Горячая смуглая штучка обработала член ртом и уселась сверху
Горячая смуглая штучка обработала член ртом и уселась сверху
Доступ к информационному ресурсу ограничен на основании Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации».
Цвет фона
черный
светло-черный
бежевый
бежевый 2
персиковый
зеленый
серо-зеленый
желтый
синий
серый
красный
белый
Цвет шрифта
белый
зеленый
желтый
синий
темно-синий
серый
светло-серый
тёмно-серый
красный
Размер шрифта
14px
16px
18px
20px
22px
24px
Шрифт
Arial, Helvetica, sans-serif
"Arial Black", Gadget, sans-serif
"Bookman Old Style", serif
"Comic Sans MS", cursive
Courier, monospace
"Courier New", Courier, monospace
Garamond, serif
Georgia, serif
Impact, Charcoal, sans-serif
"Lucida Console", Monaco, monospace
"Lucida Sans Unicode", "Lucida Grande", sans-serif
"MS Sans Serif", Geneva, sans-serif
"MS Serif", "New York", sans-serif
"Palatino Linotype", "Book Antiqua", Palatino, serif
Symbol, sans-serif
Tahoma, Geneva, sans-serif
"Times New Roman", Times, serif
"Trebuchet MS", Helvetica, sans-serif
Verdana, Geneva, sans-serif
Webdings, sans-serif
Wingdings, "Zapf Dingbats", sans-serif
Насыщенность шрифта
жирный
Обычный стиль
курсив
Ширина текста
400px
500px
600px
700px
800px
900px
1000px
1100px
1200px
Показывать меню
Убрать меню
Абзац
0px
4px
12px
16px
20px
24px
28px
32px
36px
40px
Межстрочный интервал
18px
20px
22px
24px
26px
28px
30px
32px
Возможно, сайт временно недоступен или перегружен запросами. Подождите некоторое время и попробуйте снова.
Если вы не можете загрузить ни одну страницу – проверьте настройки соединения с Интернетом.
Если ваш компьютер или сеть защищены межсетевым экраном или прокси-сервером – убедитесь, что Firefox разрешён выход в Интернет.
Firefox не может установить соединение с сервером www.you-books.com.
Отправка сообщений о подобных ошибках поможет Mozilla обнаружить и заблокировать вредоносные сайты
Сообщить
Попробовать снова
Отправка сообщения
Сообщение отправлено
использует защитную технологию, которая является устаревшей и уязвимой для атаки. Злоумышленник может легко выявить информацию, которая, как вы думали, находится в безопасности.
Copyright © 1996 by Dead Line, Ltd.
Все честные граждане приглашаются на митинг в субботу 14 марта в 10 часов утра у Памятника Клэю, чтобы обсудить судебную ошибку в деле Хеннесси. Будьте готовы к действиям.
Король Зордико Сампи и его Дурные Привычки
Маффи, Джону, Гиллис и Моргану и в память о Лоис Нелли Гилл
Я писала «Грехи аккордеона» два года – два года срывов и стрессов: смерть моей матери, нескольких родственников и друзей, переселение из Вермонта в Вайоминг, когда восемь месяцев книги отбывали заключение в коробках, постоянные разъезды, сломанное запястье, смена издателя. Я никогда бы не закончила эту книгу без помощи множества заинтересованных и просто отзывчивых людей, которые делились со мной всем, что касается аккордеонов: знаниями, литературой, вырезками, открытками, лентами и дисками, начальными курсами по аккордеонной музыке и именами аккордеонистов. Всем, перечисленным ниже, мои искренние и огромные благодарности, но особенно – благоразумнейшей Лиз Даранзофф, которой много раз приходилось разуверять меня в том, что книга не выдержит очередного перерыва, Барбаре Гроссман за то, что помогла ей сдвинуться с места, и Нэну Грэйму, стараниями которого у меня была еда, время и свобода действий.
Спасибо стипендии фонда Гуггенхайма за 1992 год, которая помогла мне в сборе материалов для «Корабельных новостей», «Преступлений аккордеона» и продолжает помогать по сей день. Фонд «Ю-Кросс» штата Вайоминг предоставил тихий остров (в буквальном смысле слова, спасибо весеннему наводнению), где была написана часть этой книги. Отдельная благодарность Элизабет Гахин и Рэймонду Плэнку за сотни добрых дел.
Я благодарю Патрицию Э. Джаспер, директора Техасского Фольклорного Фонда за разрешение прослушать интервью с техасскими аккордеонистами и зато, что познакомила меня с музыкальной жизнью юго-западного Техаса, от «Антуана» в Остине до «Континентального театра» в Хьюстоне, и Рику Эрнандесу из Техасской Художественной Комиссии, который представил меня этой женщине. Благодарю Джейн Бек из Форльклорного Центра штата Вермонт за несколько полезных советов. Огромные благодарности музыковедам Лизе Орнштейн и Нику Хьюзу из Акадианского Архива университета Мэйна в Форт-Кенте. Глубокие познания Лизы в квебекской музыке, и то, что она познакомила меня с Марселем Мессервье и Рэйнолдом Оуле, виртуозами-аккордеонистами из Монмани, да и ее помощь в переводе поистине неоценимы. Рэйнолду Оуле, не только всемирно признанному музыканту, но и мастеру, сделавшему своими руками прекрасные аккордеоны, и организатору «Carrefour mondiale» [1] – большое спасибо за все, что касается истории аккордеонов и их производства. Марселю Мессервье, чьи замечательные аккордеоны и невероятное музыкальное мастерство давно стали легендой, спасибо за те часы, что я провела в его мастерской, и за истории из жизни аккордеонистов. Спасибо Джерри Майнару из Нью-Праги, Миннесота за помощь в поисках неуловимой концертины «Хемницер», более известной в тех краях как немецкая концертина. Спасибо Джоэлу Коуэну, остроумному и мудрому редактору журнала «Концертина и Гармошка». Спасибо Бобу Снопу, занимающемуся ремонтом аккордеонов в мастерской «Кнопочный ящик» города Амхерста, Массачусетс, за терпеливые и подробные разъяснения всех аккордеонных премудростей, а также за советы, чтение рукописей и исправление ошибок. Спасибо Ри Коте Робинсу из Франко-Американского центра университета Мэйна в Ороно и вермонтке Марте Пеллерин из трио Джетер-ле-Понт за примечания, касающиеся франко-американцев и франко-американской музыки. Спасибо Барту Шнейдеру, музыканту и редактору «Хангри-Майнд Ревью» за то, что навел меня на редкую книгу об аккордеонах. Спасибо Пэт Фискен из музыкальной библиотеки «Паддок» при Дартмонтском колледже; фольклористу Джудит Грэй, Эдвину Матиасу из Звукозаписывающего справочного центра и Робин Шитс, консультанту Музыкального отделения Библиотеки Конгресса. Спасибо Лауре Хонхолд, сотруднице журнала «Аутсайд» за случайный фрагмент чикагской аккордеонной музыки. Спасибо острому глазу Кристофера Портера из издательства «Форт Эстэйт», исправившему фактические и стилистические погрешности. Спасибо Джиму Кэди из «Кэди и Хоар» за то, что прояснил детали профессиональной деятельности персонажей книги. Спасибо моему немецкому редактору Геральду Дж. Трэгейзеру из издательства «Luchterhsand Literaturverland» за исправление ошибок, как грубых, так и незначительных. Спасибо Барри Энселе из университета Юго-западной Луизианы за неоценимые советы.
Спасибо за постоянную помощь моему сыну, звукоинженеру Джонатану Лэнгу, и его жене, блюзовой певице Джэил Лэнг, за учебники, специальные статьи, посвященные современным инновациям в мире аккордеонной музыки, ленты с записями игры волшебных аккордеонистов и советы, касающиеся старых звукозаписывающих устройств. Моему сыну этномузыковеду Моргану Лэнгу за то, что первым рассказал мне о китайской шенге, прародительнице свободно-язычковых инструментов, и расширил – во всех направлениях – мои музыкальные познания, спасибо. Спасибо моему сыну Джиллису Лэнгу за вырезки из сан-диегских газет, посвященные аккордеонам и за остроумные каламбуры, а также дочери Маффи Кларскон, снимавшей с моей души камни и приносившей английские кексы – в невероятном разнообразии. Спасибо моему отцу, Джорджу Н. Пру за правдивую историю об учительнице, в наказание сажавшей мальчиков под свой стол.
Джоэлу Конаро спасибо за фотографию дяди Дика, в одних подштанниках, с аккордеоном на коленях; спасибо Клее Ван Вле за бумажный тостер в форме аккордеона от Кеке Белл; спасибо Джону Фоксу за миниатюрный аккордеон (и футляр), который умел делать все – только не играл. Дэну Уильямсу спасибо за редкие записи, пленки и диски, и спасибо-спасибо-спасибо – Роберту Варнеру, за сверхъестественные аккордеонные эфемеры. Спасибо Бобби Доберштейну за помощь и советы во всем – от маршрутов лыжных прогулок до починки двери гаража. Спасибо Кимбл Мид за «Гавайского ковбоя» и множество других лент, а также «Клубу завтраков», показавшему мне настоящих коллекционеров во всем их безумии. Спасибо Лорен и Паскалю Годен, которые привезли мне из Франции редкие записи французских мюзетов, также спасибо Тому Уоткину, энтузиасту, составившему мне компанию в путешествии на ежегодный фестиваль в Мотмани «de l'accordeon». Спасибо денверскому книжному магазину «Драная обложка» и в особенности Дотти Эмбер за книги, помощь и быстрое – быстрее всяких ожиданий – обслуживание. И, наконец, спасибо Джиллану Блэйку, силачу из Нью-Йорка, дотащившему мешки с книгами от Музея телевидения и радио до моего отеля.
Папа приехал с кнопочным аккордеоном в вещевом мешке, и больше у него почти ничего не было.
Если бы в Америке не поселились чернокожие, европейские американцы никогда бы не были просто «белыми» – а всего лишь ирландцами, итальянцами, поляками, валлийцами и прочими, обреченными на классовую, этническую и гендерную борьбу за источники существования и собственную идентичность.
Более ста лет, переходя из рук в руки, зеленый аккордеон играет песни самых разных этнических групп. По ходу дела исторические фигуры смешиваются и сталкиваются с вымышленными персонажами. В некоторых случаях эти персонажи помещены в центр реальных событий, в других – реальные события оказались в той или иной степени беллетризированы. История аккордеонных дел мастера тоже вымышлена, однако в ее основе – заметка в нью-орлеанской «Дейли Пикайюн» за 1891 год о линчевании одиннадцати итальянцев. На протяжении всей книги реальные газетные объявления, рекламные радио-ролики, афиши, названия песен, обрывки стихов, этикетки на знакомых товарах и списки организаций, будут перемешиваться с вымышленными и изобретенными объявлениями, роликами, афишами, названиями песен, стихами, этикетками, товарами и списками. Ни один персонаж не имеет прототипа среди реальных, ныне живущих лиц. Аккордеоны – вполне возможно.
У него загорались глаза, и даже трещало в ушах, едва взгляд падал на аккордеон. Инструмент лежал на полке, поблескивая лаком, словно живительной влагой. Ручейки света омывали перламутр, девятнадцать костяных кнопок, два подмигивающих овальных зеркальца в черных ободках; глаза ищут глаза, ловят губительный взгляд malocchio [2] , торопясь отразить этот горький взор, вернуть его смотрящему.
Решетку он вырезал ювелирной пилочкой из медного листа, сам сочинил узор из павлиньих перьев и веток оливы. Щитки и пряжки, скрепляющие меха с корпусом, медные шурупы, цинковые язычковые пластинки, тонкую ось, сами стальные язычки и старый черкесский орех для корпуса – все это пришлось покупать. Но остальное он придумал и сделал сам: V-образные проволочные струны, закрученные ушки которых располагаются под клавишами и тянут их вслед за пальцами, кнопки, переливающиеся лады. Изогнутые впадины мехов, кожаные клапаны и прокладки, косые ластовицы из лайки, глянцевые крышки – все это появилось от козленка с перерезанным горлом, чью шкуру он выдубил золой, мозгами и твердым маслом. Меха растягивались восемнадцатью складками. Деревянные части из закаленного ореха, чтобы не коробились от влаги, он выпиливал, шкурил и подгонял, вдыхая миазмы пыли. Склеенный корпус ждал шесть недель, пока будет готово все остальное. Мастера не интересовали обычные аккордеоны. У него имелась своя теория, образ идеального инструмента – воплотив его, он надеялся найти свое счастье в Ла Мерике.
С помощью камертона и невооруженного слуха он установил кварту и квинту, точно уловив болезненный, но приятный диссонанс. У него было безукоризненное чувство тона, даже в скрипе дверных петель он слышал гармонию. Кнопки откликались быстро, а еле слышное прищелкивание походило на стук костей в руке игрока. Издалека аккордеон звучал хрипловатым плачем, напоминая слушателям о жестокости любви и муках голода. Ноты падали, впиваясь и царапая, словно тот зуб, что кусает, а сам проеден болью.
Аккордеонных дел мастер был мускулист и волосат, черная копна волос высилась над красивым лицом, уши – как круглые бублики. Радужки у него были янтарного цвета – в детстве пришлось намучиться с прозвищем «Куриный глаз». В двадцать лет, взбунтовавшись против владевшего кузницей отца, он оставил поселок, уехал на север и устроился работать на аккордеонную фабрику Кастельфидардо. Отец его проклял, и с тех пор они не разговаривали.
Он вернулся в поселок, когда обрученная невеста сообщила: неподалеку сдается в аренду участок земли с крошечным виноградником и миниатюрным домом. Мастер с радостью покинул город, поскольку успел к этому времени запутаться в отношениях с некой замужней дамой. Его пышная растительность всегда привлекала женщин. За годы брака жена не раз обвиняла его в неверности, и иногда оказывалась права. Аккордеон и волосы манили женщин – что он мог поделать? Она это знала – музыкальный дар и ее держал крепко, а еще – шелковистая кожа и курчавые волосы, выбивавшиеся из ворота рубашки. Он легко замерзал и начинал дрожать, едва солнце исчезало за облаком. Жена была очень теплой – стоя рядом, можно было почувствовать, как она излучает жар, словно небольшая печка. Ее руки одинаково крепко держали детей, тарелки, куриные перья и козье вымя.
Из арендованных виноградников «калабрезе», «негро д'авола», «спаньоло» получалось терпкое безымянное вино, и его продавали иностранцам. Согласно местным обычаям, забродившее сусло неделю выдерживали в кожах, от чего и возникал этот особенный грубоватый привкус и темно-пурпурный цвет. Проглоченное второпях, вино обдирало глотку и, как любое вяжущее питье, обладало, по слухам, лечебными свойствами. Иностранцы платили очень мало, но, поскольку других источников дохода ни у кого не было, виноградари не роптали. Пылкие нравы, вечная нехватка земли, денег и утвари создавали подходящую почву для махинаций, укрывательства, нечистых на руку людей, тайных сговоров, грубой силы. А можно ли прожить по-другому?
Кроме виноградников, мастер и его жена арендовали пять старых олив и одну фигу, державшуюся у стены на шпалерах, – таким образом их жизнь крутилась вокруг детей, коз, прополки, подрезки и тяжелых корзин с виноградом. По ночам нищета свистела ветром сквозь дыры в сухом винограднике, сливалась со стонами трущихся друг о дружку ветвей. Они продолжали цепляться за свой участок даже когда хозяин, живший в Палермо, в доме с черепичной крышей, поднял арендную плату, а на следующий год – поднял еще раз.
Аккордеонная мастерская располагалась в самом конце сада – в хижине, когда-то построенной для больных коз, маленькой, не больше двуспальной кровати. На полках стояли горшки с лаком, коробки сухого шеллака, разнообразный клей и шлихты, квадраты перламутра и два закупоренных пузырька бронзовой краски, размером с ноготь. Там были напильники, скребки, специальные стамески – одна из осколка кремнистого сланца, который он выкопал из земли – долота, втулки, красители, металлические шпунты и крючки, пинцеты и обрезки стальной проволоки, штангенциркули и линейки, кусачки, перфораторы и зажимы; многие из этих инструментов он украл с фабрики Кастельфидардо – а как иначе обзавестись столь необходимыми вещами? С помощью собольей кисточки толщиной в несколько волосков мастер рисовал завитки и раскрашивал клавиши; тройные рамки поблескивали бронзовыми искорками. Готовые аккордеоны он продавал перекупщику на городском рынке, а тот, подобно покупателям вина, платил сущую ерунду – прокормишь разве что сороку.
Научившись управляться со своими инструментами, мастер стал мечтать о жизни, наверняка невозможной в этом озлобленном поселке, но вполне реальной в другой стране, что все шире разрасталась в его мыслях: Ла Мерика. Он думал о новой судьбе, свежей и незапятнанной, о деньгах, что свисали из будущего, словно груши с верхушки дерева. Он шептал по ночам жене. Та отвечала:
– Послушай, – говорил он так сердито и громко, что просыпался ребенок. – Ты же читала, что пишет твой брат. – Дурак Алессандро с мордой ящиком прислал недавно письмо, все в пятнах красного соуса и жирных отпечатках. В нем, однако, говорилось: приезжайте, приезжайте, поменяйте свою судьбу, превратите свои муки в серебро и веселье.
– Мир – это лестница, – шипел в темноту аккордеонных дел мастер. – Одни спускаются, другие поднимаются. Мы должны быть наверху.
Она не соглашалась, затыкала уши и громко застонала, когда он объявил о дне отъезда, а увидав чемодан с металлическими углами, подняла голову и закатила глаза, как отравленная лошадь.
Осанка мастера, таившая скрытый напор и вызов, всегда обращала на себя взгляды других мужчин. Обычно он стоял, опираясь на левую ногу, правая многозначительно отставлена, черные башмаки стоптаны. Поза выдавала характер; мастер выглядел louche [3] и агрессивным, а на деле таким не был. Он не любил и не умел решать задачи. Когда приходилось выпутываться из неприятностей, он зависел от жены. Он сочинял безудержные планы, радужные надежды, она прокладывала путь – до последнего момента.
Сколько людей, пробуждаясь ночью, тянут руки к спящей половине и вдруг натыкаются на труп? Вечером жена мастера поплакала, жалуясь на маячившее впереди путешествие, но ничто, ни единый знак в ее дурном настроении не указывал на то, что несколько часов спустя явится паралич – сожмет ее ребра, загонит в суставы стержни, зацементирует язык, заморозит мозг и зажмет в тиски глаза. Пальцы мастера трясли застывшее туловище, каменные руки, жесткую шею. Он решил, что жена мертва. Он зажег лампу, стал выкрикивать ее имя, лупить по мраморным плечам. И все же сердце билось, гоняя кровь по трубам вен, грудная клетка вздымалась – это и помогало ему верить, что беда не окончательна и уйдет, как только наступит утро. Но беда не ушла.
Дни шли, становилось ясно, что паралич наслала злобная, разгневанная сила, и этот враг не желал, чтобы она покидала поселок, ведь жена мастера всегда славилась прекрасным здоровьем, лишь изредка ее беспокоили начавшиеся еще в детстве припадки, да небольшое помутнение радужки – след шального миндального ореха, попавшего в глаз на танцах после свадебного ужина. Она никогда не болела и через день после каждых родов всегда была на ногах, властно управляясь по хозяйству. Ее сильное контральто словно было создано для команд. В детстве отец звал ее генералом. У таких людей всегда есть враги.
Мастер готов был броситься со скалы и уйти в пустыню – только пусть кто-нибудь скажет ему, что же делать. Свои мольбы он обратил к теще.
Мать парализованной женщины сложила на груди руки. Басовитый голос звучал так, словно из-под дряблой желтой кожи говорил могущественный карлик.
– Езжай. Три года. Зарабатывай деньги и возвращайся. Мы за ней посмотрим. Это даже лучше, если мужчина едет один. – Влажные оливковые глаза бегали.
Старик-отец склонил голову, показывая, что видит смысл в этом совете. Старший сын Алессандро перебрался в Нью-Йорк двумя годами раньше и теперь слал им набитые деньгами конверты, а в письмах рассказывал про шикарную одежду, положение, новую роскошную ванну (в этой самой ванне несколько лет спустя его укокошил сумасшедший цыган, вне себя от злости на Алессандро – ведь тот стукнул его сына, оравшего на лестничной площадке, но даже тогда старики-родители отказались признать, что над их семьей тяготеет проклятие).
Дочерей мастера, пускавших сопли оттого, что не поедут на корабле в Ла Мерику, поделили между собой тетушки. Сильвано, единственному мальчику – зачатому в воскресенье – уже исполнилось одиннадцать лет – вполне достаточно, чтобы выдержать целый день работы; он и должен был сопровождать отца. Девочки смотрели на него с завистью.
В этой истории пострадал еще один человек – младшая
После минета заставил подругу сесть на член сверху онлайн
Сочная латинка трахается с мускулистым возлюбленным при охраннике
Флиртуют с парнями ради группового порно