Глубокая конура

https://mrakopedia.net/wiki/Глубокая_конура

На работе мне позвонила мама. Я не взял трубку, потому что был сильно занят, а перезвонить просто забыл. Второй раз она позвонила вечером, в районе девяти. Она сказала, что на домашний телефон звонил некий Петя Урсулов, желающий встретиться со мной или хотя бы поговорить. Когда мама спросила, кто он такой, человек ответил, что был моим одноклассником и «другом детства».Петя Урсулов... Я не сразу вспомнил его. Сначала смутился и посчитал это какой-то шуткой или ошибкой, но затем воспоминания о тех далёких событиях волной накрыли меня. Моё настроение тотчас омрачилось. Мама, кажется, тоже поняла, кто такой этот Петя Урсулов, и с тяжесть в голосе произнесла: «А это не тот...»

В кресле тут же сделалось неуютно. Кадык затрясся.

Я попросил родителей сменить номер.

Хотя я и осознавал, что прошло уже двадцать лет, что этот человек, о котором я ничего не слышал с начальной школы, мог измениться... нет, я боялся... И я очень надеялся, что он не вспомнит адрес, по которому я жил в детстве, ведь там сейчас находятся мои родители... Как же мне хотелось, чтобы всё оставалось по-прежнему, чтобы он оставался забытым и неизвестным...

Мы гуляли втроём – я, Петя и Данил. Все учились в одном классе, а именно – третьем «В». Холодный и пасмурный ноябрь. Скучная суббота. Никого во дворе не было, и мы слонялись по улицам. С гаражей нам открывался вид на полузаброшенный частный сектор, который в скором времени должны были снести для постройки многоквартирных домов.

– Скучно, – зевая, констатировал Данил. – Может, по домам?

– Блин, по домам тоже не хочется... – грустно проговорил Урсулов.

– Давайте туда. – Я кивнул головой в сторону пустующих избушек.

– Да нет! Мы там и так всё лето играли. Неинтересно, – возразил Данил.

– А вы слышали про человека-собаку? – спросил с воодушевлением Петя.

– Это брехня всё! – спорил вечно недовольный Данил.

– Мне старшак рассказывал, что видел его ночью!

– Да врёт всё твой старшак! Только тебя, дурачка, пугает!

– А ты его просто боишься, да? Боишься, что он затащит тебя в свою будку и сожрёт!

– Ты бы лучше таким смелым позавчера был, когда...

Я вмешался:

– Стойте! Я тоже о нём слышал. О нём многие говорят. Вроде даже телевидение приезжало, но не нашли никого. Давайте просто сходим туда и проверим. Всё равно делать не фиг.

По нашему району действительно ходили слухи о каком-то дикаре, который живёт в будке и ходит на четвереньках.

Мы шли вдоль пустых и старых построек.

– А какой номер-то дома, где живет эта твоя чупакабра?

– Она не моя! – злился Урсулов на неугомонного оппонента. – А номер... э-э-э-э...

– Тринадцатый, – подсказал я.

– Да, точно!

По дороге мы разбили пару пустых стеклянных бутылок и всё-таки не удержались от посещения парочки бесхозных домов. Не найдя там ничего интересного, кроме шприцев, окрашенных углов и мусора, двинулись дальше.

– Смотрите! А вот и тринадцать!

Я точно помню, что эту находку совершил Петя Урсулов. Пред нами стоял зелёный покосившийся дом, краска во многих местах облупилась, а забор прогнил.

Сначала мы хотели перелезть через ограждение, но, когда поняли, что он прогибается под тяжестью наших тел, просто навалились на него и сломали. Во дворе увидели конуру. Будка выглядела весьма непримечательно, собственно, ничего другого от собачьего домика ожидать и не следовало. Но вокруг неё валялись кости. Только подошли к ней, чтобы осмотреть, как нас окликнул дед из соседнего участка:

– Эй, ребята, лучше не лазьте там! Нечего вам там делать!

(Изгороди были низкие, поэтому всё хорошо прослеживалось.)

Мы уже собирались уходить, испугавшись деда, но Урсулов не последовал за нами. Он смотрел на старичка, а потом крикнул:

– А правда, что здесь живёт человек-собака?

– Правда, правда, – снисходительно отвечал старик. – Безумец тут живёт, животным себя считает. Не ходите вы туда от греха подальше!

– А вы нам о нём расскажете?

– Что ж, расскажу, если не сунетесь к этому дому больше. Проходите. – Жилец открыл калитку, и мы, немного побаиваясь, зашли.

Участок оказался грязным и неухоженным. Видно, что он собирался его вскоре покинуть.

Все мы присели на холодную скамейку, и пожилой мужчина начал свой рассказ:

– В этом доме жил Денис Иванович Земляков, замечательный человек! Мой отец помогал его отцу этот дом возводить. Всю жизнь он на нашем заводе отпахал, сорок лет, представляете? Ладно, вижу, что вам это неинтересно, вам монстров и чудищ подавай, как юнцам из новостей. В общем, настоящим другом был Денис Иванович, да скончался, жаль, в шестьдесят три. Уже пять лет нет. А жинка его и того раньше померла: инсульт у неё случился в пятьдесят с небольшим – ещё такая молодая! Жить бы да жить, как говорится, ну, ладно...

Сын его, Валера, был непутёвый: школу прогуливал, с ребятами постоянно ругался и дрался, собаки тоже его все невзлюбили. Как на улицу этот дурень выходит, так все окрестные собаки такой лай поднимают! В общем, не стукнуло ему ещё восемнадцати, а из дома он уже свалил. Да и Денис Иванович говорил, что ему так легче – хоть и сын, но совсем такого увальня не жалко, пускай скитается где хочет. Мать, возможно, от этого инсульт и словила – не выдержало материнское сердце такой разлуки, кровиночка всё-таки. Не появлялся он вплоть до смерти своего отца – а это лет пятнадцать, наверное. Въехал он вскоре в своё наследное имущество. Неприятно мне было, но я всё-таки пытался с ним как-то контакт наладить – времена-то идут, может, Валерка понял чего, осознал, жизнь свою изменил, но нет, тщетно всё. Не стал он со мной разговаривать. Пил только целыми днями.

Пёс оставался у Дениса Ивановича. Я его поначалу к себе забрать хотел, но тут отпрыск его въехал, я лезть уж не стал. Пёс старый был, Кощей его звали. К старости-то он уже поднабрал, а вот молодой и правда чрезмерно худ был. Алкаш этот, ясно дело, клал на всё – и на хозяйство, и на дом, и на участок, и на животинку, – а я псинку-то через забор подкармливал, жалко всё-таки, ему бы уже свой век дожить, немного осталось. А он всё понимал, я это по глазам видел. Смотрит на тебя и будто говорит: «Помру я скоро».

Тогда уже наш посёлок начинал редеть. Однажды напился этот придурок и конуру сломал. Я вижу: один день, второй день, а Кощей всё мёрзнет на снегу. Я тогда не выдержал, подловил этого оборванца, когда он из дома вышел, чтобы на свой собственный угол поссать, и накричал на него, заставил новое жилище для собаки строить. Он поворчал, поогрызался, но на следующий день всё-таки с похмелья что-то сооружать начал. Кривую, страшную, в другом месте, но всё-таки сделал.

Пёс в неё почему-то заходить боялся. Валерка закончил, на меня злобный взгляд кинул и в дом ушёл, а я Кощею говорю: «Иди, иди, замерзнешь ведь, твой горе-хозяин тебе домик соорудил, погрейся». Смотрел он на меня, но заходить трусил.

Ночь вынудила пса в будку залезть. Да только днём он из неё долго не выходил. Я уж решил, что помер, но ближе к полдню он вышел и как начал на меня через забор лаять! Точно сожрать меня хотел! Никогда таким агрессивным я Кощея не видел. Ежели не цепь, перепрыгнул бы он через забор и глотку мне перегрыз. Ей-богу, так и подумал! На шум выбежал Валерка, начал меня бранить, что я, дескать, его собаку дразню. Потом он подошёл к псу и начал на него кричать, замахнулся, а тот как вцепился ему в руку! Валера начал руку из пасти тянуть, а тот ещё сильнее челюсти сжимает и в свою сторону тащит, в итоге с мясом выдрал да как завизжал от боли. Кровища полилась. Кощей явно обезумел. Пацан в дом убежал, а собака сначала проглотила то, что урвать смогла, а потом и кровь со снега взялась слизывать.

Вот тогда-то мне и стало страшно. Это что такое с собакой могло произойти? Всю жизнь спокойная животинка была.

Из дому в тот день Валера больше не выходил, а пёс тоже в конуре запрятался и не вылезал. Дня через два Кощея подохшим нашли, когда уже завоняло.

Думаю, ладно, отмучился пёсик, в агонии взбесился.

Потом этот нового пса притащил. На кой чёрт ему вообще сторож нужен был?

Другая собака тоже долго не хотела в будке селиться. Дня два, наверное, на морозе спала. Потом Валера женщину притащил – баба она была неплохая, да вот только зря с алкоголем связалась, я с ней разговаривал потом. Ну, эта парочка и давай вместе кутить, про собаку, ясное дело, забыли.

Потом как-то утром Маринка – так звали женщину Валеры – вышла из дома за пивом или водкой, а пёс из конуры выбежал, залаял по-страшному, что девка аж завизжала с испугу, а потом в ногу ей вцепился. Та давай кричать и брыкаться, а собака потянула со всей силы назад, что женщина лицом об лёд шмякнулась. Всю голову себе разбила. Встать пыталась, да кровь глаза заливала. А животное, похоже, запах крови-то почувствовало и совсем опьянело, вцепилось ей в щёку. Та ещё пуще разоралась от боли-то. Я тогда собрался через забор перелезать, да тоже, признаюсь, боязно было, таких диких собак я сроду не видел, а тут сын Дениски вышел, где-то ружьё отцовское нашёл и застрелил псину. «Чёртова сука!» – сказал он тогда, я помню. А на Марину смотрю – бедная женщина! Живого места на лице не осталось: всё красное, кровью залито, кусок щеки болтается, аж зубы видны, губы распухли, рассечение во весь лоб, нос будто внутрь вбит – ужасное зрелище.

В общем, зашили её в больнице, но уродство такое уж на всю жизнь осталось: шрамы огромные через лоб и через щёку, нос кривой. Жалко девку, с дебилом связалась и в калеку, считай, превратилась.

Но вот что с собаками происходило, я не понимал. То ли Валерка на них так влияет, то ли что... Спаивает их, может быть, поначалу я думал, вот они и контроль теряют над собой...

Больше собак не было. Продолжали они жить полгода. Там уже тепло настало. Однажды наша парочка что-то не поделила – бутылку, может быть, они ради этого дела и глотки друг другу перегрызут, как животные, – а Валерка вышел и залез в конуру. Она, конечна, вышла с его рук довольно просторной, но для человека всё-таки мелковата. В общем, как она там искорёжился, я даже не представляю. Всю ночь в будке проспал.

Утром выбрался, это мне уже Марина рассказала, зашёл в дом и начал смотреть на неё озверевшими глазами. Зубы скалит. Слюни текут. Она перепугалась, но не знала, что делать-то, растерялась, а он как кинется на неё, зарычит точно волк, ногти свои в грудь вонзил и впился зубьями в шею. Она давай орать благим матом, тут безумец немного опомнился и отцепился, а она дёру дала из дома.

В тот же день, когда он из дома вышел, девка пожитки свои забрала и уехала к родителям, заявление в милицию писать не стала. Я с ней между этим и поговорил.

А потом Валера окончательно умом тронулся. В доме жить перестал, водку тоже пить перестал.

– В конуре жил? – вмешался Петя.

– Точно. Уже который год зверем ходит.

– Так он что, в собаку не превращается?

– Да нет же, господи! Это в фильмах ваших только так. Он облик человеческий снаружи-то сохранил, а вот внутри, в душе...

– А где он?

– Я не знаю. Он весь день где-то бродит, приходит к полуночи, спит в конуре, а на рассвете опять уходит. Я думаю, он по помойкам окрестным шастает, пропитание себе ищет.

– А он на четвереньках ходит?

– Да. Как настоящее животное.

– А на луну воет?

– Нет. Он вообще ведёт себя максимально тихо.

– И на людей не кидается?

– Не-а. Живёт себе просто этот болезный, побирается, но лучше его не злить, конечно. Я вот думаю всё, может, в конуре дело... Почему все из неё такими сумасшедшими выходят? Глубокая конура оказалась... Ладно, пацаны, я вам всё рассказал, что сам знал. Вы не ходите туда больше, пожалуйста, коль проблем не хотите. Ну, всё, гуляйте.

Старик выпроводил нас.

На обратном пути начал Данил:

– Да чушь это всё! Пердун старый нас пугает просто, делать ему не хрен, сам, поди, тот ещё алкаш, ему с бодуна и видятся оборотни всякие!

– Он не оборотень! – возразил Урсулов. – Дед же сказал, что он как человек обычный, только на четвереньках ходит и по помойкам лазает! И в конуре живёт! Ты что думаешь, а? – Ткнул он локтём меня.

– Блин, я не знаю. История жуткая... Мне тоже кажется, что правда...

– А мне хоть и страшно, но интересно, что в конуре такое... – любопытствовал Урсулов. – Давайте проверим!

– Ага, а если он там будет!

– Так сказано же, что он там только ночью бывает! Давайте сходим, когда старика не будет, а!

– Да ничего там нет! – Данил не унимался. – Говно там и кости. Всё.

– Интересно, а чьи это кости?

Я решил поддержать Петю, так как мне самому было интересно:

– Да, давайте сходим завтра и проверим эту будку. Если деда не будет, конечно.

На следующий день мы подошли к обиталищу человека-собаки аккуратно, чуть ли не крадучись. Старожила на горизонте не наблюдалось, и мы тихо проникли на участок. Костей, кажется, прибавилось. Рядом с будкой мы обнаружили яму с испражнениями. Покосившийся вход в конуру прикрывала серая ткань.

Петя нагнулся.

– Ну что, посмотрим? – сказал он.

– Да давай, лезь уже, ничего там нет! – раздражался Данил.

Урсулов приподнял занавеску и стал вглядываться. Тогда Данил толкнул его, и наш друг окунулся головой в жилище «монстра». Когда Петя высунул голову, он жмурился и мотал головой, словно что-то ударило ему в глаза.

– Ты как, нормально? – осведомился я.

– Да, да, нормально…

– И что там?

– Да ничего там… обычная будка…

– Я же говорил! Ладно, пошлите. – Лицо Данила так и светилось ликованием.

Понедельник, школа. Петя явился минут за пять до звонка. Когда я подошёл к нему, чтобы поздороваться, он посмотрел на меня и будто не узнал. Одноклассник не пожал мне руку, а буквально вложил в мою открытую ладонь свою висящую кисть. Он стоял в стороне и ни с кем не разговаривал. Я всерьёз забеспокоился. С остальными ребятами он тоже не общался и вёл себя так, будто находится здесь впервые.

На первом уроке он начал ёрзать, не мог усидеть на стуле, тёр свою шею и скрёб рубашку. Учительница неоднократно делала ему замечания, но Урсулов лишь оборачивался на звук, а затем снова продолжал шататься из стороны в сторону.

На перемене Петя разорвал на себе одежду, согнулся и, издавая хлюпающе-хрюкающие звуки, побежал на четвереньках в сторону выхода. В холле его задержал охранник, и тогда Урсулов попытался исцарапать ему лицо и укусить. Мужчина сдержал взбесившегося ребёнка и не пострадал. В ту же минуту мальчик будто пришёл в себя, не понимая, что произошло. Вскоре его забрали родители.

Я был свидетелем этих событий. Дальнейшее я узнал из новостей, слухов и рассказов соседей.

Той же ночью Петя напал на своих родителей. Соседи сообщали, что слышали громкое звериное рычание, шум и крики. Урсулов застал их в постели. Сонному отцу он быстро прокусил шею. Фонтан хлынувшей крови залил всю постель и половину комнаты. На дезориентированную мать он напал следом, отодрав зубами кусок кожи с левой руки и искусав левую голень. Каким-то образом женщина смогла вырваться и закрыться в туалете. Обезумевший лаял и долбился в дверь около минуты, а затем спешно покинул квартиру и скрылся в неизвестном направлении. Соседи вызвали полицию. Правоохранители зашли в незапертое помещение и долго уговаривали маму, пребывающую в состоянии истерики, довериться им и выйти. Папа скончался от потери крови ещё до появления стражей порядка.

На следующий день в школу пришёл полицейский. На тот момент я не знал о произошедшем, и полицейский, не сообщая никаких подробностей, спросил меня и Данила, как наиболее близких друзей Пети Урсулова, не знаем ли мы, где он может прятаться. Мы переглянулись и поняли, что думаем об одном и том же.

Его нашли в собачьей конуре дома номер тринадцать. Последнее, что я узнал: моего друга отправили в психушку.

Больше я ничего не слышал ни о Пете Урсулове, ни о легендарном человеке-собаке, ставшем местным йети или лохнесским чудовищем.

Ещё я вспоминаю один момент. Через год, может, после чудовищных событий неподалёку от своего дома я встретил того самого деда, что поведал нам историю трансформации алкаша Валеры. Он явно узнал меня, скривил осуждающую физиономию, неодобрительно покачал головой и ушёл.

И вот больше чем через двадцать лет я вынужден вернуться к тем страшным воспоминаниям. И, что самое страшное, эти воспоминания вернулись к нам.

Остальное я тоже узнал из новостей. Как же хорошо, что мне не пришлось столкнуться с ним лично.

Через два дня после звонка мамы я листал новостную ленту нашего города в «телеге», не прекращая думать о вернувшемся ужасе. Появление Пети занимало все мои мысли. Я не мог спокойно спать, звонил родителям чуть ли не каждый час и на вызовы отвечал ежесекундно. Ночами я рисовал различные картины того, как он проникает в квартиру моих мамы и папы и учиняет там кровавую расправу, а потом лакомится своей добычей.

Так вот, сидя в вагоне метро я наткнулся на новость, что какой-то псих перебрался через забор и два часа, передвигаясь на четырёх конечностях, кружил вокруг многоквартирного дома, попав в объективы камер. Затем он подошёл к подъезду, поскрёбся, завыл и ретировался.

На второй день он вновь посетил то здание. Походив кругами около получаса, он стал агрессивно долбиться в дверь подъезда, издавая устрашающие звуки. Там же опубликовали отрывок записи с камеры домофона и скриншот, где лицо неизвестного видно наиболее чётко. Конечно, узнать своего одноклассника я никак не мог. Даже его детское личико стёрлось из моей головы. Но я чувствовал, что это он, Петя Урсулов.

Ничего не добившись, человек вновь покинул придомовую территорию.

Третьего дня дикарь подстерёг молодую пару, возвращавшуюся ночью домой, проник в подъезд и напал на них. Он прыгнул на парня, и тот разбил голову о бетонную стену. Урсулов воспользовался бессилием своей жертвы и в мгновение перегрыз глотку, а затем набросился на кричащую и жавшуюся в угол девушку. На ор вышел житель первого этажа, застав психопата обдирающим лицо его соседки. Этот мужчина ринулся на помощь, но был отброшен. Петя завалился на своего противника и откусил ему ухо, но тому удалось столкнуть безумца удачным ударом ногой в лицо. Воспользовавшись замешательством человека-зверя, мужик убежал в свою квартиру.

Со второго этажа спустилась женщина, но, узрев кровавую баню, завопила и скрылась.

Этот монстр начал сновать по лестничной клетке, не рискуя подниматься выше. В итоге он пришёл к двери подвала и всеми силами пытался её открыть. Все жильцы находились в страхе и не рисковали выходить. Через тридцать минут приехала полиция, застав Петю Урсулова за отчаянными попытками ворваться в подвал. Он пытался напасть на стражей порядка, и те открыли огонь, едва он тронулся с места.

Как сообщалось, было произведено четыре выстрелы. Первая пуля угодила в бедро, вторая и третья – в область живота, а четвёртая попала точно в голову, что и явилось причиной его смерти.

Рассказали и о личности убийцы: Урсулов Пётр Иванович. После кошмара, случившегося с ним и его родителями, описанного по новой каждым новостным агентством, он был отправлен в психиатрическую больницу, затем переведён в интернат, по окончании которого снова лечился в психушке десять лет, а потом уже был выпущен.

Следствие пыталось выяснить, чем его привлекал данный дом. Они опросили жильцов, чтобы узнать, не было ли у него здесь знакомых или врагов, исследовали подвал, но так ни к чему и не пришли.

Когда я только поглощал эти новости, мониторя каждый городской канал, я даже и не задумывался о его мотивации – мало ли что психопату взбредёт в голову. Но затем я посмотрел расположение этой многоэтажки на карте и осознал: здание построено на том самом месте, где в прошлом раскинулся обширный частный сектор. Петя Урсулов рвался к конуре.

Конура и правда оказалась глубокой.