Глава 13,14,15
@knigitopВ освещенной луной пустыне восточнее Дубая дюнный багги «Песчаная гадюка-1100» сделал крутой вираж и резко остановился, оставив за собой шлейф взметенного песка, опадающий плавной волной в ярком свете фар.
Молодой парень за рулем снял защитные очки и с удивлением уставился на странный предмет, на который едва не наехал. Испытывая непонятный страх, вылез из багги и приблизился к темному силуэту на песке.
Да, он не ошибся.
В свете фар, раскинув руки, лицом вниз неподвижно лежал человек.
– Marhaba? – позвал паренек. – Эй!
Человек не отвечал.
Судя по одежде, это был мужчина: круглая шапочка, просторный тауб. Плотный и коренастый. Его следы давно занесло ветром, как и колею от машины, если та была. Уже не понять, как он очутился здесь, так далеко в пустыне.
– Marhaba? – снова произнес парень.
Тишина.
Не зная, как быть, он осторожно тронул мужчину ногой. Пухловатое на вид тело оказалось очень твердым – ветер и солнце иссушили его.
Мертвец.
Паренек наклонился, ухватил человека за плечо и перевернул на спину. Неподвижные глаза смотрели в небо. Запорошенное песком лицо. Всклокоченная борода. Но несмотря на это, мужчина казался знакомым и даже добрым, словно любимый дедушка или дядя.
Послышался рев квадроциклов и багги – приятели искали паренька. Рев приближался, то затихая, то снова усиливаясь: ребята то поднимались, то опускались по склонам дюн.
Подъехав, остановились, сняли очки и шлемы. Окружили найденное тело. И вдруг один из них вскрикнул, узнав в мертвом человеке знаменитого алламу Саида аль-Фадла – ученого и религиозного лидера, – который время от времени выступал у них в университете.
– Matha Alayna ‘an naf’al? – кричал он. Что же нам делать?
Ребята молча смотрели на труп. А потом сделали то, что сделал бы каждый их сверстник в любой точке земного шара.
Они достали смартфоны и начали снимать, чтобы поскорее отправить фото друзьям.
Глава 14
Стоя в плотной толпе гостей перед подиумом, Роберт Лэнгдон с удивлением наблюдал, как стремительно растет число на экране:
Нас смотрят 2 527 664 зрителя
Голоса трех с лишним сотен гостей в небольшом пространстве зала слились в приглушенный гул: одни возбужденно обсуждали предстоящую презентацию, другие пользовались последней возможностью поговорить по мобильному или твитнуть знаменательное событие.
На подиуме появился техник. Он осторожно постучал по микрофону.
– Дамы и господа, ранее мы просили вас отключить мобильные устройства. Сейчас произойдет блокировка Wi-Fi и сотовой связи, которая продлится до окончания мероприятия.
Многие гости продолжали говорить по телефонам, и вдруг связь прервалась. Большинство выглядели полностью обескураженными, словно только что стали свидетелями очередного технологического чуда Кирша, способного по мановению руки лишить их связи с внешним миром.
Это чудо можно купить за пятьсот долларов в любом магазине электроники, подумал Лэнгдон. Он был одним из немногих профессоров Гарварда, кто пользовался глушилками сотовой связи в аудитории, чтобы студенты не отвлекались во время занятий.
Оператор с большой камерой на плече занял место напротив подиума. Свет в зале стал постепенно гаснуть.
На ЖК-экране высвечивалось:
Прямое включение через 38 секунд
Нас смотрят 2 857 914 зрителей
Лэнгдон с удивлением наблюдал, как быстро мелькают цифры счетчика на экране. Число зрителей увеличивалось быстрее, чем государственный долг США, и в голове с трудом укладывалось, что в этот самый момент почти три миллиона человек сидят у экранов в ожидании прямой трансляции из этого зала.
– Готовность тридцать секунд, – спокойно сказал в микрофон техник.
Небольшая дверь позади подиума распахнулась, и публика возбужденно зашумела в ожидании великого Эдмонда Кирша.
Но Эдмонд не появлялся.
Все смотрели на пустой дверной проем.
Наконец из него вышла элегантная женщина. Она была поразительно красива – высокая, грациозная, с длинными черными волосами, в белом облегающем фигуру платье с черной диагональной полосой. Казалось, она плывет в воздухе, едва касаясь пола. Дойдя до центра подиума, она поправила микрофон, глубоко вздохнула и с улыбкой посмотрела в зал, ожидая, пока истекут последние секунды.
Прямое включение через 10 секунд
Женщина на мгновение закрыла глаза, сосредоточилась и снова посмотрела в зал, излучая спокойную уверенность.
Оператор поднял вверх руку и начал загибать пальцы.
Четыре, три, два…
Свет в зале окончательно погас, и женщина устремила взгляд прямо в объектив камеры. На экране появилось ее загорелое лицо. Живые темные глаза смотрели прямо на публику. Мягким движением руки она откинула прядь волос и заговорила по-английски приятным, хорошо поставленным голосом с легким испанским акцентом.
– Добрый вечер. Меня зовут Амбра Видаль.
Зал взорвался необычайно бурными аплодисментами. Судя по всему, многим из присутствующих она была хорошо известна.
– ¡Felicidades! – кто-то крикнул из толпы. Поздравляем!
Щеки женщины слегка зарумянились. Кажется, я что-то упустил, подумал Лэнгдон.
Женщина продолжила, не обращая внимания на выкрики:
– Дамы и господа! Вот уже пять лет я работаю директором музея Гуггенхайма в Бильбао и сейчас рада приветствовать вас в нашем музее. Сегодня потрясающее мероприятие, и устроил его выдающийся человек.
Все с энтузиазмом зааплодировали вновь. Лэнгдон тоже похлопал.
– Эдмонд Кирш – не только щедрый попечитель нашего музея, но и преданный друг. Мне выпала большая честь на протяжении нескольких месяцев сотрудничать с ним в процессе подготовки этого замечательного мероприятия. Я только что посмотрела – в социальных медиа по всему миру разразилась настоящая буря. Как многим из вас известно, сегодня Эдмонд Кирш намерен объявить о научном открытии мирового значения. По мнению мистера Кирша, это открытие – его главный вклад в развитие человечества. Таким оно и останется в истории.
Гул удивленных возгласов прокатился по залу.
Темноволосая женщина мило улыбнулась:
– Конечно, я умоляла Эдмонда рассказать мне об этом открытии, но он даже не намекнул, о чем пойдет речь.
Смех в зале, затем аплодисменты.
– Сегодняшнее мероприятие пройдет на английском языке, родном языке мистера Кирша. Но онлайн-трансляция будет вестись более чем на двадцати языках.
Изображение на экране поменялось, и Амбра продолжила:
– Если кто-то еще не избавился от сомнений, взгляните на экран. Это пресс-релиз, который пятнадцать минут назад был разослан по социальным медиа всего мира.
Лэнгдон посмотрел на экран.
Сегодня: прямое включение в 20.00 CEST[25].
Футуролог Эдмонд Кирш объявит об открытии, которое перевернет все современные научные представления о мире.
То есть он собрал трехмиллионную аудиторию всего за какие-то минуты, подумал Лэнгдон.
Снова посмотрев на подиум, он только сейчас обратил внимание на двух телохранителей у боковой стены, которые с непроницаемыми лицами уставились на публику. Лэнгдон с удивлением увидел на шевронах синих блейзеров монограмму «КГ».
Королевская гвардия? Зачем здесь парни из личной охраны короля?
Вряд ли кто-то из членов королевской семьи удостоил своим присутствием это мероприятие. Они все убежденные католики и должны избегать публичных контактов с воинствующими атеистами вроде Эдмонда Кирша.
В Испании парламентская монархия, формально власть короля очень ограничена, но он сохраняет огромное влияние на умы и сердца подданных. Для миллионов испанцев монархи по-прежнему продолжают славную традицию los reyes católicos[26] и Золотого века Испании. До сих пор Королевский дворец Мадрида для многих – духовный ориентир и символ долгой истории непоколебимых религиозных убеждений.
В Испании говорят: «Парламент правит, а король царствует». В течение столетий короли, которые удерживали за собой управление испанской внешней политикой, были убежденными католиками. И нынешний король не исключение, подумал Лэнгдон. Его глубокая религиозность и приверженность консервативным ценностям общеизвестны.
Но вот уже несколько месяцев престарелый монарх прикован к постели и медленно угасает, а страна ждет перехода власти к его единственному сыну Хулиану. По сообщениям в прессе, наследный принц – темная лошадка, до сих пор он оставался в тени отца, и теперь все гадают, каким правителем он окажется.
Неужели принц Хулиан послал агентов Королевской гвардии разведать, что будет на мероприятии Эдмонда Кирша?
Лэнгдон с тревогой вспомнил угрожающий тон епископа Вальдеспино в послании, адресованном Эдмонду. Но в зале царила атмосфера мирная, приподнятая и спокойная. По словам Эдмонда, сегодня предприняты беспрецедентные меры безопасности – возможно, Королевская гвардия здесь всего лишь для дополнительной страховки.
– Думаю, тем, кто знаком с Эдмондом и в курсе его пристрастия к театральным эффектам, – продолжала Амбра Видаль, – понятно, что он не собирается надолго задерживать нас в этой пустой комнате с голыми стенами. – Она подошла к ряду двустворчатых дверей в дальнем конце зала. – За этими дверями Эдмонд Кирш создал «экспериментальное пространство», в котором предложит вашему вниманию свою мультимедийную презентацию. Она заранее записана в компьютере и будет транслироваться на весь мир. – Амбра сделала паузу и посмотрела на свои золотые часики. – Сегодняшний вечер распланирован по минутам, и Эдмонд просил всех занять места, чтобы мы могли начать точно в двадцать часов пятнадцать минут. У нас осталось не так много времени. – Она указала на двустворчатые двери. – Дамы и господа, прошу, входите, и давайте посмотрим, какое удивительное действо приготовил для нас Эдмонд Кирш.
Двери распахнулись.
Лэнгдон предполагал увидеть еще один зал. Но его ждал новый сюрприз. За дверями начинался темный тоннель.
* * *
Адмирал Авила не стал торопиться, когда толпа гостей ринулась к едва освещенному проходу. Войдя в тоннель одним из последних, он с удовлетворением отметил, что там почти ничего не видно.
Темнота здорово облегчит работу.
Прикасаясь к четкам, лежащим в кармане кителя, он внутренне собирался, прокручивая в голове детали операции.
Время будет иметь решающее значение.
Глава 15
Тоннель шириной метров шести, плавно идущий налево и вверх, был сделан из плотной черной ткани, натянутой на полукруглые арки. Пол покрывала роскошная черная ковровая дорожка, а две светящиеся полосы по ее краям чуть рассеивали темноту.
– Пожалуйста, снимите обувь, – шепотом повторял смотритель музея вновь прибывшим. – Снимите и возьмите ее в руки.
Лэнгдон снял лакированные вечерние туфли, и ноги в носках погрузились в мягчайший ворс ковра. Все тело вмиг инстинктивно расслабилось. Послышались блаженные вздохи – остальные гости испытали то же самое.
Мягко ступая, Лэнгдон двинулся вперед по тоннелю туда, где у черного занавеса гостей встречали смотрители музея. Каждому вручали нечто похожее на толстое пляжное полотенце, а затем провожали дальше.
Возгласы радостного удивления постепенно сменились настороженной тишиной. Лэнгдон наконец подошел к занавесу, и смотритель протянул ему аккуратно сложенный кусок ткани – как оказалось, не полотенце, а небольшое ворсистое одеяло, к одной стороне которого была пришита подушка. Лэнгдон поблагодарил и шагнул за приоткрытую завесу.
Второй раз за вечер он застыл в изумлении. Конечно, он пытался представить, что увидит по ту сторону занавеса. Но такого точно не ожидал.
Мы что… за городом?
Перед ним раскинулась широкая лужайка, над ней сияло звездное небо. Узкий месяц всходил над одиноким кленом, стрекотали сверчки, теплый ветер ласкал лицо, воздух был напоен ароматом свежеподстриженной травы, сменившей мягкий ковер под ногами.
– Сэр, пожалуйста, выберите себе место, – прошептал смотритель музея и, взяв Лэнгдона за руку, вывел на лужайку. – Расстелите одеяло, ложитесь и наслаждайтесь.
Лэнгдон стоял на траве в окружении столь же ошеломленных гостей – все выбирали места, чтобы постелить одеяла. Лужайка была большая, размером с хоккейную площадку, ее окружали деревья, заросли овсяницы и камыша. Камыш тихо шелестел на ветру.
Лэнгдону понадобилось несколько сенунд, чтобы понять: все это иллюзия. Но какая! Настоящее произведение искусства.
Это напоминает сложно устроенный планетарий, думал он, поражаясь, с каким вниманием к деталям выполнена работа.
Небо, звезды, месяц, плывущие облака – все это проекция. Равно как и пологие холмы вдалеке. Камыш, деревья с шелестящими листьями, кустарники – очень искусная имитация или даже живые растения в горшках. Туман, окутывающий кусты и деревья, хитроумно скрывал острые углы и прямые стены огромного зала. Так возникала иллюзия окружающей природы.
Лэнгдон присел и потрогал траву. Мягкая, совсем как настоящая, разве что совершенно сухая. Он где-то читал о новых синтетических покрытиях, способных ввести в заблуждение даже профессионального спортсмена. Но Кирш пошел еще дальше – он создал удивительно правдоподобную рукотворную почву со всеми ее изъянами и неровностями. Кочки, ямки – как на настоящем лугу. Лэнгдон вспомнил, когда впервые собственные чувства точно так же обманули его. Он был тогда ребенком, и его маленькая лодка плыла под лунным светом к гавани, где отчаянно палил из пушек боевой пиратский парусник. Детское сознание не могло постичь, что никакой гавани на самом деле нет, а есть подземный театр, сооруженный в пещере с водой. Классический аттракцион «Диснейуорлда» – «Пираты Карибского моря».
Но сейчас все было удивительно правдоподобно, и на лицах других гостей Лэнгдон видел такой же изумленный восторг. Надо отдать Эдмонду должное – он создал такую удивительную иллюзию, что сотни взрослых серьезных людей сбросили свои дорогущие туфли, легли на траву и устремили взгляды к небу.
Так мы делали в детстве, а потом повзрослели и все забыли.
Лэнгдон, положив голову на подушку, растянулся на мягкой упругой траве. В небе над ним мерцали звезды, и на мгновение он снова стал подростком. Вернулся в те годы, когда на пару с лучшим другом лежал в полночь на роскошном газоне гольф-поля Болд-Пик и размышлял о тайнах мироздания. Если повезет, подумал Лэнгдон, Эдмонд Кирш сегодня раскроет нам некоторые из этих тайн.
Стоя в дальнем углу площадки, адмирал Луис Авила еще раз окинул лужайку взглядом. Затем, никем не замеченный, сдвинул в сторону черный занавес, через который только что вошел, и оказался в пустом тоннеле. Провел рукой по черной ткани, нашел место соединения полотнищ. Стараясь действовать как можно тише, расстегнул липучку, шагнул на другую сторону тоннеля и снова соединил ткань позади себя.
Иллюзия растворилась.
Лужайка исчезла.
Теперь Авила находился в громадном прямоугольном помещении, почти все пространство которого занимал большой овальный пузырь. Зал внутри зала. Эту конструкцию, напоминающую шапито, окружали высокие строительные леса, на которых громоздились осветительные приборы, аудиоколонки и пучки кабелей. Направленные на полупрозрачную поверхность шатра мерцающие видеопроекторы светились все одновременно, изливая мощные разноцветные лучи. Именно благодаря им люди на искусственной лужайке видели звездное небо и отдаленные холмы.
Авила отдал должное таланту Кирша: футуролог умеет создавать драматические эффекты. Впрочем, он и представить себе не может, какая драма здесь развернется сегодня.
Помни, что поставлено на карту. Ты – солдат священной войны. Часть великого целого.
Авила вновь и вновь прокручивал в голове свой план – шаг за шагом. Опустив руку в карман, он хотел уже вытащить крупные тяжелые четки. И в этот момент верхний ряд колонок внутри шатра будто взорвался звуком, выпустив на волю человеческий голос. Громыхая, он несся с неба, словно Глас Божий:
– Добрый вечер, друзья. Меня зовут Эдмонд Кирш.
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------