Город счастливых кошек

Если вы ищете точку опоры, чтобы перевернуть мир, просто посмотрите в зеркало. Мир меняет один человек, к которому потом присоединяются единомышленники. Но точка опоры - это вы, который много лет ноет о том, что “он один может сделать”. 

Узбекистан обрел  Независимость, и вместе с ней получил  бесконечные  поиски национальной идеи. Невнятный “мусафо осмон” был слишком расплывчат, чтобы объединить нацию. Образование, интеллигентность  и достижения отошли на задний план, на передний вылезли деньги, свадьбы и тонировка. Национальной идеей вдруг стало желание выглядеть не хуже соседа в отдельно взятой махалле. А те, кому это было неинтересно, стали изгоями. В городе слепых зрячий всегда объявляется уродом. 

Общество вдруг внезапно решило, что логичная, хоть и устаревшая  рекомендация из Книги не держать в доме собаку, (это не диванная игрушка, собака для двора, при деле), вдруг трансформировалась  на “дать ей пинка и выставить за дверь”.  Собака - харам, нечистая, трогать ее нельзя. И все это в 21 веке, когда уже давно справились с бешенством при помощи вакцинации и необходимость “убивать черного пса” отпала. Наши предки, чтившие Авесту и почитавшие собак, перевернулись в гробу. 

На улице оказалось множество беззащитных, преданных людьми собак, ничего не понимающих, пытающихся выжить в стаях. Тут надо понимать, что собака не кошка, она не может жить на улице, у нее всегда должен быть хозяин. Чтобы оберегать его, сторожить дом, дарить  преданность, спасать от гиподинамии, учить любви и чистить карму. 

В Коканде, в маленькой мечети во дворе лежали собаки. Огромные алабаи. А вокруг них резвились щенки. Спрашиваю муллу, можно ли собакам в мечеть? 

-В комнату не пускаю. Они же песок притащат. Да и характер у них суетливый, непоседливый, сломать могут что-нибудь, мешать молиться будут. Это не кошка, которая просто ляжет…

Вот так, просто, характер такой,  собакам, лошадям, коровам, осликам в доме делать нечего. А не потому что животные оскверняют дом своим присутствием. 

Постепенно страна превращалась в живодерню. Самый громкий кейс, после которого от нас с брезгливостью отвернулось  мировое сообщество , был о  массовом убийстве собак в Самарканде перед ШОСом. Ташкент из города хлебного превратился в город живодеров, где бездомных животных бросали в известковые ямы, умирать мучительной смертью, забивали лопатами, держали в тесных клетках, как в консервах. 

Ирода Маткаримова

Украшением любого народа всегда были и будут странные, самоотверженные люди. Ирода вообще могла бы отлично жить свою жизнь и не рассматривать пространство. Она уважаемая в своей махалле опа, “оддий пул” узбечка, деньги, машины, золотые украшения, гап, свадьба, тонировка бор. Она начала свой трубопрокатный  бизнес в девяностых, девочка-хулиган, черный пояс по самбо, Железная Королева. Ездила на разборки с крутыми мужиками, базарила с ними за место под солнцем, и выгрызла это место из их  Мужской Бани уверенно и бесповоротно. 

Был только один маленький недостаток в этой идеальной женщине  -  Ирода была волонтером и по совместительству, денежным  донором в Обществе Защиты Животных. В то далекое время ОЗЖ решили получить разрешение на землю для собачьего приюта, и Ирода вызвалась сделать документы. Через пять лет, когда бюрократическая машина почти переварила Ироду, но она сделала доки, энтузиастов для  постройки приюта, практически не осталось. Пришлось делать это самой.

Так появился знаменитый Хает, который предложил властям не убивать собак на глазах у детей, не позориться перед державами,  не травить землю крысиной отравой, а  цивилизованно привозить в приют. А там уже социализировать, лечить, прививать, раздавать, или, в случае безнадежности, гуманно усыплять. 

Из количества  грязи, которую  на нее вылили за это время, можно было построить грязелечебницу. Люди искали подвох, они не могли понять, что внутри железной тетки сидит маленькая сострадательная девочка, плачущая за каждую собаку и кошку. Эту девочку видим только мы, и то очень редко, когда ее совсем допекут -  она опускает руки и закрывает глаза. 

Но кошки! Кошки  по логике вещей, после массового национального  обращения к Богу,  должны были  быть в безопасности. Ислам особо почитает кошек, Белая Кошка Пророка,  Муэзза была его любимицей. Кошки могут входить в мечеть, забираться на минбар и даже рожать там своих котят. Они пьют из посуды для омовений и забираются на склоненные в намазе спины. 

Но нет! У нашей страны был какой-то другой, извращенный путь, где вслед за собаками прилетело и кошкам. Их стали травить, забивать камнями, стрелять в них из воздушек, собирать в отловки и там морить. Мозг у нации отключился совсем, они забыли не только про милосердие, но и отключили инстинкт самосохранения.  В каждом городе уличная кошка  это буфер между нами и крысами, которые не просто портят и жрут продукты, но и переносят почти все эпидемиологические заболевания. 

После какого-то совершенно живодерского вопиющего случая я позвонила утром Ирине Сайфутдиновой, пресс-секретарю ГУВД. 

-Слушай, Если мы сейчас что-нибудь не придумаем, то рискуем состариться в городе, где будет страшно заходить в подъезд. Город перестал быть милосердным и жестокость передается по наследству. Взрослые уже сломаны, можно выносить, но за детей стоит побороться…

Ирина Сайфутдинова

Я очень люблю и уважаю этот с виду безобидный кулек с печеньками на каблуках, под которым растут железобетонные погоны. Ирина Владимировна своих коллег давно  не умиляет своим мягким видом,  капитан пресс-службы, журналист и пиарщик, идет к цели, не видит препятствий, как танк. 

Я предложила ей идею -  домики для уличных кошек и патронаж милиции, как в лучших домах Стамбула и Сеула. А так же Токио, Лос-Анжелеса и Мельбурна. Кошек ловить, стерилизовать, вакцинировать и отпускать обратно, по системе  “Отлов – стерилизация – вакцинация – выпуск”. Мы очень южный город, кошки могут жить на улице круглый год, главное - обеспечить чистоту и порядок. Ира зацепилась. 

Я специалист по public relations. Темы для пиара, которые он продвигает,  всегда вечные - доброта, милосердие, ответственность, эмпатия, экология, добросовестность, налоги  и пластиковые карты.  Как правило заказчик  - государство, которое платит специалистам за запрос общества. Или социально-ориентированный бизнес. Нам платить было не надо, нам нужен был заказ. И он пришел. 

Генерал Рустам Жураев, в то время глава ГУВД, увидел в проекте потенциал для профилактики правонарушений несовершеннолетних. Он прекрасно понимал,  что маньяк вначале убивает животное.  А потом уже идет  к нам. Насильник вначале издевается над кошкой, а потом уже поднимает руку на женщину. И все это, чаще всего,  не появляется в какой-то рандомный момент, а все растет из детства. 

Первый домик нам подарил КНАУФ и мы поставили его возле приюта для бездомных людей. Очень символично. Потом домики стали расти как грибы после дождя, котолюбители, все это время носившие статус изгоев, подняли головы.  Они сразу же поняли сверхидею Мушуккента - чистота, порядок, без огрызков и гниющих отходов сердобольных граждан, ухоженные толстые кошки, которые по ночам строго следят за периметром общежития, и не позволяют крысам устраивать кладки с потомством. 

Но люди есть люди. Они всегда были и будут в конфронтации друг с другом, если не будут дружить. Домики для многих соседей оказались  предлогом крепко поругаться и самоутвердиться за чужой счет. 

Рано Макаренко

Она кошка в костюме человека. Она не просто фелинолог, она отличный медиатор и профессиональный детский дефектолог. Но  очень сильно вовлекается в траблы людей, которые в себе не могут разобраться. Все беды и горести, связанные с отношением соседей к кошкам, несут ей, круглосуточно и без выходных. И она разбирается, убеждает, рассказывает, показывает на пальцах, как это выгодно, иметь в каждом дворе котодомик.  Она примирила полгорода и надорвалась сама.  Потому что очень сложно нести на своих  пятидесяти килограммах всю тяжесть  общества с дурным характером. 

Если я и Ира это проводники идеи, Ирода - ее официальный статус, то Рано - это  душа Мушуккента. Ранимая, но сильная. Нельзя загонять Рано в угол, она вас расцарапает до костей, как кошка, защищающая котят. Я очень дорожу ее защитой, но понимаю,  насколько ей трудно. 

Мушуккент постепенно избавлялся от хаоса, приобрел  юридический статус, обрастал законами и помощниками. Когда Генерал возглавил Национальную Гвардию, к нам присоединилась и эта  элитная армия, в качестве поддержки. Все домики стали числиться на балансе ННО, под защитой  ГУВД и Нацгвардии. 

Больше всего радовали дети. Мы даже представить себе не могли, как они живо откликнутся на наш проект. В каждом ребенке всегда побеждает добро, если дать ему защиту. Увидев, что государство строит домики для кошек, они сами стали мастерить “Домики дяди Тыквы” из добра и палок. Несуразные, трогательные, со смешными надписями и рисунками, маленькие  хлебные города, где живут котята. 

Предприниматели стали перечислять деньги на строительство, вакцинацию и стерилизацию, и стали сами строить котодомики  возле своих бизнесов. Как же радуются люди, видящие возле какой нибудь кофейни замысловатый котодомик и толстого котика!  Это же маркетинг, если в кофейне  есть кот, ты туда придешь снова, даже если кофе был из пережженной бразильской рабусты. Потому что люди любят добрых, это дефицит. 

У Мушуккента много вызовов и проблем. Это не манга, где все горожане, как один, умиляются котикам и помогают проекту. Есть такие, которые ломают строения, убивают уже доверчивых кошек,  пишут в портал, в суды, в отловку, натравливают соседей. Есть такие. Они в меньшинстве, но они очень крикливы и горласты. С ними не связывается хокимият,  а участковые обходят стороной. Мы научились уклоняться от них, как в айкидо. Не хотите, не будет. Будет там, где люди хотят. Потому что перевоспитать целый город отдельно взятому маленькому проекту, без государственного бюджета  -  задача нетривиальная. 

Но мы молодцы. Мы находим деньги , договариваемся, строим, приглашаем  международные организации для бесплатной стерилизации условно-владельческих животных, проводим уроки добра в школах, выступаем по телевидению и пишем километры текстов. Назвались  самсой, придется лезть в тандыр. 

И радуемся каждому, кто присоединяется. 

Ташкент снова будет хлебным городом, а медаль за живодерство, которую ему вручили соседние государства,  мы аннулируем. 

У каждого из нас есть мечта. Моя - масштабировать проект на мир, показать, что наша страна может в уникальные вещи, она милосердна, добра и гостеприимна. 

Ирода мечтает, что люди снова захотят собаку, как в старые добрые времена  и опустошат приют, разобрав даже ослов. Ира мечтает о том, чтобы  дети города были мудрее и поумнее, чем их бестолковые родители. Рано мечтает о Котобусе, передвижной операционной, передержке, со смешной рожицей на бампере. 

А ваша одна мечта уже сбылась. У вас есть люди, которые заботятся о вашем душевном спокойствии и безмятежности. Чтобы ваши дети не видели умирающих животных, которым не могут помочь, а вы не плакали по ночам из-за чужой жестокости. Чтобы вы не видели больных, голодных  котят на помойках и трупики животных не ранили ваше сердце.