"Главное — скажи людям, что я еще живой". Ко дню рождения Сергея Гоцманова

Эх, Серега, Серега… Ты сам перезвонил мне из Миннеаполиса, что на твоем месте вряд ли сделал бы кто-то другой. Когда у человека такая болезнь, то общаться он желает только с близкими. Особенно если человек этот знаменит — ему вдвойне не хочется, чтобы кто-то видел его не таким, как прежде. Но ты позвонил и улыбнулся в камеру: "Серега, ничего писать не надо. Денег собирать на лечение тоже, сами как-нибудь справимся. Но главное — скажи людям, что я еще живой". И улыбнулся снова.

А потом спросил, как дела и что теперь с "Прессболом", будто все это время именно ты добивался разговора со мной, а не наоборот. Мы пообщаемся совсем чуть, думаю, с молчаливого согласия его супруги Ольги — любимой женщины и самого верного друга. Если Сереге не повезло с болезнью, названной в честь британского врача, то с женой точно повезло — лучше и желать нельзя.

Помню их фото из "Физкультурника Белоруссии" 80-х. Серега и мастер спорта международного класса по спортивной гимнастике Ольга Коваль. Та самая, которую в свое время хвалила Нелли Ким — как соперницу серьезную и очень талантливую. Красивая, идеальная пара, чье изображение иллюстрировало интервью с одним из лучших игроков тогдашнего "Динамо" — чемпиона СССР 1982 года. Вопросы прислали читатели "ФБ", и я запомнил два из них.

Один насущный: "С кем вы хотели бы сыграть в грядущем Кубке европейских чемпионов?" — "С "Ливерпулем". Другой нарочито-странный: "Как вы относитесь к балету?" Отметил для себя, что Гоцманов умничать не стал и простодушно признался: "Равнодушно".

Потом я заметил, что в бесконечных футбольных баталиях на школьном стадионе стал играть в стиле Гоцманова. Носился по флангу, отдавал, бил и снова носился, понимающе кивал головой и поднимал руку, если ошибался: мол, виноват. Беготня моя, подозреваю, порядком утомляла партнеров, но я их утешал: "Ничего, они скоро встанут, а мы будем бежать, как бежали".

Почему-то я был уверен, что Гоцманов-настоящий говорит то же самое своим одноклубникам. Во всяком случае я не помню его прогуливающимся по полю пешком. Если он и останавливался, то только для того, чтобы стартовать снова. Таких защитники мечтают придушить с первой минуты матча, но ведь попробуй догони... А еще и сам убеги: Сергей был рекордсменом по желтым карточкам, и в бою — по заветам Эдуарда Васильевича — не жалел ни себя, ни противника.

Говорят, даже претендовал на специальный приз от журнала "Крокодил" как самый грубый игрок Советского Союза. Но я считаю, что это наглая ложь и провокация. Вы посмотрите в его чистые глаза — разве их обладатель способен на такое?)

Однажды увидел, как Гоцманов на "Динамо" пробросил мяч мимо известного в Союзе защитника и попробовал оббежать его — по длинной дуге. Немало удивленный этим актом противник, конечно, мяч отобрал и, подозреваю, с трудом сдержался, чтобы не срубить наглеца. Но не стал — все же вместе за сборную играть. Малофеева тогда уже не было — а он, уверен, досадливо мотнул бы головой, но и непременно отметил бы Серегину отвагу. Ну кто еще, кроме него, решился бы на такой трюк?

Разве что сам Малофеев много лет тому назад. Его тоже называли человеком с двумя сердцами, и Михаил Мустыгин это подтверждал: "Эдик как начнет бегать, так я нарадоваться не могу, так он защитников упахивает".

Мы с Серегой упахивали защитников тоже знатно — каждый на своем уровне. В нашей школьной команде был и свой Сергей Алейников — парень по имени Тимофей, который держал мяч крепко, левых пасов не давал и обладал могучим ударом издалека. Здоровьем тоже обладал могучим, но зря не носился — гоцмановский фанатизм его не вдохновлял.

Наверное, поэтому Алейников так нравился Валерию Лобановскому, у которого все по заданию и математически выверенной схеме. Гоцманов же был любимцем Малофеева — и когда тот рассказывал о вырванном из груди сердце Данко, то Серега слушал внимательнее других и без малейших признаков иронии. Он и сам готов был достать собственное сердце, чтобы помочь партнерам найти самый короткий путь к воротам.

Ах, это благодатное время смычки старой школы с молодой гвардией — птенцами Малофеева, когда все получалось и перед тем чемпионским составом трепетали все сильнейшие клубы Советского Союза.

Да и не только они — говорят, в 1983-м в венгерском Дьере минчан не приняли слишком уж всерьез, и к перерыву лучший клуб Венгрии с загадочным названием "Раба ЭТО" летел уже 1:4, а к финальному свистку получил все шесть. А в Минске — еще три.

"Динамо" тогда вышло в четвертьфинал Кубка европейских чемпионов, где до желанного Серегой "Ливерпуля" — тогда лучшего клуба Европы — оставалось пройти еще одну команду — "Динамо" бухарестское. Румыны на предыдущей стадии высадили прошлогоднего обладателя Кубка чемпионов "Гамбург" и, понятно, подарком тоже не считались. В равной борьбе двух "динам" удача сопутствовала не нам… Ну а "Ливерпуль" потом снова взял титул — обыграв румын и итальянскую "Рому" в финале.

В следующем евросезоне минчане все же встретились с непобедимым "Ливерпулем". Правда, заочно, через посредника — финский ХИК. Два года тому англичане обменялись победами с финнами с общей разницей 5:1. Минчане же были безжалостны — дома обыграли 4:0, а на выезде уже традиционно забили шесть, из которых четыре были на счету Гоцманова. 10-0. Вы верите, что когда-то такое было?

Каюсь, мне и сейчас не дает покоя вопрос: с каким счетом закончилось бы противостояние советского чемпиона-82 с тем легендарным "Ливерпулем" — времен Нила, Далглиша и Раша? Главный спикер минчан Юрий Пудышев давал на этот вопрос ответ уклончивый, как и полагается рассказчику лихому и бывалому: мол, а вам самим какой вариант больше нравится?

Сергей же, равнодушный не только к балету, но и к дипломатии, рубил сплеча: проиграли бы точно. Хотя тут я с ним не согласен — а как же Прокоп? Да если бы он еще на год остался… Точно знаю, что болельщики меня поддержали бы — те, которые из 80-х. Это сегодняшние не поймут.

Хотя, конечно, тоже оценят Серегин гол Питеру Шилтону в товарняке Англия — СССР на "Уэмбли" в июне 1984 года. И, безусловно, участие в чемпионате Европы-88, где Гоцманов отыграл с первой и до последней минуты самый главный матч — полуфинал с итальянцами, который и принес серебро. Вышел со старта и в финале, но Голландия в том году была просто непроходима. А гениальный Марко ван Бастен, как теперь все знают, мог забить с любой позиции даже лучшему вратарю мира.

Как ни крути, отличная карьера. На четвертом десятке лет Сергей даже попробовал английский чемпионат и остался не в восторге от чрезмерно жесткой игры британцев.

Многих смущает, что в Америке, куда супругу пригласили тренировать в одном из гимнастических клубов, Серега не сильно-то себя и нашел. Мол, игрок сборной СССР работает водителем школьного автобуса. Как так?

Ну а почему бы и нет? Батя-то у него тоже был шофером. Рабочая династия, а в СССР подобным гордились все. Хотя кто тогда знал, где Гоцманов ее продолжит…

Я тоже хотел бы, чтобы мой любимый игрок стал управляющим клуба собственной супруги, но подскажите, кто из его бывших одноклубников зарекомендовал себя потом выдающимся организатором и менеджером от бога. Вот и я не помню…

Они были рождены для того, чтобы играть. Ну и чтобы мы, дети восьмидесятых, играли на улице в них — в Прокопенко, Пудышева, Гоцманова, Алейникова, Гуриновича... И далее по списку — у каждого тогда был свой кумир.

Потом мы выросли и узнали кумиров поближе. И не сказать что разочаровались, но просто поняли, что они такие же, как и мы — со своими недостатками, причудами и болезнями.

Мой друг Тимофей — тот, который Алейников — после смерти матери подсел на стакан, и я до сих пор не знаю, как его оттуда снять. И в футбол, конечно, мы с одноклассниками давно уже не играем...

Алейников-настоящий продолжает свою итальянскую жизнь и, кажется, менять ее не собирается. Хотя из него — с такими-то футбольным опытом, связями и контактами — мог бы получиться замечательный председатель федерации футбола. Или как минимум зам. Но мы с вами точно знаем, что как раз его и не возьмут, потому как длительная забугорная жизнь сильно раскрепощает человека.

А Серега Флотский — как называл Гоцманова Пудышев, следует полагать, за предельную отвагу в бою — кажется, и не изменился совсем. Не научила его суровая американская жизнь быть со своими жестким.

Никогда не забуду, как лет пятнадцать тому, отказавшись поначалу от интервью "Прессболу" и коротко переговорив затем с легендарным журналистом Дмитрием Беленьким, он в корне изменил свое решение и перезвонил сам: "Ну окей, давай, Серега, встречаться. Хотя и не знаю, чем сейчас могу быть болельщикам интересен".

Вот странно, да? Я уговорить Беленького на интервью не могу уже несколько лет, а он Гоцманова — за две минуты. Хотя все верно — я такой же слабохарактерный, как и Сергей. Люди просят — и тут же начинаешь метаться, чтобы те не подумали, что они тебе безразличны. Сам погибай, а товарища выручай. Скажи, Серега?

Присказки из нашего пионерского детства настолько въелись в кожу, что и отодрать их можно только вместе с ней.

А помните фильм, снятый об их чемпионстве, название которому придумал спортивный журналист Валерий Холод? "В атаке вся команда" — лучше и не скажешь, один за всех, и все за одного, как и любят болельщики. Вообще-то так не бывает, чтобы в нападении была вся команда, начиная с защиты и даже вратаря, но то название в республике приняли единодушно — красиво, да и по сути верно.

Потерявший берега Минск играл исключительно в атакующий футбол — на всех стадионах Советского Союза. А дерзкому ниспровергателю выездных моделей отдавали должное даже болельщики противника: "Эх, если бы и наши так могли…"

Самый шустрый из неустанно атаковавших всегда и везде оставался таким и на всех последующих ветеранских матчах с участием "Динамо-82". До тех пор, пока не дал себе зарок: "Стоп, для зрителей мы уже становимся смешными".

А мне в своем юбилейном интервью Сергей сказал, что, дожив до пятидесяти, до сих пор не знает, что такое болячки: "Вроде и не берег себя никогда, а ничего не болит. Черт знает, в чем здесь секрет. Надо, наверное, родителям спасибо сказать за то, что заложили мне такое здоровье на генетическом уровне".

Это мы, конечно, не продумали. Какой еще белорус может признаться, что у него все хорошо, даже если на самом деле так и есть? Работа, большая и дружная семья, в которой двое детей и уже трое внуков. Но Гоцманов есть Гоцманов, первый из бывших спортсменов, кто не пожаловался на здоровье. Ну, кто же знал, что это будет не лучший знак…

Мы потом обсуждали эту фразу с Беленьким. Ну и много чего другого. А еще он передал тебе привет. И пожелания, которых будет еще очень много — от тех, кто прочтет этот текст. Ты сказал, что писать ничего не надо, но я подумал, что стоит. Прости.

Спасибо, что живой. Под этой фразой, знаю, подпишется любой из тех, кто видел тебя в игре. Видел человеком, включавшим последнюю передачу лучшей команде в истории нашего футбола. Без нее не было бы тебя, но и ее без тебя — тоже.

С днем рождения, Серега! И живи, пожалуйста, живи…

Фото: Александр Шичко.