Гостеприимство

Если вы проснулись утром в казарме и увидели, как недавно прибывший из учебки сержант начал строить всех старослужащих вашей новой роты, откройте глаза ещё раз товарищ солдат! Вы спите! Просыпайся! Все это сон, все это дурной сон! Глаза открылись и в одну шеренгу построены сержанты всего батальона! Они будут сейчас отжиматься. Можно спать спокойно - Российская армия по -прежнему непобедима!

Обстановка очень сильно напоминала ту, в которой мы побывали немногим ранее. Только здесь все было как-то ближе, компактнее, меньше.

Вот КПП, вот трехэтажная казарма, вот штаб – развевается российский триколор, чуть подальше виднеется одноэтажное длинное строение, – столовая.

Да и забор не такой высокий, местами перешагнуть его можно. За КПП сразу гражданка.

Из подъезда один за другим начали появляться расслабленные солдаты быстренько заполнив курилке смотрели на нас с интересом. Особенно долго глаза задерживались на сумках и рюкзака.

– Духи, вешайтесь! – выкрикнул кто-то из беседки.

Открыв тяжелую железную дверь, мы поднялсь на второй этаж.

В глаза сразу бросился солдат, стоящий рядом с тумбочкой. Не обращая внимания на отданную ему честь, офицер протопал вместе с пацанами в канцелярию роты.

– Здравия желаю, товарищ капитан. (это был капитан Воробьёв).

– Здоров.

– Вот, привез из Новосибирска.

– Давайте их размещайте, обед скоро, – зевнув, дал указания.

Пройдя в расположение большинство кроватей было заправлено.

– Э-э! – раздалось хриплое и протяжное откуда-то слева. Под одним из синих одеял кто-то зашевелился.

Рома(друг по учебке) подумал, что человек болен и поэтому не на службе.

– Э-э! Ну ты чего там встал, дерево, иди сюда.

– Сам дерево, – робко ответил Рома.

Хриплый одинокий смех стал летать от стены к стене, к нему присоединился еще чей-то низкий голос, потом раздался слабый смешок, и все затихло.

– Ты там не хихикай, шуршания не слышу, – продолжал невидимый под одеялом. Другой невидимый начал в натуре шуршать, и вскоре задом к Роме на центральный проход на карачках выполз солдат в штанах, белой нательной рубахе и сланцах. Тельник был испачкан грязевыми разводами в нескольких местах на спине, от чего впечатление не становилось лучше. Он интенсивно мел пол чем-то маленьким. Приглядевшись, Рома увидел в руке, покрытой фурункулами, зубную щетку.

Его пробил пот.

«Дурдом», – было первое слово, пришедшее на ум.

Вслед за шуршащим солдатом из-за коек, топая начищенными берут по блестящему деревянному полу, на арену вышел мордатый, румяный сержант. Туго натянутый китель облегал объемную грудную клетку, ремень опоясывал плотную тушу.

Глядя на пышущего здоровьем сержанта, мы не могли себе представить, что обитатели казармы ведут неправедный образ жизни.

– Ты по-русски понимаешь? – спросил сержик у Ромыча

Рома молчал. Сержант подошел вплотную. И не говоря лишних слов пробил его в солнечное сплетение со словами:

– Рюкзака сюда!

Пока он хватал ртом воздух, из угла доносился хриплый, вялый голос невидимки.

– Колбаску в тумбочку. В мою, дебил. Мыло – говно, паста – говно, бритва – говно, лезвия – говно. Мыльно-рыльные отдай. Э-э-э, ну ты, иди сюда.

Рома от такого гостеприимства оторопел... Через некоторое время появился наш молодой литеха, который пригласил старшину роты, который выглядел лет на сорок, но как потом оказалось ему всего лишь 29! Нас построили и начали решать вопрос с размешением и с тем кто в какую группу (взвод) попадёт... Конфликт как-то поутих...