Гомосексуализм Лечится
🛑 👉🏻👉🏻👉🏻 ИНФОРМАЦИЯ ДОСТУПНА ЗДЕСЬ ЖМИТЕ 👈🏻👈🏻👈🏻
Гомосексуализм Лечится
Подписывайтесь наши страницы в соц. сетях, чтобы всегда быть в курсе последних новостей.
общество
«Было ощущение, что меня стирают ластиком»: личный опыт конверсионной терапии
«Лечение гомосексуализма», попытки «сделать нормальными» трансгендерных людей, «исправление» лесбиянок, геев и бисексуалов — эти действия и намерения часто укладываются в подход, который называется конверсионной терапией. В переводе с латыни «терапия» означает «исцеление». Но в данном случае все ровно наоборот. Корреспондент СПИД.ЦЕНТРа поговорила с людьми, прошедшими опыт «исправления».
На вопрос, могу ли я указать имя и возраст в статье, К. некоторое время думает, затем просит оставить только первую букву и промежуток «20-30 лет». Поясняет, что «его мучители еще живы».
К. — трансгендерный человек. Сейчас у него есть семья, работа, друзья. И длительная восстановительная работа с адекватным терапевтом. Еще полтора года назад все было иначе: «У меня была депрессия после неудачной попытки суицида, а у матери — тяжелое непринятие меня. Она нашла для меня „загородный пансионат“».
«Пансионатом» оказался «центр реабилитации» наркопотребителей, гомосексуалов и трансгендеров. К. принудительно провел в нем полтора года. Люди содержатся там взаперти, из всех контактов с внешним миром разрешены только два телефонных звонка — по пять минут и на громкой связи. За любые провинности или нарушение многочисленных правил права на звонок могут лишить. Нельзя оказывать сопротивление или выказывать несогласие с тем, что говорят или делают сотрудники этого места. «Хотя сотрудниками их назвать у меня язык не поворачивается. Это мучители или тюремщики. Я обдумывал способы бегства, потому что там было ужасно. Просто очень плохо», — вспоминает К.
Бессмысленная трудотерапия, произвол работников, жесткий распорядок дня, повсеместные камеры видеонаблюдения, принудительные прогулки, обливания холодной водой за провинности, наказания, оскорбления и унижение достоинства. Из первых двух месяцев пребывания в центре К. помнит только землистые цвета, резкие звуки и боль. И подозревает, что ему подмешивали какие-то вещества.
«Этих контор достаточно много по России, у них есть услуга — «выезд мотиваторов», — рассказывает К. — По заказу родственников приезжают накачанные люди злобного вида. Они не принимают никакого несогласия и говорят: «Вы можете пройти в машину», а если встречают сопротивление, то просто запаковывают туда человека».
Мама К. ежемесячно отдавала 60 000 рублей за его содержание там, а забрала, только когда сама поссорилась с работниками. Сейчас К. практически не общается с матерью, считает, что она до сих пор не взяла на себя ответственности за тот ужас. «Я пытался ее простить, но это очень тяжело. Даже не могу представить себе, что творится в голове у людей, которые могут такое делать со своими детьми».
Инициаторы — родители и родственники
Конверсионная (репаративная) терапия — ненаучная практика, когда сексуальная ориентация или гендерная идентичность ЛГБТ+ людей считается ненормальной и нуждающейся в «лечении» и «исправлении».
В июльском докладе ООН независимый эксперт Виктор Мадригал-Борлос заявил, что конверсионная терапия должна быть запрещена на государственном уровне, так как «является дискриминационной, жестокой, бесчеловечной и унижающей достоинство, а в зависимости от степени жестокости, физической или психической боли и страданий жертвы может быть приравнена к пыткам».
После смерти мамы он обратился к психологу за поддержкой, а в ответ услышал: «Можешь пойти на железнодорожный вокзал, лечь на рельсы, и пусть тебя переедет поезд»
В ряде стран, например, Норвегии, Швеции, Бразилии, Мальте, за проведение такой практики существует юридическая ответственность. А в июле 2020 года директор по публичной политике Instagram Тара Хопкинс заявила, что сервис будет блокировать посты о «лечении гомосексуализма». Это теория.
На практике, по данным экспертной группы ООН, «конверсионная терапия» до сих пор применяется в 68 странах. Существует множество вариантов «лечения» и «исправления» геев, лесбиянок, бисексуалов, трансгендерных людей: избиения, «исправительные» изнасилования, экзорцизм, лишение пищи, заключение в тюрьму и заковывание в кандалы, электрошок, принудительное лечение в психиатрических клиниках, в том числе медикаментами, гормональная или стероидная терапия, трудотерапия. А также все формы дискриминации, унижения и оскорблений.
Инициаторами конверсионной терапии чаще всего становятся родители, близкие родственники, влиятельные представители общины, местные религиозные лидеры или поставщики услуг — психологи и психотерапевты. Иногда под гнетом родительского осуждения, общественной стигматизации или травли человек сам добровольно пытается «лечить» себя и «делать нормальным».
Самые частые последствия подобной «терапии» — патологические стыд и вина, ненависть к себе, глубокая депрессия, тревожные и подавленные состояния, посттравматический синдром, устойчивые изменения личности, мысли о суициде или попытки его совершить.
«Было ощущение, что меня стирают ластиком»
Роману* 34 года. Одно из ранних воспоминаний — родители отвели его, трехлетнего, к врачу, чтобы выяснить, почему он говорит о себе в мужском роде. Врач маму с папой успокоил: «Это врожденное, так бывает, вы, главное, пожестче воспитывайте, и все будет хорошо!», а ребенку погрозил: «Когда ты так делаешь, мама очень расстраивается». Дальше потянулись годы глубокого внутреннего и внешнего конфликта. Было ощущение, что «происходит что-то странное, и лучше об этом не думать».
В двадцать лет по совету коллеги Роман обратился к психологу. Та объяснила, что любая ориентация нормальна, но гендерные вариации — путь к пропасти и то, чего следует избегать. Она предложила делать упражнения и заниматься аутотренингом. Например, принять в кресле позу эмбриона и представлять себя одновременно и в животе у матери, и самой матерью. Чтобы сконцентрироваться на деторождении и прочувствовать репродуктивную функцию и материнскую природу. Результатом сеанса стали мысли о суициде.
«Она подталкивала меня к мысли, что все, что я думаю и чувствую, неправильно и плохо. И терапия будет направлена на то, чтобы меня от этого отвратить, — вспоминает мужчина. — Было сложно дойти до метро и не шагнуть под машину. Тяжелое, подавленное состояние и ощущение, что меня словно стирают ластиком, не дают права существовать».
После второго сеанса Роман прекратил походы к «специалисту». Хотя ему еще долгое время казалось, что просто нужно лучше доносить людям, что с ним происходит: «Думал, что мне нужно привести более серьезные доводы, подробнее все описать. Но потом стало понятно, что это просто глубокое внутреннее расхождение, которое отменяет любые попытки понять другого».
По личным ощущениям Романа, примерно треть его знакомых гомосексуальных и трансгендерных людей подвергались насилию, унижениям и попыткам их переделать в «нормальных». Привычными рычагами давления становятся «психотерапия» и религия. А также родительские манипуляции: «Ты сводишь меня в могилу», «Пусть доктор скажет, что ты нормальный».
Вместе с тем он считает, что сейчас гораздо проще найти адекватного психотерапевта, чем десять лет назад: «Этому способствует распространение гештальт-подхода, он отрицает любую дискриминацию и неприятие. Плюс информации стало больше. Потихоньку все больше людей приходит к идее, что не надо других ломать через колено».
«Мы хотим, чтобы ты была счастлива»
Жанна* лесбиянка. Недавно она переехала в Москву из маленького подмосковного города — сбежала от тотального контроля отца. Она соглашается поговорить со мной по телефону, пока едет с работы в переполненном московском метро. Некоторые словосочетания, названия и термины Жанна заменяет обтекаемым: «Вы же понимаете, я не могу говорить открыто. Или это у меня паранойя». Быстро-быстро, выплевывая слова пулеметной очередью, она делится своей историей.
«Мама у меня — кандидат наук, отец — профессор. Псевдоинтеллигенция. У родителей отношения симбиотичные и нездоровые: если папа чего-то хочет, то мама как любящая традиционная женщина не имеет своего мнения. О моей гомосексуальности они знали давно. Отец был настроен резко против».
Все отношения Жанны обычно резко разваливались через несколько месяцев. Сначала она не понимала, что происходит. Было ощущение, что люди просто неожиданно сбегают. Потом узнала, что благодаря связям в ФСБ отец взламывал ее страницы в соцсетях, просматривал переписки и звонил тем, с кем она встречалась. Угрожал рассказать обо всех на работе. И начинал контролировать каждый шаг Жанны: все поездки, перемещения, звонки и действия.
Наконец у нее появились первые длительные отношения. Человек жил в Москве, она пыталась ездить к партнеру тайно, отец препятствовал. Он выяснил, что у партнера Жанны не было прописки в Москве, стал звонить с угрозами, шантажировать и требовать закончить роман. Жанна собрала чемоданы и под выдуманным предлогом сбежала из дома.
«Дальше началось самое интересное, — рассказывает девушка. — Отец сказал: „Либо это болезнь, либо никак. А мы хотим, чтобы ты была счастлива. Эта женская особенность лечится и не передается по наследству. Главное — желание пациента. Давай пойдем к психологу“».
Он нашел контакты специалиста по «семейной терапии», еще советской закалки. Быстрый ресерч в интернете — и Жанна сообразила, что новый доктор — открытый сторонник «лечения гомосексуализма» и конверсионной терапии. На сайте психолога было написано, что он работает с подростками «иногда против их воли». Жанна наотрез отказалась ехать и свела до минимума общение с родителями: «Я уже зарабатывала сама, отказалась от их предлагаемой финансовой помощи и сказала отцу: „Только помешай мне жить так, как я хочу!“».
Никита — трансгендерный человек с гетеросексуальной ориентацией. Отца нет, мама была лишена родительских прав, его воспитывала бабушка. В шестнадцать лет он уехал из родного города, «выдернул сам себя из обычного мира», поступил в колледж и заселился в общежитие. Обратиться к психологу ему посоветовал воспитатель: в свои шестнадцать Никита не справлялся с жизнью, самим собой, отношениями с людьми и поэтому резал себя. Чтобы его, несовершеннолетнего, не увезли в психушку, проще было пойти на консультацию. Консультирование длилось полтора года. В чем-то, Никита признает, терапевт ему помогла и поддержала. А в чем-то — как раз в вопросах ориентации и гендерной идентичности — сводила все к детско-родительским отношениям и «обиде» Никиты на родителей, предлагала эксперименты.
Одна из классических «дорожек» конверсионной терапии — разговоры о неправильном воспитании или сложностях в отношениях с родителями и о том, как эти сложности ведут к гомосексуальной ориентации или трансгендерности.
«Попробуй побыть девочкой! Надень платье, заведи отношения с мальчиком», — предлагала на сессиях терапевт. Никита честно пробовал: быть девочкой, носить платья и строить отношения с мужчинами. С первым мальчиком Никита пытался встречаться месяцев восемь, со вторым — два: «Ничем хорошим это не закончилось. Это была финальная попытка проверить: может, я нормальный? Может, я ошибаюсь и я в большинстве?».
У Никиты сначала появились сомнения в компетентности психолога, а после — уверенность в ее гомо- и трансфобии. Он предложил специалисту сходить на внутренний семинар для психологов: «В ее голове, мне кажется, ничего не поменялось. Но она хотя бы перестала меня убеждать, что я не прав. И если кому-то из ребят нужна была помощь, то она спрашивала, может ли дать мои контакты».
Когда после продолжительной болезни мама Никиты умерла, он обратился к психологу за поддержкой. В ответ услышал: «Можешь пойти на железнодорожный вокзал, лечь на рельсы, и пусть тебя переедет поезд». Это стало точкой в их общении. Никита прекратил сеансы «терапии», переехал из маленького города в Петербург, устроился на работу и завершил гендерный переход. Очень боялся комиссии: признают ли его действительно трансгендерным человеком или нет. Признали. К терапевтам он больше не обращался.
*имена героев изменены по их просьбам
Подписывайтесь на канал СПИД.ЦЕНТРа в Яндекс.Дзене
СПИД.ЦЕНТР: CВИДЕТЕЛЬСТВО О РЕГИСТРАЦИИ ЭЛ № ФС 77 - 79478 ВЫДАНО РОСКОМНАДЗОРОМ 27.11.2020 18+
© СПИД.ЦЕНТР, 2016—2020 СДЕЛАНО В CHARMER
А гомосексуализм -то лечится! - ask-stringer — LiveJournal
Конверсионная (репаративная) терапия в России
Лечение гомосексуализма
Мужской гомосексуализм: причины, признаки... | Пикабу
Лечится ли гомосексуализм? | 2 ответов, 25 комментариев.
Выдающийся психиатр, психоаналитик и доктор медицинских наук Эдмунд Берглер написал 25 книг по психологии и 273 статьи в ведущих профессиональных журналах. Его книги охватывают такие темы, как развитие ребёнка, неврозы, кризисы среднего возраста, брачные трудности, азартные игры, саморазрушительное поведение и гомосексуализм. Берглер по праву был признан экспертом своего времени по части гомосексуализма. Далее следуют выдержки из его работ.
В последних книгах и постановках были предприняты попытки выставить гомосексуалистов в образе несчастных жертв, заслуживающих сочувствие. Обращение к слёзным железам необоснованно: гомосексуалисты всегда могут прибегнуть к психиатрической помощи и излечиться, если они только захотят. Но настолько распространено невежество общественности по этому вопросу, и настолько эффективна манипуляция гомосексуалистов общественным мнением относительно самих себя, что даже интеллигентные люди, которые точно родились не вчера, попались на их удочку.
Последний психиатрический опыт и исследования однозначно доказали, что якобы необратимая судьба гомосексуалистов (иногда даже приписываемая несуществующим биологическим и гормональным условиям) на самом деле является терапевтически изменяемым подразделением невроза. Терапевтический пессимизм прошлого постепенно исчезает: сегодня психотерапия психодинамического направления может вылечить гомосексуализм.
Под излечением я подразумеваю:
1. полное отсутствие интереса к своему полу;
2. нормальное сексуальное наслаждение;
3. характерологическое изменение.
За тридцать лет практики я успешно завершил лечение ста гомосексуалистов (тридцать других случаев были прерваны либо мной, либо уходом пациента), и проконсультировал около пятисот. Исходя из накопленного таким образом опыта, я делаю позитивное утверждение, что гомосексуализм имеет отличный прогноз при психиатрическом лечении психоаналитического подхода от одного года до двух лет, минимум три сессии в неделю, при условии, что пациент действительно хочет измениться. То, что благоприятный исход не основывается на каких-то личных переменных подтверждается тем фактом, что значительное число коллег достигло аналогичных результатов.
Можем ли мы вылечить каждого гомосексуалиста? — Нет. Необходимы определенные предпосылки, и самое главное — желание гомосексуалиста измениться. Необходимые предпосылки для успеха:
Мы знаем, что чувство вины присутствует без исключения у всех гомосексуалистов, хотя во многих случаях оно не заметно и, что более важно, даже присутствуя в латентном состоянии, не может быть использовано аналитически. Возникает вопрос: куда оно обычно депонируется? Ответ до банальности прост: оно, как правило, депонировано в социальном остракизме, в реальной опасности вступления в конфликт с обществом, с законом, с шантажистами. Поглощённость желанием наказания достаточна для них в большинстве случаев. Такие люди не желают выбраться из своего порочного круга и поэтому не обращаются за лечением.
Внутреннее чувство вины у гомосексуалистов особенно сложно. С одной стороны, несмотря на практически полное отсутствие чувства сознательной вины, гомосексуальный мужчина, обратившийся ко мне из-за других невротических симптомов, был излечен от своего гомосексуализма. С другой стороны, несмотря на то, что выглядело как безмерное чувство вины у одного пациента, мало чем можно было ему помочь. Он не продвинулся дальше преждевременной эякуляции с женщиной. Поэтому необходимо признать, что мы пока не понимаем до конца практическую оценку возможности использования этого чувства вины у гомосексуалистов. Раздутое чувство вины, часто оказывается миражом, бессознательно поддерживаемым пациентом, чтобы доказать своей внутренней совести: «Я этим не наслаждаюсь; я страдаю». Следовательно, прежде чем делать прогноз, в сомнительных случаях пробный период в 2–3 месяца будет целесообразным.
Гомосексуалисты иногда приходят на лечение ради своих близких, родителей или родственников, однако силы таких чувственных устремлений редко хватает для успеха. По моему опыту, похоже, что для гомосексуалистов нет такой вещи, как любимый родитель или родственник, что эти пациенты заполнены дикой бессознательной ненавистью к последним, ненавистью, сопоставимой только с дикой саморазрушительной тенденцией. Я придерживаюсь мнения о том, что готовность начать лечение является непременным условием. Естественно, можно попытаться мобилизовать чувство вины для своего рода пробного лечения, но я всё чаще избегаю эту попытку как тщетную.
Без сомнения, немилость общества, а также методы скрытия и самозащиты, к которым каждый гомосексуалист вынужден прибегать, содержат элемент самонаказания, который поглощает часть бессознательного чувства вины, вытекающего из других источников. Тем не менее, поразительно, насколько велика доля психопатических личностей среди гомосексуалистов. Говоря простым языком, многие гомосексуалисты несут на себе клеймо ненадёжности. В психоанализе эта ненадёжность, считается частью орального характера гомосексуалистов. Эти люди всегда создают и провоцируют ситуации, в которых они чувствуют себя несправедливо ущемлёнными. Это чувство несправедливости, которое испытывается и увековечивается благодаря их собственному поведению, даёт им внутреннее право быть постоянно псевдоагрессивными и враждебными по отношению к их окружению, и жалеть себя мазохистически. Именно эту мстительную тенденцию непсихологический, но наблюдательный внешний мир называет «ненадежностью» и неблагодарностью гомосексуалистов. Естественно, на различных социальных уровнях эта тенденция проявляется по-разному. Тем не менее поразительно, насколько велика доля гомосексуалистов среди мошенников, псевдологов, поддельщиков, правонарушителей всех видов, наркоторговцев, азартных игроков, шпионов, сутенёров, владельцев борделей и т.д. «Оральный механизм» развития гомосексуализма является мазохистским в своей основе, хотя безусловно и обладает весьма широким фасадом агрессии. До какой степени эта саморазрушительная тенденция доступна терапевтически зависит, несомненно, от её количества, которое на данный момент не установлено. Оценка количества других невротических инвестиций пациента позволяет быстро сориентироваться. Другими словами: насколько пациент вредит самому себе в других отношениях? Эти «невозможные и самодовольные люди», как охарактеризовала своего сына и его друзей мать одного из моих пациентов, зачастую никчёмны как пациенты.
Иногда случается, что молодые люди, испытывающие гомосексуальное влечение, начинают аналитическое лечение в то самое время, когда они уже решили перейти от фантазии к действию, но до сих пор не нашли в себе достаточно мужества сделать это. Таким образом анализ становится для них внешним алиби. Алиби состоит в том, что пациент успокаивает себя, что находится в процессе лечения, дающим ему возможность поправиться, и всё, что происходит в данное время является переходной фазой. Таким образом, этот тип пациентов злоупотребляет анализом, чтобы воплотить в жизнь своё извращение¹. Естественно, контекст более сложный. Начало гомосексуальных практик во время анализа представляет неосознанный элемент презрительной псевдоагрессии против аналитика, которого пациент, в процессе переноса конфликта ненависти, упрекает в неприязни к гомосексуалистам и отношении к ним как к зверям на основе моральных соображений. Любая попытка показать этим пациентам, что мы рассматриваем их не как зверей, а как больных людей, блокируется недоверием. Таким образом, аналитик подвергается испытанию, которое может стать весьма неприятным, поскольку семья обвинит его, что пациент стал практикующим гомосексуалистом из-за него. Если аналитик проявит малейшее внутреннее сопротивление или огорчение при принятии пациентом активных гомосексуальных отношений, лечение, как правило, должно считаться безнадёжным. Аналитик лишь будет предоставлять пациенту желанную возможность «проучить его».
Пациент этого типа пришел ко мне для лечения клептомании, но был также гомосексуален. Он постоянно устраивал полемику против меня, утверждая, что внутренне я рассматриваю его как преступника, хотя я всегда говорил ему, что просто смотрю на него как на больного. Однажды он принес мне в подарок книгу и рассказал, где именно он её украл. Он, очевидно, рассчитывал на эмоциональную вспышку с моей стороны, которая сделала бы меня уязвимым. Я поблагодарил его за книгу и предложил проанализировать цель его агрессивного подарка. Оказалось возможным убедить пациента в том, что, по крайней мере, эта книга должна быть возвращена её владельцу. Испытания, устраиваемые гомосексуалистом, начинающим открытые отношения во время анализа, могут продолжаться полгода и следовательно, их более трудно переносить, чем случай с клептоманом. Это накладывает на аналитика тяжёлое бремя, которое не каждый в силах нести. Опыт учит, что легче, если пациент уже вступил в отношения до начала лечения. На этот чисто прагматический вывод не влияют возраст пациента или продолжительность его гомосексуальной практики. Другими словами, даже если люди занимались гомосексуализмом в течение многих лет, при наличии первых трёх условий, их легче изменить, чем пациентов, впервые вступающих в отношения во время анализа.
¹ Здесь психиатрическое использование слова «извращение» должно быть дифференцированно от популярного; последнее включает в себя моральные коннотации, в то время как психиатрическое извращение означает инфантильный секс, встречающийся у взрослого, и ведущий к оргазму. Короче говоря — болезнь.
Я имею в виду случаи, когда мать была единственным воспитателем. Например, ранний развод родителей или совершенно безучастный отец. Такая ситуация может стать предметом мазохистического злоупотребления, и в случае гомосексуализма это не внушает оптимизма.
Существует разница между тем, относится ли псевдоагрессия против семьи (проявляющаяся в гомосексуализме) к «историческому прошлому» или используется в качестве оружия.
Я хотел бы объяснить, что я имею в виду на примере. Несколько лет назад у меня был гомосексуальный пациент. Он представлял собой неблагоприятный случай, потому что не имел искреннего желания избавиться от извращения. Он позволял своему пожилому другу (который был крупным промышленником) осыпать себя подарками и, таким образом, был на пути к мужской проституции. Пациент был совершенно недоступен, и его сопротивление усилилось, когда он сказал своему богатому покровителю, что находится в процессе лечения, о чём он до сих пор очень благоразумно молчал. Этот человек сделал что-то обескураживающе проницательное: вместо того, чтобы просто попытаться отговорить пациента от продолжения лечения и оказать на него давление угрозами и т. п. — что обычно происходит, — он сказал ему, что тот тратит время зря, поскольку высочайший психоаналитический авторитет поведал ему, что гомосексуализм неизлечим. Он признался, что 25 годами ранее, он сам проходил лечение у весьма авторитетного психоаналитика, который спустя несколько месяцев завершил с ним работу, заявив, что он теперь примирён со свой гомосексуальностью и что большее не может быть достигнуто. Я не знаю, была ли история старика правдой или ложью, но он выдал молодому человеку столько подробностей о своём лечении, что последний был фактически убеждён, что старик говорил правду. Во всяком случае, мне не удалось убедить пациента в том, что продолжение лечения будет иметь какой-то смысл.
Я считаю, что было бы лучше, если бы авторитетные пессимистические суждения были исключены. Факт остается фактом: некоторые из наших коллег считают гомосексуализм неизлечимым, а другие считают его излечимым. Нет причин скрывать это от недоверчивого пациента. Но также нет причин мешать оптимистам в их работе: если мы ошибаемся, наша ошибка повлечёт тяжелое возмездие. Поэтому я заявляю, что аналитики должны проявлять осторожность в таких вопросах и прежде всего должны держать пессимизм своей прежней кафедры при себе как личное высказывание.
Как видите, я привожу особые знания аналитика последними, которые, следовательно, являются относительно несущественными. Не желая быть циничным, я должен сказать, что когда я читаю истории болезни гомосексуальных пациентов, опубликованные в наших журналах, и вижу, как различают разные типы гомосексуализма, у меня создаётся такое же впечатление, как если бы ученые описывали различные формы, принятые песком пустыни под влиянием ветра, забывая, что в конце они имеют дело только с песком. Формы, принимаемые песком, могут быть очень разнообразными, но если кто-то желает узнать химический состав песка, он не станет мудрее, если вместо формулы песка он с трезвой искренностью будет поставлять множество описательных форм песка. У каждого аналитика есть глубокие предубеждения в пользу его собственного опыта, приобретенного в результате многих горьких разочарований. Исходя из моего клинического опыта, психическим центром в мужском гомосексуализме является преэдипальная привязанность к матери и комплекс груди, и что он, как и эдипов комплекс, является второстепенным для этих пациентов. С другой стороны, нет оснований сомневаться в добросовестном опыте других коллег, хотя, по моему мнению, они просто касаются поверхностных слоев.
Мы также должны быть предельно ясны относительно того, что мы называем успехом при лечении гомосексуализма. Я отвергаю в качестве цели анализа оппортунистическую идею примирения гомосексуалиста с его извращением, как с чем-то данным от Бога. Я также отвергаю любые попытки протрубить аналитический успех, когда гомосексуалист от случая к случаю становится способным совершить коитус сугубо из чувства долга, совершенно не испытывая интереса и сохраняя влечение к своему полу. На мой взгляд, мы имеем дело с разительными неудачами в обоих случаях. Как уже было сказано, под успехом я подразумеваю: полное отсутствие сексуального интереса к своему полу, нормальное сексуальное наслаждение и изменение характера.
Я последний, кто скажет, что это возможно в каждом случае. Напротив, это возможно только с весьма определённой и ограниченной группой гомосексуалистов. Я уже упомянул о ловушке терапии: многие пациенты никогда не выходят за рамки преждевременной эякуляции с женщинами. Наиболее трудно изменить орально-завистливую мазохистскую личность этих пациентов, которая может пережить исчезновение самого извращения. Дурная репутация нашей терапии среди гомосексуалистов, объясняется не только аналитическим скептицизмом и неправильным применением аналитического инструмента. К ним мы должны добавить неразборчивое принятие на лечение гомосексуалистов с плохим прогнозом (как выясняется позже). Такие пациенты становятся красноречивыми пропагандистами против нас, распространяющими ложное утверждение о том, что аналитическая психиатрия не может помочь гомосексуалистам. Опасность может быть устранена путём отбора подходящих случаев. Я считаю, что предпосылки, которые я перечислил, могут помочь в этом отборе.
Следует знать и о псевдоуспехе, наблюдаемом в незначительном меньшинстве случаев. Речь идёт о временном исчезновении симптомов, когда аналитик прямо или косвенно затрагивает реальные мотивы пациента, и тот, из-за бессознательного страха потерять свою общую психическую структуру, временно прекращает симптомы. В других случаях защитная реакция может диктовать побег (гомосексуальный пациент внезапно прерывает лечение). Пациент жертвует симптомом, однако это всегда делается ради предотвращения анализа более глубоко залегающих бессознательных тенденций с либидозным содержанием. Фрейд называл этот защитный механизм «бегством к здоровью».
Есть два отличия между псевдоуспехом, и подлинным, завоёванным с большим трудом процессом. Во-первых, псевдоуспех представляет резкое преобразование в одночасье; подлинные же успехи всегда характеризуются длительными периодами очевидного прогресса и явного регресса, а также нерешительностью и колебаниями. Во-вторых, нет очевидной связи между обработкой материала и исчезновением симптомов, и это совершенно понятно, так как сама цель жертвоприношения заключается в защите слоёв, которые иначе будут уничтожены анализом симптома. К сожалению, существует полная уверенность рецидива при таком псевдоуспехе.
Ваш адрес email не будет опубликован.
Эротика Пукающие
Порно Сиги
Смотреть Онлайн Порно Со Шведками
Порно Фото Женских Гениталий
Порно Скачать Араб Хижоб
