Глава 41,42,43

Командующий Королевской гвардией Диего Гарза торопился в апартаменты принца с планшетом Моники Мартин в руке.

На планшете была запись телефонного разговора между венгерским рабби по имени Иегуда Кёвеш и некой «доброжелательницей». Гарза понял, что его приперли к стене.

Не важно, причастен на самом деле Вальдеспино к убийствам, о которых сообщает доброжелательница, или нет. Но если запись опубликуют, репутация епископа будет уничтожена навсегда.

Нужно предупредить принца и вывести его из-под удара.

Вальдеспино необходимо удалить из дворца до того, как разразится скандал.

В политике репутация – всё. Торговцы информацией готовы – не важно, за дело или нет – растоптать Вальдеспино. Очевидно, что наследному принцу ни в коем случае не следует сегодня появляться на публике рядом с епископом.

Пиар-координатор Моника Мартин настоятельно советовала Гарзе убедить принца немедленно выступить перед народом. Иначе их ждут очень большие неприятности.

И она права, рассуждал Гарза. Принцу надо выступить с телеобращением. Безотлагательно.

Гарза наконец поднялся по лестнице и, с трудом переводя дыхание, устремился в апартаменты принца, посматривая на экран планшета.

В дополнение к фото с франкистской татуировкой и записи телефонного разговора рабби неутомимые ребята из ConspiracyNet подготовили еще один сюрприз – третье, и решающее разоблачение, которое, по мнению Мартин, будет самым сокрушительным.

Констелляция данных, так назвала она набор вроде бы разрозненных правд и полуправд, которые конспирологи, проанализировав и расположив в нужном порядке, складывают в многозначительное «созвездие».

Все равно что сумасшедшие астрологи, кипятился Гарза, которые умудряются увидеть очертания каких-то зверей в хаотическом сочетании звезд.

К сожалению, факты, которые были зафиксированы на экране планшета перед Гарзой, благодаря кропотливой работе ConspiracyNet теперь являли собой продуманную и вполне однозначную «констелляцию», которая не сулила ничего хорошего для королевского дворца.

ConspiracyNet.com

Убийство Кирша

Последние новости

Эдмонд Кирш поделился своим открытием с тремя религиозными лидерами – епископом Антонио Вальдеспино, алламой Саидом аль-Фадлом и рабби Иегудой Кёвешем.

Кирш и аль-Фадл убиты, а рабби Иегуда Кёвеш не отвечает на звонки и, похоже, пропал.

Епископ Вальдеспино жив, последний раз его видели на площади, когда он направлялся в королевский дворец.

Убийцей Кирша оказался адмирал испанского флота Луис Авила, чья татуировка указывает на связь с ультраконсервативной организацией франкистов. (Может ли епископ Вальдеспино – известный консерватор – также принадлежать к этой организации?)

И последнее. По сведениям нашего источника в музее Гуггенхайма, список приглашенных был уже закрыт, когда в самый последний момент по просьбе неизвестного, звонившего из королевского дворца, было добавлено имя Луиса Авилы, убийцы. Имя лично внесла в список невеста принца Амбра Видаль.

ConspiracyNet выражает благодарность за предоставленную важную информацию нашему добровольному помощнику monte@iglesia.org.

¿Monte@iglesia.org?

Гарза решил, что электронный адрес наверняка фальшивый.

Iglesia.org – знаменитый в Испании католический сайт, онлайн-сообщество священников, мирян и студентов, интересующихся вопросами веры. Информатор, похоже, решил схитрить и сделать так, чтобы все голословные утверждения исходили от уважаемого ресурса.

Довольно умно, подумал Гарза. Особенно если учесть, что истовые католики iglesia.org буквально боготворят епископа Вальдеспино. Интересно, подумал Гарза, «добровольный помощник» ConspiracyNet и «доброжелательница», что звонила рабби, – не одно ли это лицо?

Подходя к апартаментам принца, Гарза продумывал, как преподнести будущему королю неприятные известия. День начался как обычно, но вдруг разразилась война с призраками. Таинственный информатор по имени Монте? Целая цепочка неблагоприятных фактов? И ко всему прочему – отсутствие известий об Амбре Видаль и Роберте Лэнгдоне.

Не дай Бог, журналисты узнают, что натворила сегодня Амбра Видаль.

Гарза вошел без стука.

– Дон Хулиан, – сказал он, проходя в гостиную, – мне необходимо поговорить с вами наедине.

И тут он замер, пораженный.

Комната была пуста.

– Дон Хулиан! – снова позвал он, направляясь в сторону кухни. – Епископ Вальдеспино!

Гарза осмотрел все апартаменты, но принца и епископа нигде не было.

Он немедленно набрал номер сотового принца и вздрогнул: где-то зазвонил телефон. Звонок был едва слышен, но телефон звонил здесь, в апартаментах. Гарза еще раз нажал кнопку вызова и, прислушавшись, определил, что приглушенные звонки доносятся со стороны небольшой картины на стене, за которой, как хорошо было известно Гарзе, скрывался встроенный домашний сейф его высочества.

Хулиан запер телефон в сейфе?

Это было за пределами понимания Гарзы. Как мог принц оставить свой телефон сейчас, когда на связи следовало оставаться каждую секунду?

И куда они подевались?

Гарза попробовал набрать номер Вальдеспино, может, тот что-нибудь знает. К великому изумлению, он услышал, как в сейфе зазвонил еще один телефон.

Вальдеспино тоже запер свой телефон?

Близкий к панике, с безумным взглядом, Гарза выскочил из апартаментов принца. Несколько минут он бегал по лестницам и коридорам резиденции, тщетно взывая к принцу и епископу.

Не могли же они раствориться в воздухе!

Наконец, утомившись и запыхавшись, Гарза остановился у подножия парадной лестницы работы Сабатини. Опустив голову, он вынужден был признать поражение. Планшет давно перешел в спящий режим, и в его бликующем темном экране отражалась потолочная фреска. По жесткой иронии судьбы, это был шедевр Коррадо Джаквинто «Религия под защитой Испании».

 Глава 42 

Реактивный «Гольфстрим-G550» набирал высоту, Роберт Лэнгдон рассеянно смотрел в овальный иллюминатор и пытался собраться с мыслями. Последние два часа он был во власти водоворота эмоций – от восторга перед раскрывающейся, как цветок, презентацией Кирша до леденящего ужаса при виде гнусного убийства. И еще таинственное открытие Эдмонда. Чем больше размышлял над ним Лэнгдон, тем меньше понимал.

Какую тайну открыл Эдмонд?

Откуда мы? Куда мы идем?

Лэнгдон вспомнил, как сегодня перед самой презентацией Эдмонд говорил ему, когда они стояли внутри стальной спирали: Я нашел очень простые ответы на эти вопросы.

Эдмонд заявил, что разгадал две величайшие загадки бытия. Неужели ответы так опасны и разрушительны, что кому-то надо было заставить Кирша замолчать навсегда?

Понятно одно: Эдмонд что-то выяснил о происхождении человека и дальнейшей судьбе человечества.

Что может быть в его происхождении такого пугающего?

Что такого загадочного может быть в его судьбе?

Тем вечером Эдмонд был настроен вполне оптимистично, устремлен в будущее, так что вряд ли собирался предсказать что-нибудь апокалиптическое. Почему тогда его предсказание так взбудоражило церковь?

– Роберт? – Амбра подошла с чашкой горячего кофе. – Вы просили без молока?

– Отлично, спасибо. – Лэнгдон с удовольствием взял чашку. Может, с кофе будет легче распутать этот клубок загадок.

Амбра села напротив и налила себе бокал красного вина из красивой бутылки.

– Эдмонд тут припас «Шато Монроз».

Лэнгдон пробовал «Монроз» только однажды, в старинном винном погребе в подвале Тринити-колледжа в Дублине, где работал с Келлской книгой[70], одним из самых богато иллюстрированных средневековых манускриптов.

Амбра держала бокал в ладонях и, поднося его к губам, смотрела поверх края на Лэнгдона. В который раз он почувствовал, какая это великая сила – врожденная женская утонченность.

– Я все думаю, – начала она, – вы упоминали, что Эдмонд приезжал в Бостон и интересовался мифами о сотворении мира…

– Да. Около года назад. Его занимало, какие ответы дают разные религии на вопрос: откуда мы?

– Может, и нам с этого начать? Может, так мы поймем, над чем он работал?

– Да я не против начать с самого начала, – ответил Лэнгдон. – Только не очень понимаю, как нам это поможет. Есть два типа ответов на вопрос «Откуда мы появились?». Религиозные доктрины утверждают, что Бог сразу создал человека, так сказать, в готовом виде. А теория Дарвина гласит, что жизнь первоначально зародилась в неком первичном бульоне, а потом постепенно эволюционировала до человека.

– А если Эдмонд нашел третий вариант? – спросила Амбра, и ее карие глаза загорелись. – Может, это и есть часть открытия? Вдруг он доказал, что человечество произошло и не от Адама и Евы, и не от дарвиновской обезьяны?

Конечно, если открытие состоит в новой версии происхождения человека, то это настоящая бомба. Но Лэнгдон даже представить не мог, что же это может быть за версия.

– Теория эволюции Дарвина очень хорошо подтверждается, – сказал он, – потому что основана на наглядных фактах и ясно показывает, как с течением времени организм развивается и приспосабливается к окружающей среде. Теорию эволюции признают самые крупные светила современной науки.

– Правда? – удивилась Амбра. – А я видела книжки, в которых пишут, что теория Дарвина ошибочна.

– Мисс Видаль совершенно права, – неожиданно вклинился Уинстон из динамика заряжавшегося на столике между ними смартфона. – Более пятидесяти книг только за последние десять лет.

Лэнгдон успел забыть, что Уинстон по-прежнему с ними.

– Некоторые из них стали бестселлерами, – продолжал Уинстон. – «Чего не понял Дарвин», «Поражение дарвинизма», «Черный ящик Дарвина», «Суд над Дарвином», «Темная сторона Чарлза Дар…»

– Достаточно, – прервал его Лэнгдон, прекрасно осведомленный о существовании антидарвиновской литературы. – Кое-что из этого я читал.

– И как? – допытывалась Амбра.

Лэнгдон вежливо улыбнулся:

– Не могу сказать обо всех, но те две книги, что я читал, написаны с ортодоксальных христианских позиций. В одной даже говорилось, что останки ископаемых животных намеренно были помещены в отложения древних пород Господом Богом, «чтобы испытать нашу веру».

Амбра нахмурилась:

– Словом, они вас не убедили.

– Нет. Но пробудили любопытство, и я спросил одного гарвардского профессора, биолога, что он думает по этому поводу. – Лэнгдон улыбнулся. – Профессором по чистой случайности оказался покойный Стивен Джей Гулд.

– Где-то я слышала это имя, – сказала Амбра.

– Стивен Джей Гулд, – снова подал голос Уинстон, – всемирно известный биолог и палеонтолог. Его теория прерывистого равновесия, или квантовой эволюции, объяснила некоторые «недостающие звенья» в цепи эволюции и в очередной раз подтвердила теорию Дарвина.

– Так вот, Гулд только усмехнулся, – продолжил Лэнгдон, – и сказал, что большинство книг, направленных против Дарвина, издается под патронажем некоего Института креационистских исследований, который, согласно его собственным программным заявлениям, считает Библию точным до буквальности изложением исторических событий и научных фактов.

– То есть, – пояснил Уинстон, – они верят, что горящий куст мог говорить, что Ной собрал по паре всех живых существ в один ковчег и что люди превратились в соляные столбы. Не самый прочный фундамент для научно-исследовательской работы.

– Согласен, – сказал Лэнгдон. – Но есть и нерелигиозные книги, в которых предпринимаются попытки дискредитировать Дарвина с исторической точки зрения, – например, пишут, будто он украл свою теорию у французского натуралиста Жана Батиста Ламарка, который первым предположил, что организмы видоизменяются под воздействием окружающей среды.

– Это возражение не по существу, профессор, – заметил Уинстон. – Занимался Дарвин плагиатом или нет, это никак не отразилось на основных положениях его учения.

– С этим трудно спорить, – сказала Амбра. – И все-таки, Роберт, насколько я поняла, если бы вы спросили профессора Гулда, откуда мы взялись, он бы ответил: произошли от обезьяны.

Лэнгдон утвердительно кивнул:

– Ну, может, не слово в слово, но Гулд официально заявил мне, что ни один из современных ученых не сомневается в том, что эволюция существует. Мы можем физически проследить этот процесс. Куда интереснее, на его взгляд, другие вопросы. Почему происходит эволюция? И как все началось?

– И у него были ответы? – спросила Амбра.

– Не такие, что я способен понять. Но он проиллюстрировал их одним мысленным экспериментом. Он назвал его «Бесконечный коридор». – Лэнгдон сделал глоток кофе.

– Да, это очень хорошая наглядная иллюстрация, – опять встрял Уинстон, воспользовавшись паузой. – Представьте, что вы идете по очень длинному коридору, начала и конца которого не видно.

Лэнгдон кивнул, в очередной раз пораженный широтой познаний Уинстона.

– И вот, – продолжал Уинстон, – позади вы слышите, как скачет мячик. Оборачиваетесь и видите, что мячик скачет прямо на вас. Он все ближе и ближе, потом проскакивает мимо, скачет дальше и, наконец, исчезает из виду.

– Все верно, – сказал Лэнгдон. – Вопрос не в том, скачет ли мячик. Очевидно, что скачет. Вы видели это своими глазами. Вопрос в другом – почему он скачет? И как он начал скакать? Кто-то бросил его? Или это какой-то особый мячик, которому нравится подскакивать? Или законы физики в этом коридоре таковы, что мячик должен все время скакать?

– Гулд считал, – заключил Уинстон, – что так и с эволюцией: мы не можем заглянуть достаточно далеко в прошлое, чтобы выяснить, как начался этот процесс.

– Именно, – кивнул Лэнгдон. – Все, что мы можем, – наблюдать, как этот процесс происходит.

– Та же история, – сказал Уинстон, – с теорией Большого взрыва в космологии. У астрофизиков есть прекрасные формулы, которые описывают расширяющуюся Вселенную в любой момент времени Т – и в прошлом, и в будущем. Но если мы посмотрим, что было в самый момент Большого взрыва – когда Т равно нулю, – вся математика летит к чертям: получаются бесконечно большие энергии и бесконечно большие плотности.

Лэнгдон и Амбра многозначительно переглянулись.

– И опять совершенно верно, – сказал Лэнгдон. – А поскольку человеческий разум не привык иметь дело с «бесконечностью», большинство ученых предпочитают говорить о нашей Вселенной только после Большого взрыва – когда Т больше нуля. Это гарантирует, что математика остается математикой, а не превращается в мистику.

Один из гарвардских коллег Лэнгдона – уважаемый профессор физики – настолько устал от «философских» вопросов на своем семинаре «Происхождение Вселенной», что в конце концов написал на дверях аудитории:

В моей аудитории Т > 0.

Все, кого интересует момент, когда Т = 0, обращайтесь на факультет истории религии.

– А как насчет гипотезы панспермии? – спросил Уинстон. – Она утверждает, что жизнь была занесена на Землю с других планет метеоритом или космической пылью. Панспермия – вполне научный способ объяснить появление жизни на Земле.

– На Земле – да, – согласился Лэнгдон, – но панспермия не дает ответа на вопрос, как появилась жизнь во Вселенной. Мы просто отодвигаем решение главного вопроса: почему все-таки мячик скачет? Откуда взялась жизнь?

Уинстон умолк.

Амбра потягивала вино. Ее очень позабавил этот диалог.

«Гольфстрим-G550» наконец набрал высоту и выровнялся. Лэнгдон пытался представить, какие изменения произойдут в мире, если станет известно, что Эдмонд действительно нашел ответ на вечный вопрос: откуда мы?

Но и это, если верить Эдмонду, только часть его тайны.

Какой бы она ни была, он защитил ее надежным паролем – стихотворной строкой из сорока семи знаков. Если все пойдет по плану, Лэнгдон и Амбра скоро найдут ее в доме Эдмонда в Барселоне.

 Глава 43 

Появившийся несколько десятилетий назад так называемый темный Интернет до сих пор остается terra incognita для подавляющего большинства рядовых пользователей. Недоступная привычным поисковикам, эта зловещая «темная сторона» Всемирной паутины предлагает анонимный доступ к умопомрачительному меню криминальных товаров и услуг.

Начав со скромного хостинга «Шелковый путь» – первого в Сети черного рынка наркотиков, темный Интернет превратился в гигантскую сеть криминальных сайтов торговли оружием, детской порнографии, политического компромата, а также наемных профессионалов – проституток, хакеров, шпионов, террористов и убийц.

Каждую неделю в темном Интернете заключаются миллионы сделок, и этим вечером в квартале руин-баров в Будапеште одна из них близилась к осуществлению.

Человек в бейсболке и синих джинсах, стараясь оставаться незамеченным, шел вслед за своей жертвой по улице Казинци. Подобная работа была его хлебом вот уже несколько лет, а заказы он получал через популярные в его кругах сети Unfriendly Solution, Hitman Network, BesaMafia.[71]

Оборот рынка заказных убийств исчисляется миллиардами долларов и с каждым годом растет – благодаря анонимности темного Интернета и невозможности отследить расчеты в биткоинах. Большинство убийств связано со страховыми мошенничествами, устранением партнеров по бизнесу, супруга или супруги. Впрочем, тех, кто выполняет заказы, причины вообще не интересуют.

Не задавать вопросов, думал киллер, неписаное правило, на котором стоит мой бизнес.

Сегодняшний заказ он получил несколько дней назад. Аноним предложил 150 000 евро за то, чтобы проследить за домом одного старого рабби и, если понадобится, «закрыть» объект.

«Закрыть» в данном случае означало – сделать рабби инъекцию хлорида калия, что приведет к почти мгновенной смерти от остановки сердца.

Сегодня ночью рабби неожиданно вышел из дома и поехал в злачный квартал на автобусе. Убийца сел ему на хвост и с помощью специального закодированного приложения на смартфоне сообщил заказчику:

Клиент вышел из дома. Доехал до квартала баров.

Возможно, с кем-то встречается?

Ответ пришел почти сразу:

Закрывай.

То, что начиналось как слежка, в квартале руин-баров заканчивалось игрой кошки с мышкой.

Рабби Иегуда Кёвеш, обливаясь потом и задыхаясь, шел по улице Казинци. Легкие горели, мочевой пузырь готов был вот-вот разорваться.

Мне надо в туалет, надо немного отдышаться, решил рабби, замедляя шаг у толпы рядом с заведением «Шимпла» – одним из самых больших и знаменитых руин-баров Будапешта. Контингент его завсегдатаев был так пестр – и по возрасту, и по роду занятий, – что на рабби никто не обратил внимания.

Загляну на минутку, подумал рабби и пошел к бару.

Некогда великолепный особняк с элегантными балконами и высокими окнами, бар «Шимпла» теперь представлял собой каменную коробку, расписанную граффити. Пройдя по широкой галерее бывшей роскошной резиденции, рабби зашел в двери, на которых были начертаны какие-то тайные письмена: Egg-esh-Ay-ged-reh!

Рабби не сразу понял, что это всего лишь изображенное по принципу «как слышится, так и пишется» венгерское egészsé-gedre – «за здоровье!».

Кёвеш неуверенно осмотрелся. У бывшего особняка был просторный внутренний двор, заполненный странными предметами: кушетка, сделанная из старой ванны, манекен на велосипеде, парящем в воздухе, сделанный в Восточной Германии «трабант» – теперь разобранный и переделанный в место для ожидания свободного столика.

Внутренний двор был огорожен высокими стенами, на них красовались граффити, плакаты советской эпохи, рядом стояли классические скульптуры, на подвесных галереях веселые посетители подпрыгивали в такт бухающей музыке. В воздухе висел запах пива и сигарет. Молодые парочки страстно целовались на виду у всех, кто-то украдкой курил маленькие трубочки, кто-то пил палинку – популярную венгерскую фруктовую водку.

Кёвеш видел иронию в том, что человек, самое возвышенное Божье создание, по сути остается животным и его поведение во многом определяется стремлением к удовольствию. Мы ублажаем тела в надежде, что возрадуются и души. Большую часть жизни рабби увещевал тех, кто поддался плотским искушениям – в основном блуду и чревоугодию, – но с ростом интернет-зависимости и появлением дешевых наркотиков его задача становилась все труднее.

Единственная плотская потребность, которая сейчас волновала рабби, могла быть удовлетворена только в туалете. Препятствием стала очередь в десять человек. Не в состоянии ждать так долго, он начал осторожно подниматься по лестнице на второй этаж, где, как ему подсказали, очень много кабинок. Поднявшись, рабби стал пробираться через лабиринт бывших гостиных и спален особняка, в каждой из которых теперь были столики и барная стойка. Он спросил у одного из барменов, где туалет, и тот указал на длинный проход через галерею с видом на внутренний двор.

Кёвеш торопливо шагал по галерее, опасливо держась рукой за перила и рассеянно поглядывая вниз, где под гулкую пульсацию музыки двигались в такт молодые люди.

И вдруг увидел его.

Рабби замер и почувствовал, как покрывается холодным потом.

Стоявший в толпе человек в бейсболке смотрел прямо на Кёвеша. Потом быстро отвел взгляд и со скоростью дикого зверя, расталкивая посетителей, ринулся к лестнице на второй этаж.

Убийца поднимался вверх, внимательно оглядывая встречных. Он хорошо знал бар «Шимпла» и довольно скоро оказался на галерее.

Но Кёвеша там не было.

Я не мог тебя не заметить, когда поднимался, подумал киллер, значит, ты ушел дальше вглубь здания.

Посмотрев на полутемный коридор впереди, убийца улыбнулся. Он понял, где прячется жертва.

Коридорчик был узкий, в нем пахло мочой. И заканчивался он покоробленной деревянной дверью.

Киллер, демонстративно топая, подошел и ударил в дверь кулаком.

Тишина.

Он снова постучал.

В ответ низким голосом пробурчали, что тут занято.

– Bocsásson meg![72] – жизнерадостно извинился киллер и, опять громко топая, пошел прочь. Затем он бесшумно вернулся и прижал ухо к двери. Было слышно, как рабби внутри отчаянно шепчет по-венгерски:

– Кто-то пытается убить меня! Он следил за мной! Сейчас он загнал меня в ловушку в баре «Шимпла»! Прошу вас! Помогите!

Очевидно, жертва звонит по номеру 112, это будапештский аналог службы «911». Реагируют тут со скоростью черепахи, но все равно медлить не стоит.

Оглянувшись и убедившись, что рядом никого нет, киллер примерился и, дождавшись очередного взрыва музыки, двинул мощным плечом в дверь.

Хлипкая защелка-бабочка вылетела с первой попытки. Киллер вошел, закрыл за собой дверь и посмотрел жертве в лицо.

Судя по всему, забившемуся в угол рабби было страшно и стыдно одновременно.

Киллер отобрал у него телефон, прервал звонок и бросил аппарат в унитаз.

– К-к-кто вас послал? – заикаясь, выдавил рабби.

– Прелесть моей работы в том, – ответил убийца, – что я ничего не знаю.

Старик вспотел и хрипло дышал. Вдруг он начал хватать ртом воздух, глаза закатились.

Да ладно, с улыбкой подумал киллер, у него и правда сердечный приступ?

На кафельном полу туалета корчился и задыхался старый человек, глаза его безмолвно молили о пощаде, лицо налилось кровью, руки словно пытались разорвать грудь. Наконец он уткнулся лицом в грязную плитку, плечи судорожно задрожали, а из штанов по кафелю потек тонкий ручеек мочи.

Рабби затих.

Киллер наклонился и прислушался. Вроде не дышит.

Он выпрямился и самодовольно ухмыльнулся:

– Ты сам сделал мою работу.

И пошел к двери.

Рабби Кёвеш держался из последних сил.

Это был главный спектакль в его жизни.

Уже почти теряя сознание, он продолжал лежать неподвижно, слушая, как удаляются шаги по кафельной плитке туалета. Дверь со скрипом открылась и снова закрылась.

Тишина.

Кёвеш выждал несколько секунд, чтобы дать убийце отойти подальше, а потом, больше не в силах терпеть, со свистом вдохнул. Пропахший мочой воздух сортира, казалось, был напоен небесным ароматом.

Рабби медленно открыл глаза. От недостатка кислорода он почти ничего не видел. Чуть приподняв голову, Кёвеш вдруг с ужасом различил темный силуэт у закрытой двери.

Человек в бейсболке с улыбкой смотрел на него.

Кёвеш обмер.

Он никуда не выходил.

Киллер шагнул к рабби, железной рукой схватил его за шею и ткнул лицом в пол.

– Ты можешь задержать дыхание, – прорычал убийца, – но не можешь остановить сердце. – Он рассмеялся. – Ничего, я тебе помогу.

Через мгновение рабби почувствовал, как в шею вошла острая игла шприца. По гортани к мозгу устремился поток огненной лавы. На этот раз сердце сжалось по-настоящему. Посвятив основную часть жизни тайнам Шамаим – блаженному месту, где обитает Бог и почившие праведники, – рабби Иегуда Кёвеш понял: до разрешения всех мучивших его вопросов осталось совсем немного.

Пара ударов сердца.

------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

СОДЕРЖАНИЕ