2020.
↑ Beatrice di Tènda (итал.). www.sapere.it. Enciclopedia De Agostini. Дата обращения: 31 декабря 2020.
↑ Sabatini R. Bellarion the fortunate : [англ.]. — Bostonn : Houghton Mifflin, 1926. — 464 p.
Эта статья входит в число добротных статей русскоязычного раздела Википедии.
Содержание доступно по лицензии CC BY-SA 3.0 (если не указано иное).

Весь строй крепостного хозяйства, вся система хозяйственных и бытовых взаимоотношений господ с крестьянами и дворовыми слугами были подчинены цели обеспечения помещика и его семьи средствами для комфортной и удобной жизни. Даже забота о нравственности своих рабов была продиктована со стороны дворянства стремлением оградить себя от любых неожиданностей, способных нарушить привычный распорядок. Российские душевладельцы могли искренне сожалеть о том, что крепостных нельзя совершенно лишить человеческих чувств и обратить в бездушные и безгласные рабочие машины.
При этом сами дворяне нисколько не стесняли себя нравственными ограничениями. А.В. Никитенко, бывший крепостной человек, сумевший добиться свободы и сделать блестящую государственную карьеру, очень точно подметил эту характерную особенность помещичьего образа жизни, сказав, что русские «благородные» господа, владея сотнями послушных рабов, сами состояли в рабстве у своих дурных наклонностей. Подтверждая это наблюдение, другой современник писал: «Что оставалось делать необразованному, материально обеспеченному, возвышенному законом над всеми другими сословиями, перед которым преклонялось все, которого предупреждалось всякое движение и которого исполнялось всякое желание — господину? Театр, клуб, карты, музыка, псарня, кутеж и самодурство всякого рода должны быть естественным и, действительно были, единственным его развлечением».
Русское дворянство представило миру совершенно фантастические образцы чудачеств, некоторые из которых можно было бы признать и забавными и весьма оригинальными. Но на каждом из них лежит печать народного рабства, каждая из этих барских причуд и была возможна только благодаря государственной системе, построенной на рабстве, и потому кажется очевидным, что воспоминание об этих самодурствах не может вызывать ничего, кроме стыда за то, что все это происходило в России, и кроме удивления, что происходило это на протяжении двух столетий. Но находились раньше, и сегодня во множестве находятся люди, считающие возможным, наоборот, ностальгически восхищаться этими «волшебными чудачествами крепостной России» — по выражению барона Николая Врангеля, автора дореволюционной книжки о русских усадьбах.
Так или иначе, но эти «чудачества» вряд ли будут когда-нибудь забыты, вне зависимости от того, признавать ли их «волшебными» или стыдиться за них. Да и как забыть примеры варварской роскоши, когда «светлейший» князь Потемкин на десерт раздавал дамам блюдца, наполненные бриллиантами, а Демидов кормил у себя в московском доме едва ли не половину города ежедневно. Граф Разумовский сгонял в весеннюю распутицу тысячи крепостных крестьян только для того, чтобы они устроили колоссальную насыпь через реку и дали возможность проехать графу на другую сторону послушать соловьев… Сын купца и удачливого откупщика, получившего дворянство при Екатерине, Петр Собакин, собирал у себя на огромном усадебном дворе в Троицын день до десяти тысяч крепостных крестьян из окрестных сел и деревень — и каждый из них должен был приложиться по очереди к ручке барина, за что мужиков угощали водкой и пивом из безразмерных чанов, а баб и девок одаривали деньгами и платками. Под звуки оркестра хор певчих (и оркестр и хор, конечно, «свои», т. е. из собственных собакинских крепостных) пел многолетие хозяину, а «своя» артиллерийская команда давала 101 оглушительный залп из пушек.
Знаменитый богач, меломан, театрал и устроитель роскошных пиров Алексей Александрович Плещеев не отставал от своих вельможных конкурентов по части изобретательности барских затей. Его гостям надолго запомнилось празднество в честь дня рождения супруги Алексея Александровича, урожденной графини Чернышевой. Собравшиеся на прогулку гости с изумлением увидели, как на прежде безлесом месте за одну ночь, точно по волшебству, выросла ветвистая зеленая роща! Но удивление сменилось потрясением и затем восторгом, когда вперед вышла виновница торжества, и вся роща в одно мгновение склонилась перед ней! Оказалось, что это были свежесрубленные ветви, которые держали перед собой сотни крепостных. На открывшемся месте возвышался украшенный цветами и устроенный по греческому образцу жертвенник, рядом с которым стояла античная «богиня», приветствовавшая именинницу торжественными стихами. После этого и богиня и жертвенник исчезли и вместо них появился роскошно убранный стол, уставленный всевозможными напитками и закусками.
Об этом празднике можно рассказывать долго. Кроме угощения изысканными блюдами пирующих развлекали музыкой, театральными представлениями, великолепными фейерверками. Но среди прочего была и забавная деталь — на видном месте стояла камера обскура, и ярко наряженный молодец зазывал всех желающих заглянуть в нее. Взору тех, кто соглашался, представало маленькое чудо — во внутреннем пространстве камеры находился прекрасно выполненный портрет именинницы. Но удивительнее всего было то, что вокруг него подпрыгивали и кружились живые амуры!
В действительности фокус был устроен и затейливо и просто одновременно: на отдаленном лугу, находящемся напротив камеры, начертили круг, и крестьянские дети, наряженные амурами, целый день на жарком солнце плясали около него, а портрет был поставлен в самой камере так. что занимал пространство круга.
Но тяга к оригинальным выдумкам заводила некоторых помещиков намного дальше. Так, в имении одного богатого графа парк был украшен прекрасными статуями античных богов и богинь. Однажды посетители, приехав в неурочный час, с удивлением увидели, что все постаменты пустуют. На вопрос о том, куда девались изваяния, графский дворецкий невозмутимо отвечал, что они работают в полях — дескать, страда и рабочих рук не хватает… Шокированные сначала таким ответом, гости поняли, что «статуями» в графском парке служили, оказывается, крепостные мужчины и женщины, раздетые догола и окрашенные в белую краску, под цвет мрамора. Сам граф любил прогуливаться по аллеям, а если кому-нибудь из «статуй» случалось при этом дрогнуть — того ждала немедленная расплата за это на конюшне, под розгами кучеров.
Палить из пушек, устраивать импровизированные военные парады из собственных крепостных крестьян, сгоняя их тысячами на поле перед усадьбой и заставляя маршировать перед гостями, на манер регулярных войск, наряжать крестьянок нимфами и наядами — придумок и развлечений в этом роде было множество. Но все они отступали перед главной страстью поместного дворянства — охотой.
У богатых помещиков выезд в «отъезжее поле» напоминал военный поход и по количеству участников с собаками и лошадьми, и по строгому распорядку внутри отряда, и по оглушительным звукам труб и рогов, раздававшимся над окрестными полями, а также по тому опустошению, которое охотники оставляли после себя. Сельский священник, видевший охотничий поезд помещика Арапова, не мог подобрать другого сравнения, как сказать, что выезды его в поле — «это были выезды Донского на Мамая; сам он, как великий князь, с огромным войском, а около него увиваются удельные, — мелкота, кто с одной сворой, кто с двумя… Далее едут псари по два в ряд в лакированных пальто и фуражках, с кинжалами за поясом и плетьми, каждый со сворой в руках… За псарями следовали сами господа в самых разнообразных и фантастических костюмах: тут были и венгерки, и польки, и казакины, и наряды народов, никогда не существовавших… Далее простые телеги, фургоны и фуры, запряженные в одну, две, три лошади с кухней, ящиками, палатками… Всех верховых, по всей вероятности, было более ста».
Но случались выезды многолюднее и пышнее, чем этот. Тогда охотников сопровождали гости, не принимавшие активного участия в забаве, и дамы в экипажах, за каждым из которых следовал конюший с верховой лошадью на тот случай, если настроение гостя или гостьи переменится и они захотят пересесть в седло. Лучших собак, чтобы не утомить их раньше времени долгим переходом, везли к месту охоты в специальных каретах, внешне похожих на обычные, только с низкой крышей и решетками на окнах, а шествие замыкали стремяные с запасными лошадьми.
В таких выездах принимали участие сотни человек. Для содержания охотников нанимали или просто отбирали силой крестьянские избы, из которых выбрасывали всю старую обстановку и заносили новую мебель, карточные столы, кровати, стены оклеивали обоями. В отдельной избе устраивали кухню. В остальных размещали обоз, обозных слуг, псарей с собаками — для всего требовались иногда десятки домов, жители которых на несколько дней выгонялись на улицу.
С особенным комфортом и заботой размещали любимую хозяйскую свору. Вообще страстная любовь дворян к своим охотничьим собакам занимает особое место в быте крепостной эпохи. У генерала Льва Измайлова на псарне только в одной усадьбе, при селе Хитровщине, содержалось около 700 собак. И жили они в неизмеримо лучших условиях, чем генеральские дворовые слуги. Каждая собака имела отдельное помещение, отменный корм и уход, в то время как крепостные люди скучивались в смрадных тесных помещениях, питались несвежей пищей и годами ходили в истрепанной от времени одежде, потому что новой барин не велел выдавать.
Измайлов как-то за обедом спросил прислуживавшего ему старого камердинера: «Кто лучше: собака или человек?» Камердинер на свою беду ответил, что даже сравнивать нельзя человека с бессловесной неразумной тварью, за что барин в гневе тут же проткнул ему руку вилкой, и, обернувшись к стоявшему рядом дворовому мальчику, повторил свой вопрос. Мальчик от страха прошептал, что собака лучше человека. Смягчившийся генерал наградил его серебряным рублем. Этого дворового слугу звали Лев Хорошевский, и он был незаконнорожденным сыном самого Измайлова, о чем прекрасно знали и помещик, и все в усадьбе.
Правда, однажды Измайлов все же несколько изменил своей убежденности в превосходстве собак над людьми, приравняв их друг другу. Э
Группа Виагра Порно Видео
Бесплатно Порно Ролики Сексмашины
Смотреть Фильмы Онлайн Бесплатно Кастинги Пьера Вудмана
Грязные Брюнетка Шлюха Ее Жадный
Женифер Лопес Порно Скачать
Беатриче ди Тенда (герцогиня Милана) — Википедия
Глава IV. Многие помещики наши весьма изрядные развр…
Ветана-1. Тропой лекаря
Своеобразие популярности и значение пьес Бомарше ...
Портрет графа Федора Толстого, убившего на дуэля…
Двенадцать желаний Елизаветы. Часть II. / Zwoelf …
А! - Записки графа Рожера Дама. Глава I
Франсуа Буше.: lovers_of_art — LiveJournal
Любвеобильная Екатерина - ВЗГЛЯНИ НА МИР С ИНТЕРЕ…
истории, лучшие прошлых лет :: 28 марта :: 3 место
Граф Любил Развлекаться Со Служанками