Господа и холопы
Белый шум
В продолжение всего 1926 г. в партии ведутся страстные споры относительно её идейных задач и её направления. Если попытаться свести эти споры к основным, чётким расхождениям, то, пожалуй, можно сказать так: в партии начался теперь спор между сторонниками народной солидарности и сторонниками сословного расслоения. Первые считали себя социалистами, причём под социализмом понималось нечто иное, чем обычное представление о нём. Этот социализм отличался не только от марксизма. Под «социализмом» понималась солидарность людей с равными шансами, причём, однако, эти шансы не зависели от совместного владения материальными благами. Расхождение мнений проявлялось в партии как спор между рабочими и студентами, как дискуссия о равноправии или подчинении женщины, как вопрос о том, стоять ли за особые национал-социалистические боевые профсоюзы или же за профсоюзы на платформе «хозяйственного мира». Разногласия касались и области внешней политики. Здесь Розенберг перешёл в своём интернациональном антисемитизме от отрицания к некоторой положительной программе, он выступал за господство арийской расы вообще и за мировое господство англосаксов в частности; напротив, Штрассер требовал, чтобы германская народность выступила вождём всех угнетённых против тех же англосаксов. Итак, и здесь рабы против господ.
В этом свете приходится рассматривать также борьбу, которую вёл против студенческих корпораций «Союз национал-социалистских студентов», основанный в феврале 1926 г. и возглавлявшийся Вильгельмом Темпелем. Молодое поколение студентов, заявляет Темпель, почти совершенно оторвалось от народа; невозможно быть вождём, если выступаешь против важнейших народных требований и кормишь голодных людей националистическими фразами. Разумеется, Розенберг не остаётся в долгу. Да, говорит он, в этой критике много верного, но ведь немецкое студенчество должно иметь свою организацию; даже революционизировав свои устарелые взгляды, оно всегда должно будет сохранить известные формы организации. Он, стало быть, не желает отказываться от студенческих корпораций. Молодые студенты, к которым в этом отношении должен быть причислен также Геббельс, оказываются более передовыми, чем их мюнхенские вожди.
На противоположном конце ведётся борьба за душу рабочего. Хитлер как-то высказался в том смысле, что руководящие органы местных групп должны состоять на две трети из рабочих. Красивая, но неосуществившаяся мечта, констатирует лидер ганноверцев Зейферт в начале февраля 1926 г. в «Фёлькишер беобахтер». Его поддержал профсоюзный работник из национал-социалистов: да, партия слишком мало внимания уделяет рабочим. Забыты пламенные протесты против рурских локаутов. Ошибка партии заключается в том, что она оставила в стороне насущные интересы рабочих; поэтому последние и питают к ней недоверие, поэтому они разочаровались в ней.
Этому не назвавшему себя профсоюзному работнику грозно отвечает помещик фон Корсвант, впоследствии руководитель померанской партийной организации. По-вашему, возмущается он, национал-социалистическая партия должна быть той же коммунистической партией, лишь очищенной от жидовского руководства? «Наш вождь Адольф Хитлер в борьбе за национал-социалистическое государство будущего просто из соображений целесообразности считает важным прежде всего завоевать для национал-социализма класс рабочих физического труда (потому что тогда и другие пойдут по этому пути). Но это не имеет ничего общего с принципиальной установкой, ставящей на одну доску рабочего физического и умственного труда». Корсвант выступает за союз с профсоюзами, стоящими на платформе хозяйственного мира. В вопросе зарплаты надо ради конечной цели отказываться от мелких проходящих выгод. Точка зрения Корсванта не является ныне в партии господствующей, потому что в партии вообще нет никакой точки зрения по рабочему вопросу, а царит полный хаос. Однако лично Хитлер косвенным образом присоединился к точке зрения Корсванта, отказавшись от создания особых национал-социалистических профсоюзов.
Эта борьба между точкой зрения «господ» и платформой национальной солидарности породила также неуклюжую дискуссию о женском вопросе. Дискуссия эта возникла, несмотря на то что уже 21 января 1921 г. партия приняла принципиальное решение по женскому вопросу: женщины никоим образом не могут участвовать в партийном руководстве. Это решение особенно горячо приветствовали присутствовавшие при этом женщины. Теперь прежнее единодушие миновало.
У партии ещё не было своей женской организации. В дружественных отношениях с партией находился «Орден немецких женщин», возглавляемый Елизаветой Цандер; но этот орден имел лишь небольшое значение. Лозунг ордена гласил: немецкая женщина — не феминистка, она должна думать не о правах женщины, а о её обязанностях. Против этого теперь энергично выступила член партии д-р Хадлих. Она указывала на то, что древняя германка выступала с решающим голосом на совете мужчин, а теперь-де, при господстве мужчин, царит двойственная мораль. Мы должны воспитывать не мужчин и женщин, а немцев; мы не должны проповедывать девушке с самого раннего возраста, что единственное призвание её— быть женой и матерью; женщины должны иметь право занимать ответственные посты во всех областях общественной жизни, так как господство мужчин отчасти обусловило равнодушие современного государства к расовому вопросу.
Розенберг выступил с резкими возражениями. Всё это, заявил он, — гуманитарный демократизм; подобные аргументы порождают «третий пол»; а что касается древних германцев, то для них мужское руководство было чем-то само собою разумеющимся, мы видим это на примере Зигфрида, Бальдура и Локи. Женщина должна вносить в немецкую жизнь лирику, мужчине же принадлежит «архитектоническое» руководство.
Хадлих нашла эту антитезу слишком красивой и слишком бессодержательной. Она утверждала, что мужчины в партии — «безнадёжно ориентализированные национал-социалисты, так как угнетение женщины проистекает из жидовского духа».
Розенберг резко ответил, что взгляды Хадлих — это сданный в архив дарвинизм; а впрочем, «в своё время» будет опубликовано определённое мнение партийного руководства по женскому вопросу.
Все эти споры являются частью общей борьбы между точкой зрения свободы для всех и идеей гегемонии расы. Здесь в микрокосме национал-социалистической партии отражается великая борьба нашего времени. Вещий пророк Геббельс пытался нахлобучить на эти споры широкую шапку штурмовика. «В нашем лагере, — сказал он в 1925 г., — возгорится идейная борьба между националистами и социалистами, и лишь из её результата родится национал-социализм в его окончательном виде».